Внимание!
четверг, 05 января 2017
Гин
Прежде тихий дом наполнился звуками и движением. Теперь здесь было много гостей: друзья из школы, мастер Линк со своей семьёй — тётей Эммой и маленькой Тоней, коллеги Эдана. После смерти дяди Брона безыменю удалось заставить его старшего сына отдать часть вещей. Так, в кабинет отца вернулись старый дубовый стол, кресло и шкаф с книгами. Дорей знал, что книг удалось отвоевать от силы половину, но даже эта маленькая победа наполняла его радостью. Вернулись ковёр из гостиной, резной столик в холл, и несколько фарфоровых сервизов матери. Эдан также приложил немало усилий ходя из одной лавки в другую, и выкупая старые вещи семьи, которые рачительный дядя Брон успел продать, но которые не успели найти новых хозяев.
Дорею нравилась новая жизнь. Она была почти такая, как та, старая. До всего. Только иногда по вечерам на мальчика накатывала необъяснимая тоска. Иногда он вспоминал разговор дяди Терена и Эдана в первый день их знакомства и размышлял кем же был таинственный «заказчик», но никто из этих двоих не соглашался рассказать Дорею больше, хотя он считал, что имеет право знать. Эдан отнекивался тем, что уговор был только про защиту, но не про месть, а дядя Терен просто уходил от разговора. По крайней мере Дорей теперь точно знал, что родители не погибли из-за ошибки отца в заклинании.
Всё было хорошо. Один день походил на другой, яркий и светлый, как жемчужины в ожерелье. В какой-то момент Дорей даже поверил, что теперь так будет до конца дней — простое, чистое счастье, со своими ежедневными маленькими радостями и проблемами, но однажды Эдан вернулся с работы чрезвычайно задумчивым. Его не порадовало ни жаркое бабушки Торимы на ужин, ни стакан горячего вина.
— Эдан? Что с тобой? — Спросил Дорей необычно притихшего духа, когда они сидели поздним вечером в гостиной у камина. Пусть днём весна уже вовсю звенела капелью и пела ручьями, по ночам всё ещё было холодно, и несмотря на протесты прижимистого деда Торима на отопление дома уходила уйма денег.
— Сегодня случилось кое-что, — неохотно признался безымень. — На службе. Если бы я был простым смертным, то погиб бы.
— Что?!
— Что?!
— Всё должно было выглядеть несчастным случаем.
— Но с тобой ведь всё в порядке!? И… и почему ты уверен, что всё было подстроено?
— Ты забыл кто я? Со мной не бывает случайностей в человеческом понимании.
— Но… Кому бы это понадобилось? — Ошарашенно спросил Дорей. Эдан в его понимании был образцовым человеком. Как такой, как он, мог нажить врагов — да ещё смертельных врагов — мальчик не понимал.
— Известно кому… — безымень потёр шею. — Я повернул всё наоборот, и те, кто подстраивал «несчастный случай», думают, что я избежал смерти по счастливой случайности. Но думаю, что вскоре они попробуют ещё раз. Да и тебе стоит впредь быть более осторожным.
— Но… кому?..
Эдан подарил мальчику долгий тяжелый взгляд.
— Твоё прошлое, похоже, не хочет оставлять тебя в покое.
— Я…
— Пока что не бери в голову. Я что-нибудь придумаю.
— Это тот, кто убил папу и маму?
Эдан молчал.
— Это он, да?
— Да, — со вздохом ответил дух.
— Скажи хотя бы кого мне следует ненавидеть.
Эдан молчал ещё долгую минуту.
— Архимаг Латрак Сервус.
Теперь настала очередь Дорея молчать и переваривать услышанное.
— Но… он же главный королевский чародей! Какое ему дело до нас?
— Помнишь, мастер Нант, управляющий твоего отца, говорил о тайнике на чёрный день?
— Ну, да. Мы его так и не нашли.
— Думаю, что там скрыты не деньги. Или не только деньги. И что твой дядя последовательно разорял дом именно в поисках этого тайника.
— Что же там могло быть? — Дорей по-прежнему не понимал.
— Документы, как-то связанные с Сервусом. Точнее, с тёмной стороной его дел.
— То есть? Как?
— Если бы ты был главным королевским чародеем и был нечист на руку, чего бы ты опасался больше всего?
— Что меня кто-то раскроет.
— Не так, — отмахнулся дух. — Не просто раскроет, а докажет, что ты что-то делаешь не то. Кому больше поверят — обычному столичному волшебнику или королевскому чародею? А если обычный столичный волшебник придёт с неоспоримыми доказательствами? То-то же.
— Но как отец мог бы…
— Чем он занимался перед гибелью? Какое было его последнее дело?
— Он был в группе, разрабатывавшей взрывные амулеты для армии. Папа говорил, что у них почти получилось, но были проблемы со стабильностью. Потом сказали, что они погибли именно из-за этого…
— А если нет?
— Что нет?
— Если твоему отцу удалось закончить начатое, но кто-то мешал ему, и он разобрался что всё время идёт не так и почему?
— Но это же… Ведь будь у нас такие амулеты, мы бы победили в Орте! — Глаза Дорея округлились. — Может, война бы не была такой долгой!
— Ага, — кивнул удовлетворённо дух. — Именно так всё и могло быть.
— Но… это же была бы государственная измена!
— И опять ты прав, мой юный господин. Мастер Линк не знает, чем занимался твой отец — разработка амулетов была королевской тайной, и именно в этот раз по случайности они не работали вместе. Но твой отец рассказывал об этом дома.
— Я никогда не думал…
— Потому что как ни крути — ты ещё мал, а мастер Сервус очень ловко умеет складывать два и два.
— И что же теперь делать? — Дорей поник. Против королевского архимага ему, сопливому мальчишке, не тягаться. Даже с поддержкой могучего духа — всё же сила безыменя, как казалось Дорею, лежала в другой области, чем сила чародеев. Что остаётся? Бежать?
— Старый хорёк не успокоится, пока не добьётся своего, — Эдан откинулся обратно в кресло — пока он рассказывал всё мальчику, то выпрямился напряжённо, но теперь опять расслабился. — Есть два варианта: либо я его банально убью, что мне не нравится — против волшебника такой силы мне придётся раскрыть себя, — либо мы найдём тайник с доказательствами его вины, и тогда с мастером Сервусом разбираться будем не мы.
— Но ведь если мы не нашли тайник — может, его всё же нет? Как ты мог его не увидеть?
— Дорей, мир устроен намного сложнее, чем кажется, и даже возможности таких, как я — не безграничны. Да, я вижу деяния мастера Сервуса — от рождения и до наших дней, но доказательств у меня нет. Я вижу, как всё могло бы быть — и как не стало. Твой отец был сильным волшебником, и его умения и мастерства вполне хватило бы на то, чтобы укрыть свой тайник так, что даже духи, включая стариков Торимов, его не видят. Но это не значит, что его нет.
— Ты хочешь сказать, что нужно поискать получше?
— Возможно, ты единственный, кто может его найти, — пожал плечами Эдан и отвернулся к огню. — Так тоже бывает.
— А ты видишь, что может быть?
— Вижу. Но вариантов очень много, и я не могу пока что с уверенностью утверждать, какой из них станет действительностью.
— Как всё сложно…
— Не унывай. Завтра начнём искать. И у нас всегда есть возможность уехать.
Дорей обошёл весь дом. Ощупал все половицы и углы. Вспомнил прежнее расположение всей мебели в надежде, что это поможет найти тайник, ведь отец скорее всего должен был иметь к нему быстрый доступ, не требовавший перетаскивания тяжёлых комодов и диванов с места на место. При этом было понятно, что искать в очевидных местах смысла нет, тем более, что дядя Брон освободил дом от картин и ковров. Но сколько Дорей ни ломал голову, сколько ни старался смотреть внимательнее, а завитушки на каминах и колоннах лестницы щупать тщательнее — ничего не находилось.
День шёл за днём, и мальчик начал паниковать — сколько у них ещё осталось времени? Когда в следующий раз предпримут попытку убить Эдана? Когда, наконец, возьмутся за него самого? Сколько раз дух сможет ускользнуть от смерти прикрываясь случайностями и совпадениями? А тайник всё не находился, будто его и не было никогда. Словно он — выдумка, плод воображения.
— Не переживай, — утешал по вечерам его Эдан. — У нас ещё есть немного времени.
То, что времени давно не осталось, Дорей понял выходным утром, когда они по обыкновению отправились вместе на рынок. Эдан любил сам выбирать мясо и даже водил дружбу с местным мясником, господином Добешом.
Возле лавки их ждал статный мужчина в широкополой шляпе странника. Он старался не выделяться из толпы, но обувь его была слишком чистой, а костюм такой, какого директор Линей не надевал даже на праздники. Да и его лицо выглядело слишком молодо для таких старых колючих глаз. Человек опирался на трость, и кроме взгляда это, пожалуй, было единственной вещью, выдающей его истинный возраст.
— Мастер Тримос, — поздоровался он первым, когда Эдан и Дорей подошли достаточно близко.
— Мастер Сервус, — поздоровался в ответ Эдан. — Какая удивительная встреча!
— Не то слово, — архимаг улыбнулся в ответ, а Дорей почувствовал, как буквально прирастает к мостовой, сам превращаясь в камень. Этот человек перед ними — самый могущественный волшебник из ныне живущих! Говорят, ему уже больше ста лет. И здесь? На рынке? Почему он пришёл за ними лично? Уж точно такой великий маг не стал бы мараться об их жизни. — Я вижу, ты знаешь кто я. А вот кто ты — я не знаю.
— Эдан Тримос, боевой маг короны, к вашим услугам, — без привычной иронии в голосе склонился перед ним безымень.
— Боевые маги не умеют играть с вероятностями так, как это делаешь ты, — покачал головой мастер Сервус. — Будем говорить начистоту. Всё равно ты знаешь, зачем я приехал — нельзя ускользать от смерти так долго и не понимать что к чему. Да и сегодня — твой шестой раз.
— И то правда, оставим лицемерие для другого раза, — согласно кивнул Эдан делая полшага в сторону. Теперь он стоял между Дореем и волшебником словно защищая последнего своим телом.
— Кто ты, мастер Тримос? — Мастер Сервус склонил голову на бок. — После первых двух неудачных попыток я приказал найти о тебе всё, что только можно, и был поражён.
— Правда? — Эда выглядел польщённым. Дорей сделал маленький шажок назад. Умом он понимал, что убежать не удастся, но так хотелось надеяться! Как долго дух сможет забалтывать мага? Как далеко удастся добежать? Может, если добраться до дома и запереться там — они окажутся в безопасности? Папа всегда говорил, что защитные щиты дома так крепки, что способны выдержать осаду настоящей армии.
— Правда, — кивнул мастер Сервус. — Ты удивителен, с какой стороны ни посмотри. Ты вроде бы есть, но тебя нет. Не звезда, нигде не блистал, но из Орты вернулся без единой царапинки, хотя битв не избегал. Маленький серый человек, сознательно стремящийся быть маленьким серым человеком.
— Ах, мастер Сервус, ваши слова для меня — как музыка, — расплылся в улыбке Эдан. — Благодарю. Большая честь получить признание от столь могущественного мага.
— Паясничаешь, — фыркнул в ответ волшебник. — Так кто же ты?
— Как я уже представился — Эдан Тримос, боев… — Эдан не успел договорить — архимаг едва заметно пошевелил пальцами и в их сторону брызнул сноп изумрудных искр. Эдан дёрнул кистью, словно стряхивая воду, и искры упали на мостовую. Ещё мгновение, и они растаяли без следа, как первые снежинки осенью. Никто из многочисленных посетителей рынка ничего не заметил. Толпа многоголосой рекой продолжала течь по улице. Люди заходили и выходили из магазинчиков, о чём-то спорили с торговцами. Два мага стояли возле мясницкой лавки и с угрюмым молчанием смотрели друг на друга.
— В своей жизни я знал не так уж много волшебников, умевших то, что только что сделал ты, — наконец, произнёс мастер Сервус. — И уж точно никто из них не работал в городской службе уничтожения магических выбросов. Почему ты не атаковал в ответ?
— Я всё ещё вижу вариант судьбы, в которой мы расходимся мирно, — очень серьёзно ответил Эдан. — Он маловероятен, но всё ещё существует. Никто не погибнет, и мы останемся вполне довольны друг другом. Что скажете, мастер Сервус?
— То есть, ты всё же видишь их, — покачал головой архимаг. — Вероятности. Провидение наделило тебя таким даром, а ты втаптываешь его в грязь.
Эдан промолчал, а Дорей сделал ещё один маленький шажок назад, но тут увидел их — сопровождающих архимага Сервуса. Несколько человек в неприметных костюмах стояли в подворотнях по обе стороны улицы. Если он сейчас развернётся и побежит — попадёт в руки одному из них. Вот тому детине, слева от лавки тканей. Битва неизбежна. А с таким численным перевесом они точно проиграют. И погибнут. Эдана архимаг, наверное, захватит и сделает своим рабом, а Дорей отправится, наконец, на тот свет, как давно следовало.
— Мастер Тримос, — опять заговорил архимаг. — Что же ты так. Да ещё связался с Данешами. Зачем тебе этот щенок? Ты работаешь на моих врагов и собираешь доказательства?
— Мастер Сервус, это последний шанс, — предупредил Эдан. — Мы ещё можем разойтись, и каждый будет жить своей жизнью.
— Начатое всегда нужно заканчивать, — покачал головой архимаг и ударил тростью о землю. Во все стороны побежала рябь, словно они стояли не на каменной мостовой, а на водной глади. Дорей не удержался на ногах и упал. Вокруг раздались удивлённые и испуганные возгласы. И тут мальчик увидел — Эдан больше не был человеком. Его слегка потёртый коричневый рабочий балахон стал другим, а лицо было скрыто капюшоном, как в их первую встречу.
— Как скажете, мастер Сервус, — ответил дух, и голос его не был голосом Эдана. Казалось, что говорит большая толпа и один человек одновременно. Дорей ещё успел увидеть как испуганно расширились глаза архимага, как он вскидывает перед собой трость, и голубые ветвистые молнии ударяют во все стороны. Как с криками ужаса в разные стороны подаётся толпа, а те неприметные мужчины в костюмах бросаются к ним из засидок в подворотнях. А потом упала тьма.
Дорей проснулся от чьего-то прикосновения. Тётя Эмма меняла мокрое полотенце.
— Тётя Эмма, — позвал мальчик.
— Дорей! Ты проснулся, — обрадованно воскликнула женщина. — Ну, слава богам. Как ты себя чувствуешь?
— Хочу пить, — оно попробовал сесть, но вдруг понял, что сил нет совсем. — Что случилось?
— Ты заболел, — тётя Эмма поправила полотенце на его лбу, и потянулась к кружке с водой, стоявшей на тумбочке. Помогла ему напиться. — Потерял сознание прямо у лавки мясника. Господин Добеш сразу же послал за нами. Говорила я Терену, что ты неважно выглядишь, а он не слушал! Отправил тебя одоного за покупками! А ты сам-то хорош, мог бы сказать, что так плохо себя чувствуешь! Несколько дней жар не спадал, я уже не знала что делать.
— Прости, тётя Эмма.
— Ничего, всё же хорошо закончилось.
От недомогания через несколько дней и следов не осталось, лекарь так и не смог сказать, что же это было. Только тётя Эмма по утрам обеспокоено трогала его за лоб прежде чем отпустить в школу, и маленькая Тоня донимала полюбившейся ей игрой “в лекаря и больного”.
Весна пролетела незаметно за играми, учёбой и новыми переживаниями: Дорей начал ухаживать за Литой, и девочка отвечала взаимностью. Они часто вместе гуляли после школы, обошли все улицы и окрестные открытые скверы. С друзьями часто бывали в кондитерской лавке, и несколько раз даже выезжали с семьями на пикники. Взрослые снисходительно улыбались, одноклассники — некоторые — завидовали.
Наступило лето принёсшее с собой жару, экзамены, и чуть позже — долгожданные каникулы, а вместе с ними — классную экскурсию. Чем лицей Тарнесса всегда нравился Дорею — что хотя бы раз в полгода классные мастера устраивали какие-нибудь развлечения для своих детей. То на экскурсию поведут, то в поход. Однажды они даже были в Академии — дирекция поощряла одарённых детей учиться дальше после выпуска из лицея.
— Все здесь, — крикнул мастер Тиней из конца небольшой колонны детей — их всех выстроили по двое, как малышей. Впереди стояла мастер Диран, их классный мастер, в конце — мастер Тиней, учитель математики.
— Хорошо. Можем отправляться!
Нестройная змейка вытекла из двора лицея и галдя, хохоча и толкаясь локтями отправилась в центр города. В этот раз экскурсия не обещала ничего интересного — в королевский дворец их не поведут, только в зал заседаний ратуши и часовую башню, но Дорей ждал с нетерпением — ему всегда нравились механизмы, а главные городские часы в башне на Рыночной площади были огромными и очень современными — мальчик помнил, как они с отцом когда-то ходили смотреть, как их устанавливают.
Часы действительно оказались поражающими воображение: механизм занимал почти всю внутренность башни. Огромные ходики, шестерёнки и гири казались живыми существами, глядящими на притихших детей с не меньшим любопытством, чем сами дети глядели на них. Главный городской часовщик, мастер Тарат, рассказывал об устройстве передаточного механизма возле самых стрелок, когда Лита едва заметно толкнула Дорея.
— Смотри, это ведь смотровое окно? — шепнула она, указывая куда-то вверх. Рядом с ними стояла прислоненная к стене стремянка. А чуть выше виднелось небольшое окно — их было много, по всему периметру крыши. — Как думаешь, отсюда наши дома видно?
Дорей боком протиснулся вдоль стены и, стараясь не привлекать внимания, забрался на несколько ступенек. Одно из креплений скрывало лестницу от мастера Тарата, так что если он в ближайшее время не сдвинется с места, то даже не заметит, что кто-то его не слушает.
Дорей выглянул в окно. На улице ярко светило солнце. Небо походило на перевёрнутую миску с лазоревым дном и белой каймой по краям. Мальчишка прищурился. С такой высоты все дома казались игрушками. Острые коньки крыш, тонкие трубы, извилистые улочки, миниатюрные экипажи и пешеходы, похожие на муравьёв, спешащие по своим делам.
Словно обручи сдавили грудь Дорея. Он моргнул, пытаясь избавиться от наваждения и покрепче ухватился за перекладину, чтобы не упасть. Он уже видел раньше этот город с высоты. Только всё было в снегу, и улицы казались чёрными росчерками на грязно-белой бумаге. Сотни тонких дымков тянулись из дымоходов, словно тропинки, соединяющие небо и землю. И тугие крылья за спиной.
— Эдан, — едва слышно прошептал Дорей. Как он мог забыть?! И Эдана, и деда с бабой Торимой, и Ряска? Почему он думал, что всё время после того, как вернулся из школы Нигмара Белого, он жил у Линков? А Тоня? Она ведь считает его старшим братом! Почему Эдан так поступил с ним? Почему забрал воспоминания о себе?
— Ну как? Видно? — Позвала его Лита.
— Да, — Дорей заставил себя улыбнулся. — Очень круто. Посмотри тоже, — он быстро спустился с лестницы уступая ей. — Тебе понравится.
Первым делом вернувшись из школы он нашёл в своём письменном столе старую коробку с сокровищами. На самом дне лежал ключ. Ключ от дома его родителей. Ключ от Проклятой Усадьбы.
— Тётя Эмма! Я на улицу гулять, скоро вернусь!
— Хорошо, ужин через час, — откуда-то из гостинной откликнулась тётя Эмма.
Дорей выскользнул из дома и что было ног помчал в сторону Жёлтого Полога.
— Пусть это будет правдой, пусть это будет правдой, — шептал он, сжимая ключ. Пусть воспоминания об Эдане окажутся правдой. Ведь события приблизительно совпадали — архимаг Сервус умер как раз тогда, когда болел Дорей. Говорили, что сердце не выдержало, и он умер прямо посреди заклинания, захватив с собой нескольких помощников. И дядя Брон…
Садик выглядел запущенным, трава по жаре высохла, а дикие розы увивали стены дома и плотно закрытые ставни. Дорей на мгновение остановился перед крыльцом решаясь подняться по ступеням. Вставил ключ в замочную скважину. Замок щёлкнул узнавая хозяина и дверь с едва слышным скрипом отворилась. Дорей переступил порог. Коленки дрожали. Дом встретил его тишиной и пылинками, танцующими в косых лучах света, падающего из-за его спины.
— Эдан?
Никто не ответил.
— Дед Торим? Бабушка?
Тишина.
Дорей прикрыл за собой дверь и медленно двинулся вглубь дома. Холл, гостиная, кухня… Вещи были на местах, как он помнил — два кресла в гостиной, старый хлипкий чайный столик, диван и потёртый ковёр. Кровать, стол, щербатая отцова чашка в спальне… Дубовый стол и наполовину пустой шкаф с книгами в кабинете. То есть, это всё ему не приснилось, не привиделось. Они действительно несколько месяцев жили с Эданом в этом доме. Но почему он ушёл? Почему оставил его? Дядя Терен и тётя Эмма хорошие люди, но вряд ли они были бы счастливы узнать, что Дорей им навязан. Может, они бы и взяли его к себе просто так — ведь дядя Терен говорил об опекунстве, но одно дело принять решение самостоятельно, и совсем другое — быть зачарованным духом!
— Эдан! — Крикнул Дорей ещё раз в тишину брошенного дома.
Из коридора донеслось дробное постукивание. Скрипнули половицы, но в дверном проёме никто не появился. Мальчик замер всматриваясь в полутьму коридора. Раздался странный звук — кто-то то ли кряхтел, то ли смеялся.
— А он говорил, что не вспомнишь, — произнёс бесплотный голос и у мальчишки от страха волосы зашевелились на голове. «Одному тебе там появляться не стоит, но со мной — никаких проблем,» — всплыли из глубины памяти слова безыменя. Эдана больше не было рядом, и только сейчас Дорей вспомнил все те жуткие страшилки, которые раньше слышал о духах. Включая домовых духов. — А ты вспомнил. И пришёл.
— Хозяин Торим?
— Торим, Торим, — прошелестел голос и Дорей, наконец, смог рассмотреть его владельца. Точнее — силуэт. Низкий и широкий, косматый, с глазами-плошками, он ускользал даже если смотреть на него в упор. Словно есть, но будто бы и нет. Совсем не похож на коренастого дедка, любившего побрюзжать насчёт того, что Эдан тратит слишком много дров на топку. И говорит совсем иначе.
— Ты знаешь где Эдан?
— Ушёл он.
— Куда? Почему?
— Людям лучше с людьми. Теперь ты проживёшь долгую жизнь, возвращайся в новую семью, — проигнорировал первый вопрос мальчика домовой дух. — Приходи опять как сам станешь хозяином.
— Куда он ушёл?
— Откуда и пришёл, — туманно отозвался Торим.
— Он вернётся?
Но никто не ответил. Дорей понял, что больше не видит духа. И весь дом словно ждёт, когда он уйдёт, чтобы опять заняться своими тайными делами.
Дорей спустился и в последний раз окинул взглядом холл, коридор, лестницу…
За обедом аппетит всё не шёл. Дорей ковырялся в тарелке, но ни один кусочек не выглядел достаточно аппетитным. Всеми мыслями он был в своём старом доме, в днях, которые провёл там с безыменем. Интересно, а дядя Терен помнит что-нибудь? Ведь Эдану в их первую встречу не удалось задурить волшебника.
— Дядя Терен?
— Да, Дорей?
— А помнишь, у тебя был монокль?
— Конечно, — мастер Линк удивлённо посмотрел на мальчика. — Почему ты спрашиваешь?
— А что с ним случилось?
— Ты же его разбил, — ещё удивлённее откликнулся мужчина.
— Ой, — Дорей на мгновение испугался, что вообще завёл о монокле речь — артефакт точно стоил кучу денег, а может, был даже чем-то уникальным. А раз дядя Терен помнит, что именно Дорей его разбил… Наверное, мальчик ведь должен испытывать чувство вины. — Я забыл.
— Не расстраивайся. Я другой сделаю. Просто дело небыстрое.
Дорей замолчал и опять уткнулся в свою тарелку. Похоже, в воспоминаниях дяди Терена Дорей не знал что это за монокль. Пусть пока что так и будет.
А домой он вернётся когда действительно сам станет хозяином. И сделает этот дом опять живым и радостным. И про Торимов тоже не забудет. Будет им молоко на ночь наливать обязательно. И хорька заведёт, чтобы им было с кем играть.
Дорей тихо ругаясь полз по овражку. Давно уже не безусый юнец, а уважающий себя королевский боевой маг по самую макушку был в грязи. И хорошо ещё, что только в грязи — слава всем духам и богам, прошлым, настоящим и будущим, до сих пор ему удавалось как-то уходить от ударов, и ни одним заклятьем, ни одним осколком его пока что не зацепило. Над головой грохотало, со всех сторон то и дело прилетали клочья вырванной земли, щепки и галька. До укреплений было ещё далеко, да и даже если он туда доберётся — сможет ли укрыться там?
Из команды остались только он да Ревиль. В небе раздался характерный свист. И судя по всему в этот раз мимо не пролетит — несётся прямо на них. Дорей торопливо поднял правую руку с щитовым амулетом на запястье, но тот лишь глухо щёлкнул — заряды закончились.
— Ревиль, щитовой?!
Но никто не ответил. Дорей оглянулся — маг сидел на земле в нескольких шагах и отрешённо смотрел в небо. Его амулет тоже был пуст.
И вот так умирать?! Дорей не хотел. Как же Лита? Как Рест? Не дождутся его. От бессилия он закричал. Свист стал оглушительным, перерос в вой. Счёт шёл на мгновения.
Над самым ухом Дорея раздался звонкий щелчок и магический щит бесшумно развернулся над их головами. Маг обернулся. Рядом с ними на корточках сидел мужчина. Такой же перемазанный в грязи, как и они. Не понять ни звания, ни взвода. Его правая рука была высоко поднята, удерживая щит — у незнакомца, в отличие от них, щитовой амулет был израсходован только на четверть.
Грохот взрыва прижал Дорея к земле. Огонь раскалённым куполом растёкся над ними. Затрещали занимаясь кусты и деревья.
— Быстрее! — Крикнул их неожиданный спаситель. — Нужно вырваться из завесы, пока можно!
Дорей подхватил Ревиля и они втроём, спотыкаясь, бросились дальше по оврагу в сторону укреплений.
Только добравшись до брустверов, и немного отдышавшись, Дорей смог рассмотреть своего неожиданного спасителя. Уже немолодой, лет на пятнадцать старше его. Крепкого сложения, мускулистый. Лицо волевое и странно знакомое, будто они виделись уже когда-то. Может, он был наставником? Или они пересекались где-то на службе? Редкие морщинки паучками разбегались от уголков карих глаз. Наверное, в мирной жизни он был любителем посмеяться. Скорее всего и седина у него есть, только за слоями грязи сейчас не видно.
— Спасибо, ты нас спас. Я Дорей Данеш. Это Ревиль Трод. Мы из пятого взвода. Точнее, всё, что от него осталось.
— Эдан Тримос, — незнакомец пожал протянутую руку. — Я из центрального охранения.
Дорей замер не в силах отпустить чужую ладонь. Эдан Тримос?! Он внимательнее вгляделся в лицо мужчины. Не может быть. Маг выглядел намного старше Эдана — каким Дорей помнил его. И где же извечный коричневый балахон? И откуда он мог взяться здесь, посреди поля боя?! Ведь уже больше десяти лет прошло с тех пор как он исчез, не оставив после себя даже воспоминаний.
— Эдан?
— Тримос, — кивнул маг, видимо решив, что Дорей просто не расслышал. Ведь откуда ему знать, что Дорей помнит его?
Всё же это был он. Те же руки, тот же разлёт бровей, такие же широкие плечи, как и много лет назад.
— Эдан! Не может быть это ты!
Волшебник расхохотался:
— Ты уж определись это я или не может быть.
— Я думал никогда тебя больше не увижу! — Дорей оглянулся на Ревиля, но тот всё ещё больше походил на безвольную куклу, чем на живого человека — шок от всего произошедшего на нём сказался не лучшим образом. Будто бы его душа всё никак не могла поверить, что тело всё ещё живо. — Где ты был всё это время? Куда запропастился?
— Отдыхал, — пожал плечами дух. — Присматривать за человеческими детьми очень изнуряет, знаешь ли. Особенно если у них во врагах ходят архимаги. Да и помощь моя тебе больше не нужна была.
— А теперь?
— А теперь вот, — безымень сделал широкий жест рукой, обводя бруствер, грязных волшебников и изрытую взрывами землю. Над головами опять раздался свист, но они замерли лишь на мгновение прислушиваясь — удар шёл мимо. — Хлопотный ты у меня. Надеялся, выберешь работу столичного мага, но нет, понесло тебя на передовую.
Дорей вздохнул в ответ.
— И что с тобой таким делать? — Только и покачал головой дух. — Сейчас выберемся, но вечером ведь тебя опять будут убивать. Сотни имён не хватило бы, чтобы за такое расплатиться.
Дорей молчал. Он уже понял, что не видать ему ни жены, ни сына. Не вернуться ему домой.
Эдан тем временем выудил из-за пазухи яблоко и в задумчивости принялся его грызть.
— О чём ты вообще думал? — Проворчал дух.
— Разве у меня был выбор? — Пожал плечами Дорей.
— Выбор есть всегда. Важно делать его осознанно, — Эдан сплюнул семечку. — Ладно. Сейчас по брустверу до ставки доберёмся, будем решать что делать. Но учти. Времени у тебя осталось — два часа. А потом выбирай.
— Что выбирать? — Удивлённо посмотрел Дорей на безыменя.
— Ты что, уговор наш забыл? — Безымень вернул Дорею удивлённый взгляд. — До шестой смерти. Пять раз от смерти можно уйти, а на шестой она тебя где угодно найдёт — здесь даже я ничего не поделаю. Вот вечером будет твой шестой раз, только если ты не сбежишь отсюда.
— Ты предлагаешь мне?.. — Дорей не верил собственным ушам. Дезертировать?! Как он после такого сможет вернуться? Как посмотреть в глаза Лите? Позор для семьи на всю жизнь, да и трибунал — там такие ищейки, его хоть из-под земли достанут. Но с другой стороны — он выживет, увидится с Литой, с Рестом. Можно забрать их и уехать из Литоса далеко-далеко… Всегда можно придумать что-нибудь, если ты ещё жив.
— Осознанный выбор, — кивнул Эдан.
— Но…
— Есть ещё один вариант, но он понравится тебе ещё меньше.
— Какой?
— Не может умереть то, что не живо. А духи, как ты знаешь, к живым не относятся.
— Разве я могу из смертного стать…
— Два часа, — перебил его Эдан и поднял два пальца. — У тебя есть два часа. А после скажешь мне о принятом решении.
Дорей ещё раз посмотрел на Ревиля. Его душа, похоже, не торопилась возвращаться.
— Хорошо, — кивнул он. — Хотя, наверное, ты и так знаешь, что я решу.
— Нет, — Эдан отрицательно покачал головой. — У тебя есть два часа. Подумай хорошенько. И только потом скажи мне.
Дорей помог Ревилю встать. Впереди их ждал ещё долгий путь.
Дорею нравилась новая жизнь. Она была почти такая, как та, старая. До всего. Только иногда по вечерам на мальчика накатывала необъяснимая тоска. Иногда он вспоминал разговор дяди Терена и Эдана в первый день их знакомства и размышлял кем же был таинственный «заказчик», но никто из этих двоих не соглашался рассказать Дорею больше, хотя он считал, что имеет право знать. Эдан отнекивался тем, что уговор был только про защиту, но не про месть, а дядя Терен просто уходил от разговора. По крайней мере Дорей теперь точно знал, что родители не погибли из-за ошибки отца в заклинании.
Всё было хорошо. Один день походил на другой, яркий и светлый, как жемчужины в ожерелье. В какой-то момент Дорей даже поверил, что теперь так будет до конца дней — простое, чистое счастье, со своими ежедневными маленькими радостями и проблемами, но однажды Эдан вернулся с работы чрезвычайно задумчивым. Его не порадовало ни жаркое бабушки Торимы на ужин, ни стакан горячего вина.
— Эдан? Что с тобой? — Спросил Дорей необычно притихшего духа, когда они сидели поздним вечером в гостиной у камина. Пусть днём весна уже вовсю звенела капелью и пела ручьями, по ночам всё ещё было холодно, и несмотря на протесты прижимистого деда Торима на отопление дома уходила уйма денег.
— Сегодня случилось кое-что, — неохотно признался безымень. — На службе. Если бы я был простым смертным, то погиб бы.
— Что?!
— Что?!
— Всё должно было выглядеть несчастным случаем.
— Но с тобой ведь всё в порядке!? И… и почему ты уверен, что всё было подстроено?
— Ты забыл кто я? Со мной не бывает случайностей в человеческом понимании.
— Но… Кому бы это понадобилось? — Ошарашенно спросил Дорей. Эдан в его понимании был образцовым человеком. Как такой, как он, мог нажить врагов — да ещё смертельных врагов — мальчик не понимал.
— Известно кому… — безымень потёр шею. — Я повернул всё наоборот, и те, кто подстраивал «несчастный случай», думают, что я избежал смерти по счастливой случайности. Но думаю, что вскоре они попробуют ещё раз. Да и тебе стоит впредь быть более осторожным.
— Но… кому?..
Эдан подарил мальчику долгий тяжелый взгляд.
— Твоё прошлое, похоже, не хочет оставлять тебя в покое.
— Я…
— Пока что не бери в голову. Я что-нибудь придумаю.
— Это тот, кто убил папу и маму?
Эдан молчал.
— Это он, да?
— Да, — со вздохом ответил дух.
— Скажи хотя бы кого мне следует ненавидеть.
Эдан молчал ещё долгую минуту.
— Архимаг Латрак Сервус.
Теперь настала очередь Дорея молчать и переваривать услышанное.
— Но… он же главный королевский чародей! Какое ему дело до нас?
— Помнишь, мастер Нант, управляющий твоего отца, говорил о тайнике на чёрный день?
— Ну, да. Мы его так и не нашли.
— Думаю, что там скрыты не деньги. Или не только деньги. И что твой дядя последовательно разорял дом именно в поисках этого тайника.
— Что же там могло быть? — Дорей по-прежнему не понимал.
— Документы, как-то связанные с Сервусом. Точнее, с тёмной стороной его дел.
— То есть? Как?
— Если бы ты был главным королевским чародеем и был нечист на руку, чего бы ты опасался больше всего?
— Что меня кто-то раскроет.
— Не так, — отмахнулся дух. — Не просто раскроет, а докажет, что ты что-то делаешь не то. Кому больше поверят — обычному столичному волшебнику или королевскому чародею? А если обычный столичный волшебник придёт с неоспоримыми доказательствами? То-то же.
— Но как отец мог бы…
— Чем он занимался перед гибелью? Какое было его последнее дело?
— Он был в группе, разрабатывавшей взрывные амулеты для армии. Папа говорил, что у них почти получилось, но были проблемы со стабильностью. Потом сказали, что они погибли именно из-за этого…
— А если нет?
— Что нет?
— Если твоему отцу удалось закончить начатое, но кто-то мешал ему, и он разобрался что всё время идёт не так и почему?
— Но это же… Ведь будь у нас такие амулеты, мы бы победили в Орте! — Глаза Дорея округлились. — Может, война бы не была такой долгой!
— Ага, — кивнул удовлетворённо дух. — Именно так всё и могло быть.
— Но… это же была бы государственная измена!
— И опять ты прав, мой юный господин. Мастер Линк не знает, чем занимался твой отец — разработка амулетов была королевской тайной, и именно в этот раз по случайности они не работали вместе. Но твой отец рассказывал об этом дома.
— Я никогда не думал…
— Потому что как ни крути — ты ещё мал, а мастер Сервус очень ловко умеет складывать два и два.
— И что же теперь делать? — Дорей поник. Против королевского архимага ему, сопливому мальчишке, не тягаться. Даже с поддержкой могучего духа — всё же сила безыменя, как казалось Дорею, лежала в другой области, чем сила чародеев. Что остаётся? Бежать?
— Старый хорёк не успокоится, пока не добьётся своего, — Эдан откинулся обратно в кресло — пока он рассказывал всё мальчику, то выпрямился напряжённо, но теперь опять расслабился. — Есть два варианта: либо я его банально убью, что мне не нравится — против волшебника такой силы мне придётся раскрыть себя, — либо мы найдём тайник с доказательствами его вины, и тогда с мастером Сервусом разбираться будем не мы.
— Но ведь если мы не нашли тайник — может, его всё же нет? Как ты мог его не увидеть?
— Дорей, мир устроен намного сложнее, чем кажется, и даже возможности таких, как я — не безграничны. Да, я вижу деяния мастера Сервуса — от рождения и до наших дней, но доказательств у меня нет. Я вижу, как всё могло бы быть — и как не стало. Твой отец был сильным волшебником, и его умения и мастерства вполне хватило бы на то, чтобы укрыть свой тайник так, что даже духи, включая стариков Торимов, его не видят. Но это не значит, что его нет.
— Ты хочешь сказать, что нужно поискать получше?
— Возможно, ты единственный, кто может его найти, — пожал плечами Эдан и отвернулся к огню. — Так тоже бывает.
— А ты видишь, что может быть?
— Вижу. Но вариантов очень много, и я не могу пока что с уверенностью утверждать, какой из них станет действительностью.
— Как всё сложно…
— Не унывай. Завтра начнём искать. И у нас всегда есть возможность уехать.
Дорей обошёл весь дом. Ощупал все половицы и углы. Вспомнил прежнее расположение всей мебели в надежде, что это поможет найти тайник, ведь отец скорее всего должен был иметь к нему быстрый доступ, не требовавший перетаскивания тяжёлых комодов и диванов с места на место. При этом было понятно, что искать в очевидных местах смысла нет, тем более, что дядя Брон освободил дом от картин и ковров. Но сколько Дорей ни ломал голову, сколько ни старался смотреть внимательнее, а завитушки на каминах и колоннах лестницы щупать тщательнее — ничего не находилось.
День шёл за днём, и мальчик начал паниковать — сколько у них ещё осталось времени? Когда в следующий раз предпримут попытку убить Эдана? Когда, наконец, возьмутся за него самого? Сколько раз дух сможет ускользнуть от смерти прикрываясь случайностями и совпадениями? А тайник всё не находился, будто его и не было никогда. Словно он — выдумка, плод воображения.
— Не переживай, — утешал по вечерам его Эдан. — У нас ещё есть немного времени.
То, что времени давно не осталось, Дорей понял выходным утром, когда они по обыкновению отправились вместе на рынок. Эдан любил сам выбирать мясо и даже водил дружбу с местным мясником, господином Добешом.
Возле лавки их ждал статный мужчина в широкополой шляпе странника. Он старался не выделяться из толпы, но обувь его была слишком чистой, а костюм такой, какого директор Линей не надевал даже на праздники. Да и его лицо выглядело слишком молодо для таких старых колючих глаз. Человек опирался на трость, и кроме взгляда это, пожалуй, было единственной вещью, выдающей его истинный возраст.
— Мастер Тримос, — поздоровался он первым, когда Эдан и Дорей подошли достаточно близко.
— Мастер Сервус, — поздоровался в ответ Эдан. — Какая удивительная встреча!
— Не то слово, — архимаг улыбнулся в ответ, а Дорей почувствовал, как буквально прирастает к мостовой, сам превращаясь в камень. Этот человек перед ними — самый могущественный волшебник из ныне живущих! Говорят, ему уже больше ста лет. И здесь? На рынке? Почему он пришёл за ними лично? Уж точно такой великий маг не стал бы мараться об их жизни. — Я вижу, ты знаешь кто я. А вот кто ты — я не знаю.
— Эдан Тримос, боевой маг короны, к вашим услугам, — без привычной иронии в голосе склонился перед ним безымень.
— Боевые маги не умеют играть с вероятностями так, как это делаешь ты, — покачал головой мастер Сервус. — Будем говорить начистоту. Всё равно ты знаешь, зачем я приехал — нельзя ускользать от смерти так долго и не понимать что к чему. Да и сегодня — твой шестой раз.
— И то правда, оставим лицемерие для другого раза, — согласно кивнул Эдан делая полшага в сторону. Теперь он стоял между Дореем и волшебником словно защищая последнего своим телом.
— Кто ты, мастер Тримос? — Мастер Сервус склонил голову на бок. — После первых двух неудачных попыток я приказал найти о тебе всё, что только можно, и был поражён.
— Правда? — Эда выглядел польщённым. Дорей сделал маленький шажок назад. Умом он понимал, что убежать не удастся, но так хотелось надеяться! Как долго дух сможет забалтывать мага? Как далеко удастся добежать? Может, если добраться до дома и запереться там — они окажутся в безопасности? Папа всегда говорил, что защитные щиты дома так крепки, что способны выдержать осаду настоящей армии.
— Правда, — кивнул мастер Сервус. — Ты удивителен, с какой стороны ни посмотри. Ты вроде бы есть, но тебя нет. Не звезда, нигде не блистал, но из Орты вернулся без единой царапинки, хотя битв не избегал. Маленький серый человек, сознательно стремящийся быть маленьким серым человеком.
— Ах, мастер Сервус, ваши слова для меня — как музыка, — расплылся в улыбке Эдан. — Благодарю. Большая честь получить признание от столь могущественного мага.
— Паясничаешь, — фыркнул в ответ волшебник. — Так кто же ты?
— Как я уже представился — Эдан Тримос, боев… — Эдан не успел договорить — архимаг едва заметно пошевелил пальцами и в их сторону брызнул сноп изумрудных искр. Эдан дёрнул кистью, словно стряхивая воду, и искры упали на мостовую. Ещё мгновение, и они растаяли без следа, как первые снежинки осенью. Никто из многочисленных посетителей рынка ничего не заметил. Толпа многоголосой рекой продолжала течь по улице. Люди заходили и выходили из магазинчиков, о чём-то спорили с торговцами. Два мага стояли возле мясницкой лавки и с угрюмым молчанием смотрели друг на друга.
— В своей жизни я знал не так уж много волшебников, умевших то, что только что сделал ты, — наконец, произнёс мастер Сервус. — И уж точно никто из них не работал в городской службе уничтожения магических выбросов. Почему ты не атаковал в ответ?
— Я всё ещё вижу вариант судьбы, в которой мы расходимся мирно, — очень серьёзно ответил Эдан. — Он маловероятен, но всё ещё существует. Никто не погибнет, и мы останемся вполне довольны друг другом. Что скажете, мастер Сервус?
— То есть, ты всё же видишь их, — покачал головой архимаг. — Вероятности. Провидение наделило тебя таким даром, а ты втаптываешь его в грязь.
Эдан промолчал, а Дорей сделал ещё один маленький шажок назад, но тут увидел их — сопровождающих архимага Сервуса. Несколько человек в неприметных костюмах стояли в подворотнях по обе стороны улицы. Если он сейчас развернётся и побежит — попадёт в руки одному из них. Вот тому детине, слева от лавки тканей. Битва неизбежна. А с таким численным перевесом они точно проиграют. И погибнут. Эдана архимаг, наверное, захватит и сделает своим рабом, а Дорей отправится, наконец, на тот свет, как давно следовало.
— Мастер Тримос, — опять заговорил архимаг. — Что же ты так. Да ещё связался с Данешами. Зачем тебе этот щенок? Ты работаешь на моих врагов и собираешь доказательства?
— Мастер Сервус, это последний шанс, — предупредил Эдан. — Мы ещё можем разойтись, и каждый будет жить своей жизнью.
— Начатое всегда нужно заканчивать, — покачал головой архимаг и ударил тростью о землю. Во все стороны побежала рябь, словно они стояли не на каменной мостовой, а на водной глади. Дорей не удержался на ногах и упал. Вокруг раздались удивлённые и испуганные возгласы. И тут мальчик увидел — Эдан больше не был человеком. Его слегка потёртый коричневый рабочий балахон стал другим, а лицо было скрыто капюшоном, как в их первую встречу.
— Как скажете, мастер Сервус, — ответил дух, и голос его не был голосом Эдана. Казалось, что говорит большая толпа и один человек одновременно. Дорей ещё успел увидеть как испуганно расширились глаза архимага, как он вскидывает перед собой трость, и голубые ветвистые молнии ударяют во все стороны. Как с криками ужаса в разные стороны подаётся толпа, а те неприметные мужчины в костюмах бросаются к ним из засидок в подворотнях. А потом упала тьма.
Дорей проснулся от чьего-то прикосновения. Тётя Эмма меняла мокрое полотенце.
— Тётя Эмма, — позвал мальчик.
— Дорей! Ты проснулся, — обрадованно воскликнула женщина. — Ну, слава богам. Как ты себя чувствуешь?
— Хочу пить, — оно попробовал сесть, но вдруг понял, что сил нет совсем. — Что случилось?
— Ты заболел, — тётя Эмма поправила полотенце на его лбу, и потянулась к кружке с водой, стоявшей на тумбочке. Помогла ему напиться. — Потерял сознание прямо у лавки мясника. Господин Добеш сразу же послал за нами. Говорила я Терену, что ты неважно выглядишь, а он не слушал! Отправил тебя одоного за покупками! А ты сам-то хорош, мог бы сказать, что так плохо себя чувствуешь! Несколько дней жар не спадал, я уже не знала что делать.
— Прости, тётя Эмма.
— Ничего, всё же хорошо закончилось.
От недомогания через несколько дней и следов не осталось, лекарь так и не смог сказать, что же это было. Только тётя Эмма по утрам обеспокоено трогала его за лоб прежде чем отпустить в школу, и маленькая Тоня донимала полюбившейся ей игрой “в лекаря и больного”.
Весна пролетела незаметно за играми, учёбой и новыми переживаниями: Дорей начал ухаживать за Литой, и девочка отвечала взаимностью. Они часто вместе гуляли после школы, обошли все улицы и окрестные открытые скверы. С друзьями часто бывали в кондитерской лавке, и несколько раз даже выезжали с семьями на пикники. Взрослые снисходительно улыбались, одноклассники — некоторые — завидовали.
Наступило лето принёсшее с собой жару, экзамены, и чуть позже — долгожданные каникулы, а вместе с ними — классную экскурсию. Чем лицей Тарнесса всегда нравился Дорею — что хотя бы раз в полгода классные мастера устраивали какие-нибудь развлечения для своих детей. То на экскурсию поведут, то в поход. Однажды они даже были в Академии — дирекция поощряла одарённых детей учиться дальше после выпуска из лицея.
— Все здесь, — крикнул мастер Тиней из конца небольшой колонны детей — их всех выстроили по двое, как малышей. Впереди стояла мастер Диран, их классный мастер, в конце — мастер Тиней, учитель математики.
— Хорошо. Можем отправляться!
Нестройная змейка вытекла из двора лицея и галдя, хохоча и толкаясь локтями отправилась в центр города. В этот раз экскурсия не обещала ничего интересного — в королевский дворец их не поведут, только в зал заседаний ратуши и часовую башню, но Дорей ждал с нетерпением — ему всегда нравились механизмы, а главные городские часы в башне на Рыночной площади были огромными и очень современными — мальчик помнил, как они с отцом когда-то ходили смотреть, как их устанавливают.
Часы действительно оказались поражающими воображение: механизм занимал почти всю внутренность башни. Огромные ходики, шестерёнки и гири казались живыми существами, глядящими на притихших детей с не меньшим любопытством, чем сами дети глядели на них. Главный городской часовщик, мастер Тарат, рассказывал об устройстве передаточного механизма возле самых стрелок, когда Лита едва заметно толкнула Дорея.
— Смотри, это ведь смотровое окно? — шепнула она, указывая куда-то вверх. Рядом с ними стояла прислоненная к стене стремянка. А чуть выше виднелось небольшое окно — их было много, по всему периметру крыши. — Как думаешь, отсюда наши дома видно?
Дорей боком протиснулся вдоль стены и, стараясь не привлекать внимания, забрался на несколько ступенек. Одно из креплений скрывало лестницу от мастера Тарата, так что если он в ближайшее время не сдвинется с места, то даже не заметит, что кто-то его не слушает.
Дорей выглянул в окно. На улице ярко светило солнце. Небо походило на перевёрнутую миску с лазоревым дном и белой каймой по краям. Мальчишка прищурился. С такой высоты все дома казались игрушками. Острые коньки крыш, тонкие трубы, извилистые улочки, миниатюрные экипажи и пешеходы, похожие на муравьёв, спешащие по своим делам.
Словно обручи сдавили грудь Дорея. Он моргнул, пытаясь избавиться от наваждения и покрепче ухватился за перекладину, чтобы не упасть. Он уже видел раньше этот город с высоты. Только всё было в снегу, и улицы казались чёрными росчерками на грязно-белой бумаге. Сотни тонких дымков тянулись из дымоходов, словно тропинки, соединяющие небо и землю. И тугие крылья за спиной.
— Эдан, — едва слышно прошептал Дорей. Как он мог забыть?! И Эдана, и деда с бабой Торимой, и Ряска? Почему он думал, что всё время после того, как вернулся из школы Нигмара Белого, он жил у Линков? А Тоня? Она ведь считает его старшим братом! Почему Эдан так поступил с ним? Почему забрал воспоминания о себе?
— Ну как? Видно? — Позвала его Лита.
— Да, — Дорей заставил себя улыбнулся. — Очень круто. Посмотри тоже, — он быстро спустился с лестницы уступая ей. — Тебе понравится.
Первым делом вернувшись из школы он нашёл в своём письменном столе старую коробку с сокровищами. На самом дне лежал ключ. Ключ от дома его родителей. Ключ от Проклятой Усадьбы.
— Тётя Эмма! Я на улицу гулять, скоро вернусь!
— Хорошо, ужин через час, — откуда-то из гостинной откликнулась тётя Эмма.
Дорей выскользнул из дома и что было ног помчал в сторону Жёлтого Полога.
— Пусть это будет правдой, пусть это будет правдой, — шептал он, сжимая ключ. Пусть воспоминания об Эдане окажутся правдой. Ведь события приблизительно совпадали — архимаг Сервус умер как раз тогда, когда болел Дорей. Говорили, что сердце не выдержало, и он умер прямо посреди заклинания, захватив с собой нескольких помощников. И дядя Брон…
Садик выглядел запущенным, трава по жаре высохла, а дикие розы увивали стены дома и плотно закрытые ставни. Дорей на мгновение остановился перед крыльцом решаясь подняться по ступеням. Вставил ключ в замочную скважину. Замок щёлкнул узнавая хозяина и дверь с едва слышным скрипом отворилась. Дорей переступил порог. Коленки дрожали. Дом встретил его тишиной и пылинками, танцующими в косых лучах света, падающего из-за его спины.
— Эдан?
Никто не ответил.
— Дед Торим? Бабушка?
Тишина.
Дорей прикрыл за собой дверь и медленно двинулся вглубь дома. Холл, гостиная, кухня… Вещи были на местах, как он помнил — два кресла в гостиной, старый хлипкий чайный столик, диван и потёртый ковёр. Кровать, стол, щербатая отцова чашка в спальне… Дубовый стол и наполовину пустой шкаф с книгами в кабинете. То есть, это всё ему не приснилось, не привиделось. Они действительно несколько месяцев жили с Эданом в этом доме. Но почему он ушёл? Почему оставил его? Дядя Терен и тётя Эмма хорошие люди, но вряд ли они были бы счастливы узнать, что Дорей им навязан. Может, они бы и взяли его к себе просто так — ведь дядя Терен говорил об опекунстве, но одно дело принять решение самостоятельно, и совсем другое — быть зачарованным духом!
— Эдан! — Крикнул Дорей ещё раз в тишину брошенного дома.
Из коридора донеслось дробное постукивание. Скрипнули половицы, но в дверном проёме никто не появился. Мальчик замер всматриваясь в полутьму коридора. Раздался странный звук — кто-то то ли кряхтел, то ли смеялся.
— А он говорил, что не вспомнишь, — произнёс бесплотный голос и у мальчишки от страха волосы зашевелились на голове. «Одному тебе там появляться не стоит, но со мной — никаких проблем,» — всплыли из глубины памяти слова безыменя. Эдана больше не было рядом, и только сейчас Дорей вспомнил все те жуткие страшилки, которые раньше слышал о духах. Включая домовых духов. — А ты вспомнил. И пришёл.
— Хозяин Торим?
— Торим, Торим, — прошелестел голос и Дорей, наконец, смог рассмотреть его владельца. Точнее — силуэт. Низкий и широкий, косматый, с глазами-плошками, он ускользал даже если смотреть на него в упор. Словно есть, но будто бы и нет. Совсем не похож на коренастого дедка, любившего побрюзжать насчёт того, что Эдан тратит слишком много дров на топку. И говорит совсем иначе.
— Ты знаешь где Эдан?
— Ушёл он.
— Куда? Почему?
— Людям лучше с людьми. Теперь ты проживёшь долгую жизнь, возвращайся в новую семью, — проигнорировал первый вопрос мальчика домовой дух. — Приходи опять как сам станешь хозяином.
— Куда он ушёл?
— Откуда и пришёл, — туманно отозвался Торим.
— Он вернётся?
Но никто не ответил. Дорей понял, что больше не видит духа. И весь дом словно ждёт, когда он уйдёт, чтобы опять заняться своими тайными делами.
Дорей спустился и в последний раз окинул взглядом холл, коридор, лестницу…
За обедом аппетит всё не шёл. Дорей ковырялся в тарелке, но ни один кусочек не выглядел достаточно аппетитным. Всеми мыслями он был в своём старом доме, в днях, которые провёл там с безыменем. Интересно, а дядя Терен помнит что-нибудь? Ведь Эдану в их первую встречу не удалось задурить волшебника.
— Дядя Терен?
— Да, Дорей?
— А помнишь, у тебя был монокль?
— Конечно, — мастер Линк удивлённо посмотрел на мальчика. — Почему ты спрашиваешь?
— А что с ним случилось?
— Ты же его разбил, — ещё удивлённее откликнулся мужчина.
— Ой, — Дорей на мгновение испугался, что вообще завёл о монокле речь — артефакт точно стоил кучу денег, а может, был даже чем-то уникальным. А раз дядя Терен помнит, что именно Дорей его разбил… Наверное, мальчик ведь должен испытывать чувство вины. — Я забыл.
— Не расстраивайся. Я другой сделаю. Просто дело небыстрое.
Дорей замолчал и опять уткнулся в свою тарелку. Похоже, в воспоминаниях дяди Терена Дорей не знал что это за монокль. Пусть пока что так и будет.
А домой он вернётся когда действительно сам станет хозяином. И сделает этот дом опять живым и радостным. И про Торимов тоже не забудет. Будет им молоко на ночь наливать обязательно. И хорька заведёт, чтобы им было с кем играть.
Дорей тихо ругаясь полз по овражку. Давно уже не безусый юнец, а уважающий себя королевский боевой маг по самую макушку был в грязи. И хорошо ещё, что только в грязи — слава всем духам и богам, прошлым, настоящим и будущим, до сих пор ему удавалось как-то уходить от ударов, и ни одним заклятьем, ни одним осколком его пока что не зацепило. Над головой грохотало, со всех сторон то и дело прилетали клочья вырванной земли, щепки и галька. До укреплений было ещё далеко, да и даже если он туда доберётся — сможет ли укрыться там?
Из команды остались только он да Ревиль. В небе раздался характерный свист. И судя по всему в этот раз мимо не пролетит — несётся прямо на них. Дорей торопливо поднял правую руку с щитовым амулетом на запястье, но тот лишь глухо щёлкнул — заряды закончились.
— Ревиль, щитовой?!
Но никто не ответил. Дорей оглянулся — маг сидел на земле в нескольких шагах и отрешённо смотрел в небо. Его амулет тоже был пуст.
И вот так умирать?! Дорей не хотел. Как же Лита? Как Рест? Не дождутся его. От бессилия он закричал. Свист стал оглушительным, перерос в вой. Счёт шёл на мгновения.
Над самым ухом Дорея раздался звонкий щелчок и магический щит бесшумно развернулся над их головами. Маг обернулся. Рядом с ними на корточках сидел мужчина. Такой же перемазанный в грязи, как и они. Не понять ни звания, ни взвода. Его правая рука была высоко поднята, удерживая щит — у незнакомца, в отличие от них, щитовой амулет был израсходован только на четверть.
Грохот взрыва прижал Дорея к земле. Огонь раскалённым куполом растёкся над ними. Затрещали занимаясь кусты и деревья.
— Быстрее! — Крикнул их неожиданный спаситель. — Нужно вырваться из завесы, пока можно!
Дорей подхватил Ревиля и они втроём, спотыкаясь, бросились дальше по оврагу в сторону укреплений.
Только добравшись до брустверов, и немного отдышавшись, Дорей смог рассмотреть своего неожиданного спасителя. Уже немолодой, лет на пятнадцать старше его. Крепкого сложения, мускулистый. Лицо волевое и странно знакомое, будто они виделись уже когда-то. Может, он был наставником? Или они пересекались где-то на службе? Редкие морщинки паучками разбегались от уголков карих глаз. Наверное, в мирной жизни он был любителем посмеяться. Скорее всего и седина у него есть, только за слоями грязи сейчас не видно.
— Спасибо, ты нас спас. Я Дорей Данеш. Это Ревиль Трод. Мы из пятого взвода. Точнее, всё, что от него осталось.
— Эдан Тримос, — незнакомец пожал протянутую руку. — Я из центрального охранения.
Дорей замер не в силах отпустить чужую ладонь. Эдан Тримос?! Он внимательнее вгляделся в лицо мужчины. Не может быть. Маг выглядел намного старше Эдана — каким Дорей помнил его. И где же извечный коричневый балахон? И откуда он мог взяться здесь, посреди поля боя?! Ведь уже больше десяти лет прошло с тех пор как он исчез, не оставив после себя даже воспоминаний.
— Эдан?
— Тримос, — кивнул маг, видимо решив, что Дорей просто не расслышал. Ведь откуда ему знать, что Дорей помнит его?
Всё же это был он. Те же руки, тот же разлёт бровей, такие же широкие плечи, как и много лет назад.
— Эдан! Не может быть это ты!
Волшебник расхохотался:
— Ты уж определись это я или не может быть.
— Я думал никогда тебя больше не увижу! — Дорей оглянулся на Ревиля, но тот всё ещё больше походил на безвольную куклу, чем на живого человека — шок от всего произошедшего на нём сказался не лучшим образом. Будто бы его душа всё никак не могла поверить, что тело всё ещё живо. — Где ты был всё это время? Куда запропастился?
— Отдыхал, — пожал плечами дух. — Присматривать за человеческими детьми очень изнуряет, знаешь ли. Особенно если у них во врагах ходят архимаги. Да и помощь моя тебе больше не нужна была.
— А теперь?
— А теперь вот, — безымень сделал широкий жест рукой, обводя бруствер, грязных волшебников и изрытую взрывами землю. Над головами опять раздался свист, но они замерли лишь на мгновение прислушиваясь — удар шёл мимо. — Хлопотный ты у меня. Надеялся, выберешь работу столичного мага, но нет, понесло тебя на передовую.
Дорей вздохнул в ответ.
— И что с тобой таким делать? — Только и покачал головой дух. — Сейчас выберемся, но вечером ведь тебя опять будут убивать. Сотни имён не хватило бы, чтобы за такое расплатиться.
Дорей молчал. Он уже понял, что не видать ему ни жены, ни сына. Не вернуться ему домой.
Эдан тем временем выудил из-за пазухи яблоко и в задумчивости принялся его грызть.
— О чём ты вообще думал? — Проворчал дух.
— Разве у меня был выбор? — Пожал плечами Дорей.
— Выбор есть всегда. Важно делать его осознанно, — Эдан сплюнул семечку. — Ладно. Сейчас по брустверу до ставки доберёмся, будем решать что делать. Но учти. Времени у тебя осталось — два часа. А потом выбирай.
— Что выбирать? — Удивлённо посмотрел Дорей на безыменя.
— Ты что, уговор наш забыл? — Безымень вернул Дорею удивлённый взгляд. — До шестой смерти. Пять раз от смерти можно уйти, а на шестой она тебя где угодно найдёт — здесь даже я ничего не поделаю. Вот вечером будет твой шестой раз, только если ты не сбежишь отсюда.
— Ты предлагаешь мне?.. — Дорей не верил собственным ушам. Дезертировать?! Как он после такого сможет вернуться? Как посмотреть в глаза Лите? Позор для семьи на всю жизнь, да и трибунал — там такие ищейки, его хоть из-под земли достанут. Но с другой стороны — он выживет, увидится с Литой, с Рестом. Можно забрать их и уехать из Литоса далеко-далеко… Всегда можно придумать что-нибудь, если ты ещё жив.
— Осознанный выбор, — кивнул Эдан.
— Но…
— Есть ещё один вариант, но он понравится тебе ещё меньше.
— Какой?
— Не может умереть то, что не живо. А духи, как ты знаешь, к живым не относятся.
— Разве я могу из смертного стать…
— Два часа, — перебил его Эдан и поднял два пальца. — У тебя есть два часа. А после скажешь мне о принятом решении.
Дорей ещё раз посмотрел на Ревиля. Его душа, похоже, не торопилась возвращаться.
— Хорошо, — кивнул он. — Хотя, наверное, ты и так знаешь, что я решу.
— Нет, — Эдан отрицательно покачал головой. — У тебя есть два часа. Подумай хорошенько. И только потом скажи мне.
Дорей помог Ревилю встать. Впереди их ждал ещё долгий путь.
Гин
За окном драл горло петух.
Дорей открыл глаза и осторожно — стараясь не развеять видение — потрогал перину. Она не исчезла. Мягкая, чистая, тёплая… Мальчик осмотрелся: беленые стены, крепко сбитые окна, тяжёлый стол, табурет, сундук и ещё одна кровать. В комнате было пусто. И тепло. И пахло свежим хлебом. В ногах лежала одежда — чистая, словно вчера постирали. Мальчик торопливо оделся и достал из под кровати свои ботинки. Они уже в Рагоде? Он заснул ещё не подъезде к Холмам, пропустив всё самое интересное. Как он оказался в кровати? Неужели безымень нёс его на руках? Дорей торопливо спустился в зал. Эдана нигде не было.Эдана нигде не было.
— А, малыш! — Тучная женщина в белом переднике помахала ему рукой. — Твой брат велел накормить тебя когда спустишься. Садись, — она указала на стол рядом с дверью на кухню. Мальчик послушно сел. Не прошло и пары минут, а перед ним словно по волшебству появились яичница из трёх яиц с тушёными фасолью и луком, жаренный бекон, булка, большой кусок сыра и кувшин морса. Завтрак настоящего богача! Дорей с урчанием набросился на еду. Как давно он нормально не завтракал!
Наконец, тарелки опустели и Дорей удовлетворённо отодвинулся от стола. Что ж, стоило поискать Эдана. Вроде бы они не собирались задерживаться в Рагоде надолго, да и безымень ни о каких делах в этом городе не упоминал.
— Простите, — заговорил он с женщиной, когда та пришла собрать тарелки. — А брат не говорил куда направляется?
— А то как же! — Она заулыбалась. Создавалось такое впечатление, что от одной мысли о безымене у неё поднимается настроение. — В ратушу он пошёл. Городовой его нанял духа изгнать. Привидение местное.
— Привидение???
— Да. Пусть мастера у нас есть, да и даже целая школа магическая рядом, а толку от них — что от козла молока! — Женщина фыркнула. — Но мастер Тримос — настоящий боевой маг, да ещё и специалист в потустороннем. Уж он-то с этим безобразием справится.
— А как мне ратушу найти?
— А ты не ищи. Мастер Тримос сказал здесь его дожидаться.
— Но…
— Сиди-сиди, ты не мешеаешь. Хочешь пирожков? Я только напекла.
От пирожков, да ещё и со сбитнем, Дорей отказаться не мог.
Наконец, когда мальчик ощущал себя уже больше шаром, чем человеком, дверь распахнулась и на пороге появился безымень.
— Привет, — Эдан устроился рядом и в один момент расправился с оставшейся едой. — Готов отправляться?
— Прямо сейчас?
— А то. Немного подзаработали, отдохнули, можно и дальше двигаться.
Дух был прав: чем быстрее они доберутся до Литаса, тем быстрее Дорей сможет разобраться с происходящим и, возможно, что-то предпринять. Хотя кого он обманывает? Он ведь ещё три года будет несовершеннолетним, и все решения за него должен принимать официальный опекун — дядя Брон. Разве что Эдан всё переиначит. Хотя в таком исходе Дорей тоже сомневался: дядя пусть и был младшим братом отца и совершенно не умел распоряжаться деньгами (или скорее всего просто тратил их не на Дорея, а на себя), чародеем он был отменным. Безыменя раскусит в один момент. Мальчик покосился на своего спутника: ему всё сложнее было думать о нём, как о «духе». Видано ли дело: ни в одном чародейском трактате не было написано, что духи справляют нужду в придорожных кустах.
— О чём задумался? — судя по жизнерадостному тону безыменя, будущее его не беспокоило.
— Да так… Вот мы приедем домой, а дальше — что? — Дорей вздохнул. — Дядя Брон мой официальный опекун.
— И что?
— Да что угодно, — может, дух просто не представляет, что их ждёт? Всё же было бы странно ожидать от него досконального знания всех тонкостей человеческой жизни. — Он может отправить меня обратно в школу, а тебя — в застенок за то, что ты меня оттуда якобы похитил. Или ещё что-нибудь.
— Но он ведь сам не оставил тебе другого выхода кроме как вернуться домой, — якобы удивился дух.
— Уж точно он не ожидал, что я приеду в Литас, да ещё так быстро. Возможно, это всё был злой умысел. Тогда это значит, что он хочет, чтобы я сгинул. А если так… — заканчивать Дорей не стал — и так всё было понятно.
— Да, я уже думал об этом, — кивнул безымень. — Не переживай о ерунде.
— Ничего себе ерунда! Он ведь столичный чародей! Посильнее, чем провинциальные школьные учителя.
— Ты сомневаешься в моём могуществе, смертный? — ухмыльнулся Эдан. Дорей несколько долгих секунд играл с ним в гляделки, но не выдержал и отвёл взгляд.
— Что думаешь делать? — буркнул он вылезая из-за стола.
— Посмотрим. Сначала нужно туда добраться.
И вот они стояли перед домом. Садик зарос, и между камней подъездной дорожки пробивалась трава. Дикие розы заплели стены и плотно закрытые ставни, и даже бронзовый молоток на двери, казалось, потускнел. Запустение, в которое пришёл дом, больно резало Дорею сердце. Он достал из-за пазухи ключ — самое ценное, что у него было. Самое дорогое, что поддерживало его всё это время в далёкой школе. Оставалось надеяться, что дядя Брон не сменил защитные заклятия — ведь это стоило бы огромных денег. Эдан привязал коня к оградке у веранды, пока мальчик возился с дверью. Наконец, замок щёлкнул, узнавая хозяина, и они оказались внутри. Холл был пуст и пылен. Ни картинок на стенах, ни ковра, ни шкафа для плащей. Хорошо хоть старый кованный светильник под потолком остался на месте. Хотя, скорее всего дядя Брон просто не стал связываться с охранными заклинаниями, и вынес только то, что не было вплетено в защитный периметр дома. Всё вокруг стало мутным, и Дорей вдруг понял что опять плачет, как девчонка. Он сердито вытер слёзы.
— Эй, хозяин! — крикнул Эдан и громко постучал в дверь кулаком. — Что встречать не выходишь?
Мальчик покосился на безыменя: что это он? Но не успел он ничего спросить, как из полутёмного коридора, ведущего в кухню, раздалось кряхтение.
— Добро пожаловать, так сказать, — из теней вышел маленький старичок с всклокоченными седыми волосами — даже Дорею он едва доставал до пояса. — О, Великий и Ужасный, — он поклонился, то ли шутливо, то ли подобострастно. — Чему обязаны твоим визитом?
— Я сопровождаю юного господина, — Эдан сделал жест в сторону Дорея, — в его странствии. Он решил вернуться домой.
Юного господина? Надо же. Безымень раньше его ни разу так не называл.
— Юного господина, значит, — старичок прищурился, рассматривая мальчика. — И всячески содействуешь, стало быть. И болотный демон у крыльца — твоя работа, ага, — он пожевал губу. — Да ты младший Данеш, или не стоять мне на этом месте!
Дорей растеряно кивнул. Кто этот дедок и что он здесь делает? У них никогда не было такого слуги. Неужто нищие обошли охрану и поселились в доме?! А болотный демон — он так и знал, что с Ряском что-то не так. Не может у безыменя быть обычный конь.
— А я Торим, — старичок уже был рядом и радостно хлопал мальчишку по спине, что было с его ростом не так-то просто. — Местный домовой дух, как бы. Ну, значит, заживём! Теперь-то порядок наведём! Этот толстый боров весь дом разорил! Но теперь-то спуску ему не дадим! Эй! Хозяйка! — крикнул дедок куда-то вглубь дома. — Юный господин вернулся! А вы заходите, заходите, нечего на пороге стоять. И чудище ваше болотное сейчас в стойло пристроим.
Вернуться домой было больно. Комнаты больше не выглядели как прежде: большую часть мебели, дядя Брон вывез оставив только старьё, за которое даже пары редий не дадут. Украшений не осталось вовсе. Какие-то документы были свалены кучей посреди отцового кабинета, а его библиотека пропала без следа. Неужели дядя Брон изначально не планировал, что Дорей когда-нибудь вернётся?! Так надругаться над домом родителей! На кухне обнаружилась и жена Торима — такая же низкорослая старушка, как и он, в тёмном суконном платье, белом фартуке и с аккуратно собранными в узелок волосами. Перепоручив ей дорогих гостей, дедок отправился пристраивать Ряска. То есть, болотного демона.
— Сейчас вам постель какую-никакую сготовим, — суетилась тем временем Торима. — Ах, охальник, даже топчана для дорогих гостей не оставил. С дороги ведь есть хотите? Сейчас очаг растопим, простите, чем богаты… Омлет ведь будете? Да с кашей. Ванну нагреем… — домовая разговаривала сама с собой, отвечая на свои же вопросы. Дорею и Эдану оставалось только стоять посреди кухни — стульев, да даже табуретов, тоже не осталось. — Чем богаты, чем богаты… — тем временем, как заклинание, повторяла домовая. Волшебным образом откуда-то появились гладко ошкуренные пеньки, на которых можно было примоститься, растопленный очаг прогрел помещение, чайник засвистел, закипая над огнём, а нехитрый ужин пришлось есть прямо со сковороды. В доставшейся ему выщербленной кружке Дорей узнал старую отцовскую чашку. На такой мусор дядя Брон не позарился, а ему хоть какое воспоминание.
— Чай, надолго? — кряхтел рядом вернувшийся Торим. — Без твёрдой руки хозяйство совсем захиреет, а мы-то хоть и приспособлены для присмотра, да без господиновога дозволения не могём…
— Не могём, не могём… — поддакивала Торима.
— Мы пока что уезжать не собираемся, — ответил за притихшего мальчика безымень. — Господин в старую школу свою вернётся. Кстати, Дорей, у твоего отца ведь был управляющий?
— Мастер Нант, он вёл дела семьи в канцелярии, — кивнул мальчик.
— Отлично, завтра к нему и наведаемся. Дела нужно перенимать, — кивнул дух.
— А как же…
— Не переживай. Я всё улажу.
Дед Торим только хмыкнул в кулак, но ничего не сказал. А Дорей не стал допытываться.
На следующий день они действительно отправились в канцелярию. Мастер Нант был удивлён видеть «юного Данеша», но Дорею показалось, что рад всё же больше, чем удивлён.
— Такая беда, — вздохнул в который раз за встречу старый управляющий. — А этот молодой человек с тобой — кто?
— Эдан Тримос, — безымень пожал руку управляющего. — Мы кузены по материнской линии.
— Он вернулся из Орты этой осенью, и отыскал меня в школе. Я бы хотел сделать его своим новым опекуном вместо дяди Брона. Если можно.
Мастер Нант кивнул: слова Дорея звучали правдоподобно. В Орте только этим летом заключили перемирие, и возвращение боевого мага выглядело логичным. Также это было хорошей причиной почему он не претендовал на роль опекуна, когда Данеши погибли два года назад — в это время война на востоке была в самом разгаре.
— Это будет несложно, мастер Данеш совершенно не оправдал доверия. Я не оставлял надежды, что ты вернёшься. Приберёг для тебя кое-что, но немного. От мастера Данеша ничего не утаишь. Перед… — мастер Нант запнулся не в силах произнести «смертью» — несчастьем твой отец говорил, про какой-то тайник у вас дома, на чёрный день. Правда, без подробностей. Может, твой дядя не смог добраться до него.
— Спасибо, мастер Нант.
— Было бы за что… Мне понадобятся выписки из родовых книг и ваши установительные грамоты, — он посмотрел на Эдана. — Выписки я сам смогу сделать, а вот грамоты…
— Они у меня с собой, если вам сейчас будет удобно… — кивнул дух.
— Да-да, не стоит медлить, — тут управляющий встрепенулся вспомнив о важном: — Вам ведь есть где ночевать?
— Да, у меня есть ключ от дома, — кивнул Дорей.
— Прекрасно, — мастер Нант заметно расслабился. — Тогда я сейчас зайду к судье Росту, а вас, мастер Тримос, я буду ждать сегодня после обеда.
Они возвращались домой, а Дорей недоумевал: как могло получиться всё так просто? Почему всегда подозрительный мастер Нант легко согласился изменить опекуна? Разве для этого не нужно судебное разбирательство? Разве не нужно удостовериться в состоятельности «мастера Тримоса»? Именно так действует могущество безыменя? Или же положение Дорея настолько плохо, что даже самозванец с улицы будет для него более хорошим вариантом, чем дядя Брон?
— Как у тебя это получилось? — наконец, не выдержал он.
— Магия, — буркнул безымень в ответ. Помолчал и добавил: — На самом деле нет. Старик беспокоится о тебе, а установительные грамоты я ещё для школы зачаровал. Так что всё, что мне понадобилось в этот раз — хорошо выглядеть.
— А почему домовой назвал тебя “великим и ужасным”?
— Потому что я великий и ужасный, — от этих слов дух отчего-то развеселился. — А пойдём-ка на рынок. Второй раз на полу я спать не хочу.
Духу доставляло удовольствие прицениваться, торговаться, ходить от торговца к торговцу и разыгрывать скупердяя каких свет не видывал.
— Зачем ты это делаешь? — Наконец, не выдержал мальчик. Ноги гудели от долгого хождения, а голова казалась чугунной после такого количества споров и препирательств. Очень хотелось есть. — Ты ведь мог бы просто…
— Мы собираемся здесь жить, долго, — безымень посмотрел на своего спутника и словно что-то вспомнив направился в сторону харчевни. Наконец-то! — Я должен вести себя как маг, недавно вернувшийся из Орты. Да, деньги у меня есть, но их не должно быть много. И люди вокруг должны вести себя обычно. Ты ведь не хочешь попасться из-за ерунды?
Дорей только головой покачал: о таком он даже не задумывался.
— Поедим и отправишься домой вместе с грузчиками, — в продолжение своих мыслей произнёс Эдан. — Без хозяина они не смогут ничего внести в дом. Проследи, чтобы сразу поставили всё на нужные места.
— Ладно. А ты обратно к мастеру Нанту?
— Да. Заодно в школу загляну, негоже тебе бездельничать. Экзамены на носу, а ты занятия пропускаешь.
Дорей насупился, но не стал возражать: дух прав, пора побеспокоиться об учёбе.
В следующие два дня дом стремительно преобразился: домовые вновь распахнули ставни, пыль исчезла, комнаты прогрелись. Да, не было больше картин и милых матери пледов на диванах — как и самих диванов, — но тёплое молоко перед сном, ровно как Дорей любил, и маленький коврик в ванной, наполняли его счастьем.
К удивлению мальчишки, переводные экзамены его никто не заставил сдавать, и вернули его даже в тот же класс, где он учился до отъезда. За два года ничего не изменилось — только старые приятели стали выше, да его место за окном заняла новая девчонка, которой раньше не было. Да! В отличие от школы Нигмара Белого в лицее Тарнесса классы были смешанными, и девочки учились вместе с мальчиками.
— Я Лита, — на первой же перемене подошла к нему «новенькая» — на самом деле проучившаяся в этой школе уже почти год.
— Дорей.
— Мне сказали, что я заняла твоё место… Прости, если ты хочешь…
— Ничего страшного, — мальчишка замахал руками, — Это было так давно. Да и меня ведь не было, когда тебя перевели к нам.
Так странно было смотреть на эту застенчиво улыбающуюся девочку. Так непривычно разговаривать со старыми друзьями и не ждать, что тебя будут обзывать и унижать, а ночью могут и тёмную устроить за то, что слишком умный. Все такие добрые, воспитанные, благополучные… Никого из них дядя не обирал и не оставлял в далёком краю помирать от голода. Никто из местных учителей не посмел бы запятнать светлый образ наставника. Дорей вспомнил наставника Ригана, и словно холодная рука коснулась сердца.
— Всё в порядке? — Нахмурилась Лита, видимо заметив, как он побледнел.
— Да, да, нормально, — Дорей заставил себя улыбнуться. — Просто столько всего произошло в последнее время, брат вернулся… Мы вернулись… Я ещё не привык.
— А. Прости.
Они замолчали. И тут Дорей поймал себя на мысли, что ему нравится молчать с этой девочкой. Она была такая милая. С такими огромными честными серыми глазами. И так приятно улыбалась. Совсем не чета его приятелям из школы Нигмара.
— А где ты живёшь? — Вдруг ни с того ни с сего спросила Лита.
— На Третьей улице Жёлтого Полога.
— О, это же совсем рядом со мной! Можно я зайду в гости как-нибудь?
Дорей представил как Лита, девочка из приличной зажиточной семьи (ведь в районе Жёлтого Полога жили только состоятельные люди), приходит в его запущенные владения и побледнел ещё раз. Да, под крепкой рукой Эдана дом словано зажил новой жизнью, но комнаты в большинстве своём всё ещё стояли пустые, а о былом богатстве не могло быть и речи.
— Если честно, мы ещё не готовы принимать гостей…
— Да ты что, ты ведь живёшь в Проклятой Усадьбе! — Не удержался и подал голос Кобал из-за соседней парты. Дорей нахмурился: Проклятая Усадьба? Нужно выяснить, что говорят о его доме. — Мы бы с удовольствием сходили к тебе в гости! Все!
— Я даже не знаю… Нужно обсудить это с братом, — Дорей заметил как поскучнели лица его одноклассников и торопливо добавил: — Но я думаю, что он не будет против.
После занятий Дорей отправился домой настолько задумчивым, что не обращал должного внимания на окружающее, и зря: возле ворот его ждал тучный мужчина.
— Дорей! — Окликнул он мальчика не давая шанса ускользнуть.
— Д-дядя Брон, — Дорей непроизвольно втянул голову в плечи, словно ожидая, что его сейчас начнут бить. С их последней встречи дядя стал ещё шире, а кулаки его — ещё больше и краснее.
— Я так рад, что ты вернулся! Мне пришло сообщение от канцелярии, что меня сместили с позиции твоего опекуна, — дядя Брон выжидательно смотрел на племянника. Дорей молчал. — Говорят, что это некто Эдан Тримос, сын Эдны. Но у неё никогда не было сыновей! Да и фамилия у них другая. Это какая-то ошибка?
Дорей молчал. То есть, дядя Брон уже всё знает — ему не могли не сообщить, — но он надеялся, что это случится в следующей жизни. Понятное дело, что мастер Нант медлил сколько мог — Дорей даже в школу успел пойти, но откладывать извещение мастера Данеша вечно было невозможно.
— Дорей? Посмотри на меня.
Мальчик заставил себя поднять взгляд. Дядя Брон нависал над ним словно гора.
— Кто такой этот Эдан Тримос? И где ты его нашёл? Я не потерплю самоуправства.
— Здравствуйте, мастер Данеш, — раздался из-за спины дяди Брона голос. Эдан оказался здесь, как по волшебству, словно знал, что старший Данеш будет встречать Дорея после первого дня занятий. Хотя почему «как»? Точно по волшебству. Он всегда знал когда и где нужно появиться — Дорею оставалось только догадываться как у него это выходило. Наверняка ещё одно «великое» и «ужасное» умение из арсенала безыменя.
Дядя Брон обернулся на голос, и Дорей долгое мгновение ждал, что он растечётся по мостовой лужей воды, как в своё время мастер Риган, но неприятный визитёр стоял цел и невредим, и мальчику пришлось поспрощаться с глупой, пусть и приятной, мыслью.
— С кем имею честь?.. — Высокопарно начал дядя Брон, и Эдан услужливо (и как показалось Дорею с лёгкой издёвкой) поклонился:
— Эдан Тримос, мастер, — безымень намеренно опустил «к вашим услугам». — А вы, я так понимаю, Брон Данеш?
— Мастер Брон Данеш, — поморщился от «невоспитанности» собеседника дядя Брон, но никак больше её комментировать не стал перейдя сразу к делу: — Вы кто такой и откуда взялись?
— Я не обязан отчитываться перед вами.
— Вы самозванец! — Дядя Брон говорил громче, чем то позволяли приличия.
— С чего вы взяли? — Эдан дружелюбно улыбнулся, а Дорей боком обошёл дядю и спрятался за локтем духа. Ему совершенно не нравился этот разговор, а ещё больше — место, где он происходил. Другие ученики выходя за ворота натыкались на них и от любопытства вытягивали шеи и замедляли шаг.
— У Эдны только две дочери, у неё нет сына, пусть в ваших документах написано обратное! — Данеш старший покраснел словно только что бежал.
— Вы ошибаетесь, — безымень продолжал дружелюбно улыбаться.
— Нет, мы много лет обща…
— Почему бы вам не спросить её лично? — Вдруг предложил Эдан. — Её слов будет достаточно?
Дядя Брон зло зашипел, но ничего не сказал: Дорей знал, что с родственниками мамы тот поссорился давно и крепко, и его должно сильно припечь, чтобы он захотел поговорить с тётей Эдной. Да и далеко это — семья мамы была из Регды, а это четыре дня пути на восток, у самой границы.
— Как ты себе это представляешь? — Наконец, нашёлся он. — Или она тоже приехала?
— Вы можете написать ей письмо. Королевской почтой ответ получите меньше чем через десять дней.
Что стоило денег. Дядя Брон опять молчал, а Эдан продолжал улыбаться. Дорею немного отлегло от сердца: кажется, сейчас драки не будет.
— Кстати, — безымень словно только что что-то вспомнил. — Хотел спросить куда вы дели библиотеку дяди Мизена.
— Что???
— Библиотека дяди Мизена. И рабочие материалы.
— Их пришлось продать за долги, — дядя Брон надулся и покраснел ещё больше, хотя казалось, это было невозможно. — И чтобы оплатить обучение теперь вашего юного подопечного.
— У дяди Мизена не было долгов, когда он и тётя Рузола погибли, — Эдан нахмурился. — И обучение не стоит того, что вы сотворили с домом.
— Молокосос, — только и смог выдавить из себя старший Данеш.
— Я собираюсь пожаловаться на вас судье, — предупредил Эдан. Дядя Брон резко развернулся на каблуках и заторопился прочь.
— До свидания! — Крикнул ему вслед дух со странным весельем в голосе.
— И что теперь будет? — Несмело поинтересовался Дорей: он был рад, что разговор закончился — он терялся под любопытными взглядами других учеников.
— Посмотрим, — беззаботно пожал плечами Эдан. — Есть два варианта: либо этот жирдяй вернёт тебе хотя бы часть имущества, лишь бы его гнилые делишки не всплыли, либо попробует выяснить мою подноготную у Эдны.
— Тебя это не пугает?
— Что он решит написать ей?
Дорей только кивнул в ответ.
— Ни капельки. У тебя на самом деле был кузен, просто умер в младенчестве. Мне не составило труда занять его место.
— То есть тётя Эдна помнит, что у неё есть старший сын? — Ошарашенно спросил Дорей.
— Сейчас она об этом не задумывается, но если Брон ей напишет, то вспомнит. Включая то, что я каждый месяц перечислял им часть своего жалования мага на королевской службе, пока был в Орте.
— Ты и такое умеешь? — Мальчик был поражён до глубины души. На самом деле он раньше не задумывался о границах могущества безыменя. — Но почему ты тогда не зачаруешь и дядю Брона тоже? — Немного подумав, спросил он. Эдан ничего не ответил.
Ещё несколько дней прошли в относительном спокойствии, и даже никто из одноклассников не подходил к Дорею с вопросами о сцене перед школой, но тут вечером в дверь постучал посыльный и передал мастеру Тримосу записку от мастера Данеша. Дядя Брон хотел встретиться на нейтральной территории и обсудить положение дел. От записки безымень невероятно развеселился, и передавал с всё тем же посыльным, что непременно будет.
Дорей не находил себе места: что задумал дух? И что ужаснее: что задумал дядя Брон? Нужно обязательно выяснить, но как? Самый верный способ — проследить за Эданом до места встречи и подслушать о чём они будут разговаривать. Но как проследить за могущественным духом, если он сам этого не захочет?
К облегчению Дорея безымень не стал делать ничего сверхъестественного: он вышел через дверь, прошёл по садику до ворот и потом неторопливо зашагал куда-то по улице — даже коня оставил дома, словно приглашал мальчишку отправиться следом. Он так и поступил.
И действительно — далеко идти не пришлось. Уже через полтора квартала Эдан свернул к какому-то старому заборошенному строению. Дорей долгую минуту сомневался идти ли следом или подождать снаружи в укрытии (откуда этот дом взялся здесь?), но любопытство всё же взяло верх над разумом, и он прокрался к двери: она оказалась незаперта. Дом не был жилым: когда-то здесь находилась какая-то крупная торговая контора, а может, даже банк — служба не могла позволить себе такое огромной здание в столь престижном районе. Сразу за дверью начинался просторный зал, пронизывающий здание до самой крыши. Перила лестниц и балконов опоясывали его вычурной лентой, и пусть балюстрада в некоторых местах обвалилась, выглядело это всё равно красиво. На этажах через равные промежутки виднелись тёмные прямоугольники дверей.
В здании было так тихо, что Дорей отчётливо слышал шаги откуда-то сверху и справа — кто-то поднимался по лестнице. Крадучись, стараясь как можно меньше скрипеть рассошхимися досками пола, он пошёл на звук. Наверху открылась дверь и раздался чей-то голос. Дорей не мог разобрать слов, но говорившего узнал сразу — дядя Брон. Эдан что-то ответил, но тоже слишком тихо. О чём они могут говорить? Мальчик заторопился: эдак он всё пропустит! Дядя Брон говорил долго, и судя по тону — злорадствовал. Он был очень доволен собой, Дорей знал эти интонации.
— … не уберёшься, пеняй на себя, — наконец, различил мальчик.
— Вы угрожаете мне, мастер Данеш? — В голосе Эдана слышалась насмешка.
— Нет, не угрожаю, — откликнулся невидимый поднимающемуся по лестнице Дорею дядя Брон. — Просто предупреждаю. Столица — место неспокойное.
И тут Дорей внезапно понял, что дядя Брон идёт к лестнице — прямо к нему. Ещё мгновение, и его увидят! И никуда не спрятаться!
— Кстати, что это за имя такое дурацкое, «Эдан Тримос»? — Бросил старший Данеш на ходу. — Ты что, былинный герой, что ли? — И тут он увидел Дорея, не успевшего спрятаться.
— Отличное имя, мне очень нравится, — Голос Эдана был спокоен. Данеш скривился. Ничего не сказав он просто пошёл вперёд и пребольно толкнув Дорея спустился вниз. Мальчик и дух наблюдали как он пересекает пустой пыльный зал и исчезает за дверью.
— Ты что, правда дал мне былинное имя? — Поинтереосвался безымень, когда они остались вдвоём и ничто кроме их дыхания больше не нарушало тишину заброшенного дома.
— Ну, оно… аристократическое, — выдавил их себя Дорей. — Маги часто берут себе псевдонимы. По крайней мере брали в древности, я много читал об этом в книгах, — нужно было объяснить побыстрее, он боялся, что если не рассказать сейчас — у него никогда не хватит духу. — Ну, и я когда… Когда я думал что тоже стану великим магом, и мне понадобится псевдоним… и нужно было чтобы… ну и я… а ты так неожиданно спросил, это было первое имя, о котором я подумал…
— То есть, ты отдал мне своё имя? — Кажется, духа это ни капельки не расстроило, даже наоборот, почему-то повеселило. — Что ж, так даже интереснее. Пойдём, — он выпрямился и отряхнул рукава, — В следующий раз только прячься, не торчи на лестнице столбом.
— Да я… — но дух уже не слушал, и Дорею пришлось поторопиться, чтобы поспеть за широко шагающим мужчиной. — А что он хотел?
— Всё ожидаемо: чтобы я забыл о тебе, вернул все права и выметался из города, — хмыкнул Эдан. — А не то ждёт меня нечто ужасное.
— И что ты будешь делать? — мальчишка внутренне сжался. Конечно, он не верил, что дух испугается угроз его дяди, тем более что дядя, похоже, не сообразил кто такой Эдан на самом деле, и считал его самозванцем, всё равно сомнения терзали сердце Дорея. Они вышли на улицу. Маленькие едва заметные снежинки кружились в воздухе.
— Конечно же подожду этого ужасного, — Эдан закинул руки за голову и теперь рассматривал затянутое тучами небо. — Надеюсь, твой дядя не подведёт и придумает что-то действительно интересное.
Дорей только хмыкнул в ответ.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — Раз в пятнадцатый спросил дед Торим, поправляя пиджак и приглаживая свои седые космы.
— Это прекрасная идея, — раз в пятнадцатый ответил безымень. — У нашего доброго господина должны быть друзья. А друзья ходят друг к другу в гости.
— Но что если…
— Хозяин, они же дети, — дух вздохнул. — Ничего не случится. Точнее, случится, но мы потом всё уберём.
В коридоре раздались дробные шаги и на пороге появилась бабушка Торима:
— Всё готово.
Дорей глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и ещё раз осмотрел готовящееся «поле боя». В гостиной было светло и тепло (дед Торим ругался на лишние траты, но всё же согласился протопить дом посильнее). Нигде ни пылинки, вся паутина убрана. Пол застлан ковром (пусть и старым, но ещё очень приличным!), диван, два кресла и чайный столик — отличное место, где можно посидеть, поболтать и выпить чаю с пирогом и печеньем. Несколько комнат предусмотрительный Эдан приготовил для «экскурсии по Проклятой Усадьбе», но несмотря на все их старания запустение сквозило в каждой вещи.
Раздался стук дверного молотка: первые гости прибыли. Одноклассники — новые старые друзья, и Лита в их числе, — восторженно вертели головами, рассматривая убранство дома. Предложение небольшой экскурсии было принято с восторгом, а Эдан — улыбчивый и обходительный, да ещё и настоящий боевой маг — пользовался невероятной популярностью как у девчонок, так и мальчишек. Дорей на его фоне тушевался и в основно подливал чаю галдящим одноклассникам.
— Наша экономка рассказывала, что вечером видела духа, выбирающегося через один из дымоходов! — Рассказывал Дирм, самый популярный мальчик в их классе. Высокий не по возрасту, светловолосый и сероглазый, он всегда собирал вокруг себя стайки почитателей. Вот и сейчас они сидели вдвоём с Эданом на диване, и вокруг них собрались почти все гости.
— Да ты что!
— Не может быть!
— Говорю вам, а в другой раз здесь странные огни в садике видели, — продолжал Дирм нисколько не смущаясь с трудом скрывающего усмешку Эдана. А Дорей слушал эти истории и удивлялся: его друзья щекотали себе нервы разными выдумками о потустороннем (хотя выдумками ли? Ведь единственным настоящим человеком, живущим в этом доме был сам Дорей) и даже не подозревали рядом с кем сидят, и кто готовил для них обед. А уж кто фыркает в конюшне… Мальчик улыбнулся собственным мыслям: пусть это остаётся его маленьким страшным секретом.
К его удивлению всем очень понравилась Проклятая Усадьба, и в следующие дни основной темой обсуждений был дом Дорея и истории с ним связанные, так что Дорей благодаря Эдану и здесь стал маленькой знаменитостью.
— Хорошо тебе жить с Эданом, — завистливо вздохнул Рорик однажды на перемене. — Он классный, разрешает тебе всё. И такой крутой! Вот бы мне такого брата!
— Угу, — Дорей заставил себя улыбнуться. Почему-то стало очень грустно. От навалившейся тоски сложно было сосредоточиться на словах наставников, а на практическом занятии перепутав пробирки он закоптил всю классную комнату. Наставница Мойер поругавшись отправила его к лекарю, а лекарь — домой.
Давно уже Дорей не чувствовал себя таким разбитым. И отчего? Из-за дурацких слов Рорика? Ну и ну.
Мальчик вывернул на свою улицу и увидел знакомую фигуру. Испуганно отпрянул назад за угол и осторожно выглянул: перед калиткой его дома стоял дядя Брон. Что он здесь делает? Ведь сейчас дома должны быть только Торимы: самому Дорею положено сидеть на уроках, а Эдан нашёл какую-то подработку в городской службе магов. Дядя Брон тем временем развернулся на каблуках и зашагал прочь. Фигура его ещё какое-то время маячила на улице, а потом исчезла за одним из поворотов. Дорей осторожно вышел из своего укрытия. Стоило бы пойти домой и расспросить домовых, не случилось ли чего, но обуреваемый странными чувствами мальчик последовал за дядей. Может, если узнать куда он пошёл сейчас — удастся понять зачем он приходил?
Следить за дядей было нетрудно — он не скрывался и не оглядывался, уверенно шёл вперёд, словно много лет ходил одной и той же дорогой. И к удивлению Дорея — скрылся в том же заброшенном доме, где всего десять дней назад встречался с Эданом. Может, это его секретное место?
Дорей немного постоял размышляя стоит ли заходить в дом. Эдана с ним сейчас нет, зачем рисковать? Да и какой смысл? Он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг увидел силуэт в окне, и это был не дядя Брон. Но что здесь может делать безымень? Дорей отбросил нерешительность и шагнул к двери: в этот раз он не попадётся.
В целом можно было и не скрываться: взрослые шумели так сильно, что промаршируй по первому этажу отряд солдат — они не заметили бы. Дядя Брон что-то кричал, и в его голосе было столько возмущения, что Дорей невольно поёжился. Как хорошо, что его красные волосатые кулаки никогда больше не доберутся до него. Эдан что-то отвечал, и его слова, похоже, только добавляли масла в огонь. Дорей проделал весь путь, что и в прошлый раз, поднялся по ступенькам и осторожно заглянул в тот же самый кабинет. Они оба были там: и старший Данеш, и Эдан. Безымень стоял спиной к дверям в довольно воинственной позе, Данеш же был, похоже, на грани припадка: с раскрасневшимся лицом он носился по комнате туда-сюда, ноги его путались в длинном чародейском манто.
—… столько лет?! — Кричал он тем временем на Эдана. Помолчал. Внимательно посмотрел на мальчика, выглянувшего из-за двери и добавил: — И крысёныша с собой опять притащил. Неужели так сложно было хотя бы в этот раз оставить его дома? Хватит с меня!
Дорей вспыхнул и вышел из своего убежища — прятаться больше не было смысла. Но это он-то крысёныш?
— Не горячись, Брон, — начал безымень в примирительном жесте подняв руки, но старший Данеш его не слушал: он уже достал что-то из-под своей тёплой, подбитой мехом мантии и, замахнувшись, бросил в Дорея. — Осторожно! — Дух бросился наперерез непонятной штуке. Раздался странный хлюпающий звук и Эдан осел — Дорей еле успел поймать его. Вместо живота у духа теперь была странная блестящая тёмная масса, в полутьме помещения казавшаяся чёрной. Кровь быстро пропитывала одежду, растекалась огромной лужей по полу и дальше, по щелям между досок, рисуя странный узор. Дорею всегда казалось, что в людях меньше крови.
— Эдан, — он всмотрелся в мигом посеревшее лицо безыменя. Всё же в человеческом теле его можно убить?! — Эдан!!!
Безымень шевельнул губами, словно пытаясь что-то сказать, но не издал ни звука. Из кончика рта по подбородку потекла тёмная струйка крови.
— Нет! Эдан! — Дорей вцепился в его одежду. — Эдан! Нет. Нет, — прошептал мальчик, но дух больше не шевелился, а глаза его остекленели. — Нет…
— Что, даже самозванец бросил тебя, — прошипел дядя Брон. Он и раньше не был симптатичным, а сейчас казался Дорею уродливым чудовищем из кошмаров. — Тебе стоило умереть ещё тогда, вместе с Мюзеном.
— Ненавижу, — еле слышно прошептал Дорей прижмая ещё тёплого Эдана к себе. Всех у него забрали: и отца, и мать, и теперь безыменя. Хотя дух своё слово сдержал: ведь он обещал защищать до самой смерти. Правда, не уточнил до чьей. Кровь растекалась всё дальше и дальше, превращаясь в чёрное озеро. Так же чувства заполняли Дорея. Ярость… нет, ненависть, поднималась всё выше, сжала лёгкие, перехватила горло, вскружила голову. — Ненавижу, — голос мальчика окреп. Всё вокруг поплыло, окрасилось странными цветами, звуки изменились.
— Как же, я тебя прекрасно понимаю, — не обращая внимания на происходящее вокруг дядя Брон наклонился и с хлюпающим звуком извлёк из тела Эдана своё оружие — какую-то странную палку, отдалённо похожую на кинжал, только изогнутую. Как такое вообще можно метко бросать? Да ещё с таким разрушительным результатом? Никак иначе палка зачарованная. — И надеюсь ты меня тоже поймёшь. Всё должно было сложиться по-другому. Иначе, — дядя Брон опять замахнулся, целясь Дорею в голову. В этот раз он не промажет, и остановить его некому.
— УМРИ! — Закричал ему прямо в лицо мальчик. — УМРИ!!!
Чёрная, вязкая темнота, заполнившая его по самое темечко, выплеснулась наружу. Пол вздыбился, стены свернулись вокруг них, словно лепестки бутона вокруг сердцевины. Время растянулось, замедлилось, остановилось. И стало так.
Крепкие руки держали его за плечи. Дорей открыл глаза. Далеко внизу под ногами расстилался Литос. Узкие улочки, грязные подворотни, площади с неработающими по случаю морозов фонтанами, сотни узких белых дымков вьются над крышами, словно тропинки, связывающие землю и небо. На пригорке окружённый рвом нависая над городом стоит замок, и его флажки трепещут в холодном свете зимнего солнца.
Дорей не видел, скорее чувствовал огромные крылья, удерживающие его здесь, наверху. Как ветер шуршит в перьях, как туго ворочается в них, не давая упасть.
«Наверное, я умер и превратился в ворона,» — подумал он. Мысли были медленными и отстранёнными. — «Иначе почему они меня не видят?»
А потом был конёк крыши и они сидели и смотрели на бегущих внизу людей — в отдалении горело какое-то здание, огромные серые и чёрные клубы дыма поднимались вверх и потом растекались по небу неопрятной кляксой. От звона пожарных колоколов дрожал воздух.
Дорей открыл глаза. Половину обзора закрывала подушка. Поверх неё было видно часть стены — тёмно-зелёной полосатой стены его спальни с сиротливым панно из засушенных васильков, подаренным Литой. Он дома? Дорей сел. Да, определённо он был дома. Мальчик осмотрел руки — ни капли крови. Да и одежда на нём была домашняя. Неужели он просто заснул и всё происшедшее — всего лишь сон? Мальчик посмотрел в окно — на улице всё ещё было светло, но какой это день? Тот же или уже следующий? Сколько времени прошло с тех пор как он вернулся из школы? Жив Эдан или нет? И тот полёт — он был правдой или выдумкой? Дорей торопливо натянул халат и спустился вниз. На кухне бабушка Торима что-то мелко крошила напевая себе под нос. На плите булькала кастрюля. Аппетитные запахи витали в воздухе.
— Баб? Эдан уже вернулся? — Замер на пороге Дорей.
— Рано ведь ещё, — не отвлекаясь от разделочной доски откликнулась домовая. — Чай до ужина два часа ещё.
— А, точно, — Дорей закутался в халат поплотнее. Значит, день тот же. И не было того странного полёта, иначе домовые не преминули бы что-нибудь сказать по этому поводу. И всего, что было до полёта — тоже не было. Просто странный и страшный сон. И в следующий раз, когда Дорей увидит дядю Брона — он не пойдёт за ним, а то ведь вдруг сон — пророческий? Лучше просто не дать ему возможности сбыться. Дорей вернулся к себе и упал в кровать: слабость, из-за которой его отправили домой, никуда не делась. Сон пришёл быстро, и никаких новых видений в этот раз не принёс.
Разбудил Дорея шум. Мальчик какое-то время лежал прислушиваясь к звукам дома и пытаясь понять что же не так. Внизу кто-то разговаривал, и голоса были незнакомые. Дорей вскочил с кровати: кто там? Может, Эдан привёл сослуживцев в гости, как Дорей совсем недавно одноклассников? Но почему не предупредил? Тогда это значит что-то случилось? Он торопливо сбежал по лестнице на первый этаж. В холле стояли двое хмурых мужчин и что-то терпеливо объясняли деду Ториму. Заметив спустившегося Дорея они заметно оживились:
— Добрый вечер, старший инспектор Талем, — кивнул представляясь один из них. — Инспектор Крисп, — он указал на своего спутника. — Вы — Дорей Данеш?
— Д-добрый вечер, да, это я, — Дорей с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Лишь бы с Эданом всё было в порядке. — Что-то случилось?
— С прискорбием мы вынуждены сообщить, что сегодня было найдено тело — точнее, то, что от него осталось — вашего дяди, Брона Данеша. Мы хотели узнать не делился ли он с вами какими-либо планами, может, какие-то намёки… — следователь замолчал заметив как побледнел и зашатался мальчик. Дорей ухватился за поручень лестницы и сделав над собой усилие всё же устоял на ногах. — Мы приносим извинения за назойливость, но любая информация нам бы очень помогла. Я понимаю, что ещё одна такая потеря для вас очень тяжела, но…
— Эдан… — с трудом произнёс Дорей. — Вы нашли Эдана?
Выходит, страшный сон был вовсе не сном. Выходит, он действительно пошёл вслед за дядей Броном, и тот убил безыменя! А потом та чернота… И полёт над городом, и время на крыше…
— Да, — следователи переглянулись. Земля всё же ушла у Дорея из-под ног и он сел на нижнюю ступеньку. — Он тоже ничего не знает, — продолжил тем временем следователь. Они в последние дни встречались несколько раз по поводу вашего наследства, и по словам мастера Тримоса на сегодняшний вечер они уговорились об ещё одной встрече, но о занятиях древней магией он ничего не слышал. Заброшенный дом Сарима сгорел почти не оставив следов, по которым мы могли бы узнать достоверно, что произошло, но судя по остаточному фону и отдельным сохранившимся элементам магических знаков мы сделали предположение, что он, скорее всего, вызвал какую-то древнюю силу, с которой не смог справиться.
Ведь Дорей был не один тогда в небе, и потом на крыше. Он был с кем-то. Тогда мальчик совершенно не обратил на это внимание — чужое присутствие не казалось чем-то инородным, оно ощущалось словно часть его естества. Может, это и был безымень? Значит, его тела могло и не оказаться в том доме. И не только потому, что оно сгорело — вполне может быть, что дух на самом деле не умер. Он ведь «великий» и ещё «ужасный». Как Дорей мог сомневаться в нём?
Он закрыл глаза. Потрясение оказалось слишком сильным, мальчишка почувствовал, как его начал бить сильный озноб. Следователи замерли где стояли — было видно, что они не знают как быть с ребёнком, у которого начинается истерика. Щёлкнула открываясь дверь и на пороге появился Эдан. Окинул взглядом собравшихся в холле и укоризненно покачал головой.
— Стало быть, с возвращением, — крякнул дед Торим.
— Эдан!!! — Дорей сорвался обнять духа и чуть не сбил того с ног. — Эдан!!! — И не в силах больше сдерживаться заплакал.
— Ну-ну, — Эдан неуклюже похлопал его по плечам, потом обнял в ответ. — Не убивайся так.
— Но… но… — льющиеся ручьём слёзы не давали Дорею говорить.
— Всё будет в порядке. Я хотел успеть раньше следователей, но раз они всё равно тебе уже всё рассказали…
— Дед, — он посмотрел на мнущегося рядом домового, — У нас есть дома какие-нибудь сладости?
— Торима яблочный пирог испекла, — кивнул важно домовой.
— Неси его. И горячего вина, пожалуй. Проходите, — он кивнул следователям в сторону гостиной.
— Мы, пожалуй, пойдём, — следователи опять переглянулись. — Раз мальчик всё равно ничего не сможет сказать нового… Ещё раз соболезнуем.
Они пробрались боком мимо безыменя и плачущего ребёнка и исчезли на улице, только звякнул дверной колокольчик.
— Сгорел, стало быть, — покивал им вслед дед Торим. — Не справившись с великой и ужасной древней силой, — и ушёл на кухню к бабушке Ториме, резать пирог и греть вино.
— Ну-ну, всё хорошо, — успокаивал тем временем мальчика дух. — Видишь? Я здесь.
Дорей согласно кивал, но плакать не переставал. Всхлипы стали реже и тише, но полностью справиться с ними не получалось.
— Мне, конечно, приятно, что ты по мне так убиваешься, но правда ведь, не стоит, — Эдан ещё раз погладил мальчика по голове и взяв за плечи заставил его отодвинуться. Заглянул в глаза:
— Посмотри на меня.
Дорей послушно посмотрел в ответ. Из распухшего носа текло, а глаза были красными, словно он несколько дней не спал.
— Я — великий и ужасный дух. Следователи правильно сказали — из древних. Меня не убить какой-то глупой палкой, пусть и зачарованной. А теперь не плачь.
— Я не плачу.
— Вот и не плачь.
— И не плачу, — Дорей продолжал хлюпать носом.
— Отлично. Пойдём, выпьем с тобой за удивительное и неожиданное избавление от этого борова.
— В школе нам не разрешают пить вино.
— И правильно делают. Я тоже не разрешаю. Но здесь такой повод, — Эдан взъерошил волосы мальчишке. — Один раз так и быть.
Дорею вино не очень понравилось: пусть и подслащенное и приправленное специями, оно всё равно отдавало кислинкой, а как от него утром ломило всё тело! Но своего Эдан добился — Дорей плакать перестал и после первого же бокала снова задремал. Вино тому было причиной или всё же потрясение, а может странная слабость, преследовавшая мальчика с самого утра — осталось загадкой. И в этот раз ему снилось только хорошее: они с родителями отправились на пикник в парк, как часто делали раньше. Взяли с собой корзинку со снедью, морс, и отдыхали целый день: лежали на пледе, играли в догонялки, болтали о всякой ерунде.
А потом Дорей проснулся. Уже рассвело, и от вина остался неприятный привкус во рту. Он проспал школу! Почему его никто не разбудил?! Мальчишка вскочил, но тут же повалился обратно в кровать: так плохо ему давно не было. Хотелось надеяться, что Эдан ругаться не будет. Да и в школе поймут его пропуск — не каждый ведь день дяди у учеников погибают. Один день превартился в два, а потом и в три. Наконец, дух лично собрал Дорея и проводил до самых ворот учебного заведения:
— Хватит филонить. Вместо тебя никто учиться не будет.
— Я не филоню…
— Вот и не надо, — Эдан ободряюще похлопал его по плечу прежде чем уйти. — Ты — сильный мальчик, иначе я бы не стоял сейчас рядом с тобой. Верь в себя.
— Спасибо, Эдан.
Дух лукаво подмигнул и был таков.
Но ещё перед первым занятием, пока Дорей шёл в класс, ему встретился высокий человек, показавшийся странно знакомым. Как весточка из давно забытого прошлого. Хотя, всё вокруг сейчас было таким — и школа, и дом, и улицы, и блюда, которые любила готовить бабушка Торима. Высокий блондин с тёмно-зелёными глазами, возраста примерно такого же, как и Эдан — его человеческое воплощение — внимательно смотрел на мальчишку сквозь монокль, который держал у левого глаза. По серому костюму сложно было сказать что-либо о его роде занятий, но раз он находился на территории школы — кто-то же его сюда пустил?
— Мастер Линк, прошу сюда, — вынырнул из-за угла наставник Лерд, заместитель директора. Мастер Линк. Кажется, так звали папиного лучшего друга? Дорей выбросил странного человека из головы и ускорил шаг — как бы не опоздать. Тем больше было его удивление, когда он вновь встретил мастера Линка. И не спустя много лет, а в тот же день.
Дорей сидел у себя в комнате и пыхтел над домашним заданием — нужно было нагонять одноклассников — когда к нему заглянул дед Торим.
— Молодой господин, тут к тебе гость, это, пожаловал, — сообщил он с порога.
— Гость? Кто? — Дорей никого не ждал. Может, это кто-то из одноклассников? Хорошо бы, если бы Лита зашла его проведать, но тогда дед Торим назвал бы гостя по имени. Кто-то, кого он не знает? Очень странно.
— Опять следователь, думается. Всё про смерть жирного борова вынюхивают.
— Сейчас спущусь, спасибо, дед.
В коридоре возле двери стоял мастер Линк. Возле лестницы замерла бабушка Торима и враждебно рассматривала незваного гостя. Мастер Линк отвечал ей тем же настороженно поблёскивая своим странным моноклем. Домовые не потрудились пригласить его в гостиную, видимо надеясь, что так он уйдёт быстрее.
— Здравствуйте, — ещё спускаясь поздорвался Дорей. Пришелец перевёл взгляд на мальчишку, и в его взгляде мелькнуло странное выражение — такое же, как тогда, в школе.
— Здравствуй, — откликнулся мастер Линк. — Ты меня не помнишь?
— Я видел вас сегодня в школе…
Мастер Линк только вздохнул в ответ. Видимо, он имел ввиду что-то другое.
— Позволь представиться — мастер Терен Линк.
— Эм… Очень приятно… — Дорей замер на нижней ступеньке не зная что делать. — Вы насчёт дяди?
— Изначально — да, но обстоятельства изменились, — мастер Линк сделал паузу, словно готовился к прыжку в ледяную воду. — У меня к тебе серьёзный разговор, — он выразительным взглядом окинул холл, — не могли бы мы продолжить в более подходящей обстановке?
— Да, проходите, пожалуйста, — мальчишка кивнул в сторону гостиной. — Бабушка, не могла бы ты сделать нам чай?
— А то как же, — крякнула бабушка Торима, неохотно отворачиваясь от мастера Линка, будто бы он представлял нешуточную опасность. — Идите, сейчас всё будет.
Они устроились в креслах в гостиной. Дорей выжидающе молчал — гость вызывал неприятное чувство тревоги. Да ещё и этот монокль, который он ни на мгновение не выпускал из рук… Явно какой-то артефакт!
— Для начала я хотел сказать, что работал с твоим отцом, — наконец, начал мастер Линк.
— С папой? — Дорей часто заморгал пытаясь сдержать неожиданно подступившие слёзы. Всё же он был прав — это именно тот мастер Линк.
— Да, мы встречались с тобой, но обычно если я заезжал к вам домой — было уже поздно, и ты обычно уже спал. Наверное, поэтому ты меня не помнишь.
— Эм, наверное…
— После его гибели именно я завершал его рабочие дела, а не мастер Брон Данеш.
— Я не знал…
— Я понимаю. Всё же я — не родственник, да и Брон не особо хотел, чтобы я вмешивался в дела семьи. Сейчас я, конечно, вижу, что тогда мне стоило проявить большую настойчивость. И после, и до… Может, Мюзен и жив был бы…
Дорей уловил нотки горечи в голосе гостя. Похоже, этот человек до сих пор корил себя за гибель коллеги. Или друга?
— Я слышал, что Брон растранжирил всё имущество Мюзена, но не представлял, что это нужно воспринимать настолько буквально, — мастер Линк обвёл взглядом комнату. — Если бы я только понял раньше… Я услышал о его гибели и решил узнать о твоей дальнейшей судьбе.
— Поэтому вы приехали в школу?
— Да, я помнил, что ты там учился. Вдова Данеш выставила меня за порог не желая о тебе даже слышать. Я думал, ты живёшь с ними?
— Нет, и никогда не жил. Дядя Брон отослал меня из Литоса почти сразу после гибели родителей. Я вернулся совсем недавно.
— Да, директор Линей так и сказал. Что ты вернулся из школы Нигмара Белого. И что твоим опекуном теперь стал твой кузен по материнской линии, мастер Тримос.
Скрипнула дверь и мастер Линк выжидательно замолчал. Его рука рефлекторно метнулась к лицу, пристраивая монокль у левого глаза, и он сквозь его стекло вперился в бабушку Ториму. Домовиха отвечала тем же. Почти не глядя под ноги она донесла поднос до столика, расставила чашки, чайник, вазочку с печеньем, и чуть ли не пятясь вышла. Дорей недоумённо наблюдал за этим спектаклем. Что это с ней? Неужели она боится мастера Линка?
— Кстати, ты ведь знаешь, кто твои слуги?
— Что вы имеете ввиду? — Подобрался Дорей. Он-то знал, что Торимы — совсем не люди, но это ли имеет ввиду мастер Линк? Или что-то другое?
— Они не причиняли тебе вреда?
— Что вы! Они очень хорошие и ответственные, — возмутился Дорей. Как его гость только мог подумать?! Хотя, если вспомнить обычные истории о домовых…
— Странно, — только и покачал головой тот, и внимательно изучил чашку через свой монокль. — Скорее всего они исчезнут, спрячутся после того, как я скажу тебе это, но я не могу оставить тебя наедине с этими существами.
— Что?
— Они — не люди. Они — домовые духи. Я никогда не видел, чтобы подобные сущности так открыто проявляли себя, даже принимали человеческое обличье…
— Почему вы так думаете?
— Этот монокль, — мастер Линк повертел артефакт в руке, и маленькое стеклышко замерцало вокруг рукоятки, — Он показывает истинную суть того, на что ты смотришь сквозь него, будто то вещь или живое существо.
— И вы…
— Я вижу, что они — совсем не те, за кого себя выдают. Как ты смотришь на то, чтобы переночевать у меня? Теперь, когда ты знаешь их природу, боюсь как бы они не сделали чего плохого… Мастер Тримос ведь с тобой живёт? Когда он вернётся?
Дорей бросил взгляд в окно. На улице всё ещё было светло. Хотя, с другой стороны — завтра ведь у Эдана выходной! Может, освободится сегодня пораньше? Лучше бы освободился пораньше! Дорей совсем не хотел никуда уходить с этим незнакомцем. Да, он говорит, что работал с отцом и не желает зла, но где он был всё это время? Где он был, когда мальчишка крался по ночному лесу к заброшенному храму в поисках спасения? Или когда дядя Брон бросил в Дорея той заколдованной палкой?
— Не знаю. Он сейчас на службе. Обычно возвращается вечером, но сегодня, может, будет раньше.
— Может, подождём его на улице? — Мастер Линк покосился в сторону дверей, словно дед и бабушка Торимы притаились там и готовили зверское убийство.
— Нет, мастер Линк, — где только Дорей взял столько храбрости? Он сам себе удивился. — Я останусь здесь. Расскажите лучше, что же именно привело вас сюда?
— Все эти годы совесть не давала мне покоя, — мастер Линк виновато улыбнулся. — Что, если бы я тогда был более настойчивым? Что, если бы я тогда был менее наивным? Может, всё сложилось бы иначе? И, может, я могу хоть что-то изменить сейчас?
— Мне кажется, я вас понимаю, — кивнул Дорей. — Но я не могу пока что принять ваше предложение.
— Прости?
— Я никуда не пойду. Но вы можете приходить ко мне в гости когда захотите.
— Но духи…
Дорей ничего не успел ответить — из коридора донёсся шум, хлопнула входная дверь и они услышали голоса. Дед Торим, судя по интонациям, возмущённо жаловался, Эдан что-то односложно отвечал. Рука мастера Линка с моноклем привычным движением взметнулась к лицу. Мальчишка даже успел подумать, что было бы очень интересно знать, что же он увидит, посмотрев на безыменя сквозь свой артефакт. Голоса приблизились к гостиной и дверь распахнулась. На пороге стоял Эдан, а за ним прятался возмущённый дед Торим. В этот же момент раздался звонкий хлопок, и монокль мастера Линка разлетелся во все стороны мелкими осколками. Брызнула кровь. Мужчина вскрикнул, хватаясь за лицо.
Дорей ещё только моргнул вздрогнув, а Эдан уже присел рядом с волшебником и взял его за руку, чтобы убрать её от лица. Дорей видел, как мастер Линк сжался, словно в ожидании удара. Ему было больно, но присутствие Эдана наводило на него ужас. Успел ли он что-то увидеть?
— Руку убери, дурачина, дай посмотреть, — недовольно одёрнул отшатнувшегося мага безымень. Тот к удивлению Дорея послушался. Кровь залила ему половину лица, и что случилось с глазом сказать было сложно. Судя по всему ничего хорошего. — Не шевелись.
Дух осторожно приложил ладонь к глазнице мастера Линка и сосредоточился. Дорей завороженно наблюдал, как из кожи волшебника выползают осколки и замирают в воздухе, послушные чужой воле.
— Чашку, — скомандовал Эдан и мальчишка послушно протянул ему свою чашку. Чая в ней осталось только на дне. Осколки с едва слышным звоном упали в подставленную посуду. — Торим, мокрые полотенца.
Домовой дух с пытхтением умчался в сторону кухни.
Эдан ещё какое-то время держал ладонь на лице мастера Линка, и Дорей видел как затягиваются раны, разглаживается кожа.
— Говорили тебе, наверное, наставники стекляшкой своей во всё подряд не тыкать, — ворчливо произнёс Эдан. Мастер Линк ничего не ответил. Кажется, он старался лишний раз не дышать. Опять послышалось всё усиливающееся пыхтение, и в гостиную вернулся дед Торим с тазиком горячей воды и двумя плавающими в нём полотенцами.
— Подожди глаз открывать, — предупредил волшебника безымень и отнял ладонь, но Дорей уже видел — пусть гость их весь и перемазан в крови, веко уже выглядело нормально, а на лице не осталось ни царапины. Эдан тем временем сполоснул руку и отжав полотенце принялся промакивать лицо своего пациента.
— И что же привело тебя в этот дом, мастер? — Поинтересовался он, и было непонятно, то ли приветливо звучит его голос, то ли осуждающе.
— Я услышал, что Брон Данеш погиб и хотел выяснить судьбу мальчика, — сдавленно ответил мастер Линк.
— И что же ты выяснил? — Всё с такой же странной интонацией поинтересовался безымень.
— Что он умер, — голос мужчины дрогнул. — Уже давно. Как такое может быть?
Дорей испуганно замер. Что значит — он умер?! Вот он, сидит на диване! Дышит, чувствует, думает!
— Бывает и такое, — пожал плечами безымень.
— Но… но на нём метки трёх смертей! То есть, он должен был умереть… три раза! И каждый раз… Что-то отводило руку смерти в сторону?
Эдан закончил протирать лицо волшебница и отодвинулся, изучая результат. Дорею опять вспомнилось поверье о том, что смерть можно обмануть пять раз, а на шестой она тебя обязательно найдёт где бы ты ни прятался. Безымень обещал защищать его до шестой смерти. А по словам гостя выходило, что три из них уже случились. С такой скоростью он и до тридцати не доживёт! Нужно быть осторожным. И выходит — всё же есть способ посчитать несбывшиеся смерти? Как бы Дорею хотелось иметь такой же артефакт!
— Можешь открывать, — наконец, произнёс Эдан. Мастер Линк неуверенно открыл глаза, моргнул несколько раз, оглядываясь. Ничто не указывало на то, что буквально только что он лишился глаза.
— В первый раз он должен был погибнуть вместе с родителями, — отвечая на незаданный вопрос, произнёс безымень. — Но Мюзен перед смертью, поняв, что должно случиться, воспользовался своим именем и именем жены, призвал духа и попросил того защитить своего единственного ребёнка.
— Посмертное проклятье мага, — завороженно пробормотал мастер Линк. — Но разве такое возможно? Проклясть кого-то на жизнь?
— Его можно использовать как угодно, — опять пожал плечами Эдан. — Просто редко кто использует его именно так. Зачастую перед смертью магов волнуют совершенно другие вещи. Как результат — убийцы забыли о мальчике, он словно выпал из действительности. По правде говоря, проклятье было такой силы, что о нём забыли почти все. То есть, возможно, совесть кого-то мучила, вроде тебя. Или кто-то подсчитывал деньги, вроде Брона, но это были как бы так сказать… отстранённые переживания. Но и этого было мало — если бы Дорей в то время остался в Литосе, о нём бы в конце концов вспомнили и закончили начатое. Поэтому проклятье отправило его подальше от города.
— Это был ты? — Несмело спросил Дорей. — Ты спас меня тогда тоже?
— Нет, — покачал головой Эдан посмотрев на ребёнка. — Твой отец призвал… другого. А потом — в школе Нигмара Белого, куда его забросила изменившаяся судьба, — он перевёл взгляд обратно на мастера Линка. — Смерть опять пришла, но Дорей — достойный сын своего отца, он призвал меня.
— И ты его спас.
— Уже дважды, — кивнул Эдан.
— Брон… Это ты его?.. — Мастер Линк сделал неопределённое движение рукой.
— У меня не было особого выбора, если я хотел соблюсти данные обещания, — Эдан усмехнулся и поднялся на ноги, чтобы перебраться к Дорею и сесть рядом с ним на диван. — Ешь печенье, хозяйка Торима вкусно готовит.
Мастер Линк послушно взял печенье из вазочки и опять посмотрел на мальчика.
— Кажется, теперь я лучше понимаю, почему тогда не подал на опекунство. Но что теперь? И кто ты такой? Я никогда не слышал, чтобы духи были способны на… на такое.
— Такое? — Эдан указал на теперь здоровый глаз мастера Линка.
— Нет, на такое, — тот в ответ указал на самого Эдана, потом на деда Торима, всё ещё переминающегося с ноги на ногу возле столика. — Ты выглядишь, как человек, ведёшь себя, как человек, ходишь на службу! И твои домовые духи делают то же самое. Убирают, готовят, принимают гостей…
Мастер Линк опять посмотрел на Дорея.
— Я не понимаю.
В гостиной повисла тишина. Дед Торим кашлянул и подхватив тазик с окровавленными полотенцами был таков.
— Кто ты? — Повторил свой вопрос мастер Линк.
— Сначала скажи кто ты, — откликнулся Эдан и тоже взял печенье.
— Мастер Терен Линк, маг на службе города.
— Мастер Эдан Тримос, маг на службе города, — словно эхо, отозвался Эдан. — Ты нашёл убийц старших Данешей?
— До исполнителей я добрался легко, — пожал плечами мастер Линк, — Но вот заказчик… Я знаю — кто, но не могу ничего поделать.
Волшебник моргнул, словно избавляясь от морока и озадаченно помотал головой:
— Странно… Ты… Прекрати! — Он вскочил, весь напряжённый, как тетива. — Отвечай, кто ты!
Эдан удовлетворённо улыбнулся:
— Не так уж много магов могут устоять перед этими чарами. Ты можешь гордиться собой.
— Ты… — почти зарычал мастер Линк.
— Держи себя в руках, если не хочешь повторить участь Брона, — опять одёрнул волшебника дух. — И если хочешь сражаться — лучше вызови меня на дуэль, как положено.
— Человеческие правила к тебе неприменимы!
— Я мог и не спасать твой глаз, знаешь ли, — хмыкнул Эдан, доставая из вазочки следующую печеньку.
— Да, спасибо, — мастер Линк стушевался. — Но зачем ты это сделал?
— Ты понравился юному господину. Было бы жаль, если бы ваши отношения испортились с самого начала из-за такой ерунды.
— К… кому?
— Дорей Данеш, — Эдан театрально взмахнул рукой, представляя мальчика. Тот неудержимо покраснел. — Мой юный господин. Владетель всего, что находится внутри этого дома и в садике, вплоть до оградки.
— Эм… — мастер Линк стоял истуканом перед ними явно не зная что теперь говорить или делать.
— Садись, мастер, в ногах правды нет.
И мастер Линк сел обратно в кресло.
— Дорей, что скажешь? — Повернулся к мальчику дух.
— Ну… Я был бы рад, если бы мастер Линк никому не рассказывал о наших секретах, — вжал голову в плечи Дорей. — И… и может, заходил бы к нам в гости… Я бы хотел… хотел больше узнать о родителях. И об их смерти.
— Я оба твоих желания выполню с большим удовольствием, — воодушевлённо откликнулся мастер Линк. — Но я всё равно не совсем понимаю кто такой твой «кузен», — он бросил взгляд на Эдана.
— У вас нет имени для таких, как я, — отозвался дух и поднялся на ноги. — А теперь обед! Я торопился домой не просто так!
Дорей открыл глаза и осторожно — стараясь не развеять видение — потрогал перину. Она не исчезла. Мягкая, чистая, тёплая… Мальчик осмотрелся: беленые стены, крепко сбитые окна, тяжёлый стол, табурет, сундук и ещё одна кровать. В комнате было пусто. И тепло. И пахло свежим хлебом. В ногах лежала одежда — чистая, словно вчера постирали. Мальчик торопливо оделся и достал из под кровати свои ботинки. Они уже в Рагоде? Он заснул ещё не подъезде к Холмам, пропустив всё самое интересное. Как он оказался в кровати? Неужели безымень нёс его на руках? Дорей торопливо спустился в зал. Эдана нигде не было.Эдана нигде не было.
— А, малыш! — Тучная женщина в белом переднике помахала ему рукой. — Твой брат велел накормить тебя когда спустишься. Садись, — она указала на стол рядом с дверью на кухню. Мальчик послушно сел. Не прошло и пары минут, а перед ним словно по волшебству появились яичница из трёх яиц с тушёными фасолью и луком, жаренный бекон, булка, большой кусок сыра и кувшин морса. Завтрак настоящего богача! Дорей с урчанием набросился на еду. Как давно он нормально не завтракал!
Наконец, тарелки опустели и Дорей удовлетворённо отодвинулся от стола. Что ж, стоило поискать Эдана. Вроде бы они не собирались задерживаться в Рагоде надолго, да и безымень ни о каких делах в этом городе не упоминал.
— Простите, — заговорил он с женщиной, когда та пришла собрать тарелки. — А брат не говорил куда направляется?
— А то как же! — Она заулыбалась. Создавалось такое впечатление, что от одной мысли о безымене у неё поднимается настроение. — В ратушу он пошёл. Городовой его нанял духа изгнать. Привидение местное.
— Привидение???
— Да. Пусть мастера у нас есть, да и даже целая школа магическая рядом, а толку от них — что от козла молока! — Женщина фыркнула. — Но мастер Тримос — настоящий боевой маг, да ещё и специалист в потустороннем. Уж он-то с этим безобразием справится.
— А как мне ратушу найти?
— А ты не ищи. Мастер Тримос сказал здесь его дожидаться.
— Но…
— Сиди-сиди, ты не мешеаешь. Хочешь пирожков? Я только напекла.
От пирожков, да ещё и со сбитнем, Дорей отказаться не мог.
Наконец, когда мальчик ощущал себя уже больше шаром, чем человеком, дверь распахнулась и на пороге появился безымень.
— Привет, — Эдан устроился рядом и в один момент расправился с оставшейся едой. — Готов отправляться?
— Прямо сейчас?
— А то. Немного подзаработали, отдохнули, можно и дальше двигаться.
Дух был прав: чем быстрее они доберутся до Литаса, тем быстрее Дорей сможет разобраться с происходящим и, возможно, что-то предпринять. Хотя кого он обманывает? Он ведь ещё три года будет несовершеннолетним, и все решения за него должен принимать официальный опекун — дядя Брон. Разве что Эдан всё переиначит. Хотя в таком исходе Дорей тоже сомневался: дядя пусть и был младшим братом отца и совершенно не умел распоряжаться деньгами (или скорее всего просто тратил их не на Дорея, а на себя), чародеем он был отменным. Безыменя раскусит в один момент. Мальчик покосился на своего спутника: ему всё сложнее было думать о нём, как о «духе». Видано ли дело: ни в одном чародейском трактате не было написано, что духи справляют нужду в придорожных кустах.
— О чём задумался? — судя по жизнерадостному тону безыменя, будущее его не беспокоило.
— Да так… Вот мы приедем домой, а дальше — что? — Дорей вздохнул. — Дядя Брон мой официальный опекун.
— И что?
— Да что угодно, — может, дух просто не представляет, что их ждёт? Всё же было бы странно ожидать от него досконального знания всех тонкостей человеческой жизни. — Он может отправить меня обратно в школу, а тебя — в застенок за то, что ты меня оттуда якобы похитил. Или ещё что-нибудь.
— Но он ведь сам не оставил тебе другого выхода кроме как вернуться домой, — якобы удивился дух.
— Уж точно он не ожидал, что я приеду в Литас, да ещё так быстро. Возможно, это всё был злой умысел. Тогда это значит, что он хочет, чтобы я сгинул. А если так… — заканчивать Дорей не стал — и так всё было понятно.
— Да, я уже думал об этом, — кивнул безымень. — Не переживай о ерунде.
— Ничего себе ерунда! Он ведь столичный чародей! Посильнее, чем провинциальные школьные учителя.
— Ты сомневаешься в моём могуществе, смертный? — ухмыльнулся Эдан. Дорей несколько долгих секунд играл с ним в гляделки, но не выдержал и отвёл взгляд.
— Что думаешь делать? — буркнул он вылезая из-за стола.
— Посмотрим. Сначала нужно туда добраться.
И вот они стояли перед домом. Садик зарос, и между камней подъездной дорожки пробивалась трава. Дикие розы заплели стены и плотно закрытые ставни, и даже бронзовый молоток на двери, казалось, потускнел. Запустение, в которое пришёл дом, больно резало Дорею сердце. Он достал из-за пазухи ключ — самое ценное, что у него было. Самое дорогое, что поддерживало его всё это время в далёкой школе. Оставалось надеяться, что дядя Брон не сменил защитные заклятия — ведь это стоило бы огромных денег. Эдан привязал коня к оградке у веранды, пока мальчик возился с дверью. Наконец, замок щёлкнул, узнавая хозяина, и они оказались внутри. Холл был пуст и пылен. Ни картинок на стенах, ни ковра, ни шкафа для плащей. Хорошо хоть старый кованный светильник под потолком остался на месте. Хотя, скорее всего дядя Брон просто не стал связываться с охранными заклинаниями, и вынес только то, что не было вплетено в защитный периметр дома. Всё вокруг стало мутным, и Дорей вдруг понял что опять плачет, как девчонка. Он сердито вытер слёзы.
— Эй, хозяин! — крикнул Эдан и громко постучал в дверь кулаком. — Что встречать не выходишь?
Мальчик покосился на безыменя: что это он? Но не успел он ничего спросить, как из полутёмного коридора, ведущего в кухню, раздалось кряхтение.
— Добро пожаловать, так сказать, — из теней вышел маленький старичок с всклокоченными седыми волосами — даже Дорею он едва доставал до пояса. — О, Великий и Ужасный, — он поклонился, то ли шутливо, то ли подобострастно. — Чему обязаны твоим визитом?
— Я сопровождаю юного господина, — Эдан сделал жест в сторону Дорея, — в его странствии. Он решил вернуться домой.
Юного господина? Надо же. Безымень раньше его ни разу так не называл.
— Юного господина, значит, — старичок прищурился, рассматривая мальчика. — И всячески содействуешь, стало быть. И болотный демон у крыльца — твоя работа, ага, — он пожевал губу. — Да ты младший Данеш, или не стоять мне на этом месте!
Дорей растеряно кивнул. Кто этот дедок и что он здесь делает? У них никогда не было такого слуги. Неужто нищие обошли охрану и поселились в доме?! А болотный демон — он так и знал, что с Ряском что-то не так. Не может у безыменя быть обычный конь.
— А я Торим, — старичок уже был рядом и радостно хлопал мальчишку по спине, что было с его ростом не так-то просто. — Местный домовой дух, как бы. Ну, значит, заживём! Теперь-то порядок наведём! Этот толстый боров весь дом разорил! Но теперь-то спуску ему не дадим! Эй! Хозяйка! — крикнул дедок куда-то вглубь дома. — Юный господин вернулся! А вы заходите, заходите, нечего на пороге стоять. И чудище ваше болотное сейчас в стойло пристроим.
Вернуться домой было больно. Комнаты больше не выглядели как прежде: большую часть мебели, дядя Брон вывез оставив только старьё, за которое даже пары редий не дадут. Украшений не осталось вовсе. Какие-то документы были свалены кучей посреди отцового кабинета, а его библиотека пропала без следа. Неужели дядя Брон изначально не планировал, что Дорей когда-нибудь вернётся?! Так надругаться над домом родителей! На кухне обнаружилась и жена Торима — такая же низкорослая старушка, как и он, в тёмном суконном платье, белом фартуке и с аккуратно собранными в узелок волосами. Перепоручив ей дорогих гостей, дедок отправился пристраивать Ряска. То есть, болотного демона.
— Сейчас вам постель какую-никакую сготовим, — суетилась тем временем Торима. — Ах, охальник, даже топчана для дорогих гостей не оставил. С дороги ведь есть хотите? Сейчас очаг растопим, простите, чем богаты… Омлет ведь будете? Да с кашей. Ванну нагреем… — домовая разговаривала сама с собой, отвечая на свои же вопросы. Дорею и Эдану оставалось только стоять посреди кухни — стульев, да даже табуретов, тоже не осталось. — Чем богаты, чем богаты… — тем временем, как заклинание, повторяла домовая. Волшебным образом откуда-то появились гладко ошкуренные пеньки, на которых можно было примоститься, растопленный очаг прогрел помещение, чайник засвистел, закипая над огнём, а нехитрый ужин пришлось есть прямо со сковороды. В доставшейся ему выщербленной кружке Дорей узнал старую отцовскую чашку. На такой мусор дядя Брон не позарился, а ему хоть какое воспоминание.
— Чай, надолго? — кряхтел рядом вернувшийся Торим. — Без твёрдой руки хозяйство совсем захиреет, а мы-то хоть и приспособлены для присмотра, да без господиновога дозволения не могём…
— Не могём, не могём… — поддакивала Торима.
— Мы пока что уезжать не собираемся, — ответил за притихшего мальчика безымень. — Господин в старую школу свою вернётся. Кстати, Дорей, у твоего отца ведь был управляющий?
— Мастер Нант, он вёл дела семьи в канцелярии, — кивнул мальчик.
— Отлично, завтра к нему и наведаемся. Дела нужно перенимать, — кивнул дух.
— А как же…
— Не переживай. Я всё улажу.
Дед Торим только хмыкнул в кулак, но ничего не сказал. А Дорей не стал допытываться.
На следующий день они действительно отправились в канцелярию. Мастер Нант был удивлён видеть «юного Данеша», но Дорею показалось, что рад всё же больше, чем удивлён.
— Такая беда, — вздохнул в который раз за встречу старый управляющий. — А этот молодой человек с тобой — кто?
— Эдан Тримос, — безымень пожал руку управляющего. — Мы кузены по материнской линии.
— Он вернулся из Орты этой осенью, и отыскал меня в школе. Я бы хотел сделать его своим новым опекуном вместо дяди Брона. Если можно.
Мастер Нант кивнул: слова Дорея звучали правдоподобно. В Орте только этим летом заключили перемирие, и возвращение боевого мага выглядело логичным. Также это было хорошей причиной почему он не претендовал на роль опекуна, когда Данеши погибли два года назад — в это время война на востоке была в самом разгаре.
— Это будет несложно, мастер Данеш совершенно не оправдал доверия. Я не оставлял надежды, что ты вернёшься. Приберёг для тебя кое-что, но немного. От мастера Данеша ничего не утаишь. Перед… — мастер Нант запнулся не в силах произнести «смертью» — несчастьем твой отец говорил, про какой-то тайник у вас дома, на чёрный день. Правда, без подробностей. Может, твой дядя не смог добраться до него.
— Спасибо, мастер Нант.
— Было бы за что… Мне понадобятся выписки из родовых книг и ваши установительные грамоты, — он посмотрел на Эдана. — Выписки я сам смогу сделать, а вот грамоты…
— Они у меня с собой, если вам сейчас будет удобно… — кивнул дух.
— Да-да, не стоит медлить, — тут управляющий встрепенулся вспомнив о важном: — Вам ведь есть где ночевать?
— Да, у меня есть ключ от дома, — кивнул Дорей.
— Прекрасно, — мастер Нант заметно расслабился. — Тогда я сейчас зайду к судье Росту, а вас, мастер Тримос, я буду ждать сегодня после обеда.
Они возвращались домой, а Дорей недоумевал: как могло получиться всё так просто? Почему всегда подозрительный мастер Нант легко согласился изменить опекуна? Разве для этого не нужно судебное разбирательство? Разве не нужно удостовериться в состоятельности «мастера Тримоса»? Именно так действует могущество безыменя? Или же положение Дорея настолько плохо, что даже самозванец с улицы будет для него более хорошим вариантом, чем дядя Брон?
— Как у тебя это получилось? — наконец, не выдержал он.
— Магия, — буркнул безымень в ответ. Помолчал и добавил: — На самом деле нет. Старик беспокоится о тебе, а установительные грамоты я ещё для школы зачаровал. Так что всё, что мне понадобилось в этот раз — хорошо выглядеть.
— А почему домовой назвал тебя “великим и ужасным”?
— Потому что я великий и ужасный, — от этих слов дух отчего-то развеселился. — А пойдём-ка на рынок. Второй раз на полу я спать не хочу.
Духу доставляло удовольствие прицениваться, торговаться, ходить от торговца к торговцу и разыгрывать скупердяя каких свет не видывал.
— Зачем ты это делаешь? — Наконец, не выдержал мальчик. Ноги гудели от долгого хождения, а голова казалась чугунной после такого количества споров и препирательств. Очень хотелось есть. — Ты ведь мог бы просто…
— Мы собираемся здесь жить, долго, — безымень посмотрел на своего спутника и словно что-то вспомнив направился в сторону харчевни. Наконец-то! — Я должен вести себя как маг, недавно вернувшийся из Орты. Да, деньги у меня есть, но их не должно быть много. И люди вокруг должны вести себя обычно. Ты ведь не хочешь попасться из-за ерунды?
Дорей только головой покачал: о таком он даже не задумывался.
— Поедим и отправишься домой вместе с грузчиками, — в продолжение своих мыслей произнёс Эдан. — Без хозяина они не смогут ничего внести в дом. Проследи, чтобы сразу поставили всё на нужные места.
— Ладно. А ты обратно к мастеру Нанту?
— Да. Заодно в школу загляну, негоже тебе бездельничать. Экзамены на носу, а ты занятия пропускаешь.
Дорей насупился, но не стал возражать: дух прав, пора побеспокоиться об учёбе.
В следующие два дня дом стремительно преобразился: домовые вновь распахнули ставни, пыль исчезла, комнаты прогрелись. Да, не было больше картин и милых матери пледов на диванах — как и самих диванов, — но тёплое молоко перед сном, ровно как Дорей любил, и маленький коврик в ванной, наполняли его счастьем.
К удивлению мальчишки, переводные экзамены его никто не заставил сдавать, и вернули его даже в тот же класс, где он учился до отъезда. За два года ничего не изменилось — только старые приятели стали выше, да его место за окном заняла новая девчонка, которой раньше не было. Да! В отличие от школы Нигмара Белого в лицее Тарнесса классы были смешанными, и девочки учились вместе с мальчиками.
— Я Лита, — на первой же перемене подошла к нему «новенькая» — на самом деле проучившаяся в этой школе уже почти год.
— Дорей.
— Мне сказали, что я заняла твоё место… Прости, если ты хочешь…
— Ничего страшного, — мальчишка замахал руками, — Это было так давно. Да и меня ведь не было, когда тебя перевели к нам.
Так странно было смотреть на эту застенчиво улыбающуюся девочку. Так непривычно разговаривать со старыми друзьями и не ждать, что тебя будут обзывать и унижать, а ночью могут и тёмную устроить за то, что слишком умный. Все такие добрые, воспитанные, благополучные… Никого из них дядя не обирал и не оставлял в далёком краю помирать от голода. Никто из местных учителей не посмел бы запятнать светлый образ наставника. Дорей вспомнил наставника Ригана, и словно холодная рука коснулась сердца.
— Всё в порядке? — Нахмурилась Лита, видимо заметив, как он побледнел.
— Да, да, нормально, — Дорей заставил себя улыбнуться. — Просто столько всего произошло в последнее время, брат вернулся… Мы вернулись… Я ещё не привык.
— А. Прости.
Они замолчали. И тут Дорей поймал себя на мысли, что ему нравится молчать с этой девочкой. Она была такая милая. С такими огромными честными серыми глазами. И так приятно улыбалась. Совсем не чета его приятелям из школы Нигмара.
— А где ты живёшь? — Вдруг ни с того ни с сего спросила Лита.
— На Третьей улице Жёлтого Полога.
— О, это же совсем рядом со мной! Можно я зайду в гости как-нибудь?
Дорей представил как Лита, девочка из приличной зажиточной семьи (ведь в районе Жёлтого Полога жили только состоятельные люди), приходит в его запущенные владения и побледнел ещё раз. Да, под крепкой рукой Эдана дом словано зажил новой жизнью, но комнаты в большинстве своём всё ещё стояли пустые, а о былом богатстве не могло быть и речи.
— Если честно, мы ещё не готовы принимать гостей…
— Да ты что, ты ведь живёшь в Проклятой Усадьбе! — Не удержался и подал голос Кобал из-за соседней парты. Дорей нахмурился: Проклятая Усадьба? Нужно выяснить, что говорят о его доме. — Мы бы с удовольствием сходили к тебе в гости! Все!
— Я даже не знаю… Нужно обсудить это с братом, — Дорей заметил как поскучнели лица его одноклассников и торопливо добавил: — Но я думаю, что он не будет против.
После занятий Дорей отправился домой настолько задумчивым, что не обращал должного внимания на окружающее, и зря: возле ворот его ждал тучный мужчина.
— Дорей! — Окликнул он мальчика не давая шанса ускользнуть.
— Д-дядя Брон, — Дорей непроизвольно втянул голову в плечи, словно ожидая, что его сейчас начнут бить. С их последней встречи дядя стал ещё шире, а кулаки его — ещё больше и краснее.
— Я так рад, что ты вернулся! Мне пришло сообщение от канцелярии, что меня сместили с позиции твоего опекуна, — дядя Брон выжидательно смотрел на племянника. Дорей молчал. — Говорят, что это некто Эдан Тримос, сын Эдны. Но у неё никогда не было сыновей! Да и фамилия у них другая. Это какая-то ошибка?
Дорей молчал. То есть, дядя Брон уже всё знает — ему не могли не сообщить, — но он надеялся, что это случится в следующей жизни. Понятное дело, что мастер Нант медлил сколько мог — Дорей даже в школу успел пойти, но откладывать извещение мастера Данеша вечно было невозможно.
— Дорей? Посмотри на меня.
Мальчик заставил себя поднять взгляд. Дядя Брон нависал над ним словно гора.
— Кто такой этот Эдан Тримос? И где ты его нашёл? Я не потерплю самоуправства.
— Здравствуйте, мастер Данеш, — раздался из-за спины дяди Брона голос. Эдан оказался здесь, как по волшебству, словно знал, что старший Данеш будет встречать Дорея после первого дня занятий. Хотя почему «как»? Точно по волшебству. Он всегда знал когда и где нужно появиться — Дорею оставалось только догадываться как у него это выходило. Наверняка ещё одно «великое» и «ужасное» умение из арсенала безыменя.
Дядя Брон обернулся на голос, и Дорей долгое мгновение ждал, что он растечётся по мостовой лужей воды, как в своё время мастер Риган, но неприятный визитёр стоял цел и невредим, и мальчику пришлось поспрощаться с глупой, пусть и приятной, мыслью.
— С кем имею честь?.. — Высокопарно начал дядя Брон, и Эдан услужливо (и как показалось Дорею с лёгкой издёвкой) поклонился:
— Эдан Тримос, мастер, — безымень намеренно опустил «к вашим услугам». — А вы, я так понимаю, Брон Данеш?
— Мастер Брон Данеш, — поморщился от «невоспитанности» собеседника дядя Брон, но никак больше её комментировать не стал перейдя сразу к делу: — Вы кто такой и откуда взялись?
— Я не обязан отчитываться перед вами.
— Вы самозванец! — Дядя Брон говорил громче, чем то позволяли приличия.
— С чего вы взяли? — Эдан дружелюбно улыбнулся, а Дорей боком обошёл дядю и спрятался за локтем духа. Ему совершенно не нравился этот разговор, а ещё больше — место, где он происходил. Другие ученики выходя за ворота натыкались на них и от любопытства вытягивали шеи и замедляли шаг.
— У Эдны только две дочери, у неё нет сына, пусть в ваших документах написано обратное! — Данеш старший покраснел словно только что бежал.
— Вы ошибаетесь, — безымень продолжал дружелюбно улыбаться.
— Нет, мы много лет обща…
— Почему бы вам не спросить её лично? — Вдруг предложил Эдан. — Её слов будет достаточно?
Дядя Брон зло зашипел, но ничего не сказал: Дорей знал, что с родственниками мамы тот поссорился давно и крепко, и его должно сильно припечь, чтобы он захотел поговорить с тётей Эдной. Да и далеко это — семья мамы была из Регды, а это четыре дня пути на восток, у самой границы.
— Как ты себе это представляешь? — Наконец, нашёлся он. — Или она тоже приехала?
— Вы можете написать ей письмо. Королевской почтой ответ получите меньше чем через десять дней.
Что стоило денег. Дядя Брон опять молчал, а Эдан продолжал улыбаться. Дорею немного отлегло от сердца: кажется, сейчас драки не будет.
— Кстати, — безымень словно только что что-то вспомнил. — Хотел спросить куда вы дели библиотеку дяди Мизена.
— Что???
— Библиотека дяди Мизена. И рабочие материалы.
— Их пришлось продать за долги, — дядя Брон надулся и покраснел ещё больше, хотя казалось, это было невозможно. — И чтобы оплатить обучение теперь вашего юного подопечного.
— У дяди Мизена не было долгов, когда он и тётя Рузола погибли, — Эдан нахмурился. — И обучение не стоит того, что вы сотворили с домом.
— Молокосос, — только и смог выдавить из себя старший Данеш.
— Я собираюсь пожаловаться на вас судье, — предупредил Эдан. Дядя Брон резко развернулся на каблуках и заторопился прочь.
— До свидания! — Крикнул ему вслед дух со странным весельем в голосе.
— И что теперь будет? — Несмело поинтересовался Дорей: он был рад, что разговор закончился — он терялся под любопытными взглядами других учеников.
— Посмотрим, — беззаботно пожал плечами Эдан. — Есть два варианта: либо этот жирдяй вернёт тебе хотя бы часть имущества, лишь бы его гнилые делишки не всплыли, либо попробует выяснить мою подноготную у Эдны.
— Тебя это не пугает?
— Что он решит написать ей?
Дорей только кивнул в ответ.
— Ни капельки. У тебя на самом деле был кузен, просто умер в младенчестве. Мне не составило труда занять его место.
— То есть тётя Эдна помнит, что у неё есть старший сын? — Ошарашенно спросил Дорей.
— Сейчас она об этом не задумывается, но если Брон ей напишет, то вспомнит. Включая то, что я каждый месяц перечислял им часть своего жалования мага на королевской службе, пока был в Орте.
— Ты и такое умеешь? — Мальчик был поражён до глубины души. На самом деле он раньше не задумывался о границах могущества безыменя. — Но почему ты тогда не зачаруешь и дядю Брона тоже? — Немного подумав, спросил он. Эдан ничего не ответил.
Ещё несколько дней прошли в относительном спокойствии, и даже никто из одноклассников не подходил к Дорею с вопросами о сцене перед школой, но тут вечером в дверь постучал посыльный и передал мастеру Тримосу записку от мастера Данеша. Дядя Брон хотел встретиться на нейтральной территории и обсудить положение дел. От записки безымень невероятно развеселился, и передавал с всё тем же посыльным, что непременно будет.
Дорей не находил себе места: что задумал дух? И что ужаснее: что задумал дядя Брон? Нужно обязательно выяснить, но как? Самый верный способ — проследить за Эданом до места встречи и подслушать о чём они будут разговаривать. Но как проследить за могущественным духом, если он сам этого не захочет?
К облегчению Дорея безымень не стал делать ничего сверхъестественного: он вышел через дверь, прошёл по садику до ворот и потом неторопливо зашагал куда-то по улице — даже коня оставил дома, словно приглашал мальчишку отправиться следом. Он так и поступил.
И действительно — далеко идти не пришлось. Уже через полтора квартала Эдан свернул к какому-то старому заборошенному строению. Дорей долгую минуту сомневался идти ли следом или подождать снаружи в укрытии (откуда этот дом взялся здесь?), но любопытство всё же взяло верх над разумом, и он прокрался к двери: она оказалась незаперта. Дом не был жилым: когда-то здесь находилась какая-то крупная торговая контора, а может, даже банк — служба не могла позволить себе такое огромной здание в столь престижном районе. Сразу за дверью начинался просторный зал, пронизывающий здание до самой крыши. Перила лестниц и балконов опоясывали его вычурной лентой, и пусть балюстрада в некоторых местах обвалилась, выглядело это всё равно красиво. На этажах через равные промежутки виднелись тёмные прямоугольники дверей.
В здании было так тихо, что Дорей отчётливо слышал шаги откуда-то сверху и справа — кто-то поднимался по лестнице. Крадучись, стараясь как можно меньше скрипеть рассошхимися досками пола, он пошёл на звук. Наверху открылась дверь и раздался чей-то голос. Дорей не мог разобрать слов, но говорившего узнал сразу — дядя Брон. Эдан что-то ответил, но тоже слишком тихо. О чём они могут говорить? Мальчик заторопился: эдак он всё пропустит! Дядя Брон говорил долго, и судя по тону — злорадствовал. Он был очень доволен собой, Дорей знал эти интонации.
— … не уберёшься, пеняй на себя, — наконец, различил мальчик.
— Вы угрожаете мне, мастер Данеш? — В голосе Эдана слышалась насмешка.
— Нет, не угрожаю, — откликнулся невидимый поднимающемуся по лестнице Дорею дядя Брон. — Просто предупреждаю. Столица — место неспокойное.
И тут Дорей внезапно понял, что дядя Брон идёт к лестнице — прямо к нему. Ещё мгновение, и его увидят! И никуда не спрятаться!
— Кстати, что это за имя такое дурацкое, «Эдан Тримос»? — Бросил старший Данеш на ходу. — Ты что, былинный герой, что ли? — И тут он увидел Дорея, не успевшего спрятаться.
— Отличное имя, мне очень нравится, — Голос Эдана был спокоен. Данеш скривился. Ничего не сказав он просто пошёл вперёд и пребольно толкнув Дорея спустился вниз. Мальчик и дух наблюдали как он пересекает пустой пыльный зал и исчезает за дверью.
— Ты что, правда дал мне былинное имя? — Поинтереосвался безымень, когда они остались вдвоём и ничто кроме их дыхания больше не нарушало тишину заброшенного дома.
— Ну, оно… аристократическое, — выдавил их себя Дорей. — Маги часто берут себе псевдонимы. По крайней мере брали в древности, я много читал об этом в книгах, — нужно было объяснить побыстрее, он боялся, что если не рассказать сейчас — у него никогда не хватит духу. — Ну, и я когда… Когда я думал что тоже стану великим магом, и мне понадобится псевдоним… и нужно было чтобы… ну и я… а ты так неожиданно спросил, это было первое имя, о котором я подумал…
— То есть, ты отдал мне своё имя? — Кажется, духа это ни капельки не расстроило, даже наоборот, почему-то повеселило. — Что ж, так даже интереснее. Пойдём, — он выпрямился и отряхнул рукава, — В следующий раз только прячься, не торчи на лестнице столбом.
— Да я… — но дух уже не слушал, и Дорею пришлось поторопиться, чтобы поспеть за широко шагающим мужчиной. — А что он хотел?
— Всё ожидаемо: чтобы я забыл о тебе, вернул все права и выметался из города, — хмыкнул Эдан. — А не то ждёт меня нечто ужасное.
— И что ты будешь делать? — мальчишка внутренне сжался. Конечно, он не верил, что дух испугается угроз его дяди, тем более что дядя, похоже, не сообразил кто такой Эдан на самом деле, и считал его самозванцем, всё равно сомнения терзали сердце Дорея. Они вышли на улицу. Маленькие едва заметные снежинки кружились в воздухе.
— Конечно же подожду этого ужасного, — Эдан закинул руки за голову и теперь рассматривал затянутое тучами небо. — Надеюсь, твой дядя не подведёт и придумает что-то действительно интересное.
Дорей только хмыкнул в ответ.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — Раз в пятнадцатый спросил дед Торим, поправляя пиджак и приглаживая свои седые космы.
— Это прекрасная идея, — раз в пятнадцатый ответил безымень. — У нашего доброго господина должны быть друзья. А друзья ходят друг к другу в гости.
— Но что если…
— Хозяин, они же дети, — дух вздохнул. — Ничего не случится. Точнее, случится, но мы потом всё уберём.
В коридоре раздались дробные шаги и на пороге появилась бабушка Торима:
— Всё готово.
Дорей глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и ещё раз осмотрел готовящееся «поле боя». В гостиной было светло и тепло (дед Торим ругался на лишние траты, но всё же согласился протопить дом посильнее). Нигде ни пылинки, вся паутина убрана. Пол застлан ковром (пусть и старым, но ещё очень приличным!), диван, два кресла и чайный столик — отличное место, где можно посидеть, поболтать и выпить чаю с пирогом и печеньем. Несколько комнат предусмотрительный Эдан приготовил для «экскурсии по Проклятой Усадьбе», но несмотря на все их старания запустение сквозило в каждой вещи.
Раздался стук дверного молотка: первые гости прибыли. Одноклассники — новые старые друзья, и Лита в их числе, — восторженно вертели головами, рассматривая убранство дома. Предложение небольшой экскурсии было принято с восторгом, а Эдан — улыбчивый и обходительный, да ещё и настоящий боевой маг — пользовался невероятной популярностью как у девчонок, так и мальчишек. Дорей на его фоне тушевался и в основно подливал чаю галдящим одноклассникам.
— Наша экономка рассказывала, что вечером видела духа, выбирающегося через один из дымоходов! — Рассказывал Дирм, самый популярный мальчик в их классе. Высокий не по возрасту, светловолосый и сероглазый, он всегда собирал вокруг себя стайки почитателей. Вот и сейчас они сидели вдвоём с Эданом на диване, и вокруг них собрались почти все гости.
— Да ты что!
— Не может быть!
— Говорю вам, а в другой раз здесь странные огни в садике видели, — продолжал Дирм нисколько не смущаясь с трудом скрывающего усмешку Эдана. А Дорей слушал эти истории и удивлялся: его друзья щекотали себе нервы разными выдумками о потустороннем (хотя выдумками ли? Ведь единственным настоящим человеком, живущим в этом доме был сам Дорей) и даже не подозревали рядом с кем сидят, и кто готовил для них обед. А уж кто фыркает в конюшне… Мальчик улыбнулся собственным мыслям: пусть это остаётся его маленьким страшным секретом.
К его удивлению всем очень понравилась Проклятая Усадьба, и в следующие дни основной темой обсуждений был дом Дорея и истории с ним связанные, так что Дорей благодаря Эдану и здесь стал маленькой знаменитостью.
— Хорошо тебе жить с Эданом, — завистливо вздохнул Рорик однажды на перемене. — Он классный, разрешает тебе всё. И такой крутой! Вот бы мне такого брата!
— Угу, — Дорей заставил себя улыбнуться. Почему-то стало очень грустно. От навалившейся тоски сложно было сосредоточиться на словах наставников, а на практическом занятии перепутав пробирки он закоптил всю классную комнату. Наставница Мойер поругавшись отправила его к лекарю, а лекарь — домой.
Давно уже Дорей не чувствовал себя таким разбитым. И отчего? Из-за дурацких слов Рорика? Ну и ну.
Мальчик вывернул на свою улицу и увидел знакомую фигуру. Испуганно отпрянул назад за угол и осторожно выглянул: перед калиткой его дома стоял дядя Брон. Что он здесь делает? Ведь сейчас дома должны быть только Торимы: самому Дорею положено сидеть на уроках, а Эдан нашёл какую-то подработку в городской службе магов. Дядя Брон тем временем развернулся на каблуках и зашагал прочь. Фигура его ещё какое-то время маячила на улице, а потом исчезла за одним из поворотов. Дорей осторожно вышел из своего укрытия. Стоило бы пойти домой и расспросить домовых, не случилось ли чего, но обуреваемый странными чувствами мальчик последовал за дядей. Может, если узнать куда он пошёл сейчас — удастся понять зачем он приходил?
Следить за дядей было нетрудно — он не скрывался и не оглядывался, уверенно шёл вперёд, словно много лет ходил одной и той же дорогой. И к удивлению Дорея — скрылся в том же заброшенном доме, где всего десять дней назад встречался с Эданом. Может, это его секретное место?
Дорей немного постоял размышляя стоит ли заходить в дом. Эдана с ним сейчас нет, зачем рисковать? Да и какой смысл? Он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг увидел силуэт в окне, и это был не дядя Брон. Но что здесь может делать безымень? Дорей отбросил нерешительность и шагнул к двери: в этот раз он не попадётся.
В целом можно было и не скрываться: взрослые шумели так сильно, что промаршируй по первому этажу отряд солдат — они не заметили бы. Дядя Брон что-то кричал, и в его голосе было столько возмущения, что Дорей невольно поёжился. Как хорошо, что его красные волосатые кулаки никогда больше не доберутся до него. Эдан что-то отвечал, и его слова, похоже, только добавляли масла в огонь. Дорей проделал весь путь, что и в прошлый раз, поднялся по ступенькам и осторожно заглянул в тот же самый кабинет. Они оба были там: и старший Данеш, и Эдан. Безымень стоял спиной к дверям в довольно воинственной позе, Данеш же был, похоже, на грани припадка: с раскрасневшимся лицом он носился по комнате туда-сюда, ноги его путались в длинном чародейском манто.
—… столько лет?! — Кричал он тем временем на Эдана. Помолчал. Внимательно посмотрел на мальчика, выглянувшего из-за двери и добавил: — И крысёныша с собой опять притащил. Неужели так сложно было хотя бы в этот раз оставить его дома? Хватит с меня!
Дорей вспыхнул и вышел из своего убежища — прятаться больше не было смысла. Но это он-то крысёныш?
— Не горячись, Брон, — начал безымень в примирительном жесте подняв руки, но старший Данеш его не слушал: он уже достал что-то из-под своей тёплой, подбитой мехом мантии и, замахнувшись, бросил в Дорея. — Осторожно! — Дух бросился наперерез непонятной штуке. Раздался странный хлюпающий звук и Эдан осел — Дорей еле успел поймать его. Вместо живота у духа теперь была странная блестящая тёмная масса, в полутьме помещения казавшаяся чёрной. Кровь быстро пропитывала одежду, растекалась огромной лужей по полу и дальше, по щелям между досок, рисуя странный узор. Дорею всегда казалось, что в людях меньше крови.
— Эдан, — он всмотрелся в мигом посеревшее лицо безыменя. Всё же в человеческом теле его можно убить?! — Эдан!!!
Безымень шевельнул губами, словно пытаясь что-то сказать, но не издал ни звука. Из кончика рта по подбородку потекла тёмная струйка крови.
— Нет! Эдан! — Дорей вцепился в его одежду. — Эдан! Нет. Нет, — прошептал мальчик, но дух больше не шевелился, а глаза его остекленели. — Нет…
— Что, даже самозванец бросил тебя, — прошипел дядя Брон. Он и раньше не был симптатичным, а сейчас казался Дорею уродливым чудовищем из кошмаров. — Тебе стоило умереть ещё тогда, вместе с Мюзеном.
— Ненавижу, — еле слышно прошептал Дорей прижмая ещё тёплого Эдана к себе. Всех у него забрали: и отца, и мать, и теперь безыменя. Хотя дух своё слово сдержал: ведь он обещал защищать до самой смерти. Правда, не уточнил до чьей. Кровь растекалась всё дальше и дальше, превращаясь в чёрное озеро. Так же чувства заполняли Дорея. Ярость… нет, ненависть, поднималась всё выше, сжала лёгкие, перехватила горло, вскружила голову. — Ненавижу, — голос мальчика окреп. Всё вокруг поплыло, окрасилось странными цветами, звуки изменились.
— Как же, я тебя прекрасно понимаю, — не обращая внимания на происходящее вокруг дядя Брон наклонился и с хлюпающим звуком извлёк из тела Эдана своё оружие — какую-то странную палку, отдалённо похожую на кинжал, только изогнутую. Как такое вообще можно метко бросать? Да ещё с таким разрушительным результатом? Никак иначе палка зачарованная. — И надеюсь ты меня тоже поймёшь. Всё должно было сложиться по-другому. Иначе, — дядя Брон опять замахнулся, целясь Дорею в голову. В этот раз он не промажет, и остановить его некому.
— УМРИ! — Закричал ему прямо в лицо мальчик. — УМРИ!!!
Чёрная, вязкая темнота, заполнившая его по самое темечко, выплеснулась наружу. Пол вздыбился, стены свернулись вокруг них, словно лепестки бутона вокруг сердцевины. Время растянулось, замедлилось, остановилось. И стало так.
Крепкие руки держали его за плечи. Дорей открыл глаза. Далеко внизу под ногами расстилался Литос. Узкие улочки, грязные подворотни, площади с неработающими по случаю морозов фонтанами, сотни узких белых дымков вьются над крышами, словно тропинки, связывающие землю и небо. На пригорке окружённый рвом нависая над городом стоит замок, и его флажки трепещут в холодном свете зимнего солнца.
Дорей не видел, скорее чувствовал огромные крылья, удерживающие его здесь, наверху. Как ветер шуршит в перьях, как туго ворочается в них, не давая упасть.
«Наверное, я умер и превратился в ворона,» — подумал он. Мысли были медленными и отстранёнными. — «Иначе почему они меня не видят?»
А потом был конёк крыши и они сидели и смотрели на бегущих внизу людей — в отдалении горело какое-то здание, огромные серые и чёрные клубы дыма поднимались вверх и потом растекались по небу неопрятной кляксой. От звона пожарных колоколов дрожал воздух.
Дорей открыл глаза. Половину обзора закрывала подушка. Поверх неё было видно часть стены — тёмно-зелёной полосатой стены его спальни с сиротливым панно из засушенных васильков, подаренным Литой. Он дома? Дорей сел. Да, определённо он был дома. Мальчик осмотрел руки — ни капли крови. Да и одежда на нём была домашняя. Неужели он просто заснул и всё происшедшее — всего лишь сон? Мальчик посмотрел в окно — на улице всё ещё было светло, но какой это день? Тот же или уже следующий? Сколько времени прошло с тех пор как он вернулся из школы? Жив Эдан или нет? И тот полёт — он был правдой или выдумкой? Дорей торопливо натянул халат и спустился вниз. На кухне бабушка Торима что-то мелко крошила напевая себе под нос. На плите булькала кастрюля. Аппетитные запахи витали в воздухе.
— Баб? Эдан уже вернулся? — Замер на пороге Дорей.
— Рано ведь ещё, — не отвлекаясь от разделочной доски откликнулась домовая. — Чай до ужина два часа ещё.
— А, точно, — Дорей закутался в халат поплотнее. Значит, день тот же. И не было того странного полёта, иначе домовые не преминули бы что-нибудь сказать по этому поводу. И всего, что было до полёта — тоже не было. Просто странный и страшный сон. И в следующий раз, когда Дорей увидит дядю Брона — он не пойдёт за ним, а то ведь вдруг сон — пророческий? Лучше просто не дать ему возможности сбыться. Дорей вернулся к себе и упал в кровать: слабость, из-за которой его отправили домой, никуда не делась. Сон пришёл быстро, и никаких новых видений в этот раз не принёс.
Разбудил Дорея шум. Мальчик какое-то время лежал прислушиваясь к звукам дома и пытаясь понять что же не так. Внизу кто-то разговаривал, и голоса были незнакомые. Дорей вскочил с кровати: кто там? Может, Эдан привёл сослуживцев в гости, как Дорей совсем недавно одноклассников? Но почему не предупредил? Тогда это значит что-то случилось? Он торопливо сбежал по лестнице на первый этаж. В холле стояли двое хмурых мужчин и что-то терпеливо объясняли деду Ториму. Заметив спустившегося Дорея они заметно оживились:
— Добрый вечер, старший инспектор Талем, — кивнул представляясь один из них. — Инспектор Крисп, — он указал на своего спутника. — Вы — Дорей Данеш?
— Д-добрый вечер, да, это я, — Дорей с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. Лишь бы с Эданом всё было в порядке. — Что-то случилось?
— С прискорбием мы вынуждены сообщить, что сегодня было найдено тело — точнее, то, что от него осталось — вашего дяди, Брона Данеша. Мы хотели узнать не делился ли он с вами какими-либо планами, может, какие-то намёки… — следователь замолчал заметив как побледнел и зашатался мальчик. Дорей ухватился за поручень лестницы и сделав над собой усилие всё же устоял на ногах. — Мы приносим извинения за назойливость, но любая информация нам бы очень помогла. Я понимаю, что ещё одна такая потеря для вас очень тяжела, но…
— Эдан… — с трудом произнёс Дорей. — Вы нашли Эдана?
Выходит, страшный сон был вовсе не сном. Выходит, он действительно пошёл вслед за дядей Броном, и тот убил безыменя! А потом та чернота… И полёт над городом, и время на крыше…
— Да, — следователи переглянулись. Земля всё же ушла у Дорея из-под ног и он сел на нижнюю ступеньку. — Он тоже ничего не знает, — продолжил тем временем следователь. Они в последние дни встречались несколько раз по поводу вашего наследства, и по словам мастера Тримоса на сегодняшний вечер они уговорились об ещё одной встрече, но о занятиях древней магией он ничего не слышал. Заброшенный дом Сарима сгорел почти не оставив следов, по которым мы могли бы узнать достоверно, что произошло, но судя по остаточному фону и отдельным сохранившимся элементам магических знаков мы сделали предположение, что он, скорее всего, вызвал какую-то древнюю силу, с которой не смог справиться.
Ведь Дорей был не один тогда в небе, и потом на крыше. Он был с кем-то. Тогда мальчик совершенно не обратил на это внимание — чужое присутствие не казалось чем-то инородным, оно ощущалось словно часть его естества. Может, это и был безымень? Значит, его тела могло и не оказаться в том доме. И не только потому, что оно сгорело — вполне может быть, что дух на самом деле не умер. Он ведь «великий» и ещё «ужасный». Как Дорей мог сомневаться в нём?
Он закрыл глаза. Потрясение оказалось слишком сильным, мальчишка почувствовал, как его начал бить сильный озноб. Следователи замерли где стояли — было видно, что они не знают как быть с ребёнком, у которого начинается истерика. Щёлкнула открываясь дверь и на пороге появился Эдан. Окинул взглядом собравшихся в холле и укоризненно покачал головой.
— Стало быть, с возвращением, — крякнул дед Торим.
— Эдан!!! — Дорей сорвался обнять духа и чуть не сбил того с ног. — Эдан!!! — И не в силах больше сдерживаться заплакал.
— Ну-ну, — Эдан неуклюже похлопал его по плечам, потом обнял в ответ. — Не убивайся так.
— Но… но… — льющиеся ручьём слёзы не давали Дорею говорить.
— Всё будет в порядке. Я хотел успеть раньше следователей, но раз они всё равно тебе уже всё рассказали…
— Дед, — он посмотрел на мнущегося рядом домового, — У нас есть дома какие-нибудь сладости?
— Торима яблочный пирог испекла, — кивнул важно домовой.
— Неси его. И горячего вина, пожалуй. Проходите, — он кивнул следователям в сторону гостиной.
— Мы, пожалуй, пойдём, — следователи опять переглянулись. — Раз мальчик всё равно ничего не сможет сказать нового… Ещё раз соболезнуем.
Они пробрались боком мимо безыменя и плачущего ребёнка и исчезли на улице, только звякнул дверной колокольчик.
— Сгорел, стало быть, — покивал им вслед дед Торим. — Не справившись с великой и ужасной древней силой, — и ушёл на кухню к бабушке Ториме, резать пирог и греть вино.
— Ну-ну, всё хорошо, — успокаивал тем временем мальчика дух. — Видишь? Я здесь.
Дорей согласно кивал, но плакать не переставал. Всхлипы стали реже и тише, но полностью справиться с ними не получалось.
— Мне, конечно, приятно, что ты по мне так убиваешься, но правда ведь, не стоит, — Эдан ещё раз погладил мальчика по голове и взяв за плечи заставил его отодвинуться. Заглянул в глаза:
— Посмотри на меня.
Дорей послушно посмотрел в ответ. Из распухшего носа текло, а глаза были красными, словно он несколько дней не спал.
— Я — великий и ужасный дух. Следователи правильно сказали — из древних. Меня не убить какой-то глупой палкой, пусть и зачарованной. А теперь не плачь.
— Я не плачу.
— Вот и не плачь.
— И не плачу, — Дорей продолжал хлюпать носом.
— Отлично. Пойдём, выпьем с тобой за удивительное и неожиданное избавление от этого борова.
— В школе нам не разрешают пить вино.
— И правильно делают. Я тоже не разрешаю. Но здесь такой повод, — Эдан взъерошил волосы мальчишке. — Один раз так и быть.
Дорею вино не очень понравилось: пусть и подслащенное и приправленное специями, оно всё равно отдавало кислинкой, а как от него утром ломило всё тело! Но своего Эдан добился — Дорей плакать перестал и после первого же бокала снова задремал. Вино тому было причиной или всё же потрясение, а может странная слабость, преследовавшая мальчика с самого утра — осталось загадкой. И в этот раз ему снилось только хорошее: они с родителями отправились на пикник в парк, как часто делали раньше. Взяли с собой корзинку со снедью, морс, и отдыхали целый день: лежали на пледе, играли в догонялки, болтали о всякой ерунде.
А потом Дорей проснулся. Уже рассвело, и от вина остался неприятный привкус во рту. Он проспал школу! Почему его никто не разбудил?! Мальчишка вскочил, но тут же повалился обратно в кровать: так плохо ему давно не было. Хотелось надеяться, что Эдан ругаться не будет. Да и в школе поймут его пропуск — не каждый ведь день дяди у учеников погибают. Один день превартился в два, а потом и в три. Наконец, дух лично собрал Дорея и проводил до самых ворот учебного заведения:
— Хватит филонить. Вместо тебя никто учиться не будет.
— Я не филоню…
— Вот и не надо, — Эдан ободряюще похлопал его по плечу прежде чем уйти. — Ты — сильный мальчик, иначе я бы не стоял сейчас рядом с тобой. Верь в себя.
— Спасибо, Эдан.
Дух лукаво подмигнул и был таков.
Но ещё перед первым занятием, пока Дорей шёл в класс, ему встретился высокий человек, показавшийся странно знакомым. Как весточка из давно забытого прошлого. Хотя, всё вокруг сейчас было таким — и школа, и дом, и улицы, и блюда, которые любила готовить бабушка Торима. Высокий блондин с тёмно-зелёными глазами, возраста примерно такого же, как и Эдан — его человеческое воплощение — внимательно смотрел на мальчишку сквозь монокль, который держал у левого глаза. По серому костюму сложно было сказать что-либо о его роде занятий, но раз он находился на территории школы — кто-то же его сюда пустил?
— Мастер Линк, прошу сюда, — вынырнул из-за угла наставник Лерд, заместитель директора. Мастер Линк. Кажется, так звали папиного лучшего друга? Дорей выбросил странного человека из головы и ускорил шаг — как бы не опоздать. Тем больше было его удивление, когда он вновь встретил мастера Линка. И не спустя много лет, а в тот же день.
Дорей сидел у себя в комнате и пыхтел над домашним заданием — нужно было нагонять одноклассников — когда к нему заглянул дед Торим.
— Молодой господин, тут к тебе гость, это, пожаловал, — сообщил он с порога.
— Гость? Кто? — Дорей никого не ждал. Может, это кто-то из одноклассников? Хорошо бы, если бы Лита зашла его проведать, но тогда дед Торим назвал бы гостя по имени. Кто-то, кого он не знает? Очень странно.
— Опять следователь, думается. Всё про смерть жирного борова вынюхивают.
— Сейчас спущусь, спасибо, дед.
В коридоре возле двери стоял мастер Линк. Возле лестницы замерла бабушка Торима и враждебно рассматривала незваного гостя. Мастер Линк отвечал ей тем же настороженно поблёскивая своим странным моноклем. Домовые не потрудились пригласить его в гостиную, видимо надеясь, что так он уйдёт быстрее.
— Здравствуйте, — ещё спускаясь поздорвался Дорей. Пришелец перевёл взгляд на мальчишку, и в его взгляде мелькнуло странное выражение — такое же, как тогда, в школе.
— Здравствуй, — откликнулся мастер Линк. — Ты меня не помнишь?
— Я видел вас сегодня в школе…
Мастер Линк только вздохнул в ответ. Видимо, он имел ввиду что-то другое.
— Позволь представиться — мастер Терен Линк.
— Эм… Очень приятно… — Дорей замер на нижней ступеньке не зная что делать. — Вы насчёт дяди?
— Изначально — да, но обстоятельства изменились, — мастер Линк сделал паузу, словно готовился к прыжку в ледяную воду. — У меня к тебе серьёзный разговор, — он выразительным взглядом окинул холл, — не могли бы мы продолжить в более подходящей обстановке?
— Да, проходите, пожалуйста, — мальчишка кивнул в сторону гостиной. — Бабушка, не могла бы ты сделать нам чай?
— А то как же, — крякнула бабушка Торима, неохотно отворачиваясь от мастера Линка, будто бы он представлял нешуточную опасность. — Идите, сейчас всё будет.
Они устроились в креслах в гостиной. Дорей выжидающе молчал — гость вызывал неприятное чувство тревоги. Да ещё и этот монокль, который он ни на мгновение не выпускал из рук… Явно какой-то артефакт!
— Для начала я хотел сказать, что работал с твоим отцом, — наконец, начал мастер Линк.
— С папой? — Дорей часто заморгал пытаясь сдержать неожиданно подступившие слёзы. Всё же он был прав — это именно тот мастер Линк.
— Да, мы встречались с тобой, но обычно если я заезжал к вам домой — было уже поздно, и ты обычно уже спал. Наверное, поэтому ты меня не помнишь.
— Эм, наверное…
— После его гибели именно я завершал его рабочие дела, а не мастер Брон Данеш.
— Я не знал…
— Я понимаю. Всё же я — не родственник, да и Брон не особо хотел, чтобы я вмешивался в дела семьи. Сейчас я, конечно, вижу, что тогда мне стоило проявить большую настойчивость. И после, и до… Может, Мюзен и жив был бы…
Дорей уловил нотки горечи в голосе гостя. Похоже, этот человек до сих пор корил себя за гибель коллеги. Или друга?
— Я слышал, что Брон растранжирил всё имущество Мюзена, но не представлял, что это нужно воспринимать настолько буквально, — мастер Линк обвёл взглядом комнату. — Если бы я только понял раньше… Я услышал о его гибели и решил узнать о твоей дальнейшей судьбе.
— Поэтому вы приехали в школу?
— Да, я помнил, что ты там учился. Вдова Данеш выставила меня за порог не желая о тебе даже слышать. Я думал, ты живёшь с ними?
— Нет, и никогда не жил. Дядя Брон отослал меня из Литоса почти сразу после гибели родителей. Я вернулся совсем недавно.
— Да, директор Линей так и сказал. Что ты вернулся из школы Нигмара Белого. И что твоим опекуном теперь стал твой кузен по материнской линии, мастер Тримос.
Скрипнула дверь и мастер Линк выжидательно замолчал. Его рука рефлекторно метнулась к лицу, пристраивая монокль у левого глаза, и он сквозь его стекло вперился в бабушку Ториму. Домовиха отвечала тем же. Почти не глядя под ноги она донесла поднос до столика, расставила чашки, чайник, вазочку с печеньем, и чуть ли не пятясь вышла. Дорей недоумённо наблюдал за этим спектаклем. Что это с ней? Неужели она боится мастера Линка?
— Кстати, ты ведь знаешь, кто твои слуги?
— Что вы имеете ввиду? — Подобрался Дорей. Он-то знал, что Торимы — совсем не люди, но это ли имеет ввиду мастер Линк? Или что-то другое?
— Они не причиняли тебе вреда?
— Что вы! Они очень хорошие и ответственные, — возмутился Дорей. Как его гость только мог подумать?! Хотя, если вспомнить обычные истории о домовых…
— Странно, — только и покачал головой тот, и внимательно изучил чашку через свой монокль. — Скорее всего они исчезнут, спрячутся после того, как я скажу тебе это, но я не могу оставить тебя наедине с этими существами.
— Что?
— Они — не люди. Они — домовые духи. Я никогда не видел, чтобы подобные сущности так открыто проявляли себя, даже принимали человеческое обличье…
— Почему вы так думаете?
— Этот монокль, — мастер Линк повертел артефакт в руке, и маленькое стеклышко замерцало вокруг рукоятки, — Он показывает истинную суть того, на что ты смотришь сквозь него, будто то вещь или живое существо.
— И вы…
— Я вижу, что они — совсем не те, за кого себя выдают. Как ты смотришь на то, чтобы переночевать у меня? Теперь, когда ты знаешь их природу, боюсь как бы они не сделали чего плохого… Мастер Тримос ведь с тобой живёт? Когда он вернётся?
Дорей бросил взгляд в окно. На улице всё ещё было светло. Хотя, с другой стороны — завтра ведь у Эдана выходной! Может, освободится сегодня пораньше? Лучше бы освободился пораньше! Дорей совсем не хотел никуда уходить с этим незнакомцем. Да, он говорит, что работал с отцом и не желает зла, но где он был всё это время? Где он был, когда мальчишка крался по ночному лесу к заброшенному храму в поисках спасения? Или когда дядя Брон бросил в Дорея той заколдованной палкой?
— Не знаю. Он сейчас на службе. Обычно возвращается вечером, но сегодня, может, будет раньше.
— Может, подождём его на улице? — Мастер Линк покосился в сторону дверей, словно дед и бабушка Торимы притаились там и готовили зверское убийство.
— Нет, мастер Линк, — где только Дорей взял столько храбрости? Он сам себе удивился. — Я останусь здесь. Расскажите лучше, что же именно привело вас сюда?
— Все эти годы совесть не давала мне покоя, — мастер Линк виновато улыбнулся. — Что, если бы я тогда был более настойчивым? Что, если бы я тогда был менее наивным? Может, всё сложилось бы иначе? И, может, я могу хоть что-то изменить сейчас?
— Мне кажется, я вас понимаю, — кивнул Дорей. — Но я не могу пока что принять ваше предложение.
— Прости?
— Я никуда не пойду. Но вы можете приходить ко мне в гости когда захотите.
— Но духи…
Дорей ничего не успел ответить — из коридора донёсся шум, хлопнула входная дверь и они услышали голоса. Дед Торим, судя по интонациям, возмущённо жаловался, Эдан что-то односложно отвечал. Рука мастера Линка с моноклем привычным движением взметнулась к лицу. Мальчишка даже успел подумать, что было бы очень интересно знать, что же он увидит, посмотрев на безыменя сквозь свой артефакт. Голоса приблизились к гостиной и дверь распахнулась. На пороге стоял Эдан, а за ним прятался возмущённый дед Торим. В этот же момент раздался звонкий хлопок, и монокль мастера Линка разлетелся во все стороны мелкими осколками. Брызнула кровь. Мужчина вскрикнул, хватаясь за лицо.
Дорей ещё только моргнул вздрогнув, а Эдан уже присел рядом с волшебником и взял его за руку, чтобы убрать её от лица. Дорей видел, как мастер Линк сжался, словно в ожидании удара. Ему было больно, но присутствие Эдана наводило на него ужас. Успел ли он что-то увидеть?
— Руку убери, дурачина, дай посмотреть, — недовольно одёрнул отшатнувшегося мага безымень. Тот к удивлению Дорея послушался. Кровь залила ему половину лица, и что случилось с глазом сказать было сложно. Судя по всему ничего хорошего. — Не шевелись.
Дух осторожно приложил ладонь к глазнице мастера Линка и сосредоточился. Дорей завороженно наблюдал, как из кожи волшебника выползают осколки и замирают в воздухе, послушные чужой воле.
— Чашку, — скомандовал Эдан и мальчишка послушно протянул ему свою чашку. Чая в ней осталось только на дне. Осколки с едва слышным звоном упали в подставленную посуду. — Торим, мокрые полотенца.
Домовой дух с пытхтением умчался в сторону кухни.
Эдан ещё какое-то время держал ладонь на лице мастера Линка, и Дорей видел как затягиваются раны, разглаживается кожа.
— Говорили тебе, наверное, наставники стекляшкой своей во всё подряд не тыкать, — ворчливо произнёс Эдан. Мастер Линк ничего не ответил. Кажется, он старался лишний раз не дышать. Опять послышалось всё усиливающееся пыхтение, и в гостиную вернулся дед Торим с тазиком горячей воды и двумя плавающими в нём полотенцами.
— Подожди глаз открывать, — предупредил волшебника безымень и отнял ладонь, но Дорей уже видел — пусть гость их весь и перемазан в крови, веко уже выглядело нормально, а на лице не осталось ни царапины. Эдан тем временем сполоснул руку и отжав полотенце принялся промакивать лицо своего пациента.
— И что же привело тебя в этот дом, мастер? — Поинтересовался он, и было непонятно, то ли приветливо звучит его голос, то ли осуждающе.
— Я услышал, что Брон Данеш погиб и хотел выяснить судьбу мальчика, — сдавленно ответил мастер Линк.
— И что же ты выяснил? — Всё с такой же странной интонацией поинтересовался безымень.
— Что он умер, — голос мужчины дрогнул. — Уже давно. Как такое может быть?
Дорей испуганно замер. Что значит — он умер?! Вот он, сидит на диване! Дышит, чувствует, думает!
— Бывает и такое, — пожал плечами безымень.
— Но… но на нём метки трёх смертей! То есть, он должен был умереть… три раза! И каждый раз… Что-то отводило руку смерти в сторону?
Эдан закончил протирать лицо волшебница и отодвинулся, изучая результат. Дорею опять вспомнилось поверье о том, что смерть можно обмануть пять раз, а на шестой она тебя обязательно найдёт где бы ты ни прятался. Безымень обещал защищать его до шестой смерти. А по словам гостя выходило, что три из них уже случились. С такой скоростью он и до тридцати не доживёт! Нужно быть осторожным. И выходит — всё же есть способ посчитать несбывшиеся смерти? Как бы Дорею хотелось иметь такой же артефакт!
— Можешь открывать, — наконец, произнёс Эдан. Мастер Линк неуверенно открыл глаза, моргнул несколько раз, оглядываясь. Ничто не указывало на то, что буквально только что он лишился глаза.
— В первый раз он должен был погибнуть вместе с родителями, — отвечая на незаданный вопрос, произнёс безымень. — Но Мюзен перед смертью, поняв, что должно случиться, воспользовался своим именем и именем жены, призвал духа и попросил того защитить своего единственного ребёнка.
— Посмертное проклятье мага, — завороженно пробормотал мастер Линк. — Но разве такое возможно? Проклясть кого-то на жизнь?
— Его можно использовать как угодно, — опять пожал плечами Эдан. — Просто редко кто использует его именно так. Зачастую перед смертью магов волнуют совершенно другие вещи. Как результат — убийцы забыли о мальчике, он словно выпал из действительности. По правде говоря, проклятье было такой силы, что о нём забыли почти все. То есть, возможно, совесть кого-то мучила, вроде тебя. Или кто-то подсчитывал деньги, вроде Брона, но это были как бы так сказать… отстранённые переживания. Но и этого было мало — если бы Дорей в то время остался в Литосе, о нём бы в конце концов вспомнили и закончили начатое. Поэтому проклятье отправило его подальше от города.
— Это был ты? — Несмело спросил Дорей. — Ты спас меня тогда тоже?
— Нет, — покачал головой Эдан посмотрев на ребёнка. — Твой отец призвал… другого. А потом — в школе Нигмара Белого, куда его забросила изменившаяся судьба, — он перевёл взгляд обратно на мастера Линка. — Смерть опять пришла, но Дорей — достойный сын своего отца, он призвал меня.
— И ты его спас.
— Уже дважды, — кивнул Эдан.
— Брон… Это ты его?.. — Мастер Линк сделал неопределённое движение рукой.
— У меня не было особого выбора, если я хотел соблюсти данные обещания, — Эдан усмехнулся и поднялся на ноги, чтобы перебраться к Дорею и сесть рядом с ним на диван. — Ешь печенье, хозяйка Торима вкусно готовит.
Мастер Линк послушно взял печенье из вазочки и опять посмотрел на мальчика.
— Кажется, теперь я лучше понимаю, почему тогда не подал на опекунство. Но что теперь? И кто ты такой? Я никогда не слышал, чтобы духи были способны на… на такое.
— Такое? — Эдан указал на теперь здоровый глаз мастера Линка.
— Нет, на такое, — тот в ответ указал на самого Эдана, потом на деда Торима, всё ещё переминающегося с ноги на ногу возле столика. — Ты выглядишь, как человек, ведёшь себя, как человек, ходишь на службу! И твои домовые духи делают то же самое. Убирают, готовят, принимают гостей…
Мастер Линк опять посмотрел на Дорея.
— Я не понимаю.
В гостиной повисла тишина. Дед Торим кашлянул и подхватив тазик с окровавленными полотенцами был таков.
— Кто ты? — Повторил свой вопрос мастер Линк.
— Сначала скажи кто ты, — откликнулся Эдан и тоже взял печенье.
— Мастер Терен Линк, маг на службе города.
— Мастер Эдан Тримос, маг на службе города, — словно эхо, отозвался Эдан. — Ты нашёл убийц старших Данешей?
— До исполнителей я добрался легко, — пожал плечами мастер Линк, — Но вот заказчик… Я знаю — кто, но не могу ничего поделать.
Волшебник моргнул, словно избавляясь от морока и озадаченно помотал головой:
— Странно… Ты… Прекрати! — Он вскочил, весь напряжённый, как тетива. — Отвечай, кто ты!
Эдан удовлетворённо улыбнулся:
— Не так уж много магов могут устоять перед этими чарами. Ты можешь гордиться собой.
— Ты… — почти зарычал мастер Линк.
— Держи себя в руках, если не хочешь повторить участь Брона, — опять одёрнул волшебника дух. — И если хочешь сражаться — лучше вызови меня на дуэль, как положено.
— Человеческие правила к тебе неприменимы!
— Я мог и не спасать твой глаз, знаешь ли, — хмыкнул Эдан, доставая из вазочки следующую печеньку.
— Да, спасибо, — мастер Линк стушевался. — Но зачем ты это сделал?
— Ты понравился юному господину. Было бы жаль, если бы ваши отношения испортились с самого начала из-за такой ерунды.
— К… кому?
— Дорей Данеш, — Эдан театрально взмахнул рукой, представляя мальчика. Тот неудержимо покраснел. — Мой юный господин. Владетель всего, что находится внутри этого дома и в садике, вплоть до оградки.
— Эм… — мастер Линк стоял истуканом перед ними явно не зная что теперь говорить или делать.
— Садись, мастер, в ногах правды нет.
И мастер Линк сел обратно в кресло.
— Дорей, что скажешь? — Повернулся к мальчику дух.
— Ну… Я был бы рад, если бы мастер Линк никому не рассказывал о наших секретах, — вжал голову в плечи Дорей. — И… и может, заходил бы к нам в гости… Я бы хотел… хотел больше узнать о родителях. И об их смерти.
— Я оба твоих желания выполню с большим удовольствием, — воодушевлённо откликнулся мастер Линк. — Но я всё равно не совсем понимаю кто такой твой «кузен», — он бросил взгляд на Эдана.
— У вас нет имени для таких, как я, — отозвался дух и поднялся на ноги. — А теперь обед! Я торопился домой не просто так!
Гин
«В ночь, когда в небе умерла старая луна, но ещё не родилась новая, нужно пойти в дальний лес, где начинаются холмы. Там ты найдёшь три камня, а среди них растёт осина. Нужно стать под ней, лицом на запад и позвать безыменя именем умерших, убитых и заблудящих. Проси его, что хочешь, но в плату он потребует свежей крови. Дай ему стакан, не больше, иначе не упасёшься».
Дорей по прозвищу Рогожка воровато огляделся и закрыл книгу. Это был первый раз, когда он пробрался в закрытую секцию библиотеки. Мальчишки из его крыла хвалились, что делают это чуть ли не каждый день, но показывать запретные заклинания никто не торопился. «Трепачи», — обычно бурчал Дорей. Сам он никогда раньше не совершал ничего, что могло бы вызвать гнев учителей и наставников, и не придумывал сказок.
Но не сейчас. Но не сейчас.
Это лишь вопрос времени, когда наставник Риган узнает, кто именно из мальчишек видел его той ночью. И Дорей ни секунды не сомневался, какая участь его ожидает. Понятно, что полагаться на «Поверья и наговоры общежитий школы имени Нигмара Белого» кажется глупым, но если бы это была бесполезная книга, она бы не хранилась в закрытой секции. Искать какие-то действительно мощные заклинания было бесполезно, но вызвать безыменя у третьегодки вполне могло получиться. Дорей много слышал об этих духах ещё когда жил с родителями, да и бывал возле тех трёх камней раньше. Говаривали, что это остатки какого-то языческого храма, и души жертв, принесённых древним богам, до сих пор стенают там по ночам. Найти туда дорогу даже тёмной безлунной ночью не будет проблемой. Главное — дожить до этой самой ночи.
Боясь оказаться застигнутым врасплох, вздрагивая от каждого шороха и скрипа, Дорей проскользнул мимо стражей библиотеки и прячась за живой изгородью двинулся к общежитиям. В небе, среди россыпи звёзд, висел тонкий серпик луны — жить ей оставалось всего две ночи, и мальчишка молил всех известных ему духов и богов, чтобы его жизнь оказалась длиннее. Он вовремя заметил отблеск лампы, чтобы залечь в кустах. Не прошло и минуты, как послышалось лёгкое шуршание гравия: кто-то шёл по дорожке в сторону библиотеки.
— Думаешь, мы его поймаем? — произнёс тихий голос. Дорей похолодел. Фамильяр наставника Ригана, пернатый змей Влан. Он только выглядел, как глупая белая птица с пёстрым хохолком. Влан бы хитёр и силён, как настоящий дракон. Луч чиркнул землю перед кустами. Теперь торопливые шаги удалялись.
— Он будет паниковать. И когда явится в библиотеку, тут мы и… — конец фразы разобрать не удалось, да и не было нужды.
Дорей сжал сквозь рубашку ключ — талисман и оберег, всё, что осталось от старой жизни. Дождавшись, когда сердце успокоится и его удары перестанут заглушать звуки окружающего мира, мальчишка двинулся дальше. Он только что чуть не попался. И как глупо! Конечно, наставник Риган не мог уследить за всеми корпусами одновременно, и поставить магических наблюдателей тоже не мог: на ночь территория школы опечатывалась, чтобы ученики не могли ничего учудить. От самого маленького заклинания сразу же срабатывала сигнализация: сирены и яркие огни заливали всю территорию школы, и бездушной Печати было безразлично, кто ты — ученик или наставник. Ночью колдовать на территории школы нельзя. И точка.
Но вот за одним-единственным зданием библиотеки наставник Риган уследить мог. И если ученик не был старшегодкой, он обязательно должен был явиться за каким-нибудь заклинанием для защиты, ведь боевые заклинания и настоящие слова призыва начинали учить только на шестой год. Хорошо, что он не догадался сделать это сразу.
Дорей вытащил прут из оконной решётки и забрался в подвал. Поставил прут на место. Теперь он в относительной безопасности: наставник Риган в библиотеке, и здесь поймать его не сможет. Разве что если кто-то из ночных воспитателей не донесёт. Наконец, удалось добраться до своей комнаты. Дважды мальчишку чуть не заметили, но каждый раз в самый последний момент каким-то чудом ему удавалось спрятаться.
«Слався, Нигмар Белый, расстели свой плащ над нами,
Да обойдут нас стороной козни лукавых,
И да пребудет благодать».
Утро прошло как обычно, молитва, завтрак, занятия. Дорею казалось, что под веки ему насыпали песка: ночью он так и не смог нормально заснуть. Его бросало то в жар, то в холод, во рту образовался неприятный привкус, а ладони слишком сильно потели. Сначала он хотел сказаться больным, но потом решил, что так наставник Риган быстрее его вычислит. Уроки тянулись невероятно медленно. Сначала Дорей сидел, как на иголках, каждую минуту ожидая, что сейчас кто-нибудь ворвётся в аудиторию, и его под любопытными взглядами остальных учащихся потащат на казнь. Но занятия шли, наставники сменялись, и ничего не происходило.
В эту ночь он никуда больше не выходил. Нужно было только дождаться, когда луна умрёт окончательно. Стоит ли говорить, что следующий день был ещё более тягостным? Минуты превращались в часы, часы в года, а вечер всё не наступал. Если бы у Дорея был выбор, он бы спрятался под столом, и целый день просидел там не вылезая. Слава всем поднебесным и подземным духам, что в этом семестре наставник Риган не вёл у них никаких классов.
— Эй, Серый добыл немного зелий. Как насчёт повеселиться сегодня вечером? — это Рульд Заноза. Главный заводила и хулиган в их корпусе. Отказать ему сложно. И опасно. Дорей изобразил самое грустное лицо, какое только мог:
— Я съел какую-то хрень. Облюю вам всё веселье, — после стольких бессонных ночей, бледный, с синяками под глазами, сейчас как нельзя лучше Дорей мог притвориться больным. Главное теперь, чтобы не попытались взять на слабо. Заноза нахмурился, размышляя. Наконец, нежелание быть раскрытым взяло своё.
Дождавшись, когда объявят отбой и мальчишки уйдут «веселиться», Дорей выскользнул из постели, оделся, проверил на месте ли ключ, и, захватив с тумбочки выщербленную чашку, а из тайника железное лезвие, проторенным путём двинулся в подвал. Убедившись, что никого на улице нет, вытащил прут. Самой опасной частью, на которой он сейчас сосредоточил всё своё внимание, было незамеченным пробраться до стены и через тайный лаз выбраться наружу. О том, что сулило путешествие по лесу, он предпочитал не думать. Как и о том, что делать дальше, если получится вызвать безыменя. Или не получится. Особенно если не получится.
Ночной лес оказался намного страшнее, чем Дорей представлял. Странные шорохи и скрипы, чьи-то липкие взгляды… Тем более сейчас, в самую тёмную ночь, когда в небе сияют только звёзды. Да ещё так близко от Холмов! Постоянно спотыкаясь и озираясь, мальчишка медленно продвигался вперёд. Жаль, что фамильяров учатся вызывать и привязывать только в университете. Сейчас ему не помешал бы один. Или парочка. Он уже не на шутку испугался, что прошёл мимо камней ещё час назад и вот-вот забредёт в Холмы, когда буквально вывалился на поляну. В самом центре росла тонкая осина, и её листья казались маленькой стайкой серебряных рыбок, прячущихся от чудовища. Вокруг дерева стояли три больших покосившихся камня. Сейчас, в неверном звёздном свете, они казались уставшими сгорбившимися стариками. Словно жрецы во время ритуала. Дорей почувствовал, как пот холодными ручейками течёт вдоль позвоночника. От самого этого места, от земли, от деревьев, веяло невыносимой жутью, и было не понять — это от разыгравшейся фантазии стучат зубы, или здесь на самом деле ощущается потусторонний — могильный — холод? Может, меж этих камней под корнями осины вправду похоронен старый алтарь, окроплённый кровью сотен жертв, как рассказывают в школьных страшилках?
Наставник Риган больше не казался такой уж большой проблемой. Ну, и правда, что он может сделать в самом ужасном случае? Убьёт и, в целом, всё. Если бы он был могучим колдуном, из тех, о которых пишут в книжках, он мог бы поймать душу Дорея и держать в заточении, используя иногда, как младшего духа — для мелких поручений. Всё равно душа ребёнка на большее не способна.
«Ещё не поздно отступить», — мысленно произнёс Дорей. И представил, как теперь будет в темноте возвращаться обратно. И встретит возле стены наставника Ригана. Как его массивная фигура закроет свет в стенном проёме, и больше не спастись… Может, ну их всех, переждать сейчас ночь, и попробовать убежать? Он думал об этом все дни и ночи, с тех пор, как… И как и во все прошлые разы, перед его внутренним взором встал дядя Брон. Грозный и усатый, с большим животом и красными кулаками. Нет уж, лучше пусть разорвут мелкие бесы. «Я смогу», — мысленно подбодрил себя Дорей.
«Очерти вокруг себя круг калёным железом и засыпь солью», — говорил наставник Крез. — «Духи не любят ни соль, ни острое железо». Лезвие с чавкающим звуком вошло в землю. Чертить линию было невероятно сложно, мешали корешки и камешки, дрожали и соскальзывали с лезвия руки. С мальчишки сошло семь потов, но дело, наконец, было закончено. Соли взяться было неоткуда, но даже такой круг был куда лучшей защитой, чем вообще ничего. Дорей огляделся, пытаясь определить где же теперь запад. Без луны и без солнца он почти не умел ориентироваться. Наконец, начертив в голове карту, он выбрал направление.
«Духи любят, когда за словами стоит настоящая сила. Называй пустые имена, и никого не дозовёшься. Произнося имена, выбирай тех, кого знал лично, к кому прикасался, кто тебя помнил», — говорила наставница Лурна.
— Именем Рузолы, матери моей, — начал Дорей. Его голос ему самому показался слабым и никчёмным. — Именем Мизена, отца моего, — после короткой паузы продолжил он, стараясь говорить громче, — Призываю тебя, безымень. Приди и исполни моё желание, — в конце ему не удалось совладать с собой, и голос предательски сорвался в мышиный писк.
Ничего не произошло. Он подождал ещё немного, но ночь была всё так же густа, а лес полон неведомых голосов и звуков. Ни потустороннего ветра, ни вспышек, ни видений на небе. Может, запад всё-таки в другой стороне? Дорей повернулся, выбирая новое направление.
— Я слушаю тебя, дитя, — произнёс камень, к которому он до этого стоял спиной. Мальчишка вздрогнул и чуть не отпрыгнул назад, но вовремя вспомнил, что стоит внутри защитного круга, и границы переступать нельзя.
Голос принадлежал и мужчине, и женщине, и ребёнку, и старику. Казалось, что говорит большая толпа и один человек одновременно. Интонации его не были нейтральными, но понять, злится он или радуется, тоже было нельзя.
На камне сидел безымень, как их описывают в страшилках: в балахоне, с глубоко надвинутым капюшоном, за тенью которого и днём нельзя было бы рассмотреть лица.
«У них нет ни лица, ни имени. Они примеряют личину тех, за кем идёт смерть. Если встретишь безыменя, который выглядит, как ты, значит, скоро умрёшь», — вспомнил Дорей обычное описание спутников смерти, и отвёл глаза. Теперь на поляну опустилась настоящая тишина: молчал в ожидании лес, молчала земля, молчало небо. Все заранее заготовленные слова вылетели из головы.
— Я пришёл заключить с тобой договор, — собравшись с духом, промямлил мальчик. Фигура безыменя слегка шевельнулась. Кажется, он кивнул. — Мне нужен защитник, — голос Дорея окреп. Да, именно это будет его желанием. — Защити меня!
Всё замерло. И в следующее мгновение безымень оказался совсем рядом, сразу за кругом. Он упёр руки в что-то невидимое — защитную стену над неровной линией, которую совсем недавно мальчишка чертил по земле железным лезвием. Бледные голубые искры посыпались в разные стороны, а Дорей почувствовал, словно кто-то положил пудовую гирю на плечи: защитный круг давил, тянул к земле под напором духа.
— Ты что-то путаешь, дитя, — почти нежным голосом пропел он, наваливаясь всё сильнее и сильнее. Дорей не выдержал и упал на колени. — Ко мне приходят за другим. Я не защищаю. Не созидаю. Кому ты желаешь смерти?
— Ты ведь можешь исполнить любое желание, — прошептал мальчик.
Безымень опять ударил невидимую стену, и в этот раз не встретил никакого сопротивления. Схватив мальчишку за горло, он повалил его на землю.
— Кому ты желаешь смерти? — прорычал дух на самой грани слышимости, но Дорей молчал. Он крепко зажмурился и ждал, когда же безымень нанесёт последний удар. «Сейчас всё закончится», — вертелась в голове единственная мысль. Неожиданно давление исчезло.
Дорей ждал. Ничего не происходило. Наконец, он неуверенно приоткрыл один глаз. Безымень снова сидел на камне. Его капюшон был повёрнут в сторону мальчишки, но куда он смотрел на самом деле оставалось загадкой. Прошло несколько долгих минут.
— Ну, продолжай, — наконец, произнёс дух. Дорей смутился: оказывается, безымень всё это время чего-то ждал. Но вот чего? Заметив растерянность мальчишки, он подсказал: — Какую плату ты предлагаешь за исполнение своего желания?
Значило ли это, что дух согласен?
— Стакан свежей крови, — ответил он, как учила книга. Дух дёрнулся и неожиданно расхохотался. Потревоженные птицы, громко хлопая крыльями, сорвались с соседних деревьев. От этого смеха Дорей весь покрылся мурашками, а волосы на голове встали дыбом.
— Нет, так не пойдёт, — наконец, отсмеявшись, сказал безымень. — Ты просишь у меня нечто необычное. Ты хочешь удивительный уговор. И думаешь, я соглашусь на это ради какой-то крови?
— Но в книге…
— Имя, — мгновение, и дух вновь оказался рядом с Дореем. Он присел на корточки и теперь внимательно «смотрел» на мальчишку. — Я хочу имя.
— Какое? — Дорей всё ещё не мог понять, что хочет дух.
— Любое. Но надеюсь, ты выберешь что-нибудь покрасивее.
— Для тебя имя? — Наконец, сообразил он. В кого превратится безымень, получивший собственное имя? О таком он никогда не слышал. Станет ли тот сильнее? Или наоборот исчезнет? Хотя вряд ли дух хотел бы чего-нибудь, что могло ему навредить.
— Для меня, — согласился дух. — Ты дашь мне имя, а в обмен я буду защищать тебя. До шестой смерти.
Дорей заставил себя сесть и отряхнуться. Всё это время он лихорадочно размышлял. Безымени были очень сильными духами, возможно, одними из самых могущественных — ведь все под смертью ходят без исключения. Хотя оговорка про шестую смерть сейчас не казалось странной. Раньше Дорей думал, что это просто красивое поверье — что пять раз от смерти можно сбежать, а на шестой она найдёт тебя где угодно, куда ни спрячься. Как люди вообще могли понять в этот раз им удалось сбежать или нет? Смерть — она одна и есть. Но раз дух тоже ставит такое условие… Никто не знал, кто такие безымени на самом деле — то ли души умерших, то ли бесы, то ли проявления природы; а может, утратившие силу забытые боги. Вызвать их было сравнительно легко, и единственное, что сдержилвало многочсленных любителей лёгкого пути — призвавший безыменя часто умирал сам, отправляясь следом за врагов. Отчего так — никто не знал. Да и со словами нужно быть очень осторожным: если есть возможность как-либо исказить желание, безымень обязательно воспользуется лазейкой, исказит его всё сделав не так.
— От чего ты будешь защищать меня?
— От чего захочешь, — неожиданно покладисто предложил дух. — Ты забавный.
— Забавный?
Разговор выходил странный. Мир вокруг замер, прислушиваясь к каждому слову, произносимому на поляне. От собеседника Дорея веяло холодом. И силой. Руки у мальчишки предательски дрожали. Он бы всё отдал, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте, в безопасности, но как уйти? Безымень уже здесь, сидит рядом — даже тянуться не нужно, чтобы прикоснуться. А в школе его ждёт наставник Риган. Что так пропадать, что эдак.
— Я — смерть и забвение, и таких, как я, зовут только для того, чтобы мы забрали с собой кого-нибудь на тот свет. И тут появляешься ты, ещё усы не растут, а твой зов так силён, что его слышно даже мне. И что ты просишь меня? Убить? Вытереть воспоминания о ком-то? Нет. Ты просишь защитить! Это забавно. Кем ты считаешь меня?
— Безымень… — Дорей сглотнул. — Древний дух, который может исполнить любое желание…
— Верно, — безымень кивнул. — Только вы, люди, всегда хотите одного и того же. Кроме тебя.
На поляну опять опустилась тишина. Не шуршал ветер в ветвях, не журчала вода в ручейке.
— И что же теперь? — Наконец, не удержался мальчишка.
— Я жду имя. Назовёшь меня — и я стану твоим защитником. А не назовёшь… — в голосе безыменя мелькнуло безразличие. Ну да, не назовёт — и дух будет одним из первых, кто забудет неудачливого мальчишку. А остальные… Кому он нужен? Уж дядя Брон точно будет счастлив, если Дорей исчезнет.
— Эдан… — он сглотнул. — Эдан Тримос. Тебе нравится такое имя?
Дух склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.
— Да, хорошее, — наконец произнёс он. И голос его был обычным человеческим голосом. Приятный баритон. И теперь под капюшоном Дорей мог различить лицо! Тонкие губы, тонкие брови, глаза, в темноте кажущиеся чёрными. — Давай помогу встать, — он протянул руку, и мальчишка не посмел отказаться от помощи. Ладонь духа была сухая и тёплая. Обычная человеческая ладонь. Дорей безропотно позволил отряхнуть себя от веток и налипшей земли, и также безропотно пошёл следом за духом (духом ли теперь?) обратно к школе. Лес вокруг жил своей обычной ночной жизнью: вздыхал, шуршал, ухал и перекликался. Чьи-то липкие взгляды из чащи то и дело скользили по ним, но тёплая рука Эдана, за которую держался мальчишка, словно отсекала страх. Просто взрослый ведёт ребёнка домой через тёмный лес. Сильный взрослый, который защитит. Не даст в обиду никому, будь то чудище или наставник Риган.
— Как тебя зовут-то? — Поинтересовался дух.
— Дорей, — мальчишка помолчал. — Дорей Данеш.
— А с родителями твоими что случилось?
Ну да, Дорей ведь призывал безыменя именами отца и матери, а это значило, что оба они мертвы.
— Говорят, что несчастный случай, — он против воли сжался, словно ожидая удара. — Что отец напутал что-то со схемой заклинания.
— Но ты не веришь?
— Мама плакала накануне, просила, чтобы мы уехали быстрее. Она что-то знала.
— Но вы не успели.
— Не успели. Мы должны были уехать на следующий день, — Дорей замолчал заново переживая те дни.
— А тут ты как оказался?
— Дядя Брон отправил сюда, подальше от дома. Говорит, ради моей безопасности, но кому я нужен? — Мальчишка вздохнул. Слёзы наворачивались на глаза. Все воспоминания, которые он так тщательно забывал, вернулись разом. Яркая счастливая жизнь оборвалась два года назад. Любовь, тепло, забота, достаток — всё исчезло. Из прошлой школы дядя Брон перевёл его сюда, в школу имени Нигмара Белого, захолустье. Зато далеко. И полный пансион. Никто не ждал Дорея дома. — Я ведь ничего не знаю. И ничего не решаю. А так он может распоряжаться всем, что осталось от родителей, а я — далеко, не могу даже посмотреть ему в глаза.
Они остановились перед тайным лазом. Как дух смог найти дорогу сюда? Откуда знал о его существовании?
— Иди, — Эдан похлопал его по плечу. — Соблюдай осторожность и лишний раз не нарывайся.
— А ты?
— А я догоню тебя позже, — дух ухмыльнулся, словно прочитав мысли мальчишки. — Не бойся, такие, как я, всегда держат слово. Ничего не бойся. А, сапоги только почисть здесь, много грязи на подошвы налипло — оставишь слишком заметный след.
Дорей послушно почистил ботинки, залез в щель и обернулся ещё раз посмотреть на безыменя: тот стоял под деревом на самой опушке. Лицо его было не рассмотреть в темноте безлунной ночи, но Дорей отчего-то был уверен, что дух смотрит на него.
Дорога в комнату была долгой: приходилось прятаться, озираться, ждать, пока ночная стража пройдёт мимо. К счастью, никто из наставников не попался ему на пути, и в подвале засады тоже не было. Наконец, он добрался до комнаты: остальные ребята ещё не вернулись, и Дорей с облегчением разделся и нырнул под своё прохудившееся одеяло. Стоило и одежду почистить, но сил ни на что не оставалось. Сон навалился на него быстрее, чем он успел прочесть молитву.
— Подъём! Подъём, лежебоки! — Наставник Крез шёл по коридору и стучал во все двери. Уже утро? — Всем умываться!
Дорей с трудом разлепил глаза. Он проспал и теперь придётся толочься у умывальников и в туалетах с остальными. На соседних кроватях ворочались и тихо ругались под нос мальчишки. Похоже, они вернулись совсем недавно.
Нужно поторопиться, а то можно опять розги схлопотать. Дорей начал поспешно одеваться. За ночь одежда отсырела. Согреться бы. Мальчишка замер и внимательно посмотрел на куртку: она была чистая. Точнее, замызганная и заношенная, но “обычно” замызганная. Ни следа лесной грязи, ни одной прилипшей веточки или комка земли. Он схватил ботинки — то же самое. Может, вся эта сумасшедшая ночь ему только приснилась? На самом деле не было никакого похода к осине и трём камням, не было никакого безыменя? Дорей до крови прикусил губу: с него станется, он ведь несколько ночей не спал перед этим. Вполне мог вчера заснуть, когда ждал пока остальные уйдут. Мог бы сразу понять — духи ведь не бывают такими добродушными в жизни. Проклятие! Ну, сегодня ведь тоже будет безлунная ночь. Сегодня уж точно он попытает счастья. Нужно только соли добыть. Всё же с безыменями шутить не стоит. Да и дух из сна был прав: к таким, как он, вестникам смерти, обращаются только с вполне конкретными просьбами. Лучше он попросит убить наставника Ригана. Ужасно, но надёжно. И никто не поймёт, что это Дорей “заказал” его. Ведь ребёнку такое, по идее, не под силу. Только если у этого ребёнка нет столько мертвецов среди родных. Главное — самому потом остаться в живых.
— Позвольте представить нового наставника, — наставник Тереш от удовольствия разве что руки не потирал. — Замену оставившей нас наставнице Ладен. Эдан Тримос. С сегодняшнего дня он ведёт основы артефакторики и историю колдовства.
Дорей не мог поверить ушам. Эдан Тримос?! Значит ли это, что это был не сон?! Новый наставник — молодой и уверенный в себе — улыбался классу.
— Практику и экзамены сдавать будете уже ему, не опозорьте честь школы, — наставник Тереш кивнул новоприбывшему коллеге. — На этом оставлю вас, — и напоследок классу: — Ведите себя прилично!
— Здравствуйте, — наставник Тримос окинул взглядом аудиторию, — Прежде чем мы приступим к занятию, я хотел бы сначала познакомиться со всеми вами. Я буду называть имя и фамилию, — он раскрыл журнал оценок, — а вы будете вставать и парой фраз рассказывать о себе. Итак, начнём.
— Эй, Рогожка, — Заноза больно толкнул Дорея локтем под рёбрам. — Что рот раззявил? Втюрился, что ль?
— А? — Дорей, наконец, смог оторвать взгляд от нового наставника и посмотрел на соседа. Как безымень мог превратиться в наставника? Почему ни один маг не понял, что он — не человек? Почему ни один из фамильяров не поднял тревоги? — В кого?
— В новенького нашего, — Заноза заухмылялся. — Он не такой милашка, как наставница Ладен, но тоже ничего. Да?
— Дорей Данеш, — добрался тем временем безымень до Дорея — тот в журнале шёл всего лишь третьим, и мальчишка вскочил, как ошпаренный.
— Эээ… — выдавил из себя он и густо покраснел. Одноклассники засмеялись. Ну он попал. Заноза теперь всем растрезвонит. Лучше бы наставник Риган его просто убил!
— Почему ты думаешь это было сложно? — Безымень — или кем он был теперь? — сидел, развалившись на скамейке. Всё тот же просторный балахон, что был на нём ночью, но теперь капюшон был откинут на спину, а из-под рукавов виднелись белые манжеты рубашки. При свете дня дух оказался загорелым кареглазым брюнетом со взглядом так и не выросшего проказника. Сейчас он снисходительно наблюдал, как мальчишка поспешно уплетает его обед, и прятал улыбку в уголках губ. Какое странное чувство: словно приехал любимый брат, и теперь — точно — всё будет хорошо. Дядя Брон был совсем нелюбимым, и уж точно не добрым проказником. Мальчик на мгновение зажмурился и заставил себя досчитать до десяти. Но нет, когда он открыл глаза дух всё ещё сидел на лавочке подставляя лицо под скудные лучи зимнего солнца. Какие глупые мысли! Как вестник смерти, древний дух, может вызывать такие чувства? Да, безымень здесь, чтобы защитить его, как и обещал. Но это не значит, что он будет добр. — Они так ждали нового наставника, что даже приди я к ним с большой дороги — они бы взяли меня с радостью даже в этом случае. А уж пару грамот выправить — на такую ерунду моего могущества вполне хватит.
Вообще поведение духа не вписывалось ни во что, что Дорей знал о потусторонних силах. Сидеть на скамейке и болтать со своим нанимателем — о таком не упоминалось ни в одной книге. Да и то, что мальчик помнил из времён, когда отец был жив, и активно практиковал — никак не вязалось с тем, что Дорей видел сейчас. Духи себя никогда так не ведут. Они слишком голодны, жадны и глупы, чтобы быть такими, как Эдан.
Так и есть. Это предсмертный бред. Тогда, на той проклятой поляне, безымень всё же убил его. Задушил. И теперь это просто пустые видения, мечты о несбыточном. Странно только, что последняя мечта, последнее, что Дорей увидит — это сытный обед. С другой стороны — когда он в последний раз нормально ел? Душевные терзания душевными терзаниями, но за жаркое он бы многое отдал. По крайней мере хорошо одно — наставника Ригана можно больше не опасасться, как и насмешек остальных мальчишек: какое ему до них дело в посмертии? Может, когда всё это закончится, ему удастся ещё раз увидеться с мамой и папой?
— Позовёшь своих друзей? — Прерывая его размышления поинтересовался дух.
— Каких? — С набитым ртом промычал Дорей. Эдан кивнул в сторону ближайших кустов. Сквозь голые ветки отчётливо виднелись ученические куртки и рыжие вихры одного из наблюдателей. — Идите сюда! — Помахал им Дорей. Что уж скрываться. Всё равно вся школа будет гудеть. Что только они выдумают?
— Привет, — тем временем первым поздоровался с подошедшими к скамейке мальчишками безымень. Мальчишки глазели на них, как на какое-то чудо. Ну да, наставнки здесь не заводили дружеских отношений с учениками. А отдать свой обед — это вообще за гранью добра! — У вас вопросы по сегодняшнему уроку?
Мальчишки нестройно замычали в ответ.
— А чо вы его кормите? — Без обиняков задал главный вопрос Рыжий. Он отличался излишней простотой и бил всегда метко в нос.
— Неужели я не могу угостить своего кузена?
— Кузена? — Лица мальчишек сначала поскучнели, а потом зажглись азартом. — Рогожка никогда не говорил, что у него есть кузен-наставник.
— А потому что я не наставник, — беззаботно пожал плечами безымень. — Я — боевой маг.
— Оооо, — раздался возглас восхищения, быстро переросшего в недоверие.
— А что боевой маг делает у нас? — За всех спросил Рыжий.
— Семейные дела, — усмехнулся Эдан. И потрепал Дорея по голове.
За один день Рогожка стал знаменит. Из серого никому неизвестного кроме соседей по комнате мальчишки он превратился в достопримечательность: ученик с надёжными связями среди наставников. Старшеклассники отнеслись к известию настороженно, ведь кто знает как покажет себя наставник Тримос? Да и задержится ли он здесь дольше наставницы Ладен? Но свои пять минут славы Дорей получил. Да и всё стало вдруг намного проще. Слух о том, что Тримос и Данеш — родственники, быстро облетел и преподавательский состав тоже. Конечно, это могли быть только фантазии, но мальчишке начало казаться, что и наставники смотрят на него иначе, мягче, что ли. Нерешённой проблемой оставался только наставник Риган. Казалось, что всё вот-вот наладится, но не прошло и недели, как от дяди Брона пришло письмо, и эти два года в школе Нигмара Белого внезапно закончились. Дорей в очередной раз убедился, что судьба его не любит. Точнее, обиделась когда-то и всё никак не может простить. Вот только за что? И когда?
— Привет, кузен, — в обеденный перерыв безымень по своему обыкновению сидел на лавочке в сквере при библиотеке. Рядом с ним стоял ещё один лоток с едой — теперь он всегда приносил обед на двоих. Они ещё не виделись — у класса Дорея не было в этот день ни истории колдовства, ни основ артефакторики. — Ты опять унылый. Что-то случилось?
Мальчик молча протянул ему письмо. Безымень взял бумагу, развернул, пробежал текст глазами и нахмурился. Помолчал немного и прочитал ещё раз.
— И что это значит? — Всё так же хмуро поинтересовался он.
— Дядя Брон продал всё наше… всё моё имущество, — вздохнул Дорей. — Сказал, что платить за обучение больше нечем. Остался только дом. И что за дом тоже платить нечем. А дом — или землю под ним, если его не станет — смогу продать только я, когда достигну совершеннолетия.
— То есть, вогнал тебя в долги, — кивнул дух. — А с вырученными деньгами он что сделал?
— Якобы неудачно вложил, — Дорей понял, что по щекам текут слёзы, и поспешно вытер их рукавом. Последний раз он плакал на похоронах.
— То есть, учиться дальше у тебя денег нет, вернуться домой — тоже нет. Содержать дом ты не можешь, и даже на еду у тебя денег не осталось. — Дух пожал плечами. — Хорош у тебя опекун, ничего не скажешь.
Дорей промолчал. Спорить не хотелось. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Жизнь кончена. Какая разница, что там делал наставник Риган, если за обучение уплачено только до конца семестра? То есть, жить ему здесь осталось всего полтора месяца, а потом только дорога в беспризорники. А с бродяжками разговор короткий: если не поклонишься местному босоногому королю, то до следующей полной луны и не доживёшь.
— Знал бы сколько мороки с тобой будет — потребовал бы что-нибудь ещё в дополнение к имени, — вздохнул дух и откинувшись на спинку скамейки закрыл глаза.
— В смысле? — Нахмурился в ответ Дорей.
— В смысле — собирайся. Поедем с тобой домой.
— Сейчас? А как же твоя работа здесь?
Дух в ответ только фыркнул, но помолчав всё же снизошёл до ответа:
— Как только я выйду за ворота — они забудут о моём существовании, не переживай об этом. Или ты думаешь мне интересно желторотых сосунков учить разной бесполезной ерунде?
— А когда отправимся? — Несмело спросил мальчик.
— Да хоть сейчас, — великодушно разрешил дух. — Твой дом ведь в столице?
— Да, в Литасе, — кивнул Дорей.
— Отлично. Значит, сегодня вечером и отправимся.
— В-вечером?
— Ну да. Бумажки твои все выправлю в местной канцелярии, до вечера как раз управлюсь. Как отбой пробьют — я за тобой приду. Вещи только собери. Держи, — безымень подтолкнул к Дорею лоток с едой и поднялся со скамейки. — А у меня теперь неожиданно много дел, — и он широким шагом направился к административному корпусу.
Ещё до отбоя Дорей уже был готов отправляться в путь: скромные пожитки собраны и упакованы в тряпичную сумку, тетради и пара книг завёрнуты в рубашку и перевязаны бечевой, ключ — тёплый кусочек металла прямо напротив сердца. Остальные мальчишки были на вечернем построении, но он решил, что делать там больше нечего и тихонько ускользнул. Вдруг безыменю удастся управиться раньше, ещё до отбоя? И словно в подтверждение его мыслей дверь скрипнула, открываясь. Дорей спрыгнул с кровати навстречу Эдану, но на пороге стоял не он.
— Дорей Данеш, — словно напоминая мальчику как его зовут, произнёс наставник Риган. Высокий, плечистый. Его холодные глаза, как два ледяных омута, поблёскивали из-под тяжёлых надбровных дуг. Жирные чёрные волосы, каки всегда, были зачёсаны назад. Пернатый змей Влан устроился на плечах мужчины, словно был частью его одежды.
— Н-н-наставник, — Дорей вцепился в лямку сумки. Сердце ухнуло куда-то в живот. Он знает? Нет, не может быть. Просто случайно зашёл — ведь все ученики должны быть на построении, вот он и ходит по общежитию, гоняет прогульщиков вроде него.
— Вот я тебя и нашёл, — наставник закрыл за собой дверь и гадко ухмыльнулся. Влан вторя своему хозяину обнажил клыки.
— Ч-что вы имеете ввиду? — Отпираться до последнего! До последнего! Может, он просто ищет наобум?
— Ты сам знаешь. Это ведь был ты, тогда вечером, — наставник Риган медленно приближался. Дорей же застыл, как изваяние: отступать некуда, да и даже если бы было куда — ноги отказывались слушаться. — Я вычислил тебя. Понадобилось много времени, но, как видишь, результат оправдал усилия.
Мужчина остановился вплотную к мальчишке, и тому теперь приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Всё пропало. Всё пропало! Чуть-чуть не успели. Ещё один день — и Дорей был бы далеко, в безопасности. Как он мог забыть про угрозу, исходящую от наставника? Как он мог расслабиться? И безыменю не успеть. Где он сейчас? Как его позвать на помощь? Дух не предупреждал что делать в случае опасности.
— Я…
— Прощай, Данеш, — лицо наставника скривилось в брезгливой гримасе.
— Прощай, Риган, — раздалось из-за его спины. Сердце выскочило из живота и застряло в горле. Эдан! Наставник Риган суетливо обернулся посмотреть на новоприбывшего и со странным булькающим звуком завалился на бок. Влан попытался взлететь, но только шумно хлопал крыльями, теряя перья. Несколько долгих мгновений они дёргались на полу, пока не расплылись лужей воды. Только нож, одежда, обувь да несколько перьев плавали в ней, но на глазах потрясённого мальчика таяли и они.
— Ты в курсе, что он собирался тебя убить? — Поинтересовался дух. Дорей сглотнул, заставляя сердце вернуться обратно в грудную клетку, и кивнул. — Ты меня призвал из-за него?
Ещё один кивок. Дух хмыкнул:
— Говорю же, чудной ты. Любой нормальный человек просто пожелал бы его смерти. А ты выдумал всю эту чушь с защитниками. Ладно, пойдём.
— А как же?.. — Мальчик неуверенно показал на лужу.
— Не волнуйся, к утру просохнет, — дух взял Дорея за руку и потащил к выходу — мальчик едва успел схватить с кровати стопку книг. По пути им не попалось ни одной живой души, всё общежитие словно вымерло. Откуда-то издалека доносился едва различимый гул голосов: на плаце остальные ученики как раз дочитывали вечернюю молитву. И только во дворе Дорей увидел человека: старый Лимр, конюх, держал за узды Ряска — вороного скакуна, полностью взнузданного, с набитыми для дальней дороги перемётными сумами.
— Спасибо, Лимр, — приветливо улыбнулся ему дух. Отобрал у Дорея сумку и книги и принялся укладывать их в седельные сумы.
— И тебе не хворать, Эдан, хорошей дороги, — конюх подсадил мальчишку в седло. Через минуту безымень тоже уже был верхом. Дорей поёрзал устраиваясь поудобнее. Хорошо, что его никто не видит из приятелей! Засмеяли бы: ехать спереди, как девица…
— Счастливо оставаться!
И вот, ворота закрылись за их спинами. И стены школы скрылись за деревьями. Дух свернул с дороги на какие-то тайные лесные тропы. Сумерки быстро сгущались превращаясь в настоящую глухую ночь, но волшебному коню это, кажется, не мешало.
— Эдан, — неуверенно позвал Дорей. — А куда мы едем?
— В Литас, — невозмутимо ответил дух.
— А почему… так? Зачем мы свернули с дороги?
— Через Холмы быстрее. Вот увидишь — к полуночи будем уже возле Рагоды.
— Через Холмы?! — Дорей аж подпрыгнул. Да в своём ли он уме?! Холмы даже в летний полдень — место смертельно опасное, а зимней ночью туда соваться не стоит даже думать. Конь под ними занервничал и запрял ушами.
— Тише, тише.
Дорей так и не понял к кому обращается дух — к нему или к Ряску.
— Поверь мне, никаких приключений. Путь безопасный.
— Безопасный?!
— Одному тебе там появляться не стоит, но со мной — никаких проблем. Вот увидишь.
Вскоре взошла луна, и весь мир вокруг расчертили густые тени. Как Рясок видел дорогу в этой чехарде чернильной темноты и серебряных клочков света? Деревья тихо шуршали о чём-то своём. Изо рта вырвались облачка пара. Дорей попытался поплотнее запахнуть свою рогожевую куртку, но теплее не становилось.
— Давай сюда, — Эдан заметил его возню в попытках согреться и закутал в свой балахон — только нос мальчика торчал наружу. Безымень оказался на удивление тёплым. И камзол был сделан из какой-то приятной мягкой ткани. Дорей прижался к груди Эдана: под его щекой билось сердце духа. Как странно: ведь он же дух. Откуда у него сердце? Почему после того, как он получил имя — он стал тёплым? Ведь сначала руки у него были ледяные, но потом… Интересно, значит ли это, что Эдана теперь можно убить? Мысли расползались в разные стороны, и бояться обитателей Холмов тоже больше не получалось. Сам того не заметив, Дорей заснул.
Дорей по прозвищу Рогожка воровато огляделся и закрыл книгу. Это был первый раз, когда он пробрался в закрытую секцию библиотеки. Мальчишки из его крыла хвалились, что делают это чуть ли не каждый день, но показывать запретные заклинания никто не торопился. «Трепачи», — обычно бурчал Дорей. Сам он никогда раньше не совершал ничего, что могло бы вызвать гнев учителей и наставников, и не придумывал сказок.
Но не сейчас. Но не сейчас.
Это лишь вопрос времени, когда наставник Риган узнает, кто именно из мальчишек видел его той ночью. И Дорей ни секунды не сомневался, какая участь его ожидает. Понятно, что полагаться на «Поверья и наговоры общежитий школы имени Нигмара Белого» кажется глупым, но если бы это была бесполезная книга, она бы не хранилась в закрытой секции. Искать какие-то действительно мощные заклинания было бесполезно, но вызвать безыменя у третьегодки вполне могло получиться. Дорей много слышал об этих духах ещё когда жил с родителями, да и бывал возле тех трёх камней раньше. Говаривали, что это остатки какого-то языческого храма, и души жертв, принесённых древним богам, до сих пор стенают там по ночам. Найти туда дорогу даже тёмной безлунной ночью не будет проблемой. Главное — дожить до этой самой ночи.
Боясь оказаться застигнутым врасплох, вздрагивая от каждого шороха и скрипа, Дорей проскользнул мимо стражей библиотеки и прячась за живой изгородью двинулся к общежитиям. В небе, среди россыпи звёзд, висел тонкий серпик луны — жить ей оставалось всего две ночи, и мальчишка молил всех известных ему духов и богов, чтобы его жизнь оказалась длиннее. Он вовремя заметил отблеск лампы, чтобы залечь в кустах. Не прошло и минуты, как послышалось лёгкое шуршание гравия: кто-то шёл по дорожке в сторону библиотеки.
— Думаешь, мы его поймаем? — произнёс тихий голос. Дорей похолодел. Фамильяр наставника Ригана, пернатый змей Влан. Он только выглядел, как глупая белая птица с пёстрым хохолком. Влан бы хитёр и силён, как настоящий дракон. Луч чиркнул землю перед кустами. Теперь торопливые шаги удалялись.
— Он будет паниковать. И когда явится в библиотеку, тут мы и… — конец фразы разобрать не удалось, да и не было нужды.
Дорей сжал сквозь рубашку ключ — талисман и оберег, всё, что осталось от старой жизни. Дождавшись, когда сердце успокоится и его удары перестанут заглушать звуки окружающего мира, мальчишка двинулся дальше. Он только что чуть не попался. И как глупо! Конечно, наставник Риган не мог уследить за всеми корпусами одновременно, и поставить магических наблюдателей тоже не мог: на ночь территория школы опечатывалась, чтобы ученики не могли ничего учудить. От самого маленького заклинания сразу же срабатывала сигнализация: сирены и яркие огни заливали всю территорию школы, и бездушной Печати было безразлично, кто ты — ученик или наставник. Ночью колдовать на территории школы нельзя. И точка.
Но вот за одним-единственным зданием библиотеки наставник Риган уследить мог. И если ученик не был старшегодкой, он обязательно должен был явиться за каким-нибудь заклинанием для защиты, ведь боевые заклинания и настоящие слова призыва начинали учить только на шестой год. Хорошо, что он не догадался сделать это сразу.
Дорей вытащил прут из оконной решётки и забрался в подвал. Поставил прут на место. Теперь он в относительной безопасности: наставник Риган в библиотеке, и здесь поймать его не сможет. Разве что если кто-то из ночных воспитателей не донесёт. Наконец, удалось добраться до своей комнаты. Дважды мальчишку чуть не заметили, но каждый раз в самый последний момент каким-то чудом ему удавалось спрятаться.
«Слався, Нигмар Белый, расстели свой плащ над нами,
Да обойдут нас стороной козни лукавых,
И да пребудет благодать».
Утро прошло как обычно, молитва, завтрак, занятия. Дорею казалось, что под веки ему насыпали песка: ночью он так и не смог нормально заснуть. Его бросало то в жар, то в холод, во рту образовался неприятный привкус, а ладони слишком сильно потели. Сначала он хотел сказаться больным, но потом решил, что так наставник Риган быстрее его вычислит. Уроки тянулись невероятно медленно. Сначала Дорей сидел, как на иголках, каждую минуту ожидая, что сейчас кто-нибудь ворвётся в аудиторию, и его под любопытными взглядами остальных учащихся потащат на казнь. Но занятия шли, наставники сменялись, и ничего не происходило.
В эту ночь он никуда больше не выходил. Нужно было только дождаться, когда луна умрёт окончательно. Стоит ли говорить, что следующий день был ещё более тягостным? Минуты превращались в часы, часы в года, а вечер всё не наступал. Если бы у Дорея был выбор, он бы спрятался под столом, и целый день просидел там не вылезая. Слава всем поднебесным и подземным духам, что в этом семестре наставник Риган не вёл у них никаких классов.
— Эй, Серый добыл немного зелий. Как насчёт повеселиться сегодня вечером? — это Рульд Заноза. Главный заводила и хулиган в их корпусе. Отказать ему сложно. И опасно. Дорей изобразил самое грустное лицо, какое только мог:
— Я съел какую-то хрень. Облюю вам всё веселье, — после стольких бессонных ночей, бледный, с синяками под глазами, сейчас как нельзя лучше Дорей мог притвориться больным. Главное теперь, чтобы не попытались взять на слабо. Заноза нахмурился, размышляя. Наконец, нежелание быть раскрытым взяло своё.
Дождавшись, когда объявят отбой и мальчишки уйдут «веселиться», Дорей выскользнул из постели, оделся, проверил на месте ли ключ, и, захватив с тумбочки выщербленную чашку, а из тайника железное лезвие, проторенным путём двинулся в подвал. Убедившись, что никого на улице нет, вытащил прут. Самой опасной частью, на которой он сейчас сосредоточил всё своё внимание, было незамеченным пробраться до стены и через тайный лаз выбраться наружу. О том, что сулило путешествие по лесу, он предпочитал не думать. Как и о том, что делать дальше, если получится вызвать безыменя. Или не получится. Особенно если не получится.
Ночной лес оказался намного страшнее, чем Дорей представлял. Странные шорохи и скрипы, чьи-то липкие взгляды… Тем более сейчас, в самую тёмную ночь, когда в небе сияют только звёзды. Да ещё так близко от Холмов! Постоянно спотыкаясь и озираясь, мальчишка медленно продвигался вперёд. Жаль, что фамильяров учатся вызывать и привязывать только в университете. Сейчас ему не помешал бы один. Или парочка. Он уже не на шутку испугался, что прошёл мимо камней ещё час назад и вот-вот забредёт в Холмы, когда буквально вывалился на поляну. В самом центре росла тонкая осина, и её листья казались маленькой стайкой серебряных рыбок, прячущихся от чудовища. Вокруг дерева стояли три больших покосившихся камня. Сейчас, в неверном звёздном свете, они казались уставшими сгорбившимися стариками. Словно жрецы во время ритуала. Дорей почувствовал, как пот холодными ручейками течёт вдоль позвоночника. От самого этого места, от земли, от деревьев, веяло невыносимой жутью, и было не понять — это от разыгравшейся фантазии стучат зубы, или здесь на самом деле ощущается потусторонний — могильный — холод? Может, меж этих камней под корнями осины вправду похоронен старый алтарь, окроплённый кровью сотен жертв, как рассказывают в школьных страшилках?
Наставник Риган больше не казался такой уж большой проблемой. Ну, и правда, что он может сделать в самом ужасном случае? Убьёт и, в целом, всё. Если бы он был могучим колдуном, из тех, о которых пишут в книжках, он мог бы поймать душу Дорея и держать в заточении, используя иногда, как младшего духа — для мелких поручений. Всё равно душа ребёнка на большее не способна.
«Ещё не поздно отступить», — мысленно произнёс Дорей. И представил, как теперь будет в темноте возвращаться обратно. И встретит возле стены наставника Ригана. Как его массивная фигура закроет свет в стенном проёме, и больше не спастись… Может, ну их всех, переждать сейчас ночь, и попробовать убежать? Он думал об этом все дни и ночи, с тех пор, как… И как и во все прошлые разы, перед его внутренним взором встал дядя Брон. Грозный и усатый, с большим животом и красными кулаками. Нет уж, лучше пусть разорвут мелкие бесы. «Я смогу», — мысленно подбодрил себя Дорей.
«Очерти вокруг себя круг калёным железом и засыпь солью», — говорил наставник Крез. — «Духи не любят ни соль, ни острое железо». Лезвие с чавкающим звуком вошло в землю. Чертить линию было невероятно сложно, мешали корешки и камешки, дрожали и соскальзывали с лезвия руки. С мальчишки сошло семь потов, но дело, наконец, было закончено. Соли взяться было неоткуда, но даже такой круг был куда лучшей защитой, чем вообще ничего. Дорей огляделся, пытаясь определить где же теперь запад. Без луны и без солнца он почти не умел ориентироваться. Наконец, начертив в голове карту, он выбрал направление.
«Духи любят, когда за словами стоит настоящая сила. Называй пустые имена, и никого не дозовёшься. Произнося имена, выбирай тех, кого знал лично, к кому прикасался, кто тебя помнил», — говорила наставница Лурна.
— Именем Рузолы, матери моей, — начал Дорей. Его голос ему самому показался слабым и никчёмным. — Именем Мизена, отца моего, — после короткой паузы продолжил он, стараясь говорить громче, — Призываю тебя, безымень. Приди и исполни моё желание, — в конце ему не удалось совладать с собой, и голос предательски сорвался в мышиный писк.
Ничего не произошло. Он подождал ещё немного, но ночь была всё так же густа, а лес полон неведомых голосов и звуков. Ни потустороннего ветра, ни вспышек, ни видений на небе. Может, запад всё-таки в другой стороне? Дорей повернулся, выбирая новое направление.
— Я слушаю тебя, дитя, — произнёс камень, к которому он до этого стоял спиной. Мальчишка вздрогнул и чуть не отпрыгнул назад, но вовремя вспомнил, что стоит внутри защитного круга, и границы переступать нельзя.
Голос принадлежал и мужчине, и женщине, и ребёнку, и старику. Казалось, что говорит большая толпа и один человек одновременно. Интонации его не были нейтральными, но понять, злится он или радуется, тоже было нельзя.
На камне сидел безымень, как их описывают в страшилках: в балахоне, с глубоко надвинутым капюшоном, за тенью которого и днём нельзя было бы рассмотреть лица.
«У них нет ни лица, ни имени. Они примеряют личину тех, за кем идёт смерть. Если встретишь безыменя, который выглядит, как ты, значит, скоро умрёшь», — вспомнил Дорей обычное описание спутников смерти, и отвёл глаза. Теперь на поляну опустилась настоящая тишина: молчал в ожидании лес, молчала земля, молчало небо. Все заранее заготовленные слова вылетели из головы.
— Я пришёл заключить с тобой договор, — собравшись с духом, промямлил мальчик. Фигура безыменя слегка шевельнулась. Кажется, он кивнул. — Мне нужен защитник, — голос Дорея окреп. Да, именно это будет его желанием. — Защити меня!
Всё замерло. И в следующее мгновение безымень оказался совсем рядом, сразу за кругом. Он упёр руки в что-то невидимое — защитную стену над неровной линией, которую совсем недавно мальчишка чертил по земле железным лезвием. Бледные голубые искры посыпались в разные стороны, а Дорей почувствовал, словно кто-то положил пудовую гирю на плечи: защитный круг давил, тянул к земле под напором духа.
— Ты что-то путаешь, дитя, — почти нежным голосом пропел он, наваливаясь всё сильнее и сильнее. Дорей не выдержал и упал на колени. — Ко мне приходят за другим. Я не защищаю. Не созидаю. Кому ты желаешь смерти?
— Ты ведь можешь исполнить любое желание, — прошептал мальчик.
Безымень опять ударил невидимую стену, и в этот раз не встретил никакого сопротивления. Схватив мальчишку за горло, он повалил его на землю.
— Кому ты желаешь смерти? — прорычал дух на самой грани слышимости, но Дорей молчал. Он крепко зажмурился и ждал, когда же безымень нанесёт последний удар. «Сейчас всё закончится», — вертелась в голове единственная мысль. Неожиданно давление исчезло.
Дорей ждал. Ничего не происходило. Наконец, он неуверенно приоткрыл один глаз. Безымень снова сидел на камне. Его капюшон был повёрнут в сторону мальчишки, но куда он смотрел на самом деле оставалось загадкой. Прошло несколько долгих минут.
— Ну, продолжай, — наконец, произнёс дух. Дорей смутился: оказывается, безымень всё это время чего-то ждал. Но вот чего? Заметив растерянность мальчишки, он подсказал: — Какую плату ты предлагаешь за исполнение своего желания?
Значило ли это, что дух согласен?
— Стакан свежей крови, — ответил он, как учила книга. Дух дёрнулся и неожиданно расхохотался. Потревоженные птицы, громко хлопая крыльями, сорвались с соседних деревьев. От этого смеха Дорей весь покрылся мурашками, а волосы на голове встали дыбом.
— Нет, так не пойдёт, — наконец, отсмеявшись, сказал безымень. — Ты просишь у меня нечто необычное. Ты хочешь удивительный уговор. И думаешь, я соглашусь на это ради какой-то крови?
— Но в книге…
— Имя, — мгновение, и дух вновь оказался рядом с Дореем. Он присел на корточки и теперь внимательно «смотрел» на мальчишку. — Я хочу имя.
— Какое? — Дорей всё ещё не мог понять, что хочет дух.
— Любое. Но надеюсь, ты выберешь что-нибудь покрасивее.
— Для тебя имя? — Наконец, сообразил он. В кого превратится безымень, получивший собственное имя? О таком он никогда не слышал. Станет ли тот сильнее? Или наоборот исчезнет? Хотя вряд ли дух хотел бы чего-нибудь, что могло ему навредить.
— Для меня, — согласился дух. — Ты дашь мне имя, а в обмен я буду защищать тебя. До шестой смерти.
Дорей заставил себя сесть и отряхнуться. Всё это время он лихорадочно размышлял. Безымени были очень сильными духами, возможно, одними из самых могущественных — ведь все под смертью ходят без исключения. Хотя оговорка про шестую смерть сейчас не казалось странной. Раньше Дорей думал, что это просто красивое поверье — что пять раз от смерти можно сбежать, а на шестой она найдёт тебя где угодно, куда ни спрячься. Как люди вообще могли понять в этот раз им удалось сбежать или нет? Смерть — она одна и есть. Но раз дух тоже ставит такое условие… Никто не знал, кто такие безымени на самом деле — то ли души умерших, то ли бесы, то ли проявления природы; а может, утратившие силу забытые боги. Вызвать их было сравнительно легко, и единственное, что сдержилвало многочсленных любителей лёгкого пути — призвавший безыменя часто умирал сам, отправляясь следом за врагов. Отчего так — никто не знал. Да и со словами нужно быть очень осторожным: если есть возможность как-либо исказить желание, безымень обязательно воспользуется лазейкой, исказит его всё сделав не так.
— От чего ты будешь защищать меня?
— От чего захочешь, — неожиданно покладисто предложил дух. — Ты забавный.
— Забавный?
Разговор выходил странный. Мир вокруг замер, прислушиваясь к каждому слову, произносимому на поляне. От собеседника Дорея веяло холодом. И силой. Руки у мальчишки предательски дрожали. Он бы всё отдал, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте, в безопасности, но как уйти? Безымень уже здесь, сидит рядом — даже тянуться не нужно, чтобы прикоснуться. А в школе его ждёт наставник Риган. Что так пропадать, что эдак.
— Я — смерть и забвение, и таких, как я, зовут только для того, чтобы мы забрали с собой кого-нибудь на тот свет. И тут появляешься ты, ещё усы не растут, а твой зов так силён, что его слышно даже мне. И что ты просишь меня? Убить? Вытереть воспоминания о ком-то? Нет. Ты просишь защитить! Это забавно. Кем ты считаешь меня?
— Безымень… — Дорей сглотнул. — Древний дух, который может исполнить любое желание…
— Верно, — безымень кивнул. — Только вы, люди, всегда хотите одного и того же. Кроме тебя.
На поляну опять опустилась тишина. Не шуршал ветер в ветвях, не журчала вода в ручейке.
— И что же теперь? — Наконец, не удержался мальчишка.
— Я жду имя. Назовёшь меня — и я стану твоим защитником. А не назовёшь… — в голосе безыменя мелькнуло безразличие. Ну да, не назовёт — и дух будет одним из первых, кто забудет неудачливого мальчишку. А остальные… Кому он нужен? Уж дядя Брон точно будет счастлив, если Дорей исчезнет.
— Эдан… — он сглотнул. — Эдан Тримос. Тебе нравится такое имя?
Дух склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.
— Да, хорошее, — наконец произнёс он. И голос его был обычным человеческим голосом. Приятный баритон. И теперь под капюшоном Дорей мог различить лицо! Тонкие губы, тонкие брови, глаза, в темноте кажущиеся чёрными. — Давай помогу встать, — он протянул руку, и мальчишка не посмел отказаться от помощи. Ладонь духа была сухая и тёплая. Обычная человеческая ладонь. Дорей безропотно позволил отряхнуть себя от веток и налипшей земли, и также безропотно пошёл следом за духом (духом ли теперь?) обратно к школе. Лес вокруг жил своей обычной ночной жизнью: вздыхал, шуршал, ухал и перекликался. Чьи-то липкие взгляды из чащи то и дело скользили по ним, но тёплая рука Эдана, за которую держался мальчишка, словно отсекала страх. Просто взрослый ведёт ребёнка домой через тёмный лес. Сильный взрослый, который защитит. Не даст в обиду никому, будь то чудище или наставник Риган.
— Как тебя зовут-то? — Поинтересовался дух.
— Дорей, — мальчишка помолчал. — Дорей Данеш.
— А с родителями твоими что случилось?
Ну да, Дорей ведь призывал безыменя именами отца и матери, а это значило, что оба они мертвы.
— Говорят, что несчастный случай, — он против воли сжался, словно ожидая удара. — Что отец напутал что-то со схемой заклинания.
— Но ты не веришь?
— Мама плакала накануне, просила, чтобы мы уехали быстрее. Она что-то знала.
— Но вы не успели.
— Не успели. Мы должны были уехать на следующий день, — Дорей замолчал заново переживая те дни.
— А тут ты как оказался?
— Дядя Брон отправил сюда, подальше от дома. Говорит, ради моей безопасности, но кому я нужен? — Мальчишка вздохнул. Слёзы наворачивались на глаза. Все воспоминания, которые он так тщательно забывал, вернулись разом. Яркая счастливая жизнь оборвалась два года назад. Любовь, тепло, забота, достаток — всё исчезло. Из прошлой школы дядя Брон перевёл его сюда, в школу имени Нигмара Белого, захолустье. Зато далеко. И полный пансион. Никто не ждал Дорея дома. — Я ведь ничего не знаю. И ничего не решаю. А так он может распоряжаться всем, что осталось от родителей, а я — далеко, не могу даже посмотреть ему в глаза.
Они остановились перед тайным лазом. Как дух смог найти дорогу сюда? Откуда знал о его существовании?
— Иди, — Эдан похлопал его по плечу. — Соблюдай осторожность и лишний раз не нарывайся.
— А ты?
— А я догоню тебя позже, — дух ухмыльнулся, словно прочитав мысли мальчишки. — Не бойся, такие, как я, всегда держат слово. Ничего не бойся. А, сапоги только почисть здесь, много грязи на подошвы налипло — оставишь слишком заметный след.
Дорей послушно почистил ботинки, залез в щель и обернулся ещё раз посмотреть на безыменя: тот стоял под деревом на самой опушке. Лицо его было не рассмотреть в темноте безлунной ночи, но Дорей отчего-то был уверен, что дух смотрит на него.
Дорога в комнату была долгой: приходилось прятаться, озираться, ждать, пока ночная стража пройдёт мимо. К счастью, никто из наставников не попался ему на пути, и в подвале засады тоже не было. Наконец, он добрался до комнаты: остальные ребята ещё не вернулись, и Дорей с облегчением разделся и нырнул под своё прохудившееся одеяло. Стоило и одежду почистить, но сил ни на что не оставалось. Сон навалился на него быстрее, чем он успел прочесть молитву.
— Подъём! Подъём, лежебоки! — Наставник Крез шёл по коридору и стучал во все двери. Уже утро? — Всем умываться!
Дорей с трудом разлепил глаза. Он проспал и теперь придётся толочься у умывальников и в туалетах с остальными. На соседних кроватях ворочались и тихо ругались под нос мальчишки. Похоже, они вернулись совсем недавно.
Нужно поторопиться, а то можно опять розги схлопотать. Дорей начал поспешно одеваться. За ночь одежда отсырела. Согреться бы. Мальчишка замер и внимательно посмотрел на куртку: она была чистая. Точнее, замызганная и заношенная, но “обычно” замызганная. Ни следа лесной грязи, ни одной прилипшей веточки или комка земли. Он схватил ботинки — то же самое. Может, вся эта сумасшедшая ночь ему только приснилась? На самом деле не было никакого похода к осине и трём камням, не было никакого безыменя? Дорей до крови прикусил губу: с него станется, он ведь несколько ночей не спал перед этим. Вполне мог вчера заснуть, когда ждал пока остальные уйдут. Мог бы сразу понять — духи ведь не бывают такими добродушными в жизни. Проклятие! Ну, сегодня ведь тоже будет безлунная ночь. Сегодня уж точно он попытает счастья. Нужно только соли добыть. Всё же с безыменями шутить не стоит. Да и дух из сна был прав: к таким, как он, вестникам смерти, обращаются только с вполне конкретными просьбами. Лучше он попросит убить наставника Ригана. Ужасно, но надёжно. И никто не поймёт, что это Дорей “заказал” его. Ведь ребёнку такое, по идее, не под силу. Только если у этого ребёнка нет столько мертвецов среди родных. Главное — самому потом остаться в живых.
— Позвольте представить нового наставника, — наставник Тереш от удовольствия разве что руки не потирал. — Замену оставившей нас наставнице Ладен. Эдан Тримос. С сегодняшнего дня он ведёт основы артефакторики и историю колдовства.
Дорей не мог поверить ушам. Эдан Тримос?! Значит ли это, что это был не сон?! Новый наставник — молодой и уверенный в себе — улыбался классу.
— Практику и экзамены сдавать будете уже ему, не опозорьте честь школы, — наставник Тереш кивнул новоприбывшему коллеге. — На этом оставлю вас, — и напоследок классу: — Ведите себя прилично!
— Здравствуйте, — наставник Тримос окинул взглядом аудиторию, — Прежде чем мы приступим к занятию, я хотел бы сначала познакомиться со всеми вами. Я буду называть имя и фамилию, — он раскрыл журнал оценок, — а вы будете вставать и парой фраз рассказывать о себе. Итак, начнём.
— Эй, Рогожка, — Заноза больно толкнул Дорея локтем под рёбрам. — Что рот раззявил? Втюрился, что ль?
— А? — Дорей, наконец, смог оторвать взгляд от нового наставника и посмотрел на соседа. Как безымень мог превратиться в наставника? Почему ни один маг не понял, что он — не человек? Почему ни один из фамильяров не поднял тревоги? — В кого?
— В новенького нашего, — Заноза заухмылялся. — Он не такой милашка, как наставница Ладен, но тоже ничего. Да?
— Дорей Данеш, — добрался тем временем безымень до Дорея — тот в журнале шёл всего лишь третьим, и мальчишка вскочил, как ошпаренный.
— Эээ… — выдавил из себя он и густо покраснел. Одноклассники засмеялись. Ну он попал. Заноза теперь всем растрезвонит. Лучше бы наставник Риган его просто убил!
— Почему ты думаешь это было сложно? — Безымень — или кем он был теперь? — сидел, развалившись на скамейке. Всё тот же просторный балахон, что был на нём ночью, но теперь капюшон был откинут на спину, а из-под рукавов виднелись белые манжеты рубашки. При свете дня дух оказался загорелым кареглазым брюнетом со взглядом так и не выросшего проказника. Сейчас он снисходительно наблюдал, как мальчишка поспешно уплетает его обед, и прятал улыбку в уголках губ. Какое странное чувство: словно приехал любимый брат, и теперь — точно — всё будет хорошо. Дядя Брон был совсем нелюбимым, и уж точно не добрым проказником. Мальчик на мгновение зажмурился и заставил себя досчитать до десяти. Но нет, когда он открыл глаза дух всё ещё сидел на лавочке подставляя лицо под скудные лучи зимнего солнца. Какие глупые мысли! Как вестник смерти, древний дух, может вызывать такие чувства? Да, безымень здесь, чтобы защитить его, как и обещал. Но это не значит, что он будет добр. — Они так ждали нового наставника, что даже приди я к ним с большой дороги — они бы взяли меня с радостью даже в этом случае. А уж пару грамот выправить — на такую ерунду моего могущества вполне хватит.
Вообще поведение духа не вписывалось ни во что, что Дорей знал о потусторонних силах. Сидеть на скамейке и болтать со своим нанимателем — о таком не упоминалось ни в одной книге. Да и то, что мальчик помнил из времён, когда отец был жив, и активно практиковал — никак не вязалось с тем, что Дорей видел сейчас. Духи себя никогда так не ведут. Они слишком голодны, жадны и глупы, чтобы быть такими, как Эдан.
Так и есть. Это предсмертный бред. Тогда, на той проклятой поляне, безымень всё же убил его. Задушил. И теперь это просто пустые видения, мечты о несбыточном. Странно только, что последняя мечта, последнее, что Дорей увидит — это сытный обед. С другой стороны — когда он в последний раз нормально ел? Душевные терзания душевными терзаниями, но за жаркое он бы многое отдал. По крайней мере хорошо одно — наставника Ригана можно больше не опасасться, как и насмешек остальных мальчишек: какое ему до них дело в посмертии? Может, когда всё это закончится, ему удастся ещё раз увидеться с мамой и папой?
— Позовёшь своих друзей? — Прерывая его размышления поинтересовался дух.
— Каких? — С набитым ртом промычал Дорей. Эдан кивнул в сторону ближайших кустов. Сквозь голые ветки отчётливо виднелись ученические куртки и рыжие вихры одного из наблюдателей. — Идите сюда! — Помахал им Дорей. Что уж скрываться. Всё равно вся школа будет гудеть. Что только они выдумают?
— Привет, — тем временем первым поздоровался с подошедшими к скамейке мальчишками безымень. Мальчишки глазели на них, как на какое-то чудо. Ну да, наставнки здесь не заводили дружеских отношений с учениками. А отдать свой обед — это вообще за гранью добра! — У вас вопросы по сегодняшнему уроку?
Мальчишки нестройно замычали в ответ.
— А чо вы его кормите? — Без обиняков задал главный вопрос Рыжий. Он отличался излишней простотой и бил всегда метко в нос.
— Неужели я не могу угостить своего кузена?
— Кузена? — Лица мальчишек сначала поскучнели, а потом зажглись азартом. — Рогожка никогда не говорил, что у него есть кузен-наставник.
— А потому что я не наставник, — беззаботно пожал плечами безымень. — Я — боевой маг.
— Оооо, — раздался возглас восхищения, быстро переросшего в недоверие.
— А что боевой маг делает у нас? — За всех спросил Рыжий.
— Семейные дела, — усмехнулся Эдан. И потрепал Дорея по голове.
За один день Рогожка стал знаменит. Из серого никому неизвестного кроме соседей по комнате мальчишки он превратился в достопримечательность: ученик с надёжными связями среди наставников. Старшеклассники отнеслись к известию настороженно, ведь кто знает как покажет себя наставник Тримос? Да и задержится ли он здесь дольше наставницы Ладен? Но свои пять минут славы Дорей получил. Да и всё стало вдруг намного проще. Слух о том, что Тримос и Данеш — родственники, быстро облетел и преподавательский состав тоже. Конечно, это могли быть только фантазии, но мальчишке начало казаться, что и наставники смотрят на него иначе, мягче, что ли. Нерешённой проблемой оставался только наставник Риган. Казалось, что всё вот-вот наладится, но не прошло и недели, как от дяди Брона пришло письмо, и эти два года в школе Нигмара Белого внезапно закончились. Дорей в очередной раз убедился, что судьба его не любит. Точнее, обиделась когда-то и всё никак не может простить. Вот только за что? И когда?
— Привет, кузен, — в обеденный перерыв безымень по своему обыкновению сидел на лавочке в сквере при библиотеке. Рядом с ним стоял ещё один лоток с едой — теперь он всегда приносил обед на двоих. Они ещё не виделись — у класса Дорея не было в этот день ни истории колдовства, ни основ артефакторики. — Ты опять унылый. Что-то случилось?
Мальчик молча протянул ему письмо. Безымень взял бумагу, развернул, пробежал текст глазами и нахмурился. Помолчал немного и прочитал ещё раз.
— И что это значит? — Всё так же хмуро поинтересовался он.
— Дядя Брон продал всё наше… всё моё имущество, — вздохнул Дорей. — Сказал, что платить за обучение больше нечем. Остался только дом. И что за дом тоже платить нечем. А дом — или землю под ним, если его не станет — смогу продать только я, когда достигну совершеннолетия.
— То есть, вогнал тебя в долги, — кивнул дух. — А с вырученными деньгами он что сделал?
— Якобы неудачно вложил, — Дорей понял, что по щекам текут слёзы, и поспешно вытер их рукавом. Последний раз он плакал на похоронах.
— То есть, учиться дальше у тебя денег нет, вернуться домой — тоже нет. Содержать дом ты не можешь, и даже на еду у тебя денег не осталось. — Дух пожал плечами. — Хорош у тебя опекун, ничего не скажешь.
Дорей промолчал. Спорить не хотелось. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Жизнь кончена. Какая разница, что там делал наставник Риган, если за обучение уплачено только до конца семестра? То есть, жить ему здесь осталось всего полтора месяца, а потом только дорога в беспризорники. А с бродяжками разговор короткий: если не поклонишься местному босоногому королю, то до следующей полной луны и не доживёшь.
— Знал бы сколько мороки с тобой будет — потребовал бы что-нибудь ещё в дополнение к имени, — вздохнул дух и откинувшись на спинку скамейки закрыл глаза.
— В смысле? — Нахмурился в ответ Дорей.
— В смысле — собирайся. Поедем с тобой домой.
— Сейчас? А как же твоя работа здесь?
Дух в ответ только фыркнул, но помолчав всё же снизошёл до ответа:
— Как только я выйду за ворота — они забудут о моём существовании, не переживай об этом. Или ты думаешь мне интересно желторотых сосунков учить разной бесполезной ерунде?
— А когда отправимся? — Несмело спросил мальчик.
— Да хоть сейчас, — великодушно разрешил дух. — Твой дом ведь в столице?
— Да, в Литасе, — кивнул Дорей.
— Отлично. Значит, сегодня вечером и отправимся.
— В-вечером?
— Ну да. Бумажки твои все выправлю в местной канцелярии, до вечера как раз управлюсь. Как отбой пробьют — я за тобой приду. Вещи только собери. Держи, — безымень подтолкнул к Дорею лоток с едой и поднялся со скамейки. — А у меня теперь неожиданно много дел, — и он широким шагом направился к административному корпусу.
Ещё до отбоя Дорей уже был готов отправляться в путь: скромные пожитки собраны и упакованы в тряпичную сумку, тетради и пара книг завёрнуты в рубашку и перевязаны бечевой, ключ — тёплый кусочек металла прямо напротив сердца. Остальные мальчишки были на вечернем построении, но он решил, что делать там больше нечего и тихонько ускользнул. Вдруг безыменю удастся управиться раньше, ещё до отбоя? И словно в подтверждение его мыслей дверь скрипнула, открываясь. Дорей спрыгнул с кровати навстречу Эдану, но на пороге стоял не он.
— Дорей Данеш, — словно напоминая мальчику как его зовут, произнёс наставник Риган. Высокий, плечистый. Его холодные глаза, как два ледяных омута, поблёскивали из-под тяжёлых надбровных дуг. Жирные чёрные волосы, каки всегда, были зачёсаны назад. Пернатый змей Влан устроился на плечах мужчины, словно был частью его одежды.
— Н-н-наставник, — Дорей вцепился в лямку сумки. Сердце ухнуло куда-то в живот. Он знает? Нет, не может быть. Просто случайно зашёл — ведь все ученики должны быть на построении, вот он и ходит по общежитию, гоняет прогульщиков вроде него.
— Вот я тебя и нашёл, — наставник закрыл за собой дверь и гадко ухмыльнулся. Влан вторя своему хозяину обнажил клыки.
— Ч-что вы имеете ввиду? — Отпираться до последнего! До последнего! Может, он просто ищет наобум?
— Ты сам знаешь. Это ведь был ты, тогда вечером, — наставник Риган медленно приближался. Дорей же застыл, как изваяние: отступать некуда, да и даже если бы было куда — ноги отказывались слушаться. — Я вычислил тебя. Понадобилось много времени, но, как видишь, результат оправдал усилия.
Мужчина остановился вплотную к мальчишке, и тому теперь приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Всё пропало. Всё пропало! Чуть-чуть не успели. Ещё один день — и Дорей был бы далеко, в безопасности. Как он мог забыть про угрозу, исходящую от наставника? Как он мог расслабиться? И безыменю не успеть. Где он сейчас? Как его позвать на помощь? Дух не предупреждал что делать в случае опасности.
— Я…
— Прощай, Данеш, — лицо наставника скривилось в брезгливой гримасе.
— Прощай, Риган, — раздалось из-за его спины. Сердце выскочило из живота и застряло в горле. Эдан! Наставник Риган суетливо обернулся посмотреть на новоприбывшего и со странным булькающим звуком завалился на бок. Влан попытался взлететь, но только шумно хлопал крыльями, теряя перья. Несколько долгих мгновений они дёргались на полу, пока не расплылись лужей воды. Только нож, одежда, обувь да несколько перьев плавали в ней, но на глазах потрясённого мальчика таяли и они.
— Ты в курсе, что он собирался тебя убить? — Поинтересовался дух. Дорей сглотнул, заставляя сердце вернуться обратно в грудную клетку, и кивнул. — Ты меня призвал из-за него?
Ещё один кивок. Дух хмыкнул:
— Говорю же, чудной ты. Любой нормальный человек просто пожелал бы его смерти. А ты выдумал всю эту чушь с защитниками. Ладно, пойдём.
— А как же?.. — Мальчик неуверенно показал на лужу.
— Не волнуйся, к утру просохнет, — дух взял Дорея за руку и потащил к выходу — мальчик едва успел схватить с кровати стопку книг. По пути им не попалось ни одной живой души, всё общежитие словно вымерло. Откуда-то издалека доносился едва различимый гул голосов: на плаце остальные ученики как раз дочитывали вечернюю молитву. И только во дворе Дорей увидел человека: старый Лимр, конюх, держал за узды Ряска — вороного скакуна, полностью взнузданного, с набитыми для дальней дороги перемётными сумами.
— Спасибо, Лимр, — приветливо улыбнулся ему дух. Отобрал у Дорея сумку и книги и принялся укладывать их в седельные сумы.
— И тебе не хворать, Эдан, хорошей дороги, — конюх подсадил мальчишку в седло. Через минуту безымень тоже уже был верхом. Дорей поёрзал устраиваясь поудобнее. Хорошо, что его никто не видит из приятелей! Засмеяли бы: ехать спереди, как девица…
— Счастливо оставаться!
И вот, ворота закрылись за их спинами. И стены школы скрылись за деревьями. Дух свернул с дороги на какие-то тайные лесные тропы. Сумерки быстро сгущались превращаясь в настоящую глухую ночь, но волшебному коню это, кажется, не мешало.
— Эдан, — неуверенно позвал Дорей. — А куда мы едем?
— В Литас, — невозмутимо ответил дух.
— А почему… так? Зачем мы свернули с дороги?
— Через Холмы быстрее. Вот увидишь — к полуночи будем уже возле Рагоды.
— Через Холмы?! — Дорей аж подпрыгнул. Да в своём ли он уме?! Холмы даже в летний полдень — место смертельно опасное, а зимней ночью туда соваться не стоит даже думать. Конь под ними занервничал и запрял ушами.
— Тише, тише.
Дорей так и не понял к кому обращается дух — к нему или к Ряску.
— Поверь мне, никаких приключений. Путь безопасный.
— Безопасный?!
— Одному тебе там появляться не стоит, но со мной — никаких проблем. Вот увидишь.
Вскоре взошла луна, и весь мир вокруг расчертили густые тени. Как Рясок видел дорогу в этой чехарде чернильной темноты и серебряных клочков света? Деревья тихо шуршали о чём-то своём. Изо рта вырвались облачка пара. Дорей попытался поплотнее запахнуть свою рогожевую куртку, но теплее не становилось.
— Давай сюда, — Эдан заметил его возню в попытках согреться и закутал в свой балахон — только нос мальчика торчал наружу. Безымень оказался на удивление тёплым. И камзол был сделан из какой-то приятной мягкой ткани. Дорей прижался к груди Эдана: под его щекой билось сердце духа. Как странно: ведь он же дух. Откуда у него сердце? Почему после того, как он получил имя — он стал тёплым? Ведь сначала руки у него были ледяные, но потом… Интересно, значит ли это, что Эдана теперь можно убить? Мысли расползались в разные стороны, и бояться обитателей Холмов тоже больше не получалось. Сам того не заметив, Дорей заснул.
воскресенье, 02 августа 2015
Гин
Вот так тихой сапой сама того не заметив я дописала "Словоплёта". Здесь есть только первые 5 глав, а всего их 15.
Полный текст лежит здесь:
samlib.ru/p/polynx_m_l/wordbinder.shtml
Надеюсь, вам понравится =)
Полный текст лежит здесь:
samlib.ru/p/polynx_m_l/wordbinder.shtml
Надеюсь, вам понравится =)
@темы: словоплёт
среда, 07 января 2015
Гин
Глава 5
Колдунья ещё раз выглянула в коридор. Странно, но кармединеры не спешили пускать высокородных гостей: перед королевной ждали аудиенции ещё двое. Гостей разместили в комнате ожидания, но лёгкое напряжение, витавшее в воздухе, не способствовало разговорам. Ша по своему обыкновению сидела с закрытыми глазами. Она уже не выглядела ни напуганной, ни жалкой. Просто как человек, который оказался в то ли слишком шумной, то ли слишком пропахшей комнате.
— Ничего удивительного, — сказала она за завтраком на упоминание королевной твари в своём саду. — Она пришла понять что изменилось. Возможно, у неё было какое-то дело в твоём доме, а теперь она не может его найти.
— Что значит «не может найти»?
— После наложенного мной заклинания для иных сущностей твоего дома больше не существует. Они могут испытывать лёгкое беспокойство рядом с ним, если достаточно сильны, но и только. Попасть внутрь они тоже не могут. Их может немного взволновать изменение привычного пейзажа, но далеко не все поймут что именно не так. Что дома, где он должен быть, теперь нет, и что его никто не сносил. Большинство просто забудет о его существовании.
— Удобно. Но расскажи, какие у тебя счёты с тварями? Какое отношение они к тебе имеют? Или ты к ним. Это ведь не из-за того, что в самом начале я тебя приняла за одну из них?
— Нет. Просто я — Хранитель. Я защищаю. И от них тоже.
— Вот так просто?
Но Шана ничего больше не ответила.
Наконец, одного из посетителей пригласили на приём. Барон Дейнлиг. Конечно, очереди и раньше случались, но это было скорее исключение, чем правило — секретари и камердинеры всегда очень тщательно составляли расписание встреч и места ожидания, и обычно нескольким посетителям не приходилось сидеть в одном кабинете. Что же случилось, что столь налаженный механизм дал сбой?
— Почему ты всегда прячешь глаза, когда мы выходим на улицу? — спросила Сантинали, когда они остались в кабинете одни, и её странный разговор с молчащим собеседником не показался бы странным. Колдунью уже продолжительное время интересовал этот вопрос, но как-то всё не было подходящего момента спросить.
— Меня можно узнать по взгляду, — нехотя откликнулась Шана. — Твой учитель говорил, что по мере обучения цвет глаз меняется. И это действительно так. Не хочу, чтобы меня раскрыли только из-за того, что я буду пялиться по сторонам.
— Но кто тебя может раскрыть, если об этой особенности знают единицы, вроде того же учителя Тео? Может, ещё с десяток реконструкторов, любящих порыться в архивах, — пожала плечами королевна. Ша пристально посмотрела на неё в ответ. Уже начавшее стираться из воспоминаний ощущение жути вернулось. Ну да, конечно. Как она могла забыть. Но ведь Шана уже давно не использовала эту свою странную особенность! Почему она вспомнила о ней сейчас? Выходит, что она этим «жутким взгляом» может как-то управлять? Почему же предпочитает смотреть в пол?
— Королевна О’Рилиэль и колдун Шанаран, — заглянул в кабинет камердинер. — Прошу следовать за мной. Его Величество ждёт вас.
Вопреки ожиданиям Сантинали их провели не в рабочий кабинет, а дальше по коридору в личные покои. Ещё два длинных коридора и они остановились перед спальней. Два воина из личной гвардии короля дежурили у дверей. Камердинер постучал, вошёл, объявил о Сантинали и Шанаране и приглашающе открыл перед ними дверь.
Отец полулежал в кровати и выглядел не лучшим образом. Рядом с кроватью сидела мать, чуть дальше, в тени балдахина пристроился с переносным секретером Низар, личный секретарь отца. Горничная как раз закончила взбивать подушки, когда они вошли, и теперь копошилась возле столика с чайным сервизом. Сантинали присела в глубоком реверансе (штаны придворного этикета не отменяли), а Шана низко поклонилась, предварительно наученная королевной. Выглядит как мужчина — пусть ведёт себя, как мужчина. Повинуясь еле заметному движению пальцев короля, они присели на предусмотрительно придвинутые к ложу кресла. Кажется, теперь понятно, почему капитана Танарина не пригласили. Странно, что отец по-прежнему пытается вести дела, пусть даже в таком состоянии.
— Дочь моя, — он улыбнулся, но Сантинали не могла обмануть эта улыбка: круги под глазами и запавшие щёки говорили лучше любых слов. — Рад, что ты вернулась в добром здравии.
— Спасибо, папа. Что с тобой случилось?
— Немочь, — отец с трудом пожал плечами и вымучено улыбнулся. — Даже старик Корсун не может пока что найти и извести причину.
«Старик Корсун» был главным королевским лекарем. Совсем не стариком, а статным брюнетом в самом расцвете сил. Но если даже он не знал пока что как совладать с отцовым недугом… это пугало.
— Давно тебе стало плохо?
— Настолько, что не встать — уже две недели, и боюсь, что скоро твоему брату придётся занять моё место. Слишком быстро это таинственная немочь ест меня. Но я вызвал тебя не по этому поводу. Нужно обсудить несколько дел, включая твоих восхитительных контрабандистов. Хочу, чтобы ты знала, что я горжусь тобой.
Так вот почему он так быстро и легко её простил! Возможно, если бы он хорошо себя чувствовал, то ещё год или два держал бы в Белой Твердыне. Но сейчас, когда каждый час на счету… Похоже, он раздаёт последние указания, готовясь к самому худшему. И прощается. Отец что-то говорил, но Сантинали не очень понимала смысл слов, настигнутая осознанием того, что скорее всего очень скоро этого огромного сильного человека не станет. Горничная поклонилась и вышла с чайником — видимо, налить горячей воды.
— Минья, ты хочешь, чтобы твой отец жил?
Королева, сидевшая у кровати, вздрогнула, но Шане пришлось ещё раз повторить вопрос, прежде чем Сантинали поняла, что её вообще о чём-то спрашивают. Отец продолжал говорить. Похоже, он голоса ша не слышал, в отличие от матери. Всё казалось отстранённым, словно колдунья повисла в каком-то огромном пузыре, заглушающим цвета и звуки.
— Хочу.
— Что ты сказала, милая? — прервался король.
— Нет-нет, папа, ничего. Продолжай, пожалуйста.
Ша едва заметно кивнула и незаметным движением выудила из своего кошелька камешек речной гальки. Что она собралась делать? Низар зашуршал какими-то документами, видимо относящимися к тому, о чём отец говорил перед этим. Вернулась горничная с чайником, наполнила чашки. Осторожно поднесла одну королю, потом королеве. Секретарь тем временем подал бумаги Сантинали. На самом верху лежал пакт о передаче южных земель во владение младшей королевны О’Рилиэль.
— …нужно поднимать, — пробился сквозь туман до колдуньи голос отца. — Ты — самый сильный и опытный колдун из тех, кому я могу доверять до такой степени.
Её что, опять отправляют из столицы? В этот раз на юг? В Стрейху? Воеводство, уничтоженное Леборойской порчей? Точнее, судя по бумагам, даже не отправляют в роли воеводы, а даруют эти земли в безраздельное владение. Отец решил разделить своё королевство между детьми? Но зачем?! Причём Стрейха без помощи метрополии точно сейчас не выживет. В этот момент горничная подала чашку Шане. И тут случилось неожиданное: ша подняла взгляд от пола и пристально посмотрела горничной в глаза. Дальнейшие события были настолько быстры, что до Сантинали осознание происходящего доходило со значительным запозданием. Горничная не лишилась чувств, не поседела и не выбежала с воплями ужаса из комнаты. Вместо этого она вдруг издала странный визжаще-шипящий звук, которого колдунья никогда не слышала раньше, но точно не предвещающий ничего хорошего. Черты горничной вдруг изменились — рот открылся от уха до уха, полный мелких острых зубов, глаза стали узкими треугольниками, такими высокими, что странным образом заканчивались выше головы, а лоб пропал вовсе. Её тело перестало быть человеческим, странное, ломанное, гротескное, серого цвета, будто сплетённое из тумана и грязи, но при этом всё ещё одетое, как положено горничной.
И одновременно с этим Шана произнесла слово.
И время остановилось. Точно так же, как тогда в замке, когда они ловили своих первых контрабандистов. Тогда Сантинали решила, что ей всё же показалось. Но замешкавшийся в странной позе Низар, замерший на подушках отец… только тварь не стояла на месте. Со всё тем же странным звуком она метнулась к королю, но неуловимое движение ша, и её отбросило к чайному столику. Тварь прыгнула ещё раз, но завизжала на грани слышимости, пришпиленная к стене копьём: клубящимся, с искорками вспыхивающих молний, без наконечника и древка — словно кто-то взял грозовую тучу и превратил в оружие. Там, где копьё пронзало тварь, во все стороны били маленькие серебристые молнии ровно такого же цвета как узоры, которые ша плела вокруг дома Сантинали всего лишь вчера. Горничная начала оплывать, визг сменился хрипом и бульканьем. Ещё несколько мгновений, и на пол упала только пустая одежда. Шана выдергнула чудесное копьё из стены — к удивлению Сантинали на драпировке не осталось и следа. Оружие беззвучно растворилось вновь превратившись в маленький гладкий камешек в руке колдуна. Да, с такой галькой меч действительно не нужен. Ша брезгливо толкнула тряпки ногой словно размышляя, что с ними делать. Но последнее, что ожидала услышать Сантинали в этом замершем царстве тишины, так это голос матери:
— Кто твой колдун, Санти?
— Шанаран, — вместо Сантинали отозвалась ша.
— Вот так? Просто Шанаран? — выдержке королевы могли позавидовать горы.
— Да, просто Шанаран. Приятно познакомиться, Ваше Величество.
— Взаимно. Спасибо, что спас моего мужа.
— Не за что.
Но ша всё не отпускала время. Это было странно. В прошлый раз ведь она останавливала его всего на мгновения, а сейчас…
— Шана, что тебя смущает? — Сантинали помнила её слова о том, что заклинания могут выпить словоплёта до дна.
— Думаю куда деть одежду.
Всего-то?! Но зачем тогда держать время из-за такой ерунды?
— Под кровать, — неожиданно пришла на выручку королева. — Прячьте под кровать. Я избавлюсь от неё позже.
Никаких лишних вопросов. Никаких угроз. Королева говорила только по делу. Шана быстро сгребла в охапку тряпки и спрятала с глаз долой. Потом вернулась на своё место, взяла зависшие в воздухе чашку и блюдце и…
…вернувшиеся звуки на мгновение оглушили Сантинали. Низар протянул ещё одну пачку бумаг.
— Это новые детали о Вашем расследовании, думаю, Вы будете рады слышать, что капитан Танарин теперь руковод этим делом.
— Благодарю, Низар, вы очень любезны.
— Кстати, куда пропала Рина? — нахмурился отец.
Сантинали открыла рот в панической попытке хоть что-то сказать. Похоже, ни он, ни секретарь не видели ничего из того, что произошло.
— Я её отослала, — королева непринуждённо улыбнулась. — Она опять забыла про песочное печенье.
— А… — король ещё мгновение размышлял, видимо, пытаясь понять стало ли ему хуже, раз он не помнит ухода горничной, но уже через секунду выбросил её из головы. Остаток встречи прошёл странно: Сантинали слишком переживала из-за происшедшего. Нужно было вести себя будто бы ничего не случилось, как это делали мама и Шана, но колдунье всё казалось, что она слишком дёргается. Хорошим было то, что через какие-то полчаса после уничтожения существа отец выглядел значительно лучше. Когда они уходили даже Низар, полностью поглощённый бумагами, заметил это и сказал, что сейчас позовёт лекаря.
Наконец, королевна и ша добрались до кареты. Сантинали устало откинулась на спинку дивана. Слишком много новостей, слишком много событий. Казалось бы, прошло меньше часа с тех пор, как они встретились с королём, а столько всего произошло. Впервые в жизни колдунья видела тварь так близко. Точнее, впервые в жизни она вообще видела тварь и точно знала, что это именно она. Не какая-то призрачная тень в ночном саду, не два кроваво-красных глаза, мерцающих на стене. Настоящая тварь. И Шана, пронзающая её грозовым копьём.
— Кстати, ты ведь останавливала время и тогда, в Белой Твердыне, ведь так? — Сантинали в задумчивости посмотрела на ша, по своему обыкновению закрывшей глаза на время дороги. Что ж, если от одного её взгляда иные сущности приобретают свой истинный облик и начинают бросаться, то это не лишняя предосторожность. Шана вместо ответа кивнула.
— Но почему твоя магия подействовала тогда на всех, кроме меня? И сейчас на всех, кроме меня и мамы? Ну, и твари.
— Потому что в вас сильна кровь ша. А твари на то и «иные», что на них не действует магия.
— То есть, если во мне есть кровь ша, то на меня тоже не действует магия ты хочешь сказать? — как-то это отличалось от всего предыдущего опыта Сантинали. Целительская магия на неё действовала отлично, проверено. Ментальная магия, огненная магия, воздушная магия… Не самые приятные моменты жизни встали перед её глазами. Забыть. Не думать.
— Нет. Вообще не действует магия только на иных. У ша — иначе. Магия ша почти не действует на ша. Чем сильнее ша, тем тяжелее другим ша колдовать против и наоборот. Шанаши в первую очередь мастера именно магии ша. На другие виды колдовства это правило, насколько мне известно, не распространяется. По крайней мере так было в мои времена.
— То есть, один ша почти не может заколдовать другого ша?
— Да. Ты и твоя мать очень сильны. Если бы вы обучались с самого начала по правилам, то… — Шана оборвала себя. — Но этого не произошло, как и в случае с Миртом.
— Понятно.
Они опять замолчали. Кажется, это был первый раз, когда Шана не боялась «разговаривать» на улице, но колдунья отметила это лишь краем сознания. Сейчас было и так слишком много вещей, о которых нужно было подумать в первую очередь.
— Спасибо, что спасла моего отца.
— Не стоит благодарности. Пусть угрозу удалось отвести в этот раз, он по-прежнему в опасности.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мне не удалось допросить тварь — она слишком быстро атаковала, и у меня не было другого выхода, как уничтожить её. Кто на самом деле желал твоему отцу смерти мы так и не узнали. И не думаю, что он остановится посе первой неудавшейся попытки.
— Ты хочешь сказать, что она действовала по чьему-то указанию?
— Ну не думаешь же ты, что твари творят зло просто так, по своей природе? Тем более, что заставило её действовать именно сейчас? Могу поспорить — она служила во дворце не один год — там всюду её следы. Да и не позволит ведь распорядитель новенькой горничной прислуживать Его Величеству при государственно важной встрече? Тем более не забывай — твой отец знал её по имени. Ты всех своих слуг знаешь по имени?
— У меня их меньше десятка, и все служат ещё со времён, когда я была ученицей, так что да.
— А у твоего отца?
Королевна скривилась: и всё это Шана успела продумать и понять за те короткие минуты, что у неё были в начале встречи. Её способность к обучению и пониманию поражала. Ведь при её жизни скорее всего всё было иначе. Разве что люди ходили на двух ногах, как и в небе было две луны.
— Я поняла ход твоих мыслей. И что же теперь делать?
— Затаиться и ждать. Думаю, много терпения нам не понадобится. И тебе стоит обсудить всё это с Её Величеством. Думаю, после всего увиденного с ней будет легко найти общий язык.
«Словоплёты способны творить невероятную магию исчерпывая себя почти полностью, а потом целиком восстанавливаться. Это — ещё одна их удивительная особенность. В то время как обычный колдун слишком напрягшись «лишь» потеряет свой дар, словоплёт в таком случае платит жизнью. Для него потеря дара — смерть. Другой вопрос заключается в том, как словоплёты древности умудрялись не переступать эту незримую черту, после какого круга посвящения у них появлялось осознание своих пределов.
Если словоплёт тратил слишком много сил, то в таких случаях он мог впасть в некое подобие летаргического сна. В такие моменты они бывали особенно уязвимы, так как становились полностью беззащитны. Выходило, что зачастую словоплёт использовал столько силы, насколько доверял своему окружению. Поучительным является случай, с которого началась Сорокалетняя война: тарденцы давно планировали переворот, строя заговор против тогдашнего тандема королев, и их первой целью было уничтожение Хранителей, как основы власти царствующей семьи. Первый павший Хранитель, Хранитель Севера, как раз был убит предателями в момент такого сна. Остальные Хранители, будучи предупреждены о характере гибели соратника, обезопасили свой отдых, но тоже были уничтожены разными способами. К примеру, Хранитель Востока отравлен со всем гарнизоном, Хранителя Запада зарезала любовница, а Хранителя Юга заставили сдаться захватив его семью. Все четыре смерти произошли меньше, чем за две недели, и имели сокрушительный эффект для правящей семьи. Начавшаяся следом междоусобная война положила конец когда-то цветущему и могущественному королевству.
Особенно варварским в свете общей культуры и уровня развития шанаши является способ, которым, по их мнению, нужно было убивать сильных колдунов, коими словоплёты, а в особенности Хранители, являлись: даже если маг был мёртв, его необходимо было расчленить в строгой последовательности: сначала отрубали ноги (каждая потом на три части), руки (тоже), потом голову, и в конце тело обязательно разделывали на четыре части. После этого останки необходимо было сжечь, а пепел развеять над бегущей водой. Иначе колдун мог вернуться (даже нематериально, в виде духа) и отомстить своим убийцам.»
Сантинали в задумчивости провела пальцами по странице. «Иначе колдун мог вернуться и отомстить своим убийцам». Видимо, что-то в ритуале они сделали не так, раз Шанаран спит сейчас в её доме.
Королевна так хотела узнать что-то о прошлом своего колдуна, но теперь была нерада, что ей это удалось. Шанарана предательски убили во сне, потом порезали на мелкие кусочки и сожгли. Правда, вместо того, чтобы развеять над водой зачем-то замуровали в стене, обвив золотыми цепями. И он, несмотря ни на что, смог вернуться, пусть через столетия. Какой силой нужно обладать, чтобы сквозь такое пройти? Как вообще королевство, обладающее такими могущественными колдунами, могло пасть? Откуда вообще в прошлом могли взяться такие маги? Куда они исчезли потом? Ведь всем хорошо известно, что маги каждого следующего поколения сильнее (пусть и не на много), чем прошлого, как в вопросе чистой силы, так и в вопросе тонких знаний. Возможно, эта самая Сорокалетняя война таит в себе нечто большее, чем просто разборки в маленьком горном королевстве? Сантинали в задумчивости перевернула страницу.
«Места, где раньше находились ставки Хранителей, позже были переименованы в их честь, и эти топонимы, пусть и исказившиеся со временем, сохранились до сих пор. Это позволило с достаточной точностью узнать их местоположение. Поездка реконструкторов для более подробного изучения исторической местности и сбора народных преданий, которые, возможно, хранят какие-то неизвестные ранее подробности о шанаши, запланирована на летний практикум. Первой целью будет ставка Хранителя Юга, находившаяся в истоках Саны, как самая близкая к Ясеневой Роще. В зависимости от результатов этой поездки будет решаться вопрос о том как скоро мы сможем посетить остальные ставки.»
До Сантинали не сразу дошёл смысл прочитанного. Точнее, пришлось перечитать абзац дважды, прежде чем её осенило — слишком ярко стояла перед её мысленным взглядом сцена четвертования мёртовй Шаны. Ведь если местность была переименована не только в честь её колдуна, но и в честь остальных Хранителей… Значит ли это… Она поспешно развернула вклеенную тут же карту. Четыре красных кружочка образовывали вершины неровного ромба поверх горной гряды. Каждый был аккуратно подписан учителем: «Шанаран», «Шанасаннан», «Шанамийс», «Шанаданна». Невероятно. Сантинали вскочила, чтобы срочно бежать к Шане и показать неожиданную находку, но тут же села обратно. «Шана» в начале каждого имени выглядела странно. «Кровь ша», «шанаши»… может, «шана» — это всего лишь титул? Королевна почувствовала себя донельзя глупо. Похоже, она всё время своего колдуна звала не по имени, а не пойми как. Хотя и Шана всё время величала её «миньей». Причём, она же сама сказала тогда «можешь звать меня Шаной»! Но что тогда её имя? «Ран»?
— Ран, — на пробу позвала колдунья.
— Я слушаю, минья, — тут же отозвался призрачный голос в её голове, словно и не стояла на улице глубокая ночь, а ша только и ждала, что её позовут.
— Зайди в кабинет. Хочу кое-что показать.
Прошло несколько минут и всё больше нервничающая Сантинали уже собиралась позвать её ещё раз, но, наконец, неслышно отворилась дверь, и на пороге возникла ша. Полностью одетая, с неизменный мешочком речной гальки на поясе. Только плаща не хватает, чтобы отправиться в дорогу.
— Доброй ночи, минья.
Королевна только кивнула в ответ и поманила её к себе, поторапливая.
— Я читала записи учителя Тео и смотри, что я нашла. — Она развернула к Шане карту. Та несколько мгновений смотрела на красные кружки, но потом вопросительно подняла взгляд на королевну. Ну да, с чтением у неё ещё были некоторые проблемы. — Смотри, они все подписаны: Шанаран, Шанаданна, Шанасаннан, Шанамийс. Учитель пишет, что места, где находились ваши ставки — все — были переименованы в вашу честь, и эти названия сохранились до наших дней. Как думаешь, могли ли остальные… — королевна умолкла под взглядом ша.
— Эта мысль заслуживает пристальнейшего внимания, — наконец, медленно ответила та. Казалось, каждое слово тяжелейшей глыбой падает на сознание Сантинали. Шана вообще сейчас больше походила на каменное изваяние, чем живое существо. Все эмоции схлынули с её лица и даже взгляд стал каким-то отстранённым, пустым. — Как думаешь, когда мы могли бы… — ша ещё раз посмотрела на карту и ткнула в самый ближний к Роще кружок, подписанный «Шанасаннан». — Съездить, например, сюда?
— Вообще мой скорый отъезд из столицы, конечно, покажется странным, особенно с учётом состояния отца и моего недавнего возвращения, — королевна нахмурилась. — Но в целом уже на следующей неделе мы могли бы отправиться. Сана-сана — популярный курорт, там целая долина с горячими источниками. Никто не удивился бы, узнай, что я решила зимой поехать погреть косточки. С Данашем и Намийей проблем может возникнуть больше: Данаш известен своими королевскими шахтами, там добывают много драгоценных камней, но формально мне там делать нечего. Разве что можно придумать, что я решила более глубоко заняться артефакторикой и хочу присмотреть себе камней для практики. А про Намийю я вообще раньше не слышала. Наран-шасский перевал мы хотя бы по географии проходили, а тут — вообще пустота.
— Понятно, — Шана тяжело опустилась в кресло и о чём-то крепко задумалась. Покосилась на тетрадь, лежащую на столе, словно та была живой и могла броситься в любой миг. — А там написано, что произошло после… моей смерти?
— Я пока что только начало прочитала, — призналась колдунья. — Я неуверенна, что там будет много дальше про историю. Это — первое упоминание событий. До этого там было в основном про ритуалы и управление силой словоплётов, — она перечитала отрывок из тетради про Сорокалетнюю войну и про гибель Хранителей.
— Всё же тарденцы, значит, — едва различимо произнесла Шана и опять ушла в свои мысли.
— Что ты думаешь делать теперь? — после нескольких минут молчания не выдержала Сантинали. — После моего отъезда в Страйху попасть туда будет намного сложнее.
— Когда ты должна ехать?
— Ещё не скоро. Хорошо бы побыть здесь до весны. Именно поэтому если мы поедем сейчас в Сану — это будет выглядеть странно.
— То есть, нужно ждать весны… — Шана помолчала ещё немного. — А когда должен начаться летний практикум, о котором писал Аластар?
— В июле. Это через полгода. Если они туда ещё не ездили, конечно, — поправила себя Сантинали. — Я не знаю в каком году учитель Тео писал эту тетрадь.
— Я правильно понимаю, что если мы поедем с ними, это не будет выглядеть «странно»?
— Нет, не будет. Но Страйха…
— Если твой отец выздоровеет, тебе не придётся уезжать. По крайней мере у меня такое чувство, что ты сможешь его легко в этом убедить, — Шана криво улыбнулась и встала. — Пожалуйста, дочитывай быстрее записи учителя Тео. Похоже, мне всё же стоит узнать о своём прошлом, чтобы понять, что делать теперь.
— Ты не хочешь поехать сейчас?
— Что значит полгода в сравнении с прошедшим временем? Тем более, если Шанасаннан действительно там… Я подожду, пока ты сможешь поехать вместе со мной. Не смею тебя больше отвлекать от чтения.
— Постой! — ша замерла у двери, остановленная возгласом королевны. — А тарденцы? Кто это? Это те враги, о которых ты говорила? Они всё же выжили?
— Еретики. Утром я расскажу больше, — Шана закрыла за собой дверь. Почему не сейчас?! Почему нужно ждать утра?!
За завтраком Сантинали всё норовила упереться носом в тарелку: всю ночь она читала дневники учителя Тео, пока в глазах буквы не начали сливаться в вереницы точек.
— Госпожа, капитан Танарин ждёт в холле, — наклонилась к уху королевны Стилиэ, горничная.
Капитан Танарин? Сантинали понадобилась почти минута, чтобы вспомнить: она же после разговора с учителем Тео послала ему приглашение! Ведь Шана так хотела узнать что-нибудь о тварях, а кто, как не бывший дознаватель может поведать о них? Наверняка ему приходилось сталкиваться с ними. Да и он сам раньше тоже говорил о чём-то в таком духе… По крайней мере теории о них он знает точно больше.
— Пригласи его.
Теперь расспросы Шаны откладывались ещё дальше, но Сантинали была вынуждена признать, что сейчас она всё равно была не в состоянии нормально слушать: даже когда ей пришлось передавать вопросы колдуна Роэлю, это оказалось не так-то просто. Время от времени она вообще забывала, что нужно что-то повторять вслух и сидела рассматривая кружащиеся за окном снежинки.
— Большей частью это тайная информация, — помявшись, начал капитан. — В основном для того, чтобы люди не могли подделать признаки уговора. Мы должны точно знать, что тот, кого мы собираемся обвинить — замешан. Вы же знаете строгость наших законов. Поэтому я вряд ли смогу многое рассказать.
— Хотя бы то, что можно.
— Ну… Я постараюсь помочь, чем смогу. Спрашивайте.
— О скольких уговорах вам известно?
— В смысле текущих?
— Нет, вообще. Как часто люди заключают их? Единицы в год? Десятки? Сотни?
— Когда я работал в этом направлении… — Роэль опять замялся, — Речь шла о десятках в год. Плюс ещё было отдельное направление: преступления, совершённые тварями. Вы ведь понимаете — попав в наш мир и освободившись от контракта они никуда не деваются. Я подозреваю, что сейчас под лунами бродят сотни, а то и тысячи тварей, пробравшихся сюда с тех пор, как люди научились их призывать.
— И много таких преступлений?
— Довольно много. Я бы говорил о сотнях в год, и это только в столице. Но тут следует быть осторожным: довольно много висяков или особо зверских убийств списывают на тварей, хотя когда я просматривал эти дела, многие мне не показались хоть как-то связанными с иным.
— А как вы боретесь с ними?
— С тварями? Ну… — Роэль замолчал задумавшись. — Это самая сложная часть. Иную сущность очень тяжело убить. Это можно найти в открытых источниках, так что я не буду скрывать, хотя об этом стараются не говорить открыто: магия на иных почти не действует. Есть только ограниченный набор заклинаний, которые с ними срабатывают, и то с оговорками. Есть специальные отряды боевых магов, которые были сформированы для борьбы с тварями. Их сейчас только два, в каждом по двенадцать. Все они — хорошие профессионалы далеко не последних рангов, и скажу честно, даже им сложно уничтожить тварь.
В этот момент Сантинали даже проснулась. Она никогда не думала, что на самом деле законы так строги не из-за беспокойства о душах незадачливых волшебников, а из-за того, что тварь потом не убьёшь никак. Такая сила — и без присмотра. Выходила жуткая картина. Правда, уничтожение твари у её отца тоже выглядело по-новому: Шанаран знает какой-то секрет, раз сама смогла убить иную, без помощи двенадцати боевых магов?
— Звучит не очень обнадёживающе.
— Это правда. Чем вызван твой интерес?
— Это личное.
— Семья пострадала от иных? — понимающе кивнул Роэль.
— Не только, — Шана потёрла шею. И Сантинали почему-то подумала, что именно твари отрубили ей голову в своё время, а не таинственные тарденцы. — Спасибо, Роэль. Ты сэкономил мне кучу времени.
— Это всё, что ты хотел узнать? — удивился капитан.
— Ещё мне нужна карта города и пригородов. Очень подробная.
Остаток завтрака прошёл за светскими разговорами и обсуждением новостей: Роэль мог много рассказать о том, как продвигается расследование. Контрабандная сеть оказалась намного шире, чем казалось из Белой Твердыни, уходя своими корнями куда-то на юг. Похоже, если Сантинали всё же отправится в Страйху, то «развлечений» у неё там будет более чем достаточно. Удалось накрыть довольно многих: курьеров, часть цехов и складов, но верхушка, те, кто организовывал всё это и управлял — им удалось сбежать.
Наконец, завтрак закончился и капитан сославшись на дела откланялся.
— Что-нибудь интересное было ещё в дневниках Аластара? — Спросила Шана как только они переместились в кабинет. День у Сантинали был практически весь свободен, и она надеялась немного передохнуть после бессонной ночи.
— Только после того, как ты мне расскажешь про тарденцев. И почему «еретики»?
— Хорошо, — помолчав согласилась Шана. — Это будет сложно объяснить, ведь многое изменилось, но я постараюсь. В Сарандане много камней, металла, древесины, но с едой были проблемы — мы жили в основном за счёт торговли с соседними странами, и очень многие вещи в жизни ша были строго определены ещё задолго до нашего рождения. Охранять торговые пути. Охранять шахты. Охранять границы. Беречь еду, беречь воду. Беречь тех, кто может работать и приносить пользу. В нашем мире нельзя было быть самому по себе. И самым страшным бичом были твари. Они приходили и сжирали всех овец на пастбище. Или приходили и вырезали всех жителей хутора — им ведь без разницы кого есть. Не знаю как у соседей, но в Сарандане развернулась настоящая битва за пропитание. Для нас поначалу твари были чем-то вроде горных хищников. Они жрали нас, мы отбивались. Постепенно придумывали разные трюки, новые уловки, но и твари становились хитрее. Они оказались не просто волками или медведями, но кое-чем похуже. Из поколения в поколение знания накапливались, методы оттачивались. В конце концов чтобы постигнуть весь набор умений, всю глубину учения, сил простых обывателей перестало хватать, выделились особые умельцы, которые занимались только битвами. Так появились не просто ша, но ши. Шанаши. Охотники. Маги-воины, чьей задачей было охранять, защищать. Уничтожать тварей, хранить границы, преследовать разбойников. Ты мог быть сильным ша, но при этом никогда не стать шанаши. Наша магия росла, но у неё было много применений. Причём магия ша — ужасно медлительная штука, а на поле боя единственный миг может быть тем, что отделяет тебя от смерти. Чаще всего словоплёты становились воинами — они были самыми быстрыми магами ша, — наконец, продолжила она. — Если ты родился словоплётом, то все ждали, что ты станешь шанаши. Не было даже возможности заняться чем-то другим.
Шана замолчала, размышляя. То ли за прошедшие годы она успела подзабыть подробности, то ли ей просто было тяжело рассказывать о своём прошлом.
— А откуда взялись тарденцы? — Не выдержала Сантинали, когда молчание уж слишком затянулось.
— Из Тардена, — улыбнулась Шана. — Такой город в одной из южных долин. Тарденцев так называли, потому что их движение стало достаточно сильным и известным именно там. Умники, считающие, что с тварями можно договориться. К этому времени система развития магических способностей, методы борьбы с иными, техники словоплётов для самоконтроля — всё это сформировалось в стройную систему, которую в целом можно было бы назвать религией. Разные ритуалы, храмы, учителя, праздники… Полный набор. И заявление, что многовековая борьба с тварями — бессмысленна, было для этой религии ересью. Ведь защита от тварей была одним из ключевых постулатов этой веры. Иные тоже бывают разные. Есть тупые, есть поумнее. Чем больше лет тварь живёт в этом мире, чем больше у неё сил, опыта — тем она разумнее. Я думаю, что некоторые из них ещё в те времена сговорились с тарденцами, подбили на этот безумный план. В общем, еретики считали, что всё зло от шанаши. Мол, шанаши провоцируют тварей. И если бы не было охотников, то иные бы тоже не нападали. Такое якобы равновесие.
— То есть, ты хочешь сказать, что тарденцы хотели убрать шанаши? Но это же глупо!
— Когда я тебе сейчас всё рассказываю — это действительно звучит глупо. А тогда доводы тарденцев звучали разумно. Ни один горожанин в большинстве своём никогда не сталкивался с тварью или тем, что осталось после её нападения. Даже не всякие селяне часто встречались с иными. А вот шанаши были всюду. Они проедали казну, выбивали налоги, устраивали пьяные драки в тавернах. И ко всему этому ты не мог стать шанаши просто так, по желанию — кровь ша должна была быть в тебе достаточно сильна для этого, а коренных саранданцев в городах было не так уж и много. Недовольство постепенно росло, потом случилось несколько неурожайных годов подряд, плюс не самая популярная политика королевы-матери… Много факторов сложилось. Мы на границе слушали вести из метрополии и всё думали, что это ерунда. Так, какие-то слабые брожения среди вольнодумцев. Гвардия королевы могла разметать их всех за один день. Когда меня настигла смерть Сарандан был сильной страной. Кто знал чем всё это обернётся?
— Жуткая история, — вздохнула Сантинали. В тетрадях эти события описывались ещё более скупо, чем сейчас рассказывала Шана. Вся сорокалетняя война буквально на паре страниц. — А что же было потом?
— Потом меня убили. А когда разум вернулся, Белая Твердыня уже превратилась в то молчаливое место, каким ты её застала.
— То есть, ты не всё время была в уме и трезвой памяти? — Это для колдуньи стало неожиданнностью.
— Большую часть времени нет, мне кажется, — Шана жутковато улыбнулась. — Время для меня вообще тогда было чем-то непонятным, будем честны. Меня по очереди навещали забытьё, безумие, ненависть… Когда сотни полторы лет назад землетрясение частично разрушило оковы — ты даже не представляешь всей глубины моего счастья. У меня появилась возможность вновь нормально видеть. Выходить из подземелья, пусть и недалеко. Считать ночи, в конце концов.
— Я бы так не смогла… — вздохнула принцесса. Ожить только ради того, чтобы висеть веками прикованной к стене — она бы давно сошла с ума.
— Ты знаешь, мне часто кажется, что я тоже не смогла. И ты, и всё окружающее — вы мне только видитесь. Предсмертные видения.
— Ну уж нет. Я — точно настоящая, — Сантинали хлопнула по столешнице, в ладони закололо. Было жутковато представить себя лишь плодом чьего-то воспалённого воображения.
— Не буду спорить, — Шана в примирительном жесте подняла руки, правда, вид у неё при этом был очень печальный. — Так что там в дневниках Аластара? Есть что-нибудь интересное?
— По крайней мере про тварей — ни слова, — теперь Сантинали понимала, почему Шану так интересует всё, что связано с иными — они, пусть и косвенно, стали причиной её смерти. — Большую часть записей занимают описания ритуалов по обретению контроля над силой, думаю, ты можешь рассказать об этом намного больше. И судя по тому, где заканчиваются записи — в Сану-Сану они ещё не ездили.
— Это хорошие новости, — кивнула Шана. Посидела ещё несколько мгновений и добавила: — Если ты не против, я пойду. Хочу закончить с защитой усадьбы, чтобы Мирт мог побыстрее сюда перебраться. Если дела обстоят именно так, как говорит Роэль, то всё очень плохо. Нужно хорошее убежище от иных.
— Хорошо.
Принцесса осталась одна.
Довольно долго она не могла уснуть наблюдая как ша бродит по парку, время от времени останавливаясь у деревьев, скамеек, раз за разом проходит по дорожкам. Больше всего она проводила времени возле каменных столбов ограды. Из кабинета не было слышно песни, но Сантинали знала о том, что ша колдует, по мягким голубым сполохам, время от времени окутывающим то саму Шану, то предметы перед ней. Наконец, книга выпала из её рук, и принцесса задремала.
Опять Ясеневая Роща виделась ей с какой-то высоты. Сантинали не сразу поняла, что теперь она — птица. По улицам, как и в прошлый раз бродили тени. Грусть и тоска завладели ею безраздельно. Ужаса или страха, как тогда, больше не было. Только сожаление о том, что невозможно было предотвратить. Мёртвый город среди мёртвых рощ и полей. Всё княжество обратилось в прах. Страйха в сравнении с этим видением казалась курортом.
Сантинали заплакала от горя.
В кабинете было темно: зимой ночь наступала быстро. Колдунья сладко потянулась. Конечно, кушетка в кабинете не была самым удобным местом для сна, но что-то в ней было уютное: завернуться в шерстяное одеяло и поваляться среди полок с книгами. Протяни руку и выбери любую. Страшный сон остался где-то в прошлом, сейчас в мире Сантинали были только тихо потрескивающий камин и серое зимнее небо, заглядывающее в кабинет сквозь незашторенное окно. Интересно, уже наступило время ужина? Или она всё проспала? Так не хотелось вылезать из-под одеяла. На мгновение Сантинали показалось, что она перенеслась куда-то в прошлое, когда ещё была студенткой: до помолвки, до войны, до Белой Твердыни. Когда жизнь была простой, а будущее ясным.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянула Стилиэ:
— Госпожа, вам поднять ужин сюда или вы спуститесь в столовую?
— Я спущусь. Буду через пятнадцать минут.
— Да, госпожа, — служанка едва заметно поклонилась и исчезла.
Теперь уж точно пора вставать.
— Ты такая беззащитная во сне, минья, — произнесла темнота настолько неожиданно, что Сантинали вздрогнула.
«На себя бы посмотрела», — чуть не ляпнула она в ответ от испуга, но вовремя прикусила язык.
— Шана? Что ты здесь делаешь?
— Охраняю твой отдых, — одна из теней у окна шевельнулась и приблизилась к камину. На мгновение Сантинали показалось, что Шана в чёрном плаще, но нет, это была всего лишь тьма, укутывавшая её фигуру, и с тихими потусторонними шёпотами растаявшая, когда ша остановилась у тлеющих углей.
— Давно хочу тебя спросить…
— Я слушаю, минья.
— Что значит «Ран»?
— Клякса.
Оказывается, в их первую встречу Шанаран сказала «Я — Ран», но из-за того, что Сантинали, где это возможно, понимала смысл, получилось так странно, будто бы Шана шутила, притворяясь кляксой.
— А «Шана»?
— Шана.
— Я услышала только «шана».
— Клякса из рода сильных, — вдруг произнесла ша. Не в мыслях, но вслух, обычным голосом. Слова у неё получались мягкими и немного певучими. Странный акцент, Сантинали никогда такого не слышала.
— Это самое близкое, что я могу подобрать в твоём родном языке по смыслу, — тут же добавила она привычным способом.
— То есть, «на» — это что-то вроде приставки принадлежности, а «ша» — это как бы «сильный»?
— Не совсем «сильный». Здесь имеется ввиду сила мира. Магия ша.
— Ты хочешь сказать, что все ша были колдунами?
— В какой-то мере. Пойдём есть?
— Да.
— Кстати, я закончила с защитой. Можно сообщить Аластару, чтобы собирал мальчика — с моей стороны всё готово.
Колдунья ещё раз выглянула в коридор. Странно, но кармединеры не спешили пускать высокородных гостей: перед королевной ждали аудиенции ещё двое. Гостей разместили в комнате ожидания, но лёгкое напряжение, витавшее в воздухе, не способствовало разговорам. Ша по своему обыкновению сидела с закрытыми глазами. Она уже не выглядела ни напуганной, ни жалкой. Просто как человек, который оказался в то ли слишком шумной, то ли слишком пропахшей комнате.
— Ничего удивительного, — сказала она за завтраком на упоминание королевной твари в своём саду. — Она пришла понять что изменилось. Возможно, у неё было какое-то дело в твоём доме, а теперь она не может его найти.
— Что значит «не может найти»?
— После наложенного мной заклинания для иных сущностей твоего дома больше не существует. Они могут испытывать лёгкое беспокойство рядом с ним, если достаточно сильны, но и только. Попасть внутрь они тоже не могут. Их может немного взволновать изменение привычного пейзажа, но далеко не все поймут что именно не так. Что дома, где он должен быть, теперь нет, и что его никто не сносил. Большинство просто забудет о его существовании.
— Удобно. Но расскажи, какие у тебя счёты с тварями? Какое отношение они к тебе имеют? Или ты к ним. Это ведь не из-за того, что в самом начале я тебя приняла за одну из них?
— Нет. Просто я — Хранитель. Я защищаю. И от них тоже.
— Вот так просто?
Но Шана ничего больше не ответила.
Наконец, одного из посетителей пригласили на приём. Барон Дейнлиг. Конечно, очереди и раньше случались, но это было скорее исключение, чем правило — секретари и камердинеры всегда очень тщательно составляли расписание встреч и места ожидания, и обычно нескольким посетителям не приходилось сидеть в одном кабинете. Что же случилось, что столь налаженный механизм дал сбой?
— Почему ты всегда прячешь глаза, когда мы выходим на улицу? — спросила Сантинали, когда они остались в кабинете одни, и её странный разговор с молчащим собеседником не показался бы странным. Колдунью уже продолжительное время интересовал этот вопрос, но как-то всё не было подходящего момента спросить.
— Меня можно узнать по взгляду, — нехотя откликнулась Шана. — Твой учитель говорил, что по мере обучения цвет глаз меняется. И это действительно так. Не хочу, чтобы меня раскрыли только из-за того, что я буду пялиться по сторонам.
— Но кто тебя может раскрыть, если об этой особенности знают единицы, вроде того же учителя Тео? Может, ещё с десяток реконструкторов, любящих порыться в архивах, — пожала плечами королевна. Ша пристально посмотрела на неё в ответ. Уже начавшее стираться из воспоминаний ощущение жути вернулось. Ну да, конечно. Как она могла забыть. Но ведь Шана уже давно не использовала эту свою странную особенность! Почему она вспомнила о ней сейчас? Выходит, что она этим «жутким взгляом» может как-то управлять? Почему же предпочитает смотреть в пол?
— Королевна О’Рилиэль и колдун Шанаран, — заглянул в кабинет камердинер. — Прошу следовать за мной. Его Величество ждёт вас.
Вопреки ожиданиям Сантинали их провели не в рабочий кабинет, а дальше по коридору в личные покои. Ещё два длинных коридора и они остановились перед спальней. Два воина из личной гвардии короля дежурили у дверей. Камердинер постучал, вошёл, объявил о Сантинали и Шанаране и приглашающе открыл перед ними дверь.
Отец полулежал в кровати и выглядел не лучшим образом. Рядом с кроватью сидела мать, чуть дальше, в тени балдахина пристроился с переносным секретером Низар, личный секретарь отца. Горничная как раз закончила взбивать подушки, когда они вошли, и теперь копошилась возле столика с чайным сервизом. Сантинали присела в глубоком реверансе (штаны придворного этикета не отменяли), а Шана низко поклонилась, предварительно наученная королевной. Выглядит как мужчина — пусть ведёт себя, как мужчина. Повинуясь еле заметному движению пальцев короля, они присели на предусмотрительно придвинутые к ложу кресла. Кажется, теперь понятно, почему капитана Танарина не пригласили. Странно, что отец по-прежнему пытается вести дела, пусть даже в таком состоянии.
— Дочь моя, — он улыбнулся, но Сантинали не могла обмануть эта улыбка: круги под глазами и запавшие щёки говорили лучше любых слов. — Рад, что ты вернулась в добром здравии.
— Спасибо, папа. Что с тобой случилось?
— Немочь, — отец с трудом пожал плечами и вымучено улыбнулся. — Даже старик Корсун не может пока что найти и извести причину.
«Старик Корсун» был главным королевским лекарем. Совсем не стариком, а статным брюнетом в самом расцвете сил. Но если даже он не знал пока что как совладать с отцовым недугом… это пугало.
— Давно тебе стало плохо?
— Настолько, что не встать — уже две недели, и боюсь, что скоро твоему брату придётся занять моё место. Слишком быстро это таинственная немочь ест меня. Но я вызвал тебя не по этому поводу. Нужно обсудить несколько дел, включая твоих восхитительных контрабандистов. Хочу, чтобы ты знала, что я горжусь тобой.
Так вот почему он так быстро и легко её простил! Возможно, если бы он хорошо себя чувствовал, то ещё год или два держал бы в Белой Твердыне. Но сейчас, когда каждый час на счету… Похоже, он раздаёт последние указания, готовясь к самому худшему. И прощается. Отец что-то говорил, но Сантинали не очень понимала смысл слов, настигнутая осознанием того, что скорее всего очень скоро этого огромного сильного человека не станет. Горничная поклонилась и вышла с чайником — видимо, налить горячей воды.
— Минья, ты хочешь, чтобы твой отец жил?
Королева, сидевшая у кровати, вздрогнула, но Шане пришлось ещё раз повторить вопрос, прежде чем Сантинали поняла, что её вообще о чём-то спрашивают. Отец продолжал говорить. Похоже, он голоса ша не слышал, в отличие от матери. Всё казалось отстранённым, словно колдунья повисла в каком-то огромном пузыре, заглушающим цвета и звуки.
— Хочу.
— Что ты сказала, милая? — прервался король.
— Нет-нет, папа, ничего. Продолжай, пожалуйста.
Ша едва заметно кивнула и незаметным движением выудила из своего кошелька камешек речной гальки. Что она собралась делать? Низар зашуршал какими-то документами, видимо относящимися к тому, о чём отец говорил перед этим. Вернулась горничная с чайником, наполнила чашки. Осторожно поднесла одну королю, потом королеве. Секретарь тем временем подал бумаги Сантинали. На самом верху лежал пакт о передаче южных земель во владение младшей королевны О’Рилиэль.
— …нужно поднимать, — пробился сквозь туман до колдуньи голос отца. — Ты — самый сильный и опытный колдун из тех, кому я могу доверять до такой степени.
Её что, опять отправляют из столицы? В этот раз на юг? В Стрейху? Воеводство, уничтоженное Леборойской порчей? Точнее, судя по бумагам, даже не отправляют в роли воеводы, а даруют эти земли в безраздельное владение. Отец решил разделить своё королевство между детьми? Но зачем?! Причём Стрейха без помощи метрополии точно сейчас не выживет. В этот момент горничная подала чашку Шане. И тут случилось неожиданное: ша подняла взгляд от пола и пристально посмотрела горничной в глаза. Дальнейшие события были настолько быстры, что до Сантинали осознание происходящего доходило со значительным запозданием. Горничная не лишилась чувств, не поседела и не выбежала с воплями ужаса из комнаты. Вместо этого она вдруг издала странный визжаще-шипящий звук, которого колдунья никогда не слышала раньше, но точно не предвещающий ничего хорошего. Черты горничной вдруг изменились — рот открылся от уха до уха, полный мелких острых зубов, глаза стали узкими треугольниками, такими высокими, что странным образом заканчивались выше головы, а лоб пропал вовсе. Её тело перестало быть человеческим, странное, ломанное, гротескное, серого цвета, будто сплетённое из тумана и грязи, но при этом всё ещё одетое, как положено горничной.
И одновременно с этим Шана произнесла слово.
И время остановилось. Точно так же, как тогда в замке, когда они ловили своих первых контрабандистов. Тогда Сантинали решила, что ей всё же показалось. Но замешкавшийся в странной позе Низар, замерший на подушках отец… только тварь не стояла на месте. Со всё тем же странным звуком она метнулась к королю, но неуловимое движение ша, и её отбросило к чайному столику. Тварь прыгнула ещё раз, но завизжала на грани слышимости, пришпиленная к стене копьём: клубящимся, с искорками вспыхивающих молний, без наконечника и древка — словно кто-то взял грозовую тучу и превратил в оружие. Там, где копьё пронзало тварь, во все стороны били маленькие серебристые молнии ровно такого же цвета как узоры, которые ша плела вокруг дома Сантинали всего лишь вчера. Горничная начала оплывать, визг сменился хрипом и бульканьем. Ещё несколько мгновений, и на пол упала только пустая одежда. Шана выдергнула чудесное копьё из стены — к удивлению Сантинали на драпировке не осталось и следа. Оружие беззвучно растворилось вновь превратившись в маленький гладкий камешек в руке колдуна. Да, с такой галькой меч действительно не нужен. Ша брезгливо толкнула тряпки ногой словно размышляя, что с ними делать. Но последнее, что ожидала услышать Сантинали в этом замершем царстве тишины, так это голос матери:
— Кто твой колдун, Санти?
— Шанаран, — вместо Сантинали отозвалась ша.
— Вот так? Просто Шанаран? — выдержке королевы могли позавидовать горы.
— Да, просто Шанаран. Приятно познакомиться, Ваше Величество.
— Взаимно. Спасибо, что спас моего мужа.
— Не за что.
Но ша всё не отпускала время. Это было странно. В прошлый раз ведь она останавливала его всего на мгновения, а сейчас…
— Шана, что тебя смущает? — Сантинали помнила её слова о том, что заклинания могут выпить словоплёта до дна.
— Думаю куда деть одежду.
Всего-то?! Но зачем тогда держать время из-за такой ерунды?
— Под кровать, — неожиданно пришла на выручку королева. — Прячьте под кровать. Я избавлюсь от неё позже.
Никаких лишних вопросов. Никаких угроз. Королева говорила только по делу. Шана быстро сгребла в охапку тряпки и спрятала с глаз долой. Потом вернулась на своё место, взяла зависшие в воздухе чашку и блюдце и…
…вернувшиеся звуки на мгновение оглушили Сантинали. Низар протянул ещё одну пачку бумаг.
— Это новые детали о Вашем расследовании, думаю, Вы будете рады слышать, что капитан Танарин теперь руковод этим делом.
— Благодарю, Низар, вы очень любезны.
— Кстати, куда пропала Рина? — нахмурился отец.
Сантинали открыла рот в панической попытке хоть что-то сказать. Похоже, ни он, ни секретарь не видели ничего из того, что произошло.
— Я её отослала, — королева непринуждённо улыбнулась. — Она опять забыла про песочное печенье.
— А… — король ещё мгновение размышлял, видимо, пытаясь понять стало ли ему хуже, раз он не помнит ухода горничной, но уже через секунду выбросил её из головы. Остаток встречи прошёл странно: Сантинали слишком переживала из-за происшедшего. Нужно было вести себя будто бы ничего не случилось, как это делали мама и Шана, но колдунье всё казалось, что она слишком дёргается. Хорошим было то, что через какие-то полчаса после уничтожения существа отец выглядел значительно лучше. Когда они уходили даже Низар, полностью поглощённый бумагами, заметил это и сказал, что сейчас позовёт лекаря.
Наконец, королевна и ша добрались до кареты. Сантинали устало откинулась на спинку дивана. Слишком много новостей, слишком много событий. Казалось бы, прошло меньше часа с тех пор, как они встретились с королём, а столько всего произошло. Впервые в жизни колдунья видела тварь так близко. Точнее, впервые в жизни она вообще видела тварь и точно знала, что это именно она. Не какая-то призрачная тень в ночном саду, не два кроваво-красных глаза, мерцающих на стене. Настоящая тварь. И Шана, пронзающая её грозовым копьём.
— Кстати, ты ведь останавливала время и тогда, в Белой Твердыне, ведь так? — Сантинали в задумчивости посмотрела на ша, по своему обыкновению закрывшей глаза на время дороги. Что ж, если от одного её взгляда иные сущности приобретают свой истинный облик и начинают бросаться, то это не лишняя предосторожность. Шана вместо ответа кивнула.
— Но почему твоя магия подействовала тогда на всех, кроме меня? И сейчас на всех, кроме меня и мамы? Ну, и твари.
— Потому что в вас сильна кровь ша. А твари на то и «иные», что на них не действует магия.
— То есть, если во мне есть кровь ша, то на меня тоже не действует магия ты хочешь сказать? — как-то это отличалось от всего предыдущего опыта Сантинали. Целительская магия на неё действовала отлично, проверено. Ментальная магия, огненная магия, воздушная магия… Не самые приятные моменты жизни встали перед её глазами. Забыть. Не думать.
— Нет. Вообще не действует магия только на иных. У ша — иначе. Магия ша почти не действует на ша. Чем сильнее ша, тем тяжелее другим ша колдовать против и наоборот. Шанаши в первую очередь мастера именно магии ша. На другие виды колдовства это правило, насколько мне известно, не распространяется. По крайней мере так было в мои времена.
— То есть, один ша почти не может заколдовать другого ша?
— Да. Ты и твоя мать очень сильны. Если бы вы обучались с самого начала по правилам, то… — Шана оборвала себя. — Но этого не произошло, как и в случае с Миртом.
— Понятно.
Они опять замолчали. Кажется, это был первый раз, когда Шана не боялась «разговаривать» на улице, но колдунья отметила это лишь краем сознания. Сейчас было и так слишком много вещей, о которых нужно было подумать в первую очередь.
— Спасибо, что спасла моего отца.
— Не стоит благодарности. Пусть угрозу удалось отвести в этот раз, он по-прежнему в опасности.
— Что ты имеешь ввиду?
— Мне не удалось допросить тварь — она слишком быстро атаковала, и у меня не было другого выхода, как уничтожить её. Кто на самом деле желал твоему отцу смерти мы так и не узнали. И не думаю, что он остановится посе первой неудавшейся попытки.
— Ты хочешь сказать, что она действовала по чьему-то указанию?
— Ну не думаешь же ты, что твари творят зло просто так, по своей природе? Тем более, что заставило её действовать именно сейчас? Могу поспорить — она служила во дворце не один год — там всюду её следы. Да и не позволит ведь распорядитель новенькой горничной прислуживать Его Величеству при государственно важной встрече? Тем более не забывай — твой отец знал её по имени. Ты всех своих слуг знаешь по имени?
— У меня их меньше десятка, и все служат ещё со времён, когда я была ученицей, так что да.
— А у твоего отца?
Королевна скривилась: и всё это Шана успела продумать и понять за те короткие минуты, что у неё были в начале встречи. Её способность к обучению и пониманию поражала. Ведь при её жизни скорее всего всё было иначе. Разве что люди ходили на двух ногах, как и в небе было две луны.
— Я поняла ход твоих мыслей. И что же теперь делать?
— Затаиться и ждать. Думаю, много терпения нам не понадобится. И тебе стоит обсудить всё это с Её Величеством. Думаю, после всего увиденного с ней будет легко найти общий язык.
«Словоплёты способны творить невероятную магию исчерпывая себя почти полностью, а потом целиком восстанавливаться. Это — ещё одна их удивительная особенность. В то время как обычный колдун слишком напрягшись «лишь» потеряет свой дар, словоплёт в таком случае платит жизнью. Для него потеря дара — смерть. Другой вопрос заключается в том, как словоплёты древности умудрялись не переступать эту незримую черту, после какого круга посвящения у них появлялось осознание своих пределов.
Если словоплёт тратил слишком много сил, то в таких случаях он мог впасть в некое подобие летаргического сна. В такие моменты они бывали особенно уязвимы, так как становились полностью беззащитны. Выходило, что зачастую словоплёт использовал столько силы, насколько доверял своему окружению. Поучительным является случай, с которого началась Сорокалетняя война: тарденцы давно планировали переворот, строя заговор против тогдашнего тандема королев, и их первой целью было уничтожение Хранителей, как основы власти царствующей семьи. Первый павший Хранитель, Хранитель Севера, как раз был убит предателями в момент такого сна. Остальные Хранители, будучи предупреждены о характере гибели соратника, обезопасили свой отдых, но тоже были уничтожены разными способами. К примеру, Хранитель Востока отравлен со всем гарнизоном, Хранителя Запада зарезала любовница, а Хранителя Юга заставили сдаться захватив его семью. Все четыре смерти произошли меньше, чем за две недели, и имели сокрушительный эффект для правящей семьи. Начавшаяся следом междоусобная война положила конец когда-то цветущему и могущественному королевству.
Особенно варварским в свете общей культуры и уровня развития шанаши является способ, которым, по их мнению, нужно было убивать сильных колдунов, коими словоплёты, а в особенности Хранители, являлись: даже если маг был мёртв, его необходимо было расчленить в строгой последовательности: сначала отрубали ноги (каждая потом на три части), руки (тоже), потом голову, и в конце тело обязательно разделывали на четыре части. После этого останки необходимо было сжечь, а пепел развеять над бегущей водой. Иначе колдун мог вернуться (даже нематериально, в виде духа) и отомстить своим убийцам.»
Сантинали в задумчивости провела пальцами по странице. «Иначе колдун мог вернуться и отомстить своим убийцам». Видимо, что-то в ритуале они сделали не так, раз Шанаран спит сейчас в её доме.
Королевна так хотела узнать что-то о прошлом своего колдуна, но теперь была нерада, что ей это удалось. Шанарана предательски убили во сне, потом порезали на мелкие кусочки и сожгли. Правда, вместо того, чтобы развеять над водой зачем-то замуровали в стене, обвив золотыми цепями. И он, несмотря ни на что, смог вернуться, пусть через столетия. Какой силой нужно обладать, чтобы сквозь такое пройти? Как вообще королевство, обладающее такими могущественными колдунами, могло пасть? Откуда вообще в прошлом могли взяться такие маги? Куда они исчезли потом? Ведь всем хорошо известно, что маги каждого следующего поколения сильнее (пусть и не на много), чем прошлого, как в вопросе чистой силы, так и в вопросе тонких знаний. Возможно, эта самая Сорокалетняя война таит в себе нечто большее, чем просто разборки в маленьком горном королевстве? Сантинали в задумчивости перевернула страницу.
«Места, где раньше находились ставки Хранителей, позже были переименованы в их честь, и эти топонимы, пусть и исказившиеся со временем, сохранились до сих пор. Это позволило с достаточной точностью узнать их местоположение. Поездка реконструкторов для более подробного изучения исторической местности и сбора народных преданий, которые, возможно, хранят какие-то неизвестные ранее подробности о шанаши, запланирована на летний практикум. Первой целью будет ставка Хранителя Юга, находившаяся в истоках Саны, как самая близкая к Ясеневой Роще. В зависимости от результатов этой поездки будет решаться вопрос о том как скоро мы сможем посетить остальные ставки.»
До Сантинали не сразу дошёл смысл прочитанного. Точнее, пришлось перечитать абзац дважды, прежде чем её осенило — слишком ярко стояла перед её мысленным взглядом сцена четвертования мёртовй Шаны. Ведь если местность была переименована не только в честь её колдуна, но и в честь остальных Хранителей… Значит ли это… Она поспешно развернула вклеенную тут же карту. Четыре красных кружочка образовывали вершины неровного ромба поверх горной гряды. Каждый был аккуратно подписан учителем: «Шанаран», «Шанасаннан», «Шанамийс», «Шанаданна». Невероятно. Сантинали вскочила, чтобы срочно бежать к Шане и показать неожиданную находку, но тут же села обратно. «Шана» в начале каждого имени выглядела странно. «Кровь ша», «шанаши»… может, «шана» — это всего лишь титул? Королевна почувствовала себя донельзя глупо. Похоже, она всё время своего колдуна звала не по имени, а не пойми как. Хотя и Шана всё время величала её «миньей». Причём, она же сама сказала тогда «можешь звать меня Шаной»! Но что тогда её имя? «Ран»?
— Ран, — на пробу позвала колдунья.
— Я слушаю, минья, — тут же отозвался призрачный голос в её голове, словно и не стояла на улице глубокая ночь, а ша только и ждала, что её позовут.
— Зайди в кабинет. Хочу кое-что показать.
Прошло несколько минут и всё больше нервничающая Сантинали уже собиралась позвать её ещё раз, но, наконец, неслышно отворилась дверь, и на пороге возникла ша. Полностью одетая, с неизменный мешочком речной гальки на поясе. Только плаща не хватает, чтобы отправиться в дорогу.
— Доброй ночи, минья.
Королевна только кивнула в ответ и поманила её к себе, поторапливая.
— Я читала записи учителя Тео и смотри, что я нашла. — Она развернула к Шане карту. Та несколько мгновений смотрела на красные кружки, но потом вопросительно подняла взгляд на королевну. Ну да, с чтением у неё ещё были некоторые проблемы. — Смотри, они все подписаны: Шанаран, Шанаданна, Шанасаннан, Шанамийс. Учитель пишет, что места, где находились ваши ставки — все — были переименованы в вашу честь, и эти названия сохранились до наших дней. Как думаешь, могли ли остальные… — королевна умолкла под взглядом ша.
— Эта мысль заслуживает пристальнейшего внимания, — наконец, медленно ответила та. Казалось, каждое слово тяжелейшей глыбой падает на сознание Сантинали. Шана вообще сейчас больше походила на каменное изваяние, чем живое существо. Все эмоции схлынули с её лица и даже взгляд стал каким-то отстранённым, пустым. — Как думаешь, когда мы могли бы… — ша ещё раз посмотрела на карту и ткнула в самый ближний к Роще кружок, подписанный «Шанасаннан». — Съездить, например, сюда?
— Вообще мой скорый отъезд из столицы, конечно, покажется странным, особенно с учётом состояния отца и моего недавнего возвращения, — королевна нахмурилась. — Но в целом уже на следующей неделе мы могли бы отправиться. Сана-сана — популярный курорт, там целая долина с горячими источниками. Никто не удивился бы, узнай, что я решила зимой поехать погреть косточки. С Данашем и Намийей проблем может возникнуть больше: Данаш известен своими королевскими шахтами, там добывают много драгоценных камней, но формально мне там делать нечего. Разве что можно придумать, что я решила более глубоко заняться артефакторикой и хочу присмотреть себе камней для практики. А про Намийю я вообще раньше не слышала. Наран-шасский перевал мы хотя бы по географии проходили, а тут — вообще пустота.
— Понятно, — Шана тяжело опустилась в кресло и о чём-то крепко задумалась. Покосилась на тетрадь, лежащую на столе, словно та была живой и могла броситься в любой миг. — А там написано, что произошло после… моей смерти?
— Я пока что только начало прочитала, — призналась колдунья. — Я неуверенна, что там будет много дальше про историю. Это — первое упоминание событий. До этого там было в основном про ритуалы и управление силой словоплётов, — она перечитала отрывок из тетради про Сорокалетнюю войну и про гибель Хранителей.
— Всё же тарденцы, значит, — едва различимо произнесла Шана и опять ушла в свои мысли.
— Что ты думаешь делать теперь? — после нескольких минут молчания не выдержала Сантинали. — После моего отъезда в Страйху попасть туда будет намного сложнее.
— Когда ты должна ехать?
— Ещё не скоро. Хорошо бы побыть здесь до весны. Именно поэтому если мы поедем сейчас в Сану — это будет выглядеть странно.
— То есть, нужно ждать весны… — Шана помолчала ещё немного. — А когда должен начаться летний практикум, о котором писал Аластар?
— В июле. Это через полгода. Если они туда ещё не ездили, конечно, — поправила себя Сантинали. — Я не знаю в каком году учитель Тео писал эту тетрадь.
— Я правильно понимаю, что если мы поедем с ними, это не будет выглядеть «странно»?
— Нет, не будет. Но Страйха…
— Если твой отец выздоровеет, тебе не придётся уезжать. По крайней мере у меня такое чувство, что ты сможешь его легко в этом убедить, — Шана криво улыбнулась и встала. — Пожалуйста, дочитывай быстрее записи учителя Тео. Похоже, мне всё же стоит узнать о своём прошлом, чтобы понять, что делать теперь.
— Ты не хочешь поехать сейчас?
— Что значит полгода в сравнении с прошедшим временем? Тем более, если Шанасаннан действительно там… Я подожду, пока ты сможешь поехать вместе со мной. Не смею тебя больше отвлекать от чтения.
— Постой! — ша замерла у двери, остановленная возгласом королевны. — А тарденцы? Кто это? Это те враги, о которых ты говорила? Они всё же выжили?
— Еретики. Утром я расскажу больше, — Шана закрыла за собой дверь. Почему не сейчас?! Почему нужно ждать утра?!
За завтраком Сантинали всё норовила упереться носом в тарелку: всю ночь она читала дневники учителя Тео, пока в глазах буквы не начали сливаться в вереницы точек.
— Госпожа, капитан Танарин ждёт в холле, — наклонилась к уху королевны Стилиэ, горничная.
Капитан Танарин? Сантинали понадобилась почти минута, чтобы вспомнить: она же после разговора с учителем Тео послала ему приглашение! Ведь Шана так хотела узнать что-нибудь о тварях, а кто, как не бывший дознаватель может поведать о них? Наверняка ему приходилось сталкиваться с ними. Да и он сам раньше тоже говорил о чём-то в таком духе… По крайней мере теории о них он знает точно больше.
— Пригласи его.
Теперь расспросы Шаны откладывались ещё дальше, но Сантинали была вынуждена признать, что сейчас она всё равно была не в состоянии нормально слушать: даже когда ей пришлось передавать вопросы колдуна Роэлю, это оказалось не так-то просто. Время от времени она вообще забывала, что нужно что-то повторять вслух и сидела рассматривая кружащиеся за окном снежинки.
— Большей частью это тайная информация, — помявшись, начал капитан. — В основном для того, чтобы люди не могли подделать признаки уговора. Мы должны точно знать, что тот, кого мы собираемся обвинить — замешан. Вы же знаете строгость наших законов. Поэтому я вряд ли смогу многое рассказать.
— Хотя бы то, что можно.
— Ну… Я постараюсь помочь, чем смогу. Спрашивайте.
— О скольких уговорах вам известно?
— В смысле текущих?
— Нет, вообще. Как часто люди заключают их? Единицы в год? Десятки? Сотни?
— Когда я работал в этом направлении… — Роэль опять замялся, — Речь шла о десятках в год. Плюс ещё было отдельное направление: преступления, совершённые тварями. Вы ведь понимаете — попав в наш мир и освободившись от контракта они никуда не деваются. Я подозреваю, что сейчас под лунами бродят сотни, а то и тысячи тварей, пробравшихся сюда с тех пор, как люди научились их призывать.
— И много таких преступлений?
— Довольно много. Я бы говорил о сотнях в год, и это только в столице. Но тут следует быть осторожным: довольно много висяков или особо зверских убийств списывают на тварей, хотя когда я просматривал эти дела, многие мне не показались хоть как-то связанными с иным.
— А как вы боретесь с ними?
— С тварями? Ну… — Роэль замолчал задумавшись. — Это самая сложная часть. Иную сущность очень тяжело убить. Это можно найти в открытых источниках, так что я не буду скрывать, хотя об этом стараются не говорить открыто: магия на иных почти не действует. Есть только ограниченный набор заклинаний, которые с ними срабатывают, и то с оговорками. Есть специальные отряды боевых магов, которые были сформированы для борьбы с тварями. Их сейчас только два, в каждом по двенадцать. Все они — хорошие профессионалы далеко не последних рангов, и скажу честно, даже им сложно уничтожить тварь.
В этот момент Сантинали даже проснулась. Она никогда не думала, что на самом деле законы так строги не из-за беспокойства о душах незадачливых волшебников, а из-за того, что тварь потом не убьёшь никак. Такая сила — и без присмотра. Выходила жуткая картина. Правда, уничтожение твари у её отца тоже выглядело по-новому: Шанаран знает какой-то секрет, раз сама смогла убить иную, без помощи двенадцати боевых магов?
— Звучит не очень обнадёживающе.
— Это правда. Чем вызван твой интерес?
— Это личное.
— Семья пострадала от иных? — понимающе кивнул Роэль.
— Не только, — Шана потёрла шею. И Сантинали почему-то подумала, что именно твари отрубили ей голову в своё время, а не таинственные тарденцы. — Спасибо, Роэль. Ты сэкономил мне кучу времени.
— Это всё, что ты хотел узнать? — удивился капитан.
— Ещё мне нужна карта города и пригородов. Очень подробная.
Остаток завтрака прошёл за светскими разговорами и обсуждением новостей: Роэль мог много рассказать о том, как продвигается расследование. Контрабандная сеть оказалась намного шире, чем казалось из Белой Твердыни, уходя своими корнями куда-то на юг. Похоже, если Сантинали всё же отправится в Страйху, то «развлечений» у неё там будет более чем достаточно. Удалось накрыть довольно многих: курьеров, часть цехов и складов, но верхушка, те, кто организовывал всё это и управлял — им удалось сбежать.
Наконец, завтрак закончился и капитан сославшись на дела откланялся.
— Что-нибудь интересное было ещё в дневниках Аластара? — Спросила Шана как только они переместились в кабинет. День у Сантинали был практически весь свободен, и она надеялась немного передохнуть после бессонной ночи.
— Только после того, как ты мне расскажешь про тарденцев. И почему «еретики»?
— Хорошо, — помолчав согласилась Шана. — Это будет сложно объяснить, ведь многое изменилось, но я постараюсь. В Сарандане много камней, металла, древесины, но с едой были проблемы — мы жили в основном за счёт торговли с соседними странами, и очень многие вещи в жизни ша были строго определены ещё задолго до нашего рождения. Охранять торговые пути. Охранять шахты. Охранять границы. Беречь еду, беречь воду. Беречь тех, кто может работать и приносить пользу. В нашем мире нельзя было быть самому по себе. И самым страшным бичом были твари. Они приходили и сжирали всех овец на пастбище. Или приходили и вырезали всех жителей хутора — им ведь без разницы кого есть. Не знаю как у соседей, но в Сарандане развернулась настоящая битва за пропитание. Для нас поначалу твари были чем-то вроде горных хищников. Они жрали нас, мы отбивались. Постепенно придумывали разные трюки, новые уловки, но и твари становились хитрее. Они оказались не просто волками или медведями, но кое-чем похуже. Из поколения в поколение знания накапливались, методы оттачивались. В конце концов чтобы постигнуть весь набор умений, всю глубину учения, сил простых обывателей перестало хватать, выделились особые умельцы, которые занимались только битвами. Так появились не просто ша, но ши. Шанаши. Охотники. Маги-воины, чьей задачей было охранять, защищать. Уничтожать тварей, хранить границы, преследовать разбойников. Ты мог быть сильным ша, но при этом никогда не стать шанаши. Наша магия росла, но у неё было много применений. Причём магия ша — ужасно медлительная штука, а на поле боя единственный миг может быть тем, что отделяет тебя от смерти. Чаще всего словоплёты становились воинами — они были самыми быстрыми магами ша, — наконец, продолжила она. — Если ты родился словоплётом, то все ждали, что ты станешь шанаши. Не было даже возможности заняться чем-то другим.
Шана замолчала, размышляя. То ли за прошедшие годы она успела подзабыть подробности, то ли ей просто было тяжело рассказывать о своём прошлом.
— А откуда взялись тарденцы? — Не выдержала Сантинали, когда молчание уж слишком затянулось.
— Из Тардена, — улыбнулась Шана. — Такой город в одной из южных долин. Тарденцев так называли, потому что их движение стало достаточно сильным и известным именно там. Умники, считающие, что с тварями можно договориться. К этому времени система развития магических способностей, методы борьбы с иными, техники словоплётов для самоконтроля — всё это сформировалось в стройную систему, которую в целом можно было бы назвать религией. Разные ритуалы, храмы, учителя, праздники… Полный набор. И заявление, что многовековая борьба с тварями — бессмысленна, было для этой религии ересью. Ведь защита от тварей была одним из ключевых постулатов этой веры. Иные тоже бывают разные. Есть тупые, есть поумнее. Чем больше лет тварь живёт в этом мире, чем больше у неё сил, опыта — тем она разумнее. Я думаю, что некоторые из них ещё в те времена сговорились с тарденцами, подбили на этот безумный план. В общем, еретики считали, что всё зло от шанаши. Мол, шанаши провоцируют тварей. И если бы не было охотников, то иные бы тоже не нападали. Такое якобы равновесие.
— То есть, ты хочешь сказать, что тарденцы хотели убрать шанаши? Но это же глупо!
— Когда я тебе сейчас всё рассказываю — это действительно звучит глупо. А тогда доводы тарденцев звучали разумно. Ни один горожанин в большинстве своём никогда не сталкивался с тварью или тем, что осталось после её нападения. Даже не всякие селяне часто встречались с иными. А вот шанаши были всюду. Они проедали казну, выбивали налоги, устраивали пьяные драки в тавернах. И ко всему этому ты не мог стать шанаши просто так, по желанию — кровь ша должна была быть в тебе достаточно сильна для этого, а коренных саранданцев в городах было не так уж и много. Недовольство постепенно росло, потом случилось несколько неурожайных годов подряд, плюс не самая популярная политика королевы-матери… Много факторов сложилось. Мы на границе слушали вести из метрополии и всё думали, что это ерунда. Так, какие-то слабые брожения среди вольнодумцев. Гвардия королевы могла разметать их всех за один день. Когда меня настигла смерть Сарандан был сильной страной. Кто знал чем всё это обернётся?
— Жуткая история, — вздохнула Сантинали. В тетрадях эти события описывались ещё более скупо, чем сейчас рассказывала Шана. Вся сорокалетняя война буквально на паре страниц. — А что же было потом?
— Потом меня убили. А когда разум вернулся, Белая Твердыня уже превратилась в то молчаливое место, каким ты её застала.
— То есть, ты не всё время была в уме и трезвой памяти? — Это для колдуньи стало неожиданнностью.
— Большую часть времени нет, мне кажется, — Шана жутковато улыбнулась. — Время для меня вообще тогда было чем-то непонятным, будем честны. Меня по очереди навещали забытьё, безумие, ненависть… Когда сотни полторы лет назад землетрясение частично разрушило оковы — ты даже не представляешь всей глубины моего счастья. У меня появилась возможность вновь нормально видеть. Выходить из подземелья, пусть и недалеко. Считать ночи, в конце концов.
— Я бы так не смогла… — вздохнула принцесса. Ожить только ради того, чтобы висеть веками прикованной к стене — она бы давно сошла с ума.
— Ты знаешь, мне часто кажется, что я тоже не смогла. И ты, и всё окружающее — вы мне только видитесь. Предсмертные видения.
— Ну уж нет. Я — точно настоящая, — Сантинали хлопнула по столешнице, в ладони закололо. Было жутковато представить себя лишь плодом чьего-то воспалённого воображения.
— Не буду спорить, — Шана в примирительном жесте подняла руки, правда, вид у неё при этом был очень печальный. — Так что там в дневниках Аластара? Есть что-нибудь интересное?
— По крайней мере про тварей — ни слова, — теперь Сантинали понимала, почему Шану так интересует всё, что связано с иными — они, пусть и косвенно, стали причиной её смерти. — Большую часть записей занимают описания ритуалов по обретению контроля над силой, думаю, ты можешь рассказать об этом намного больше. И судя по тому, где заканчиваются записи — в Сану-Сану они ещё не ездили.
— Это хорошие новости, — кивнула Шана. Посидела ещё несколько мгновений и добавила: — Если ты не против, я пойду. Хочу закончить с защитой усадьбы, чтобы Мирт мог побыстрее сюда перебраться. Если дела обстоят именно так, как говорит Роэль, то всё очень плохо. Нужно хорошее убежище от иных.
— Хорошо.
Принцесса осталась одна.
Довольно долго она не могла уснуть наблюдая как ша бродит по парку, время от времени останавливаясь у деревьев, скамеек, раз за разом проходит по дорожкам. Больше всего она проводила времени возле каменных столбов ограды. Из кабинета не было слышно песни, но Сантинали знала о том, что ша колдует, по мягким голубым сполохам, время от времени окутывающим то саму Шану, то предметы перед ней. Наконец, книга выпала из её рук, и принцесса задремала.
Опять Ясеневая Роща виделась ей с какой-то высоты. Сантинали не сразу поняла, что теперь она — птица. По улицам, как и в прошлый раз бродили тени. Грусть и тоска завладели ею безраздельно. Ужаса или страха, как тогда, больше не было. Только сожаление о том, что невозможно было предотвратить. Мёртвый город среди мёртвых рощ и полей. Всё княжество обратилось в прах. Страйха в сравнении с этим видением казалась курортом.
Сантинали заплакала от горя.
В кабинете было темно: зимой ночь наступала быстро. Колдунья сладко потянулась. Конечно, кушетка в кабинете не была самым удобным местом для сна, но что-то в ней было уютное: завернуться в шерстяное одеяло и поваляться среди полок с книгами. Протяни руку и выбери любую. Страшный сон остался где-то в прошлом, сейчас в мире Сантинали были только тихо потрескивающий камин и серое зимнее небо, заглядывающее в кабинет сквозь незашторенное окно. Интересно, уже наступило время ужина? Или она всё проспала? Так не хотелось вылезать из-под одеяла. На мгновение Сантинали показалось, что она перенеслась куда-то в прошлое, когда ещё была студенткой: до помолвки, до войны, до Белой Твердыни. Когда жизнь была простой, а будущее ясным.
Дверь приоткрылась и в кабинет заглянула Стилиэ:
— Госпожа, вам поднять ужин сюда или вы спуститесь в столовую?
— Я спущусь. Буду через пятнадцать минут.
— Да, госпожа, — служанка едва заметно поклонилась и исчезла.
Теперь уж точно пора вставать.
— Ты такая беззащитная во сне, минья, — произнесла темнота настолько неожиданно, что Сантинали вздрогнула.
«На себя бы посмотрела», — чуть не ляпнула она в ответ от испуга, но вовремя прикусила язык.
— Шана? Что ты здесь делаешь?
— Охраняю твой отдых, — одна из теней у окна шевельнулась и приблизилась к камину. На мгновение Сантинали показалось, что Шана в чёрном плаще, но нет, это была всего лишь тьма, укутывавшая её фигуру, и с тихими потусторонними шёпотами растаявшая, когда ша остановилась у тлеющих углей.
— Давно хочу тебя спросить…
— Я слушаю, минья.
— Что значит «Ран»?
— Клякса.
Оказывается, в их первую встречу Шанаран сказала «Я — Ран», но из-за того, что Сантинали, где это возможно, понимала смысл, получилось так странно, будто бы Шана шутила, притворяясь кляксой.
— А «Шана»?
— Шана.
— Я услышала только «шана».
— Клякса из рода сильных, — вдруг произнесла ша. Не в мыслях, но вслух, обычным голосом. Слова у неё получались мягкими и немного певучими. Странный акцент, Сантинали никогда такого не слышала.
— Это самое близкое, что я могу подобрать в твоём родном языке по смыслу, — тут же добавила она привычным способом.
— То есть, «на» — это что-то вроде приставки принадлежности, а «ша» — это как бы «сильный»?
— Не совсем «сильный». Здесь имеется ввиду сила мира. Магия ша.
— Ты хочешь сказать, что все ша были колдунами?
— В какой-то мере. Пойдём есть?
— Да.
— Кстати, я закончила с защитой. Можно сообщить Аластару, чтобы собирал мальчика — с моей стороны всё готово.
@темы: словоплёт
Гин
Глава 4
Сантинали стояла на Изумрудной башне и смотрела на город. Ясеневая Роща выглядела странно: не горели огни, не было слышно обычных уличных звуков. Зато по дороге медленно брели странные полупрозрачные тени. У них не было ни глаз, ни ртов, но жуткий едва слышный многоголосый шёпот забирался под кожу и заставлял волосы на голове вставать дыбом. Однажды она видела такое. Не в подземельях Твердыни, нет. Намного раньше. На юге. Леборойская порча выкосила целое воеводство. Особо опасная, неконтролируемая, спонтанно возникающая там, где колдовали слишком много. Бывали отдельные случаи заражения, отдельные вспышки, но такого массового поражения как в тот раз на юге… Именно порча положила конец войне, а не дипломатические умения послов. И теперь то же самое в Роще. Но что могло случиться, чтобы порча пришла сюда? Колдунья почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. Не дружелюбное, но и не врага. Что-то потустороннее, опасное, но не угрожающее. Она резко обернулась. Рядом, на расстоянии вытянутой руки стояла Шана и тоже смотрела на город. На шепчущие тени, на дома без огней.
— Шана, ты можешь остановить это?
Что-то вспыхнуло и погасло в вишнёвых глазах ша:
— Могу.
— Тогда действуй.
— Нет. Этого ещё не произошло.
— Чего не произошло?
— Этого, — Шана кивнула на город. — И будет проще, если ты просто это не допустишь, чем потом останавливать. Такое в твоих силах.
— Но что я должна делать?
— Твоё время — тебе лучше знать, — ша протянула руку и коснулась плеча королевны. Сантинали резко открыла глаза. Она лежала в своей кровати в Белой Твердыне. Рядом сидела Шана. Колдунья успела заметить, как она убирает руку от её плеча. То есть, прикосновение было в реальности? Не во сне? Но как такое может быть, что сон так точно наложился на реальность?
— Шана?
— Доброе утро, минья.
— Ты видела мой сон?
— Немного.
— Что это было?
— Не знаю, — Шана пожала плечами. — Может, в тебе говорит кровь ша. Иногда к нам приходят видения будущего. А иногда сон — это просто сон.
— Но ты знаешь, что я видела? Ты сталкивалась раньше с Леборойской порчей?
— Только однажды.
— И ты правда знаешь как её остановить?
— Нет. Только как не допустить.
— Но во сне ты…
— Нельзя пугать спящего человека.
Сантинали откинулась на подушки. Шана только сильнее всё запутала. Был ли это действительно провидческий сон? Раньше ей никогда не снилось будущее. Стоит ли на самом деле беспокоиться о столице?
— На самом деле я здесь по другой причине, чем будить тебя на завтрак, — тактично напомнила о своём присутствии Шана. Сейчас, когда она постоянно выглядела, как человек, о ней уже сложно было думать, как о твари. — Сюда едет отряд. Двадцать человек. Кажется, твой отец прислал тебе смену.
— Они уже здесь?! — Сантинали вскочила, как ужаленная и поспешно начала переодеваться.
— Нет, будут где-то через полтора часа, — Шана насмешливо наблюдала за метаниями королевны. — Мы с детьми встретили их в дальнем конце долины.
— В дальнем конце? Что вы там делали?
— Как обычно, искали.— Ша пожала плечами и поднялась собираясь уходить. — Я — старые кости. Дети — приключения. Скоро снег уже пойдёт, тогда будет не до поисков. А, и ещё, минья. Если это действительно твоя смена — советую контрабанду всю в замок перенести до того, как мы уедем.
— Зачем? Всё же и на складах вроде бы неплохо лежит.
— Оно там лежит пока я — дух горы — их якобы охраняю. А если я уеду вместе с тобой, как думаешь, что со всем добром случится на следующий же день?
— Ты права. Ладно. Скажу Роэлю чтобы перенесли в оружейную всё, что мы с собой не увезём.
Шана кивнула и тихо прикрыла за собой дверь.
Когда всадники подъехали к воротам, все в замке уже были готовы к встрече. Слегка тучный мужчина возглавлявщий отряд удивлённо изогнул брови, когда увидел Шану, спускающуюся вслед за Сантинали во двор. После церемонных расшаркиваний и представлений, он не применул спросить:
— А у вашего колдуна есть близнец?
— Близнец? Нет. Почему вы спрашиваете? — но к моменту, как Сантинали закончила фразу, она уже знала ответ. Ведь новоприбывший Тартаи не знал кто такая ша и что умеет делать.
— Просто мы возле входа в долину видели очень похожую женщину с детьми… — мужчина хмурился ещё несколько мгновений, рассматривая колдуна. — Но это ведь невозможно: оказаться здесь раньше нас, — он засмеялся. Только твари могли передвигаться быстрее лошадей, но никто не сказал этого вслух.
— Пойдёмте. Наверное, вы устали и проголодались с дороги.
Всё происходящее живо напомнило Сантинали её совсем ещё недавний приезд в Белую Твердыню, только теперь на месте Каранниэля была она, а на месте королевны — баронет Тартаи Заитани. Раскланивания, торжественный обед, пространные обсуждения свежайших сплетен столицы, откуда прибыл гость. Потом королевна точно так же чуть ли не на зуб проверяла все документы и печати. Тогда ей такое поведение воеводы казалось смешным, но сейчас — единственно верным. Что, если она оставляет воеводство какому-то проходимцу?! Конечно, Каранниэль в своё время руководствовался совсем другими причинами, чем она сейчас, но всё же…
Сантинали уже минут пятнадцать гипнотизировала увесистый конверт, переданный новым воеводой «лично в руки». Отец не поленился и написал на конверте «Сантинали Рилиэль» собственноручно. Возможно, там настолько важная информация, что он не доверил её даже Низару, своему секретарю. Но скорее не так «важная», как «личная». Ведь личный секретарь Его Величества — персона настолько доверенная, что охрана у него почти как у самого короля. Слишком много знает.
— Чего ты ждёшь, минья?
Сантинали вздрогнула: она совсем забыла, что ша сидит возле камина. Наверное, стоило уйти с конвертом в личные апартаменты, а не кабинет. Тогда Шана не стала бы свидетелем её позора.
— Ничего. Просто задумалась, — королевна надорвала конверт. Листы с записями о продолжении расследования. Новые сведенья, даты, имена. Будет с чем ознакомиться, чтобы по возвращении в столицу быть более или менее в курсе происходящего. Низар времени зря не терял. И в самом верху лист простой бумаги:
«В этот раз постарайся быть сдержаннее.»
Ни подписи, ничего. Но эта характерная «р». Ни с каким другим почерком не спутаешь.
Передача дел и сборы заняли не так уж много времени, как Сантинали опасалась. Вот только улик с собой пришлось брать несколько телег. Контрабанда, документы, да ещё и арестованные — почти половина прошлого управляющего состава Твердыни, одними Лартом и Сагри дело не ограничилось.
Было интересно наблюдать за Шаной — всю дорогу она вертела головой во все стороны, как ребёнок, которого впервые взяли с собой на ярмарку. Каждый новый посёлок, городок, да даже просто станица, вызывали у неё нездоровый интерес и блеск в глазах. Она прислушивалась о чём говорят люди и Сантинали часто замечала, как та беззвучно шевелит губами, видимо, повторяя услышанное. Ещё до отъезда ша обзавелась нормальной одеждой и обувью. Целый гардероб нарядов тёмных тонов, и Сантинали была уверена, что, буде её воля, даже исподнее было бы у ша чёрное. Единственное, что теперь немного печалило колдунью: Шана в обычной человеческой одежде выглядела, как мужчина. Держалась в седле, как мужчина, и даже ложила руку на пояс, где по идее должен быть меч, чисто мужским движением. Но вместо ножен ша носила маленький мешочек с речной галькой, а на предложение подобрать клинок сказала, что лучше сделает это в столице, где выбор получше. Мол, де, ничего из увиденного ей пока что совершенно не понравилось. Тяжёлый зимний плащ отороченный мехом скрывал болезненную худобу ша и делал её ещё более похожей на сурового воина, и только лицо не вязалось с этим образом — со слишком мягким выражением, никогда не ведавшее лезвия бритвы, с огромными вишнёвыми глазами. Будто бы голову приделали не к тому телу. Главное — не встречаться с ней взглядом, а то и не заметишь, как поседеешь. И ещё эти удивительные золотые волосы… Да большая часть красавиц столицы удавилось бы за такую косу. Сантинали вздохнула. Её колдун был одной сплошной загадкой. Когда они доберутся до Рощи, первым делом она отведёт его к учителю Тео. Пусть посморит, поговорит. Может, сможет понять кто и что ша такое. А может, действительно где-то в старых трактатах сохранились записи о ша.
Всё шло хорошо, пока они не въехали в столицу. Только их небольшой отряд пересёк черту города, как ша начала дрожать, бледнеть и зеленеть. Она прятала глаза, не смея поднять взгляда и втягивала голову в плечи, словно пытаясь стать меньше и незаметнее. Для путешествия верхом её хватило буквально на несколько кварталов. В конце концов Роэль спешился и постучал в дверцу кареты:
— Моя госпожа, не будете ли вы против взять Шанарана к себе? Мне кажется он не может больше ехать верхом.
— Что случилось? — Сантинали отодвинула шторку с окна.
— Колдуну плохо.
И действительно, ша сидела на коне, словно больной промокший воробей: нахохлившаяся и крепко зажмурившаяся. Сжавшаяся и жалкая.
— Плохо?! Шана?! Что случилось? — колдунья уже была рядом с лошадью помогая ша спуститься на землю, но то даже глаз не открыла. Всё так же жмурясь, она наощупь добралась до кареты: за одну руку её держал капитан, за другую королевна. Оказавшись внутри она тут же вжалась в угол и просидела молча остаток пути до самого дома. Сантинали видела мелкие бисеринки пота, выступающие на лбу ша, беззвучно шевелящиеся губы и пальцы, судорожно сжимающие один из речных камешков. Глаза беспокойно двигались за крепко закрытыми веками, словно ша видит какой-то жуткий сон. Но что произошло? Она отравилась за завтраком? Или столицу окружает какая-то защитная магия так сильно подействовавшая на Шану? В доме ей не стало легче. Вместо того, чтобы походить вокруг, познакомиться со всеми, хотя бы лечь отдохнуть, ша забилась в самый дальний угол в отведённых ей комнатах и так там и просидела до самой ночи закутавшись в плащ по самый нос. Вечером вернулся из дворца слуга:
— Аудиенция назначена на послезавтра, одиннадцать утра.
Королевна кивнула, отпуская его. Что ж. У неё есть один день, чтобы привести колдуна в чувство перед встречей с королём. Но как? Что она может сделать, если он даже разговаривать с ней не хочет?
Утром стало немного полегче: Шана спустилась в столовую к завтраку, но выглядела при этом ужасно. Шарахалась от каждого шороха, а тёмные круги под глазами явно указывали на то, что ночью она совсем не спала. Уж не боится ли она?! Но чего? Или кого? Вряд ли за прошедшие столетия хоть кто-то из её врагов выжил. Но тогда в чём дело? Похоже, назначать встречу с учителем Тео времени нет — они поедут в школу сегодня же. Может, удастся пересечься с ним просто так? Хотя заявиться без предупреждения… Но учитель был буквально последней надеждой Сантинали. Уж он наверняка должен что-нибудь придумать.
Дорога к школе походила на пытку: Шана согласилась выйти из дома и сесть в карету. На этом её добрая воля закончилась: она вновь забилась в угол и сидела крепко зажмурившись. Ни попытки Сантинали показать достопримечательности, мимо которых они проезжали, ни рассказать о смешных историях, что приключились с ней здесь или там — ничто не находило отклика у ша. Даже когда они въехали на бульварное кольцо, одно из самых красивых мест, которое по мнению колдуньи можно было увидеть из кареты — ша отказалась хотя бы открыть глаза. И прекрасный подъезд к школе, замечательный вид на прекрасно отреставрированное старинное здание сарейского стиля — всё было проигнорировано. Колдунья вздохнула сквозь сжатые зубы: это была уже третья сторона ша, которую ей довелось наблюдать за короткое время их знакомства. Первая — потусторонняя, жуткая, смертельно опасная сущность, за пару минут разметавшая два десятка вооружённых и хорошо тренированных воинов. Вторая — почти обычный человек, тонко чувствующий и хорошо ладящий с детьми. Третья — … Сантинали пока была в недоумении. Дрожащий лист, боящийся выглянуть в окно. И если первая и вторая стороны колдунье были ещё понятны, то вот с третьей… Как жаль, что Роэль не смог составить им компанию: его помощь во втаскивании ша по ступенькам к входу была бы неоценима. Но стоило им переступить порог, и эху их шагов вплестись в тихий гул под сводами парадного входа, и Сантинали почувствовала как Шана в её руках расслабляется.
— Как же тут тихо, — произнесла ша удивлённо оглядываясь по сторонам.
Тихо? Ну да, конечно, значительно тише, чем в каком-нибудь кабаке во время гулянки, но чтобы «тихо»? Особенно после ночи проведённой в полупустом особняке? Они стояли в холле центрального входа школы Ри, и тихим это место никак нельзя было назвать: десятки людей спешащих куда-то по своим делам, разговаривающих, шелестящих записями, шуршащих одеждой и стучащих каблуками об пол. Все звуки многократно усиливались эхом, словно они стояли в огромной пещере. Хотя в целом так и было: холл был высоким, не меньше пяти человеческих ростов, и широким, весь облицованный камнем, без ковров, гобеленов или деревянных панелей, способных хоть сколько-нибудь поглотить шум. Влево и вправо тянулись не менее высокие коридоры учебного корпуса.
— Пойдём, нам туда, — Сантинали потянула Шану в правый коридор. — Это правое крыло первого корпуса. Нам нужно в четвёртый. Пойдём по крытой галлерее — так быстрее.
Не прошли они и нескольких дверей, как Сантинали опять тянула Шану в новый коридор. Ещё один поворот и они оказались в крытой галерее, тянущейся по саду, разбитому за центральным корпусом. Сейчас здесь было не очень красочно: все деревья облетели, а земля оголилась, но летом здесь должно было быть восхитительно и уютно, особенно возле главного фонтана. Ша приходилось время от времени тянуть c собой за руку: иногда она останавливалась возле какой-нибудь колонны или утыкалась взглядом в потолок и переставала обращать внимание на происходящее вокруг. Похоже, её странное состояние ухудшилось по сравнению со вчерашним вечером. Спешашие по своим делам учащиеся бросали на них косые взгляды: двое взрослых не в форме академии вызывали любопытство, но подойти и заговорить с ними никто пока что не решался. Ведь если они здесь, значит, охрана их пропустила. Значит, у них есть достаточно веские причины здесь находиться. Сантинали всматривалась в идущих мимо людей, но не видела ни одного знакомого лица: слишком давно она оставила alma mater, чтобы среди студентов всё ещё числились хотя бы те, кто учился здесь на первом курсе, когда она выпускалась.
Четвёртый корпус был намного уютнее, чем первый: потолки намного ниже, а стены, обшитые деревом, скрадывали большинство звуков. Конечно, здесь тоже были красивые резные мраморные колонны, и широкие каменные вставки между кабинетами, но ощущения, что ты в гроте, они не вызывали.
А вот и цель визита: учитель Тео стоял рядом со своим кабинетом и что-то живо обсуждал с тремя студентами, судя по нашивкам на рукавах — третьекурсниками. Королевна запоздало вспомнила, что совсем скоро зимние каникулы, и весь преподавательский состав сейчас выше крыши занят общением со своими подопечными: никогда ведь не было такого, чтобы весь курс всё сдал вовремя. Обязательно находились владельцы внушительной коллекции «хвостов».
— Учитель! — Сантинали неуверенно остановилась в метре от них. Наверное, всё же стоило попробовать назначить встречу: вряд ли у него сейчас будет хотя бы пять минут для них. А Карт — помощник учителя — обязательно выкроил бы для неё и Шаны время пораньше и поудобнее. Учитель повернулся на оклик и радостно заулыбался. Похоже, он был рад сейчас любому поводу, чтобы отвлечься хотя бы на пять минут от своих подопечных и передохнуть:
— Санти! Какая приятная встреча! Давно ты к нам не заглядывала. Сколько лет уже прошло? Два? Три?
Студенты недовольно хмурились, но отвлекать преподавателя от разговора не осмеливались, хотя было видно, что в данный момент королевна возглавляет их список недругов: какая-то незваная гостья пришла и перебивает!
— Два с половиной. С тех пор как уехала на юг. А потом как-то столько всего случилось… — да, они пересекались однажды после её возвращения, это было как раз во время следствия по Леборойской порче, но они тогда буквально столкнулись в коридоре и почти сразу разбежались, так что и встречей это назвать было сложно. — Вы ведь не слишком сильно расстроитесь, если я скажу, что и в этот раз зашла по делу?
— Такова судьба всех кураторов, — засмеялся учитель. — Мы бывшими не бываем. Чем я могу помочь?
— Я бы хотела вас познакомить кое с кем… — Сантинали обернулась собираясь представить Шану, но той рядом не оказалось — она опять застряла возле очередной резьбы в нескольких метрах дальше по коридору. — Шана!
Ша с сожалением вздохнула и посмотрела в сторону королевны и учителя. Королевна хотела извиниться, что Шана опять отстала, что она в последнее время сама не своя, и что было бы хорошо, наверное, встретиться вечером, когда у учителя будет время.
— Не может быть, — прошептал поражённый учитель Тео. Листы, что он держал, разлетелись по всему коридору. — Надеюсь, это не шутка?
От изумления его лицо вытянулось, а челюсть отвисла. Сантинали увидела, что его руки немного дрожат — всё ещё вытянутые так, будто он по-прежнему держит студенческие работы. Королевна ещё никогда не видела его настолько удивлённым и настолько не контролирующим себя. Выходит, он что-то знал о ша, раз смог увидеть в Шане неладное с первого взгляда? Ша сделала несколько шагов и оказалась рядом с ними.
— Вы ведь прошли все круги посвящения, я вижу это по вашим глазам! Но как?! — не спуская с Шаны глаз воскликнул учитель и тут же зажал себе рот рукой, будто случайно выболтал государственную тайну, и тут же перешёл на громкий шёпот: — До наших дней не дошло ни одного полного описания, всё, что реконструкторам удалось восстановить — это первые два круга и частично третий. Кто вы?
Шана удивлённо посмотрела на Сантинали, чтобы встретить такой же недоумённый взгляд.
— Шанаран, — ответила ша, видимо понадеявшись, что учитель Тео тоже сможет её услышать, и судя по тому, как он вздрогнул — понаделяась правильно.
— Нет-нет-нет. Так не бывает. Вы мне снитесь. Санти, — учитель обратился к королевне и столько убеждённости было в его голосе. — Скажи мне, что вы мне снитесь.
— Знакомьтесь. Это Шанаран, мой колдун. Это Алистар Теодор, мой учитель.
— Учитель Теодор, — Шана приложила руку к левой стороне груди в знак того, что рада знакомству.
— О, нет-нет-нет, — учитель протянул руку, словно собираясь прикоснуться к ша, убедиться в её материальности, но тут же отдёрнул. — Вы позволите?
Шана кивнула и тот осторожно провёл пальцами по её щеке.
— Настоящий, — потрясённо прошептал он. — Не может быть. Боги услышали мои молитвы.
С минуту они стояли молча, пока учитель благоговейно рассматривал ша.
— Я сегодня больше не принимаю, — вдруг приходя в себя он повернулся к студентам. А Сантинали уж было решила, что он напрочь забыл о них. — Сделайте все исправления, покажите работы Карту. Я постараюсь вернуться завтра после обеда, но ничего не обещаю. Идите за мной, — последняя фраза была брошена королевне и её колдуну.
— Последним упоминаниям таких, как вы, шестьсот лет, — рассказывал учитель Тео, пока они втроём торопливо шагали по извилистым дорожкам. Территория школы была огромна — эдакий оазис среди города; и кроме учебных корпусов, тренировочных площадок, лабораторий, складов и общежитий здесь были и дома для преподавателей — целый маленький городок внутри другого города. Алистар Теодор жил на територии школы вместе со своей семьёй, и в их распоряжении был небольшой домик на Радужной улице — одной из четырёх коротких улиц, где имели привилегию жить преподаватели и аспиранты. — Но то, что больше не существует стройной системы обучения людей с такими способностями, не значит, что исчез сам феномен. Да, вас очень мало, но это не значит, что нет совсем! Когда я занялся этим вопросом, реконструкторы бились ещё только над первым кругом посвящения. Но даже этих обрывочных знаний хватило, чтобы Клайвин дожил до семнадцати. Сейчас мы шагнули далеко вперёд, но у меня совсем нет времени. Мирту ещё только пятнадцать, но он сгорает намного быстрее, чем его брат.
— Вы ведь понимаете, что я не учитель? — для Шаны заданный Алистаром темп, казалось, не представлял проблемы, но Сантинали чувствовала, что начинает задыхаться. Да ещё и разговор, прыгающий с одного на другое. Эти двое явно понимали о чём говорят и колдунья чувствовала себя деревнским дурачком. — Пусть я и посвящённый, я не смогу обучить кого-нибудь ещё в полной мере.
— Но у вас же сохранились материалы, по которым вы учились. В конце концов — вас же самого тоже кто-то учил! Скажите только что нужно вашему учителю, чтобы он взялся за моего сына. Я всё сделаю!
— С этим, боюсь, есть некоторые проблемы, — ша покосилась на Сантинали. — Неразрешимого характера.
— Мы на месте, — они на мгновение притормозили, пока учитель Тео отпирал калитку. Маленький уютный домик увитый вечно-зелёным плющом так, что наружу видны были только окна, балкон и маленькое крыльцо с тремя ступеньками. Над крышей красной черепицы вился дымок — топили обе печи. — Заходите.
Он настолько торопился, что дал своим гостям только снять обувь — так и погнал наверх в уличных зимних плащах.
— Сюда, пожалуйста, — Алистар распахнул дверь в одну их комнат — детскую — на втором этаже. — Знакомьтесь, это Мирт.
Шана зашла первая, за ней — Сантинали. И только потом — учитель. Мальчик полулежал на тахте возле окна и читал книгу. Он был укутан пледом и в его распоряжении было не меньше трёх подушек, но ничто не могло скрыть странной болезненной худобы. «Почти как Шана», — изумлённо отметила про себя колдунья. Когда в комнату вошли гости, он оторвался от чтения. Ни слова приветствия, только бесконечно усталый взгляд. Такие взрослые глаза на таком детском лице (и не поверишь, что ему уже пятнадцать!) выглядели настолько неуместно, что Сантинали поёжилась. Жуткое зрелище.
— Мирт, это Шанаран и Сантинали, — Алистар замялся, неуверенный как представить их дальше. — Они работают со мной. Ты позволишь Шанарану осмотреть тебя?
Мальчик кивнул — ему было не привыкать к многочисленным осмотрам как врачей, так и магов — и Шана подошла к тахте. Несколько секунд медлила размышляя, потом села у Мирта в ногах. Закрыла глаза, словно прислушиваясь.
— Где второй ребёнок? — не открывая глаз спросила она. Мирт вздрогнул: он видел, что его странный гость не открывал рта, но голос он, похоже, хорошо слышал.
— Он умер два года назад.
Шана кивнула и опять замерла. Ни «мои соболезнования», ни «мне очень жаль». Мирт проникшись моментом тоже не шевелился во все глаза рассматривая своего странного гостя.
— Учитель, я… я очень сожалею, что меня не было рядом. — Сантинали хорошо помнила Клайвина, озорного мальчишку, любившего прибегать в учебные корпуса во время занятий. Как он выступал с кафедры, когда отец отлучался из аудитории, как он заворожено следил за практическими занятиями… Последний раз она видела его перед выпуском, шесть лет назад. А теперь его нет.
— Спасибо, Санти. Я всё понимаю.
— Запущенный случай, — наконец, произнесла ша открывая глаза. — У него прекрасные способности, но момент, когда нужно было браться за обучение, безвозвратно упущен. Я могу научить его разговаривать, лучше контролировать силу. Какие-то простые вещи. Но великим колдуном ему вряд ли удастся стать — слишком много времени упущено. Я вижу, что вы прошли с ним первые круги, но более глубокое обучение нужно начинать лет в девять-десять. Браться за такое в пятнадцать…
— Мне не нужно, чтобы он стал великим колдуном. Мне нужно, чтобы он жил долго и счастливо, а не сгорал под гнётом своего дара.
— Про «счастливо» не могу ничего сказать, но с «долго» проблем быть не должно, — ша повернулась к мальчику. — Ты хочешь стать моим учеником?
— Я м… — удивлённо начал Мирт, но ша приложила палец к его губам и осуждающе покачала головой.
— Тебе нельзя говорить. Даже в самых тяжёлых ситуациях. Через слова из тебя вытекает сила, ты слабеешь, и в конце концов умрёшь, если будешь так разбрасываться. Думаю, отец неоднократно говорил тебе об этом. Ведь так?
Мирт огорчённо кивнул.
— И даже если ты говоришь, ты должен быть очень осторожен в своих желаниях. Всё, что ты скажешь — воплотится в этом мире. У обычных колдунов силой обладают только заклинания. У словоплёта любое произнесённое слово — заклинание. Случайно оброненное слово может выпить из тебя всю жизнь, поэтому ты должен быть очень осторожен. Я ясно изъясняюсь?
Мирт завороженно смотрел на колдуна, сидящего у него в ногах.
— Тебе придётся много трудиться, чтобы добиться успехов. Тем более, что я никогда не был чьим-либо наставником, но, похоже, у тебя нет особого выбора в учителях, — Шана криво улыбнулась. — Итак, хочешь ли ты стать моим учеником?
Мальчишка остервенело закивал.
— Хорошо. Тогда урок первый и самый главный: никогда не говори, если не собираешься колдовать. Ты можешь говорить только когда колдуешь. Ты понял?
Мирт опять кивнул.
— Молодец. Сейчас я не могу взять тебя с собой — здесь безопасно, и тварям не подобраться к тебе. Когда я закончу с защитой в моём новом доме… — ша опомнившись посмотрела на Сантинали: — О’Сантинали, я могу взять его в твой дом?
— Конечно. Если это поможет, я только за, — королевна немного удивилась, когда услышала своё имя от ша — в последний раз та обращалась к ней по имени в подземельях, когда они только познакомились.
— Мы заедем на днях, я посмотрю на твои успехи. Запомни: не разговаривать. Не произносить ни слова, не издавать ни звука. Я хочу увидеть сколько силы ты можешь удержать не расплёскивая. Мы договорились?
Мирт ещё раз кивнул.
— И последнее, если у тебя есть какие-то вопросы, на которые ты хочешь получить ответ в первую очередь — напиши письмо, твой отец его мне передаст. Я помню слишком мало теории, чтобы рассказывать что-либо без подготовки.
Мальчишка застенчиво улыбнулся. Кажется, впервые в его жизни появилась надежда.
— До встречи.
Они помахали друг другу рукой и ша встала готовая уходить. Вопросительно посмотрела на Алистара и тот засуетился, словно очнувшись.
— Пойдёмте. Мирт, я скоро вернусь.
Учитель быстро отвернулся, но колдунья успела заметить одинокую слезу на его щеке.
Вопреки ожиданиям Сантинали они не ушли из дома, а просто перебрались в кабинет учителя.
— Ну как? — Алистар переживал так, будто стоял перед приёмной комиссией и не знал ответа на элементарный вопрос.
— Повторю ещё раз: всё в порядке. Вам не о чём беспокоиться, — Шана не торопилась садиться. Видимо она тоже не ожидала оказаться в кабинете.— Ваша школа построена на совесть, ни одна тварь не прорвётся сквозь такую защиту. Здесь можно выдержать многодневную осаду. Признаюсь, было приятно увидеть этот оплот спокойствия и безопасности в хаосе, который вы называете столицей. Главное — не выпускайте мальчика пока что за пределы школы. Если хоть кто-нибудь услышит его в незащищённом месте — ему не сдобровать. Вы очень мудро поступили приняв решение поселиться здесь.
— Защите? Твари? При чём здесь твари? — Алистар даже замер от неожиданного упоминания иных. Шана удивлённо посмотрела на него в ответ.
— Ладно, оставим. Расскажите лучше, что вы знаете, чтобы понять с чего мне нужно начинать с Миртом.
Алистар поспешно полез в книжный шкаф:
— Когда мы с Рондой поняли, что с Клайвином что-то не так, я перевернул всю библиотеку, все доступные мне медицинские пособия в поисках описания этой болезни и возможных способов лечения, — на свет появились пять толстых тетрадей с кучей каких-то дополнительных вкладок и вклеек, от которых они выглядели ещё толще. — Каково же было моё удивление, когда я узнал, что такое состояние вовсе не считается болезнью, хотя мало кто из таких детей доживал хотя бы до двадцати лет. Его называли «избыточным проявлением магических способностей». В архивах школы хранились скудные описания обучающих практик, но по ним невозможно было заниматься без знающего преподавателя. Тогда я впервые и узнал о шанаши, колдунах времён Старого Царства.
Сантинали кивнула собственным догадкам: конечно, Старое Царство они проходили, но это же такая древность! После Старого Царства было Новое Царство, потом время Смуты, и только потом появились современные королевства. Она так и знала, что ша попадались ей на уроках истории. Но почему учитель упорно говорит «шанаши»? Что это значит? И «Шана» — это ведь часть имени, сокращение от «Шанаран»? Или нет?
— Шанаши — особые маги, как вы уже сказали, каждое произнесённое ими слово является заклинанием. Я не был уверен, что правильно произношу название, но Санти вроде бы назвала вас так же… — продолжал тем временем тараторить учитель. — Да ещё и цвет глаз — я находил упоминания, что он меняется по мере обучения, но так и не понял до конца причину…
— Стойте, стойте, — ша подняла руку останавливая его. — Пока что скажите мне вот что: вы говорили раньше, что последним упоминаниям о шанаши шестьсот лет. Так?
Аластар согласно кивнул.
— И с тех пор что, никто не сражался с тварями?
— Да при чём здесь они?!
Но Шана только выжидательно смотрела в ответ.
— У нас есть строгие законы в отношении вызова иных. Специальные магические практики, позволяющие обнаруживать и изгонять тварей… И ещё я слышал о специальном подразделении сыска, который занимается как раз такими делами.
— А какие-то специальные магические школы? Ордены?
— М-м-м… Нет, — Аластар в задумчивости покачал головой. — Я могу поспрашивать конечно, но никогда ни о чём подобном не слышал. Твари — довольно редкое явление, насколько я знаю. Обычно боевых магов короля достаточно, чтобы справиться с любыми проявлениями иного.
— Понятно, — ша посмотрела на стопку тетрадей. — Вы позволите О’ Сантинали взять вашу работу с собой?
— Да, но… куда вы?
— Домой. У меня появилось неожиданно много дел, — Шана уже стояла в дверях.
— Санти, ты хотела спросить меня о чём-то, — вдруг словно опомнился учитель.
— Как раз об этом, — колдунья указала на стопку тетрадей на столе Аластара. Конечно, интереснее было бы послушать живое объяснение, а не продираться через сделанные неразборчивым почерком записи и запутанные диаграммы, но ша почему-то очень торопилась. Сантинали окончательно отказалась хотя бы попытаться что-либо понять в перепадах настроения своего колдуна. От чего они зависят? Что за ними стоит? И то, что он избегал называть её при учителе миньей… Интересно, это проявление уважения или что-то другое? Ведь при Роэле он совершенно не стеснялся, хотя тот и не мог его слышать. Учитель со вздохом протянул ей свои записи.
— Тут много шелухи, не относящейся к делу: и про устройство государства, и про традиции… Но, думаю, ты разберёшься. Про собственно шанаши начинается с самого начала, но потом я немного увлёкся… Странно, что о столь высокоразвитом магическом обществе до наших дней не дошло почти никаких сведений. Словно кто-то преднамеренно уничтожал все упоминания в общедоступных источниках.
— Такое возможно. У ша были могущественные враги, — кивнула Шана.
— Но кто? Каких-то особых упоминаний кого-либо я тоже не встречал.
— О себе они позаботились ещё лучше, — ша прикрыла глаза словно вспоминая что-то. — Пойдём, О’Сантинали. Нам нужно сегодня многое успеть, чтобы Мирт смог переехать к тебе. Или мне придётся ездить сюда каждый день.
— И что ты собираешься делать? — Сантинали с интересом наблюдала как ша бродит вокруг дома, внимательно рассматривает, щупает и простукивает стены, проверяет прочность кладки. От испуганной, боящейся поднять глаза ша не осталось и следа, хотя когда они вышли из школы, Шана опять вперилась взглядом в камни под ногами и не смотрела по сторонам, пока они не сели в карету.
— Строить стену.
— Стену? В смысле?
— Защитную. Такую же, как вокруг твоей школы, — теперь ша «обнюхивала» дверной проём. — Для начала я сделаю защиту только вокруг дома, а позже, когда у нас уже будет безопасный уголок, то по всему периметру владений. Признаюсь, столица несколько выбила меня из колеи. Поездка к твоему учителю привела меня в чувство и помогла понять что делать дальше. — Кажется, ша осталась удовлетворена осмотром и размяла пальцы, как арфист перед выступлением. — Это очень сложное заклинание, которое ни в коем случае нельзя прерывать, иначе весь труд пойдёт на смарку. Не перебивай и проследи, чтобы никто не отвлекал.
Колдунья понятливо кивнула. Шана подошла к двери, встала ровно напротив центра арки и запела. Это было настолько неожиданно, что Сантинали несколько долгих мгновений не могла пошевелиться, зачарованная моментом. Сейчас голос ша не походил ни на лавину, ни на грохот горного обвала. Глубокий, сильный, чем-то похожий на тот голос, который колдунья слышала когда Шана поднимала ото сна каменного великана, но в то же время намного более мягкий. Тем временем ша повернулась налево и медленно двинулась вдоль стены дома. Только сейчас королевна заметила что ровно напротив её поющего колдуна на кладке на мгновение расцветают серебристым светом и тут же прячутся, словно живые, куда-то вглубь камня сложные узоры. То ли запутанные линии, то ли очень стилизованные растения. Вроде бы здесь проскочил листик, а вон там усики и гроздь ягод, но уверенности не было — узор появлялся и исчезал слишком быстро, чтобы можно было нормально рассмотреть детали. Хотя к моменту, когда они обошли половину дома, Сантинали уже была уверенна: она раньше видела эти рисунки. Пыталась разгадать причудливую фантазию автора чуть ли не каждый день: все каменные поверхности школы Ри были увиты точно такими же узорами. Они встречали спешащих на занятия учащихся на центральной арке ворот, ими были увиты все столбы ограды, каждая колонна, поддерживающая свод первого корпуса ли, четырнадцатого — всё было покрыто ими. Даже на некоторых камнях мостовой, взятых из кладки старых разобранных зданий, попадались эти узоры. Всегда выполненные в едином стиле, использующие довольно ограниченный набор изображений, при этом каждый раз они сплетались по-новому: диковинные звери, странные птицы, растения. Не один искусствовед и историк ломали голову о том зачем было тратить столько сил на эти узоры и какой в них смысл. В конце концов так и не разгадав их предназначения, узоры решили считать простым украшательством, сделали достоянием короны и поддерживали в хорошем состоянии по мере возможности — в Ясеневой Роще к историческому наследию относились с любовью.
Сейчас перед Сантинали шёл колдун, знающий зачем эти рисунки были созданы и почему. Да что там — он сам их творил прямо на глазах у поражённой королевны. Правда, не совсем такие, как уже знакомые колдунье, но она каким-то седьмым чувством ощущала, что пусть невидимые, они остаются здесь, намертво вплётшиеся в стены дома. Но «защита»? От кого они могут защищать? Мысли вертелись, как бешенные, пока она шла за Шаной шаг в шаг, зачарованная странной мелодией. Когда они въехали в город, ша выглядела потрясённой. Напуганной. И оставалась такой, пока они не приехали в школу. Что первое она произнесла, когда они оказались в центральном холле? «Как же здесь тихо». Да, ведь главный вход был сразу на улице. Не нужно было сначала попадать на территорию школы, чтобы оказаться в первом корпусе, ведь его фронтальная стена была частью ограды. И потом, когда они разговаривали с учителем Тео: «ни одна тварь не прорвётся сквозь такую защиту». И потом она ведь всё время выспрашивала об иных: кто с ними борется, какие законы существуют относительно них… И как она разгневалась, когда Сантинали в первую их встречу назвала Шану «безумной тварью». Но иные? Как-то не тянули они в представлении колдуньи на мировое зло. Или хотя бы заклятых врагов ша. Непонятный и редкий феномен, мало кому интересный, если ты не ментальный маг (и то, редкий ментальный ментальный маг; большинство, как и учитель Тео, вообще этот вопрос не изучали) или дознаватель сыска. Связываться опасно, ставки высоки, предсказуемости мало. Заключать уговор с тварью решится только кто-то, настолько загнанный в угол, что никаких других вариантов просто не остаётся. Как тогда в подземельях Белой Твердыни у самой Сантинали. Столько вопросов! Но нужно дождаться пока Шана закончит плести заклинание. Вот, последний поворот и через несколько минут они вновь стояли перед парадным входом. На круг вокруг дома Сантинали, который обычным шагом занял бы от силы несколько минут, у них ушло больше получаса. Колдунья успела передумать тысячу мыслей. Сотня незаданных вопросов вертелась на языке. Пусть только Шана перестанет петь! Пусть только закончит заклинание, и уж в этот раз Сантинали вытрясёт из неё всю подноготную. Завтра утром встреча с отцом, а до этого времени она совершенно свободна: никаких больше ночных бдений над нерасшифрованными записями, никаких ночных визитов контрабандистов. Никаких бесконечных проблем с кучей людей, о которых обязан заботиться воевода. Отчёт написан и отправлен, встречное письмо с деталями столичного расследования уже изучено вдоль и поперёк. С учителем Тео они поговорили, и только пять тетрадей с записями ждут своего часа. Но сначала колдунья всё узнает у Шаны, а потом уж сядет читать их. И никак иначе.
Последнее созвучие, и ша умолкла. Замерла рассматривая своё творенье.
— Минья, — Шана повернула голову к Сантинали, и от этого простого движения её повело в сторону так, что если бы не королевна, ша точно бы упала на плиты дорожки. — Помоги зайти в дом. Мне нужно отдохнуть.
Только они переступили порог, как ша всем телом опёрлась на колдунью. Ещё несколько шагов и она безвольно осела на пол не в силах даже дойти до лестницы на второй этаж. Кажется, вопросам придётся подождать. Колдунья освободила ша от плаща. С помощью Рудо, дворецкого, её всё же удалось втащить в спальню и уложить на кровать. Несмотря на довольно грубое обращение, ша крепко спала. Сантинали замерла размышляя, что делать дальше: вот он шанс узнать настоящий пол Шаны! Ведь что может быть естественнее, чем раздеть уставшего колдуна, чтобы ему было удобнее отдыхать!
— Пойдёмте, госпожа, — Рудо сделал шаг в сторону двери.
— Но… его стоит раздеть, я думаю.
Дворецкий кивнул:
— Да, вы правы, я не подумал об этом. Идите, дальше я справлюсь сам.
— Но… — Сантинали прикусила язык под укоризненным взглядом слуги. Ну, конечно. Она ведь единственная, кто сомневается «он» Шана или «она». Все вокруг давно всё для себя решили. И так не очень прилично, что мужчина остановился в её доме без должного сопровождения — пока что единственной её защитой от общественного порицания было то, что он её «личный колдун». Ведь никто не смотрит на неё косо за то, что в её доме живут дворецкий, повар, садовник и конюх. Но если она сейчас бросится раздевать своего личного колдуна при Рудо… — Я буду у себя в кабинете.
Ведь был ещё один способ узнать какого пола Шана — прочитать об этом в записях учителя Тео. Возможно, там есть сведения и о нём, и о его семье? Интересно, каково это — жить зная, что не только враги, но и все твои родные, друзья давно превратились в пыль?
Сантинали вздрогнула и проснулась. Какой-то чужеродный звук прервал её сон. Но что? Она осмотрелась, но ничего подозрительного не увидела: на улице стояла глубокая ночь, и только настольная лампа разгоняла темноту кабинета. Кто-то заботливо укрыл её пледом, поэтому холод не заставил её проснуться раньше. Королевна потёрла глаза: нужно было идти к себе: утром рано вставать, да и день обещал быть напряжённым. Кто знает, что сулит встреча с отцом. Да и Роэль там тоже будет. Угораздило же ей сказать Шане о том, что капитан Танарин — бывший дознаватель и вроде бы много знает о тварях. Похоже, придётся поработать переводчиком.
Сантинали посмотрела на открытую тетрадь — вторую из пяти, что дал ей учитель. Пока что в основном здесь было про «круги посвящения», их сакральный смысл и внешние атрибуты. Первые два были даже описаны в деталях — что нужно делать, чтобы их пройти. Для самого Аластара, как сильного ментального мага, они не должны были представлять малейших проблем, ведь даже Сантинали, колдунья несколько иного профиля, пусть и из той же школы, легко и быстро разобралась в том, что от неё требовалось бы, будь она учащейся. Возможно, имеет смысл позже попробовать их пройти. Пока что никакой «шелухи» в описаниях не было, как и упоминаний реальных исторических личностей. Возможно, это будет позже? Или чтобы почитать о Стражах нужно будет добывать другие тетради? Королевна встала и потянулась. Завтра после возвращения из дворца она вернётся к чтению, а сейчас — спать. Кем бы ни был тот, кто укрыл её пледом, был, конечно, молодец, но ему стоило её разбудить. Из-за неудобной позы всё тело затекло. Королевна с трудом выбралась из-за стола и направилась было к дверям, но замерла возле окна: на подъездной дорожке кто-то стоял. У королевны был совсем небольшой садик, и её дом неплохо просматривался с улицы. Если кто-то захотел последить за ней, то зачем было лезть через забор? Ведь наоборот, в этом случае намного выше шансы привлечь ненужное внимание. Фигура шевельнулась, словно почувствовав её взгляд. Помедлила несколько секунд и вдруг метнулась куда-то вправо, в кусты. С такой невероятной скоростью и так странно двигаясь, что сразу же стало понятно — это не человек. Сантинали почувствовала, как всё внутри холодеет. Это была тварь? Настоящая? Перед её домом? Но не успела колдунья выдохнуть, как существо опять вернулось — оно оббежало вокруг дома и выскочило на дорожку в том же месте. И тут колдунья услышала звук: громкий вскрик, больше похожий на скрип несмазанных петель. Видимо, именно он её разбудил минутой раньше. Тварь ещё какое-то время стояла на дорожке, то покачиваясь из стороны в сторону, то вскрикивая, то полностью замирая, будто бы она и не была живым существом вовсе. Наконец, в какой-то момент она всё так же неуловимо быстро убежала к воротам и перепрыгнув кованные створки исчезла на улице. Только сейчас Сантинали позволила себе шевельнуться. Почему-то колдунья была уверена, что тварь её не видела. Ведь если бы увидела — так просто она бы не ушла. Но что иная сущность здесь делала? Что она искала? Что вынюхивала? Ещё королевна с удивлёнием отметила про себя, что Шана — совсем не такая. Да, она пугающа, и то ощущение жути и могильного холода, которая колдунья так хорошо помнила — они тоже были не от мира сего. Но спутать её с тварью… Теперь, увидев настоящую иную сущность во дворе своего дома, Сантинали никогда не допустит такой ошибки.
Сантинали стояла на Изумрудной башне и смотрела на город. Ясеневая Роща выглядела странно: не горели огни, не было слышно обычных уличных звуков. Зато по дороге медленно брели странные полупрозрачные тени. У них не было ни глаз, ни ртов, но жуткий едва слышный многоголосый шёпот забирался под кожу и заставлял волосы на голове вставать дыбом. Однажды она видела такое. Не в подземельях Твердыни, нет. Намного раньше. На юге. Леборойская порча выкосила целое воеводство. Особо опасная, неконтролируемая, спонтанно возникающая там, где колдовали слишком много. Бывали отдельные случаи заражения, отдельные вспышки, но такого массового поражения как в тот раз на юге… Именно порча положила конец войне, а не дипломатические умения послов. И теперь то же самое в Роще. Но что могло случиться, чтобы порча пришла сюда? Колдунья почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. Не дружелюбное, но и не врага. Что-то потустороннее, опасное, но не угрожающее. Она резко обернулась. Рядом, на расстоянии вытянутой руки стояла Шана и тоже смотрела на город. На шепчущие тени, на дома без огней.
— Шана, ты можешь остановить это?
Что-то вспыхнуло и погасло в вишнёвых глазах ша:
— Могу.
— Тогда действуй.
— Нет. Этого ещё не произошло.
— Чего не произошло?
— Этого, — Шана кивнула на город. — И будет проще, если ты просто это не допустишь, чем потом останавливать. Такое в твоих силах.
— Но что я должна делать?
— Твоё время — тебе лучше знать, — ша протянула руку и коснулась плеча королевны. Сантинали резко открыла глаза. Она лежала в своей кровати в Белой Твердыне. Рядом сидела Шана. Колдунья успела заметить, как она убирает руку от её плеча. То есть, прикосновение было в реальности? Не во сне? Но как такое может быть, что сон так точно наложился на реальность?
— Шана?
— Доброе утро, минья.
— Ты видела мой сон?
— Немного.
— Что это было?
— Не знаю, — Шана пожала плечами. — Может, в тебе говорит кровь ша. Иногда к нам приходят видения будущего. А иногда сон — это просто сон.
— Но ты знаешь, что я видела? Ты сталкивалась раньше с Леборойской порчей?
— Только однажды.
— И ты правда знаешь как её остановить?
— Нет. Только как не допустить.
— Но во сне ты…
— Нельзя пугать спящего человека.
Сантинали откинулась на подушки. Шана только сильнее всё запутала. Был ли это действительно провидческий сон? Раньше ей никогда не снилось будущее. Стоит ли на самом деле беспокоиться о столице?
— На самом деле я здесь по другой причине, чем будить тебя на завтрак, — тактично напомнила о своём присутствии Шана. Сейчас, когда она постоянно выглядела, как человек, о ней уже сложно было думать, как о твари. — Сюда едет отряд. Двадцать человек. Кажется, твой отец прислал тебе смену.
— Они уже здесь?! — Сантинали вскочила, как ужаленная и поспешно начала переодеваться.
— Нет, будут где-то через полтора часа, — Шана насмешливо наблюдала за метаниями королевны. — Мы с детьми встретили их в дальнем конце долины.
— В дальнем конце? Что вы там делали?
— Как обычно, искали.— Ша пожала плечами и поднялась собираясь уходить. — Я — старые кости. Дети — приключения. Скоро снег уже пойдёт, тогда будет не до поисков. А, и ещё, минья. Если это действительно твоя смена — советую контрабанду всю в замок перенести до того, как мы уедем.
— Зачем? Всё же и на складах вроде бы неплохо лежит.
— Оно там лежит пока я — дух горы — их якобы охраняю. А если я уеду вместе с тобой, как думаешь, что со всем добром случится на следующий же день?
— Ты права. Ладно. Скажу Роэлю чтобы перенесли в оружейную всё, что мы с собой не увезём.
Шана кивнула и тихо прикрыла за собой дверь.
Когда всадники подъехали к воротам, все в замке уже были готовы к встрече. Слегка тучный мужчина возглавлявщий отряд удивлённо изогнул брови, когда увидел Шану, спускающуюся вслед за Сантинали во двор. После церемонных расшаркиваний и представлений, он не применул спросить:
— А у вашего колдуна есть близнец?
— Близнец? Нет. Почему вы спрашиваете? — но к моменту, как Сантинали закончила фразу, она уже знала ответ. Ведь новоприбывший Тартаи не знал кто такая ша и что умеет делать.
— Просто мы возле входа в долину видели очень похожую женщину с детьми… — мужчина хмурился ещё несколько мгновений, рассматривая колдуна. — Но это ведь невозможно: оказаться здесь раньше нас, — он засмеялся. Только твари могли передвигаться быстрее лошадей, но никто не сказал этого вслух.
— Пойдёмте. Наверное, вы устали и проголодались с дороги.
Всё происходящее живо напомнило Сантинали её совсем ещё недавний приезд в Белую Твердыню, только теперь на месте Каранниэля была она, а на месте королевны — баронет Тартаи Заитани. Раскланивания, торжественный обед, пространные обсуждения свежайших сплетен столицы, откуда прибыл гость. Потом королевна точно так же чуть ли не на зуб проверяла все документы и печати. Тогда ей такое поведение воеводы казалось смешным, но сейчас — единственно верным. Что, если она оставляет воеводство какому-то проходимцу?! Конечно, Каранниэль в своё время руководствовался совсем другими причинами, чем она сейчас, но всё же…
Сантинали уже минут пятнадцать гипнотизировала увесистый конверт, переданный новым воеводой «лично в руки». Отец не поленился и написал на конверте «Сантинали Рилиэль» собственноручно. Возможно, там настолько важная информация, что он не доверил её даже Низару, своему секретарю. Но скорее не так «важная», как «личная». Ведь личный секретарь Его Величества — персона настолько доверенная, что охрана у него почти как у самого короля. Слишком много знает.
— Чего ты ждёшь, минья?
Сантинали вздрогнула: она совсем забыла, что ша сидит возле камина. Наверное, стоило уйти с конвертом в личные апартаменты, а не кабинет. Тогда Шана не стала бы свидетелем её позора.
— Ничего. Просто задумалась, — королевна надорвала конверт. Листы с записями о продолжении расследования. Новые сведенья, даты, имена. Будет с чем ознакомиться, чтобы по возвращении в столицу быть более или менее в курсе происходящего. Низар времени зря не терял. И в самом верху лист простой бумаги:
«В этот раз постарайся быть сдержаннее.»
Ни подписи, ничего. Но эта характерная «р». Ни с каким другим почерком не спутаешь.
Передача дел и сборы заняли не так уж много времени, как Сантинали опасалась. Вот только улик с собой пришлось брать несколько телег. Контрабанда, документы, да ещё и арестованные — почти половина прошлого управляющего состава Твердыни, одними Лартом и Сагри дело не ограничилось.
Было интересно наблюдать за Шаной — всю дорогу она вертела головой во все стороны, как ребёнок, которого впервые взяли с собой на ярмарку. Каждый новый посёлок, городок, да даже просто станица, вызывали у неё нездоровый интерес и блеск в глазах. Она прислушивалась о чём говорят люди и Сантинали часто замечала, как та беззвучно шевелит губами, видимо, повторяя услышанное. Ещё до отъезда ша обзавелась нормальной одеждой и обувью. Целый гардероб нарядов тёмных тонов, и Сантинали была уверена, что, буде её воля, даже исподнее было бы у ша чёрное. Единственное, что теперь немного печалило колдунью: Шана в обычной человеческой одежде выглядела, как мужчина. Держалась в седле, как мужчина, и даже ложила руку на пояс, где по идее должен быть меч, чисто мужским движением. Но вместо ножен ша носила маленький мешочек с речной галькой, а на предложение подобрать клинок сказала, что лучше сделает это в столице, где выбор получше. Мол, де, ничего из увиденного ей пока что совершенно не понравилось. Тяжёлый зимний плащ отороченный мехом скрывал болезненную худобу ша и делал её ещё более похожей на сурового воина, и только лицо не вязалось с этим образом — со слишком мягким выражением, никогда не ведавшее лезвия бритвы, с огромными вишнёвыми глазами. Будто бы голову приделали не к тому телу. Главное — не встречаться с ней взглядом, а то и не заметишь, как поседеешь. И ещё эти удивительные золотые волосы… Да большая часть красавиц столицы удавилось бы за такую косу. Сантинали вздохнула. Её колдун был одной сплошной загадкой. Когда они доберутся до Рощи, первым делом она отведёт его к учителю Тео. Пусть посморит, поговорит. Может, сможет понять кто и что ша такое. А может, действительно где-то в старых трактатах сохранились записи о ша.
Всё шло хорошо, пока они не въехали в столицу. Только их небольшой отряд пересёк черту города, как ша начала дрожать, бледнеть и зеленеть. Она прятала глаза, не смея поднять взгляда и втягивала голову в плечи, словно пытаясь стать меньше и незаметнее. Для путешествия верхом её хватило буквально на несколько кварталов. В конце концов Роэль спешился и постучал в дверцу кареты:
— Моя госпожа, не будете ли вы против взять Шанарана к себе? Мне кажется он не может больше ехать верхом.
— Что случилось? — Сантинали отодвинула шторку с окна.
— Колдуну плохо.
И действительно, ша сидела на коне, словно больной промокший воробей: нахохлившаяся и крепко зажмурившаяся. Сжавшаяся и жалкая.
— Плохо?! Шана?! Что случилось? — колдунья уже была рядом с лошадью помогая ша спуститься на землю, но то даже глаз не открыла. Всё так же жмурясь, она наощупь добралась до кареты: за одну руку её держал капитан, за другую королевна. Оказавшись внутри она тут же вжалась в угол и просидела молча остаток пути до самого дома. Сантинали видела мелкие бисеринки пота, выступающие на лбу ша, беззвучно шевелящиеся губы и пальцы, судорожно сжимающие один из речных камешков. Глаза беспокойно двигались за крепко закрытыми веками, словно ша видит какой-то жуткий сон. Но что произошло? Она отравилась за завтраком? Или столицу окружает какая-то защитная магия так сильно подействовавшая на Шану? В доме ей не стало легче. Вместо того, чтобы походить вокруг, познакомиться со всеми, хотя бы лечь отдохнуть, ша забилась в самый дальний угол в отведённых ей комнатах и так там и просидела до самой ночи закутавшись в плащ по самый нос. Вечером вернулся из дворца слуга:
— Аудиенция назначена на послезавтра, одиннадцать утра.
Королевна кивнула, отпуская его. Что ж. У неё есть один день, чтобы привести колдуна в чувство перед встречей с королём. Но как? Что она может сделать, если он даже разговаривать с ней не хочет?
Утром стало немного полегче: Шана спустилась в столовую к завтраку, но выглядела при этом ужасно. Шарахалась от каждого шороха, а тёмные круги под глазами явно указывали на то, что ночью она совсем не спала. Уж не боится ли она?! Но чего? Или кого? Вряд ли за прошедшие столетия хоть кто-то из её врагов выжил. Но тогда в чём дело? Похоже, назначать встречу с учителем Тео времени нет — они поедут в школу сегодня же. Может, удастся пересечься с ним просто так? Хотя заявиться без предупреждения… Но учитель был буквально последней надеждой Сантинали. Уж он наверняка должен что-нибудь придумать.
Дорога к школе походила на пытку: Шана согласилась выйти из дома и сесть в карету. На этом её добрая воля закончилась: она вновь забилась в угол и сидела крепко зажмурившись. Ни попытки Сантинали показать достопримечательности, мимо которых они проезжали, ни рассказать о смешных историях, что приключились с ней здесь или там — ничто не находило отклика у ша. Даже когда они въехали на бульварное кольцо, одно из самых красивых мест, которое по мнению колдуньи можно было увидеть из кареты — ша отказалась хотя бы открыть глаза. И прекрасный подъезд к школе, замечательный вид на прекрасно отреставрированное старинное здание сарейского стиля — всё было проигнорировано. Колдунья вздохнула сквозь сжатые зубы: это была уже третья сторона ша, которую ей довелось наблюдать за короткое время их знакомства. Первая — потусторонняя, жуткая, смертельно опасная сущность, за пару минут разметавшая два десятка вооружённых и хорошо тренированных воинов. Вторая — почти обычный человек, тонко чувствующий и хорошо ладящий с детьми. Третья — … Сантинали пока была в недоумении. Дрожащий лист, боящийся выглянуть в окно. И если первая и вторая стороны колдунье были ещё понятны, то вот с третьей… Как жаль, что Роэль не смог составить им компанию: его помощь во втаскивании ша по ступенькам к входу была бы неоценима. Но стоило им переступить порог, и эху их шагов вплестись в тихий гул под сводами парадного входа, и Сантинали почувствовала как Шана в её руках расслабляется.
— Как же тут тихо, — произнесла ша удивлённо оглядываясь по сторонам.
Тихо? Ну да, конечно, значительно тише, чем в каком-нибудь кабаке во время гулянки, но чтобы «тихо»? Особенно после ночи проведённой в полупустом особняке? Они стояли в холле центрального входа школы Ри, и тихим это место никак нельзя было назвать: десятки людей спешащих куда-то по своим делам, разговаривающих, шелестящих записями, шуршащих одеждой и стучащих каблуками об пол. Все звуки многократно усиливались эхом, словно они стояли в огромной пещере. Хотя в целом так и было: холл был высоким, не меньше пяти человеческих ростов, и широким, весь облицованный камнем, без ковров, гобеленов или деревянных панелей, способных хоть сколько-нибудь поглотить шум. Влево и вправо тянулись не менее высокие коридоры учебного корпуса.
— Пойдём, нам туда, — Сантинали потянула Шану в правый коридор. — Это правое крыло первого корпуса. Нам нужно в четвёртый. Пойдём по крытой галлерее — так быстрее.
Не прошли они и нескольких дверей, как Сантинали опять тянула Шану в новый коридор. Ещё один поворот и они оказались в крытой галерее, тянущейся по саду, разбитому за центральным корпусом. Сейчас здесь было не очень красочно: все деревья облетели, а земля оголилась, но летом здесь должно было быть восхитительно и уютно, особенно возле главного фонтана. Ша приходилось время от времени тянуть c собой за руку: иногда она останавливалась возле какой-нибудь колонны или утыкалась взглядом в потолок и переставала обращать внимание на происходящее вокруг. Похоже, её странное состояние ухудшилось по сравнению со вчерашним вечером. Спешашие по своим делам учащиеся бросали на них косые взгляды: двое взрослых не в форме академии вызывали любопытство, но подойти и заговорить с ними никто пока что не решался. Ведь если они здесь, значит, охрана их пропустила. Значит, у них есть достаточно веские причины здесь находиться. Сантинали всматривалась в идущих мимо людей, но не видела ни одного знакомого лица: слишком давно она оставила alma mater, чтобы среди студентов всё ещё числились хотя бы те, кто учился здесь на первом курсе, когда она выпускалась.
Четвёртый корпус был намного уютнее, чем первый: потолки намного ниже, а стены, обшитые деревом, скрадывали большинство звуков. Конечно, здесь тоже были красивые резные мраморные колонны, и широкие каменные вставки между кабинетами, но ощущения, что ты в гроте, они не вызывали.
А вот и цель визита: учитель Тео стоял рядом со своим кабинетом и что-то живо обсуждал с тремя студентами, судя по нашивкам на рукавах — третьекурсниками. Королевна запоздало вспомнила, что совсем скоро зимние каникулы, и весь преподавательский состав сейчас выше крыши занят общением со своими подопечными: никогда ведь не было такого, чтобы весь курс всё сдал вовремя. Обязательно находились владельцы внушительной коллекции «хвостов».
— Учитель! — Сантинали неуверенно остановилась в метре от них. Наверное, всё же стоило попробовать назначить встречу: вряд ли у него сейчас будет хотя бы пять минут для них. А Карт — помощник учителя — обязательно выкроил бы для неё и Шаны время пораньше и поудобнее. Учитель повернулся на оклик и радостно заулыбался. Похоже, он был рад сейчас любому поводу, чтобы отвлечься хотя бы на пять минут от своих подопечных и передохнуть:
— Санти! Какая приятная встреча! Давно ты к нам не заглядывала. Сколько лет уже прошло? Два? Три?
Студенты недовольно хмурились, но отвлекать преподавателя от разговора не осмеливались, хотя было видно, что в данный момент королевна возглавляет их список недругов: какая-то незваная гостья пришла и перебивает!
— Два с половиной. С тех пор как уехала на юг. А потом как-то столько всего случилось… — да, они пересекались однажды после её возвращения, это было как раз во время следствия по Леборойской порче, но они тогда буквально столкнулись в коридоре и почти сразу разбежались, так что и встречей это назвать было сложно. — Вы ведь не слишком сильно расстроитесь, если я скажу, что и в этот раз зашла по делу?
— Такова судьба всех кураторов, — засмеялся учитель. — Мы бывшими не бываем. Чем я могу помочь?
— Я бы хотела вас познакомить кое с кем… — Сантинали обернулась собираясь представить Шану, но той рядом не оказалось — она опять застряла возле очередной резьбы в нескольких метрах дальше по коридору. — Шана!
Ша с сожалением вздохнула и посмотрела в сторону королевны и учителя. Королевна хотела извиниться, что Шана опять отстала, что она в последнее время сама не своя, и что было бы хорошо, наверное, встретиться вечером, когда у учителя будет время.
— Не может быть, — прошептал поражённый учитель Тео. Листы, что он держал, разлетелись по всему коридору. — Надеюсь, это не шутка?
От изумления его лицо вытянулось, а челюсть отвисла. Сантинали увидела, что его руки немного дрожат — всё ещё вытянутые так, будто он по-прежнему держит студенческие работы. Королевна ещё никогда не видела его настолько удивлённым и настолько не контролирующим себя. Выходит, он что-то знал о ша, раз смог увидеть в Шане неладное с первого взгляда? Ша сделала несколько шагов и оказалась рядом с ними.
— Вы ведь прошли все круги посвящения, я вижу это по вашим глазам! Но как?! — не спуская с Шаны глаз воскликнул учитель и тут же зажал себе рот рукой, будто случайно выболтал государственную тайну, и тут же перешёл на громкий шёпот: — До наших дней не дошло ни одного полного описания, всё, что реконструкторам удалось восстановить — это первые два круга и частично третий. Кто вы?
Шана удивлённо посмотрела на Сантинали, чтобы встретить такой же недоумённый взгляд.
— Шанаран, — ответила ша, видимо понадеявшись, что учитель Тео тоже сможет её услышать, и судя по тому, как он вздрогнул — понаделяась правильно.
— Нет-нет-нет. Так не бывает. Вы мне снитесь. Санти, — учитель обратился к королевне и столько убеждённости было в его голосе. — Скажи мне, что вы мне снитесь.
— Знакомьтесь. Это Шанаран, мой колдун. Это Алистар Теодор, мой учитель.
— Учитель Теодор, — Шана приложила руку к левой стороне груди в знак того, что рада знакомству.
— О, нет-нет-нет, — учитель протянул руку, словно собираясь прикоснуться к ша, убедиться в её материальности, но тут же отдёрнул. — Вы позволите?
Шана кивнула и тот осторожно провёл пальцами по её щеке.
— Настоящий, — потрясённо прошептал он. — Не может быть. Боги услышали мои молитвы.
С минуту они стояли молча, пока учитель благоговейно рассматривал ша.
— Я сегодня больше не принимаю, — вдруг приходя в себя он повернулся к студентам. А Сантинали уж было решила, что он напрочь забыл о них. — Сделайте все исправления, покажите работы Карту. Я постараюсь вернуться завтра после обеда, но ничего не обещаю. Идите за мной, — последняя фраза была брошена королевне и её колдуну.
— Последним упоминаниям таких, как вы, шестьсот лет, — рассказывал учитель Тео, пока они втроём торопливо шагали по извилистым дорожкам. Территория школы была огромна — эдакий оазис среди города; и кроме учебных корпусов, тренировочных площадок, лабораторий, складов и общежитий здесь были и дома для преподавателей — целый маленький городок внутри другого города. Алистар Теодор жил на територии школы вместе со своей семьёй, и в их распоряжении был небольшой домик на Радужной улице — одной из четырёх коротких улиц, где имели привилегию жить преподаватели и аспиранты. — Но то, что больше не существует стройной системы обучения людей с такими способностями, не значит, что исчез сам феномен. Да, вас очень мало, но это не значит, что нет совсем! Когда я занялся этим вопросом, реконструкторы бились ещё только над первым кругом посвящения. Но даже этих обрывочных знаний хватило, чтобы Клайвин дожил до семнадцати. Сейчас мы шагнули далеко вперёд, но у меня совсем нет времени. Мирту ещё только пятнадцать, но он сгорает намного быстрее, чем его брат.
— Вы ведь понимаете, что я не учитель? — для Шаны заданный Алистаром темп, казалось, не представлял проблемы, но Сантинали чувствовала, что начинает задыхаться. Да ещё и разговор, прыгающий с одного на другое. Эти двое явно понимали о чём говорят и колдунья чувствовала себя деревнским дурачком. — Пусть я и посвящённый, я не смогу обучить кого-нибудь ещё в полной мере.
— Но у вас же сохранились материалы, по которым вы учились. В конце концов — вас же самого тоже кто-то учил! Скажите только что нужно вашему учителю, чтобы он взялся за моего сына. Я всё сделаю!
— С этим, боюсь, есть некоторые проблемы, — ша покосилась на Сантинали. — Неразрешимого характера.
— Мы на месте, — они на мгновение притормозили, пока учитель Тео отпирал калитку. Маленький уютный домик увитый вечно-зелёным плющом так, что наружу видны были только окна, балкон и маленькое крыльцо с тремя ступеньками. Над крышей красной черепицы вился дымок — топили обе печи. — Заходите.
Он настолько торопился, что дал своим гостям только снять обувь — так и погнал наверх в уличных зимних плащах.
— Сюда, пожалуйста, — Алистар распахнул дверь в одну их комнат — детскую — на втором этаже. — Знакомьтесь, это Мирт.
Шана зашла первая, за ней — Сантинали. И только потом — учитель. Мальчик полулежал на тахте возле окна и читал книгу. Он был укутан пледом и в его распоряжении было не меньше трёх подушек, но ничто не могло скрыть странной болезненной худобы. «Почти как Шана», — изумлённо отметила про себя колдунья. Когда в комнату вошли гости, он оторвался от чтения. Ни слова приветствия, только бесконечно усталый взгляд. Такие взрослые глаза на таком детском лице (и не поверишь, что ему уже пятнадцать!) выглядели настолько неуместно, что Сантинали поёжилась. Жуткое зрелище.
— Мирт, это Шанаран и Сантинали, — Алистар замялся, неуверенный как представить их дальше. — Они работают со мной. Ты позволишь Шанарану осмотреть тебя?
Мальчик кивнул — ему было не привыкать к многочисленным осмотрам как врачей, так и магов — и Шана подошла к тахте. Несколько секунд медлила размышляя, потом села у Мирта в ногах. Закрыла глаза, словно прислушиваясь.
— Где второй ребёнок? — не открывая глаз спросила она. Мирт вздрогнул: он видел, что его странный гость не открывал рта, но голос он, похоже, хорошо слышал.
— Он умер два года назад.
Шана кивнула и опять замерла. Ни «мои соболезнования», ни «мне очень жаль». Мирт проникшись моментом тоже не шевелился во все глаза рассматривая своего странного гостя.
— Учитель, я… я очень сожалею, что меня не было рядом. — Сантинали хорошо помнила Клайвина, озорного мальчишку, любившего прибегать в учебные корпуса во время занятий. Как он выступал с кафедры, когда отец отлучался из аудитории, как он заворожено следил за практическими занятиями… Последний раз она видела его перед выпуском, шесть лет назад. А теперь его нет.
— Спасибо, Санти. Я всё понимаю.
— Запущенный случай, — наконец, произнесла ша открывая глаза. — У него прекрасные способности, но момент, когда нужно было браться за обучение, безвозвратно упущен. Я могу научить его разговаривать, лучше контролировать силу. Какие-то простые вещи. Но великим колдуном ему вряд ли удастся стать — слишком много времени упущено. Я вижу, что вы прошли с ним первые круги, но более глубокое обучение нужно начинать лет в девять-десять. Браться за такое в пятнадцать…
— Мне не нужно, чтобы он стал великим колдуном. Мне нужно, чтобы он жил долго и счастливо, а не сгорал под гнётом своего дара.
— Про «счастливо» не могу ничего сказать, но с «долго» проблем быть не должно, — ша повернулась к мальчику. — Ты хочешь стать моим учеником?
— Я м… — удивлённо начал Мирт, но ша приложила палец к его губам и осуждающе покачала головой.
— Тебе нельзя говорить. Даже в самых тяжёлых ситуациях. Через слова из тебя вытекает сила, ты слабеешь, и в конце концов умрёшь, если будешь так разбрасываться. Думаю, отец неоднократно говорил тебе об этом. Ведь так?
Мирт огорчённо кивнул.
— И даже если ты говоришь, ты должен быть очень осторожен в своих желаниях. Всё, что ты скажешь — воплотится в этом мире. У обычных колдунов силой обладают только заклинания. У словоплёта любое произнесённое слово — заклинание. Случайно оброненное слово может выпить из тебя всю жизнь, поэтому ты должен быть очень осторожен. Я ясно изъясняюсь?
Мирт завороженно смотрел на колдуна, сидящего у него в ногах.
— Тебе придётся много трудиться, чтобы добиться успехов. Тем более, что я никогда не был чьим-либо наставником, но, похоже, у тебя нет особого выбора в учителях, — Шана криво улыбнулась. — Итак, хочешь ли ты стать моим учеником?
Мальчишка остервенело закивал.
— Хорошо. Тогда урок первый и самый главный: никогда не говори, если не собираешься колдовать. Ты можешь говорить только когда колдуешь. Ты понял?
Мирт опять кивнул.
— Молодец. Сейчас я не могу взять тебя с собой — здесь безопасно, и тварям не подобраться к тебе. Когда я закончу с защитой в моём новом доме… — ша опомнившись посмотрела на Сантинали: — О’Сантинали, я могу взять его в твой дом?
— Конечно. Если это поможет, я только за, — королевна немного удивилась, когда услышала своё имя от ша — в последний раз та обращалась к ней по имени в подземельях, когда они только познакомились.
— Мы заедем на днях, я посмотрю на твои успехи. Запомни: не разговаривать. Не произносить ни слова, не издавать ни звука. Я хочу увидеть сколько силы ты можешь удержать не расплёскивая. Мы договорились?
Мирт ещё раз кивнул.
— И последнее, если у тебя есть какие-то вопросы, на которые ты хочешь получить ответ в первую очередь — напиши письмо, твой отец его мне передаст. Я помню слишком мало теории, чтобы рассказывать что-либо без подготовки.
Мальчишка застенчиво улыбнулся. Кажется, впервые в его жизни появилась надежда.
— До встречи.
Они помахали друг другу рукой и ша встала готовая уходить. Вопросительно посмотрела на Алистара и тот засуетился, словно очнувшись.
— Пойдёмте. Мирт, я скоро вернусь.
Учитель быстро отвернулся, но колдунья успела заметить одинокую слезу на его щеке.
Вопреки ожиданиям Сантинали они не ушли из дома, а просто перебрались в кабинет учителя.
— Ну как? — Алистар переживал так, будто стоял перед приёмной комиссией и не знал ответа на элементарный вопрос.
— Повторю ещё раз: всё в порядке. Вам не о чём беспокоиться, — Шана не торопилась садиться. Видимо она тоже не ожидала оказаться в кабинете.— Ваша школа построена на совесть, ни одна тварь не прорвётся сквозь такую защиту. Здесь можно выдержать многодневную осаду. Признаюсь, было приятно увидеть этот оплот спокойствия и безопасности в хаосе, который вы называете столицей. Главное — не выпускайте мальчика пока что за пределы школы. Если хоть кто-нибудь услышит его в незащищённом месте — ему не сдобровать. Вы очень мудро поступили приняв решение поселиться здесь.
— Защите? Твари? При чём здесь твари? — Алистар даже замер от неожиданного упоминания иных. Шана удивлённо посмотрела на него в ответ.
— Ладно, оставим. Расскажите лучше, что вы знаете, чтобы понять с чего мне нужно начинать с Миртом.
Алистар поспешно полез в книжный шкаф:
— Когда мы с Рондой поняли, что с Клайвином что-то не так, я перевернул всю библиотеку, все доступные мне медицинские пособия в поисках описания этой болезни и возможных способов лечения, — на свет появились пять толстых тетрадей с кучей каких-то дополнительных вкладок и вклеек, от которых они выглядели ещё толще. — Каково же было моё удивление, когда я узнал, что такое состояние вовсе не считается болезнью, хотя мало кто из таких детей доживал хотя бы до двадцати лет. Его называли «избыточным проявлением магических способностей». В архивах школы хранились скудные описания обучающих практик, но по ним невозможно было заниматься без знающего преподавателя. Тогда я впервые и узнал о шанаши, колдунах времён Старого Царства.
Сантинали кивнула собственным догадкам: конечно, Старое Царство они проходили, но это же такая древность! После Старого Царства было Новое Царство, потом время Смуты, и только потом появились современные королевства. Она так и знала, что ша попадались ей на уроках истории. Но почему учитель упорно говорит «шанаши»? Что это значит? И «Шана» — это ведь часть имени, сокращение от «Шанаран»? Или нет?
— Шанаши — особые маги, как вы уже сказали, каждое произнесённое ими слово является заклинанием. Я не был уверен, что правильно произношу название, но Санти вроде бы назвала вас так же… — продолжал тем временем тараторить учитель. — Да ещё и цвет глаз — я находил упоминания, что он меняется по мере обучения, но так и не понял до конца причину…
— Стойте, стойте, — ша подняла руку останавливая его. — Пока что скажите мне вот что: вы говорили раньше, что последним упоминаниям о шанаши шестьсот лет. Так?
Аластар согласно кивнул.
— И с тех пор что, никто не сражался с тварями?
— Да при чём здесь они?!
Но Шана только выжидательно смотрела в ответ.
— У нас есть строгие законы в отношении вызова иных. Специальные магические практики, позволяющие обнаруживать и изгонять тварей… И ещё я слышал о специальном подразделении сыска, который занимается как раз такими делами.
— А какие-то специальные магические школы? Ордены?
— М-м-м… Нет, — Аластар в задумчивости покачал головой. — Я могу поспрашивать конечно, но никогда ни о чём подобном не слышал. Твари — довольно редкое явление, насколько я знаю. Обычно боевых магов короля достаточно, чтобы справиться с любыми проявлениями иного.
— Понятно, — ша посмотрела на стопку тетрадей. — Вы позволите О’ Сантинали взять вашу работу с собой?
— Да, но… куда вы?
— Домой. У меня появилось неожиданно много дел, — Шана уже стояла в дверях.
— Санти, ты хотела спросить меня о чём-то, — вдруг словно опомнился учитель.
— Как раз об этом, — колдунья указала на стопку тетрадей на столе Аластара. Конечно, интереснее было бы послушать живое объяснение, а не продираться через сделанные неразборчивым почерком записи и запутанные диаграммы, но ша почему-то очень торопилась. Сантинали окончательно отказалась хотя бы попытаться что-либо понять в перепадах настроения своего колдуна. От чего они зависят? Что за ними стоит? И то, что он избегал называть её при учителе миньей… Интересно, это проявление уважения или что-то другое? Ведь при Роэле он совершенно не стеснялся, хотя тот и не мог его слышать. Учитель со вздохом протянул ей свои записи.
— Тут много шелухи, не относящейся к делу: и про устройство государства, и про традиции… Но, думаю, ты разберёшься. Про собственно шанаши начинается с самого начала, но потом я немного увлёкся… Странно, что о столь высокоразвитом магическом обществе до наших дней не дошло почти никаких сведений. Словно кто-то преднамеренно уничтожал все упоминания в общедоступных источниках.
— Такое возможно. У ша были могущественные враги, — кивнула Шана.
— Но кто? Каких-то особых упоминаний кого-либо я тоже не встречал.
— О себе они позаботились ещё лучше, — ша прикрыла глаза словно вспоминая что-то. — Пойдём, О’Сантинали. Нам нужно сегодня многое успеть, чтобы Мирт смог переехать к тебе. Или мне придётся ездить сюда каждый день.
— И что ты собираешься делать? — Сантинали с интересом наблюдала как ша бродит вокруг дома, внимательно рассматривает, щупает и простукивает стены, проверяет прочность кладки. От испуганной, боящейся поднять глаза ша не осталось и следа, хотя когда они вышли из школы, Шана опять вперилась взглядом в камни под ногами и не смотрела по сторонам, пока они не сели в карету.
— Строить стену.
— Стену? В смысле?
— Защитную. Такую же, как вокруг твоей школы, — теперь ша «обнюхивала» дверной проём. — Для начала я сделаю защиту только вокруг дома, а позже, когда у нас уже будет безопасный уголок, то по всему периметру владений. Признаюсь, столица несколько выбила меня из колеи. Поездка к твоему учителю привела меня в чувство и помогла понять что делать дальше. — Кажется, ша осталась удовлетворена осмотром и размяла пальцы, как арфист перед выступлением. — Это очень сложное заклинание, которое ни в коем случае нельзя прерывать, иначе весь труд пойдёт на смарку. Не перебивай и проследи, чтобы никто не отвлекал.
Колдунья понятливо кивнула. Шана подошла к двери, встала ровно напротив центра арки и запела. Это было настолько неожиданно, что Сантинали несколько долгих мгновений не могла пошевелиться, зачарованная моментом. Сейчас голос ша не походил ни на лавину, ни на грохот горного обвала. Глубокий, сильный, чем-то похожий на тот голос, который колдунья слышала когда Шана поднимала ото сна каменного великана, но в то же время намного более мягкий. Тем временем ша повернулась налево и медленно двинулась вдоль стены дома. Только сейчас королевна заметила что ровно напротив её поющего колдуна на кладке на мгновение расцветают серебристым светом и тут же прячутся, словно живые, куда-то вглубь камня сложные узоры. То ли запутанные линии, то ли очень стилизованные растения. Вроде бы здесь проскочил листик, а вон там усики и гроздь ягод, но уверенности не было — узор появлялся и исчезал слишком быстро, чтобы можно было нормально рассмотреть детали. Хотя к моменту, когда они обошли половину дома, Сантинали уже была уверенна: она раньше видела эти рисунки. Пыталась разгадать причудливую фантазию автора чуть ли не каждый день: все каменные поверхности школы Ри были увиты точно такими же узорами. Они встречали спешащих на занятия учащихся на центральной арке ворот, ими были увиты все столбы ограды, каждая колонна, поддерживающая свод первого корпуса ли, четырнадцатого — всё было покрыто ими. Даже на некоторых камнях мостовой, взятых из кладки старых разобранных зданий, попадались эти узоры. Всегда выполненные в едином стиле, использующие довольно ограниченный набор изображений, при этом каждый раз они сплетались по-новому: диковинные звери, странные птицы, растения. Не один искусствовед и историк ломали голову о том зачем было тратить столько сил на эти узоры и какой в них смысл. В конце концов так и не разгадав их предназначения, узоры решили считать простым украшательством, сделали достоянием короны и поддерживали в хорошем состоянии по мере возможности — в Ясеневой Роще к историческому наследию относились с любовью.
Сейчас перед Сантинали шёл колдун, знающий зачем эти рисунки были созданы и почему. Да что там — он сам их творил прямо на глазах у поражённой королевны. Правда, не совсем такие, как уже знакомые колдунье, но она каким-то седьмым чувством ощущала, что пусть невидимые, они остаются здесь, намертво вплётшиеся в стены дома. Но «защита»? От кого они могут защищать? Мысли вертелись, как бешенные, пока она шла за Шаной шаг в шаг, зачарованная странной мелодией. Когда они въехали в город, ша выглядела потрясённой. Напуганной. И оставалась такой, пока они не приехали в школу. Что первое она произнесла, когда они оказались в центральном холле? «Как же здесь тихо». Да, ведь главный вход был сразу на улице. Не нужно было сначала попадать на территорию школы, чтобы оказаться в первом корпусе, ведь его фронтальная стена была частью ограды. И потом, когда они разговаривали с учителем Тео: «ни одна тварь не прорвётся сквозь такую защиту». И потом она ведь всё время выспрашивала об иных: кто с ними борется, какие законы существуют относительно них… И как она разгневалась, когда Сантинали в первую их встречу назвала Шану «безумной тварью». Но иные? Как-то не тянули они в представлении колдуньи на мировое зло. Или хотя бы заклятых врагов ша. Непонятный и редкий феномен, мало кому интересный, если ты не ментальный маг (и то, редкий ментальный ментальный маг; большинство, как и учитель Тео, вообще этот вопрос не изучали) или дознаватель сыска. Связываться опасно, ставки высоки, предсказуемости мало. Заключать уговор с тварью решится только кто-то, настолько загнанный в угол, что никаких других вариантов просто не остаётся. Как тогда в подземельях Белой Твердыни у самой Сантинали. Столько вопросов! Но нужно дождаться пока Шана закончит плести заклинание. Вот, последний поворот и через несколько минут они вновь стояли перед парадным входом. На круг вокруг дома Сантинали, который обычным шагом занял бы от силы несколько минут, у них ушло больше получаса. Колдунья успела передумать тысячу мыслей. Сотня незаданных вопросов вертелась на языке. Пусть только Шана перестанет петь! Пусть только закончит заклинание, и уж в этот раз Сантинали вытрясёт из неё всю подноготную. Завтра утром встреча с отцом, а до этого времени она совершенно свободна: никаких больше ночных бдений над нерасшифрованными записями, никаких ночных визитов контрабандистов. Никаких бесконечных проблем с кучей людей, о которых обязан заботиться воевода. Отчёт написан и отправлен, встречное письмо с деталями столичного расследования уже изучено вдоль и поперёк. С учителем Тео они поговорили, и только пять тетрадей с записями ждут своего часа. Но сначала колдунья всё узнает у Шаны, а потом уж сядет читать их. И никак иначе.
Последнее созвучие, и ша умолкла. Замерла рассматривая своё творенье.
— Минья, — Шана повернула голову к Сантинали, и от этого простого движения её повело в сторону так, что если бы не королевна, ша точно бы упала на плиты дорожки. — Помоги зайти в дом. Мне нужно отдохнуть.
Только они переступили порог, как ша всем телом опёрлась на колдунью. Ещё несколько шагов и она безвольно осела на пол не в силах даже дойти до лестницы на второй этаж. Кажется, вопросам придётся подождать. Колдунья освободила ша от плаща. С помощью Рудо, дворецкого, её всё же удалось втащить в спальню и уложить на кровать. Несмотря на довольно грубое обращение, ша крепко спала. Сантинали замерла размышляя, что делать дальше: вот он шанс узнать настоящий пол Шаны! Ведь что может быть естественнее, чем раздеть уставшего колдуна, чтобы ему было удобнее отдыхать!
— Пойдёмте, госпожа, — Рудо сделал шаг в сторону двери.
— Но… его стоит раздеть, я думаю.
Дворецкий кивнул:
— Да, вы правы, я не подумал об этом. Идите, дальше я справлюсь сам.
— Но… — Сантинали прикусила язык под укоризненным взглядом слуги. Ну, конечно. Она ведь единственная, кто сомневается «он» Шана или «она». Все вокруг давно всё для себя решили. И так не очень прилично, что мужчина остановился в её доме без должного сопровождения — пока что единственной её защитой от общественного порицания было то, что он её «личный колдун». Ведь никто не смотрит на неё косо за то, что в её доме живут дворецкий, повар, садовник и конюх. Но если она сейчас бросится раздевать своего личного колдуна при Рудо… — Я буду у себя в кабинете.
Ведь был ещё один способ узнать какого пола Шана — прочитать об этом в записях учителя Тео. Возможно, там есть сведения и о нём, и о его семье? Интересно, каково это — жить зная, что не только враги, но и все твои родные, друзья давно превратились в пыль?
Сантинали вздрогнула и проснулась. Какой-то чужеродный звук прервал её сон. Но что? Она осмотрелась, но ничего подозрительного не увидела: на улице стояла глубокая ночь, и только настольная лампа разгоняла темноту кабинета. Кто-то заботливо укрыл её пледом, поэтому холод не заставил её проснуться раньше. Королевна потёрла глаза: нужно было идти к себе: утром рано вставать, да и день обещал быть напряжённым. Кто знает, что сулит встреча с отцом. Да и Роэль там тоже будет. Угораздило же ей сказать Шане о том, что капитан Танарин — бывший дознаватель и вроде бы много знает о тварях. Похоже, придётся поработать переводчиком.
Сантинали посмотрела на открытую тетрадь — вторую из пяти, что дал ей учитель. Пока что в основном здесь было про «круги посвящения», их сакральный смысл и внешние атрибуты. Первые два были даже описаны в деталях — что нужно делать, чтобы их пройти. Для самого Аластара, как сильного ментального мага, они не должны были представлять малейших проблем, ведь даже Сантинали, колдунья несколько иного профиля, пусть и из той же школы, легко и быстро разобралась в том, что от неё требовалось бы, будь она учащейся. Возможно, имеет смысл позже попробовать их пройти. Пока что никакой «шелухи» в описаниях не было, как и упоминаний реальных исторических личностей. Возможно, это будет позже? Или чтобы почитать о Стражах нужно будет добывать другие тетради? Королевна встала и потянулась. Завтра после возвращения из дворца она вернётся к чтению, а сейчас — спать. Кем бы ни был тот, кто укрыл её пледом, был, конечно, молодец, но ему стоило её разбудить. Из-за неудобной позы всё тело затекло. Королевна с трудом выбралась из-за стола и направилась было к дверям, но замерла возле окна: на подъездной дорожке кто-то стоял. У королевны был совсем небольшой садик, и её дом неплохо просматривался с улицы. Если кто-то захотел последить за ней, то зачем было лезть через забор? Ведь наоборот, в этом случае намного выше шансы привлечь ненужное внимание. Фигура шевельнулась, словно почувствовав её взгляд. Помедлила несколько секунд и вдруг метнулась куда-то вправо, в кусты. С такой невероятной скоростью и так странно двигаясь, что сразу же стало понятно — это не человек. Сантинали почувствовала, как всё внутри холодеет. Это была тварь? Настоящая? Перед её домом? Но не успела колдунья выдохнуть, как существо опять вернулось — оно оббежало вокруг дома и выскочило на дорожку в том же месте. И тут колдунья услышала звук: громкий вскрик, больше похожий на скрип несмазанных петель. Видимо, именно он её разбудил минутой раньше. Тварь ещё какое-то время стояла на дорожке, то покачиваясь из стороны в сторону, то вскрикивая, то полностью замирая, будто бы она и не была живым существом вовсе. Наконец, в какой-то момент она всё так же неуловимо быстро убежала к воротам и перепрыгнув кованные створки исчезла на улице. Только сейчас Сантинали позволила себе шевельнуться. Почему-то колдунья была уверена, что тварь её не видела. Ведь если бы увидела — так просто она бы не ушла. Но что иная сущность здесь делала? Что она искала? Что вынюхивала? Ещё королевна с удивлёнием отметила про себя, что Шана — совсем не такая. Да, она пугающа, и то ощущение жути и могильного холода, которая колдунья так хорошо помнила — они тоже были не от мира сего. Но спутать её с тварью… Теперь, увидев настоящую иную сущность во дворе своего дома, Сантинали никогда не допустит такой ошибки.
@темы: словоплёт
Гин
Глава 3
Сантинали в задумчивости крутила дротик в руках. Перед ней на столе лежало ещё два таких же. И одного не хватало. Того, которым Радш выстрелил в неё вечером. Да, теперь она знала, как зовут незадачливого начальника отряда курьеров. Как зовут всех в его отряде. И как зовут ещё многих людей в подпольной сети. Радш оказался не очень знатной шишкой, но знал и общался со многими. Он не принимал больших решений, но именно на таких незаметных людях держится вся система.
Дротик был пропитан специальным составом, обезвреживающим магию. Стоил баснословных денег, но был самым надёжным способом победить колдуна: малейшей царапины было достаточно, чтобы грозного противника превратить в беззащитную овцу.
Радш знал последние новости о королевне Сантинали О’Рилиэль, но не был уверен, куда именно её сослали. Он почти поверил колдунье, но когда она назвала своё настоящее имя… Именно поэтому он решил потратить на неё один из своих бесценных дротиков: Сантинали была сильной колдуньей и даже имела хороший боевой опыт от стычек на юго-востоке. Не стоило рисковать и позволять ей пользоваться своей силой.
Ша и здесь успела.
Сантинали ясно помнила (и по своим воспоминаниям, и по тому, что ей досталось от Радша), что глава курьеров не промазал. Но тогда в кого он попал? В ша? Она унесла дротик в себе? Но то, что тварь сделала дальше, никак не походило на потерю магических способностей. И как обезвреживающий магию состав мог подействовать на в целом магическую сущность? Ведь если из Шаны убрать колдовскую составляющую — что от неё останется? Насколько Сантинали знала, убивающие магию вещества были хорошим средством от иных.
В дверь постучали.
— Войдите, — откликнулась колдунья.
Роэль открыл дверь, оглядел кабинет, словно проверял есть здесь ша или нет, и только после этого направился к стоящему перед столом гостевому креслу.
— Колдун не приходил?
— Нет, сказал его больше не беспокоить сегодня. Забрал ужин в комнату. Хорошо, что ты не можешь его слышать. Давно на меня так не орали.
Роэль кивнул, и Сантинали видела, что он кивает не соглашаясь с тем, что не может слышать колдуна, а одобряя то, что он её отчитал. Да, капитан не мог себе позволить такого, но это не мешало ему считать, что королевне стоит устроить хорошую взбучку в воспитательных целях. Конечно, в итоге всё закончилось хорошо: курьеров взяли, никто не сбежал, а странные методы дознания ша оказались намного лучше всех пыточных вместе взятых. Сейчас, на исходе вечера, колдунья уже почти ничего не помнила из того, что ей досталось от Радша — чужие воспоминания быстро выветривались, как плохо запоминающийся сон, но того, что она успела записать, было достаточно, чтобы начать серьёзное расследование. Сейчас колдунья как раз отдыхала от длинного отчёта, что составляла для отца. Может, он всё же вернёт её в столицу, чтобы позволить продолжить это дело?
— Я вот чего не пойму, — после непродолжительного молчания добавил Роэль. — Почему Шанаран закрыл вас собственным телом? В чём заключался ваш уговор, что он рискнул своей жизнью?
— Ты к чему? — напряглась колдунья.
— Я узнал у Ларта про заключённых, — не стал юлить капитан, а сразу перешёл к сути. — У них не было никого, похожего на Шанарана. Зато местные с радостью рассказали мне, что дух горы, Клякса, покровитель детей и хранитель местных древних сокровищ, склонил перед вами голову и согласился служить вашим колдуном.
— На что ты намекаешь?
— Ни на что. Тем более, будь Шанаран действительно иной сущностью, он не стал бы спасать вам жизнь: с вашей смертью он получил бы свободу и то, что вы договорились отдать по уговору.
— А если бы мы договорились как раз на то, чтобы он охранял меня? — нехорошо прищурилась колдунья.
— В своё время по долгу службы мне пришлось изучать особенности сделок с тварями, — вздохнул капитан. — Такую сделку с ними заключить невозможно.
Сантинали вздохнула. Ну да, отец подсунул ей не просто капитана гвардии, а бывшего дознавателя, как она могла об этом забыть. Уж он-то в уговорах с тварями разбирался значительно лучше неё.
— Буду честен: поначалу я заподозрил неладное, уж слишком хорош оказался колдун, и уж слишком вовремя. Но теперь я в некоторой растерянности.
— Тогда я тоже буду честна: я без понятия, кто он такой на самом деле, — вздохнула королевна и отложила дротик, который всё это время бессознательно вертела в руках. — Я даже не знаю «он» это или «она».
— Я так и думал, — кивнул капитан. — Но хоть что-нибудь кроме имени он рассказал о себе? Вы, кстати, не задумывались, почему его имя так похоже на название этой местности? Может, это псевдоним?
— Я спрашивала, меня это тоже смутило. Шана говорит, что раньше эти горы и этот перевал назывался иначе, и только потом их переименовали. Заклинание, которое его удерживало все эти годы, утратило бы силу, если бы его не звали по имени. Так что Наран-Ша — его действительно так зовут. Причём «ша» — это название то ли семьи, то ли народа. Потому что от него часто можно услышать что-нибудь вроде «мы, ша» или «кровь ша» или ещё что-нибудь такое.
— Хм… Даже удивительнее, чем я предполагал.
— При этом он не сознался, за что с ним так поступили. По его уклончивым фразам я поняла, что его вроде бы предали, но всё это очень странно. Что могло случиться, что такого могучего колдуна заточили в подземельях на веки вечные?
— Может, его просто убить не смогли? То хотя бы так… Для тех, кто его упрятал, он был словно мёртв — не мешал.
— Тоже верно. Кстати, он был кем-то вроде князя здесь. Или воеводы. Он не рассказывал деталей.
— То есть, не мелкая сошка.
— Отнюдь.
Они опять помолчали.
— Что меня раздражает и восхищает одновременно: я не знаю, сколько моих людей он положит прежде чем я смог бы добраться до него, возникни такая нужда. Так что можно сказать, что я даже рад, что он на нашей стороне. Но было бы намного спокойнее, если бы могли справиться без него.
— Роэль, ты только что озвучил мои мысли.
— Если у вас нет других поручений, то я, пожалуй, пойду, — усмехнулся капитан. Когда он только начинал службу у Сантинали, то сильно переживал: королевна была известна своим острым языком и скверным характером. Да и назначение отправиться на край света… Пусть и начальником гвардейцев целого воеводства, но зато в такой глуши, что далеко не все смогли бы показать на карте где это. В итоге всё обернулось в что-то невероятное. Если это расследование сдвинется с места, если удастся в нём удержаться… После такого громкого дела скачок по карьерной лестнице ему был обеспечен. Да и сама королевна оказалась не так ужасна, как он ожидал.
— Иди. И спокойной ночи.
— Сладких снов, госпожа.
Утро выдалось просто восхитительное. Небо расчистилось, и солнце теперь сияло, как натёртая монета. Ночной дождь прибил пыль и смыл грязь, и воздух, казалось, звенел. Да и то, что больше не было необходимости волноваться о курьерах… Сантинали распахнула окно и вдохнула полной грудью. И отчёт уже почти закончен. Прекрасно. Просто прекрасно. У колдуньи с самого утра было отличное настроение. Впервые за последние несколько месяцев. Осталось только разобраться с Шаной, и её жизнь вновь станет нормальной. Кстати, пора завтракать. Королевна вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь:
— Шана! Я иду завтракать! — но против обыкновения ей никто не ответил. Не распахнулась стремительно дверь, и алые угольки глаз не уставились ей в самую душу. — Шана?
Сантинали постучала ещё раз. Может, дротик всё же достал её? Если это странное существо помрёт, колдунья ни капли не расстроится. Вот ни капельки. Но странное беспокойство кольнуло сердце. Всё же нельзя быть такой неблагодарной: тварь дважды спасла ей жизнь, и практически ничего не потребовала взамен. Да и вчера она ругалась на глупость одной конкретно взятой королевны вполне искренне. Колдунья нажала на ручку и дверь к её удивлению поддалась.
— Шана? — королевна заглянула в комнату. Её встретил уже знакомый «беспорядочный» порядок: сдвинутые ковры и гобелены, стоящие вкось комод, стол, стулья и кресла… На полу лежало что-то чёрное. Самый край плаща выглядывал из спальни. Словно тварь сбросила шкуру по дороге, да так и оставила. Сантинали осторожно зашла в гостиную и вытянула шею пытаясь рассмотреть, что происходит в спальне. Может, ша лежит прямо за дверью на полу? Кроме неё ведь никто не носит в замке такие чёрные плащи. Да и кому ещё быть здесь кроме неё? Идти вперёд было боязно: всё же ша не приглашала её войти. Кто знает, как тварь отреагирует, если увидит её на своей територии? С другой стороны — она ведь оставила дверь открытой. Да и служанки убирали здесь каждый день, когда тварь уходила. Крадучись, колдунья подошла к дверям спальни. Тишина. Она заглянула в комнату готовая отскочить в любой момент, но нет, никто не караулил её за косяком. На полу, как Сантинали и ожидала, лежал огромной чёрной кляксой плащ. Остальное было сложно рассмотреть — гардины были плотно запахнуты, и в комнате царил полумрак. Может, тварь умерла и растаяла, оставив после себя только лоскут ткани. Но, кажется, в кровати кто-то лежит? Но кто, если плащ — вот он? За балдахином не разобрать, только видно гору одеял. Стараясь не натыкаться на хаотично расставленные пуфики, колдунья всё так же подкралась к кровати.
Тихий вздох. Определённо кто-то спит.
Сантинали наклонилась к подушкам. Закутавшись по самую макушку, так, что только нос торчал наружу, среди перин лежала… лежал… человек? Тонкие черты лица, бледная кожа, запавшие щёки, острый подбородок. Золотые брови, слишком густые, чтобы считаться красивыми по текущей моде, густые золотые же ресницы. Если их накрасить тушью, наверное, будут длинные-длинные. Немного опущенные уголки тонкого рта. Всё же скорее это был мужчина, чем женщина. Хотя рано утром — и без щетины? Сантинали наклонилась ниже, чтобы лучше всмотреться: балдахин добавлял тени, и такие подробности разобрать было сложно. Может, и есть щетина, просто её не видно. Если она такая же светлая, как ресницы и брови, то её может быть не видно и несколько дней, наверное. Тут невольно колдунья вспомнила их поцелуй. «Уговор скреплён моими кровью и духом». Кажется, это было уже сто лет назад. Но если не считать этого поцелуя (который, наверное, и поцелуем-то считать нельзя — он ведь был чем-то вроде печати на сделке, ведь так?) — когда в последний раз королевна с кем-нибудь встречалась? С тех пор, как Сантинали разорвала помолвку с Наргвейном как-то времени на дела любовные не хватало. Да и обида была слишком велика. Изменить ей, королевне, с какой-то баронессой? Назвать её после этого бесчувственной змеёй вместо того, чтобы пытаться загладить вину и помириться? Может, не случись этого, Сантинали не была бы такой нервной последние полгода. Может, она и не вела бы себя так ужасно в тот вечер. И отец не сослал бы её одни твари знают куда. Несколько прядей выбились из-под одеяла и закрывали лоб незнакомца. Или это — и есть Шана? С одной стороны Сантинали понимала, что так и есть, но с другой стороны — поверить, что этот уставший, беззащитный, наверняка мягкий и нежный человек — тварь, от одного голоса которой замирает время? Нет, решительно невозможно. Сантинали протянула руку поправить его волосы и, видимо, слишком близкое движение разбудило незнакомца. Он резко открыл глаза, словно и не спал беспробудно несколько мгновений назад. Колдунья не вскрикнула только потому, что от испуга отнялся голос. Всё в порядке, это действительно Шана. От одного взгляда этого существа тело переставало слушаться от ужаса. И кого она всего несколько мгновений назад считала беззащитным и мягким?
— Минья? Ты что делаешь?
Было так странно смотреть на человека, видеть, что его рот не двигается, и при этом слышать его «голос».
— Я-я пришла позвать тебя на завтрак. А ты не откликался.
— А…
Шанаран завозился и с трудом сел. Поморщился, как от боли. Сантинали замерла не в силах оторвать взгляда от его тела — болезненно худого, с выпирающими костьми и суставами. Казалось, можно посчитать все рёбра. Левое плечо было небрежно замотано каким-то куском ткани, возможно, когда-то это была часть простыни. Нитки торчали в разные стороны, а по самой повязке расплылось несколько бордовых пятен.
— Что у тебя с рукой? Это дротик зацепил?
Шанаран удивлённо посмотрел на повязку, будто видел её впервые.
— Да, что-то вроде…
Нахмурился. Перевёл взгляд на ладонь, лежащую поверх одеяла. Пошевелил пальцами. Подозрительно покосился на Сантинали и укутавшись одеялами под подбородок о чём-то задумался.
— Так ты пойдёшь завтракать? — наконец, решилась спросить колдунья.
— Подожди меня в коридоре, — словно только вспомнив о существовании королевны Шанаран бросил на неё такой взгляд, что если бы она могла, то немедля провалилась бы сквозь пол.
— Ладно.
Сантинали поспешно выбежала из комнаты. Те несколько минут, что она ждала, пока уже привычная закутанная в чёрное фигура появится на пороге, такое невероятное количество разных мыслей пронеслось в её голове, что впору впадать в панику. И самое ужасное: она до сих пор не знала умеет Шана читать мысли или нет. Что, если ша услышит хотя бы сотую часть тех глупостей, что Сантинали успела передумать?!
День шёл своим чередом: завтрак, работа над документами совместно с Сагри Третьим, разъясняющим шифр, обед, разбор записей о хозяйстве, приём местных с разными каждодневными вопросами, второй обед, опять работа над документами и окончание отчёта для отца, ужин. Ша бесшумной тенью всюду следовала за королевной, как и во все предыдущие дни. Не жаловалась, не ходила в туалет, не спала. Вела себя, будто бы она и не человек вовсе. А может, она всё же не человек? Сантинали перебрала всё, что знала о тварях. Иногда они принимают человеческий вид, при этом не становясь людьми. Говорят, даже если их ранить, пойдёт кровь, так что от человека и не отличить. Но эта болезненная худоба… Как ша восстанавливается после своего заключения? Может, она всё же «она», а не «он» — при таком истощении грудь должна бы пропасть совсем.
— Шана.
Сантинали надеялась, что её голос звучит уверенно.
— Я слушаю, минья.
На улице уже стояла поздняя ночь, но тварь вроде бы не торопилась уходить. Она по своему обыкновению устроилась в кресле, и пока колдунья не позвала её, даже угольков глаз не было видно из-под низко надвинутого капюшона. Лампа на столе, звёзды в небе, ноги завёрнуты в тёплый плед, чтобы не так сильно тянуло от каменного пола. Казалось бы, что ещё нужно для полного удовлетворения?
— Оказывается, ты можешь принимать человеческий облик. Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты появлялась на людях именно как человек, а не моя ожившая тень.
— Мы договорились ведь, что я могу не выполнять твоих приказов, если посчитаю их глупыми, — фыркнула ша. От насмешки в её голосе хотелось чихнуть.
— Это не глупый приказ. Когда ты выглядишь так, как выглядишь сейчас, все вокруг начинают нервничать и напрягаться. Особенно эти твои волны жути… А если ты будешь выглядеть, как человек, никто не будет ожидать от тебя подвоха. Считай, что это хорошая маскировка, чтобы подобраться к противнику.
— Если я буду выглядеть так, как сейчас, большинство противников десять раз подумают, прежде чем решатся напасть. А если я буду выглядеть, как обычный человек — каждый встречный будет норовить меня обидеть.
— Почему сразу «каждый встречный»?
— Ладно, каждый второй.
— Это работает пока мы здесь. Когда мы поедем в столицу, ты будешь удивлена количеством людей, которые попытаются развеять тебя считая, что ты — тварь.
Шана ненадолго задумалась.
— Ладно, признаю, разумное зерно в твоих словах есть, — наконец, согласилась она. — Но у меня нет одежды.
— Это как раз не проблема. Скажи мне только свой рост и размер ноги.
— Чуть выше Роэля. Размер ноги не знаю. Найди что-нибудь без пятки.
— Договорились.
Утром Шану ждал свёрток новой одежды: исподнее, несколько рубашек, несколько штанов, жилеты, юбки и мягкие тапки. Колдунье было забавно видеть как ша перебирает вещи, держа их в вытянутых руках словно тряпьё может броситься в любой момент.
— Всё же странные вещи вы носите, — наконец, вынесла вердикт тварь.
— Когда ты видела их на живых людях, вопросов у тебя почему-то не возникало, — не удержалась Сантинали.
— Это на других. Никогда и мысли не было, что мне тоже придётся такое носить, — Шана вздохнула. — Ладно. Жди меня здесь.
И удалилась в спальню переодеваться.
Хоть колдунья и старалась максимально угадать с размером, всё равно все вещи висели на Шане, как на вешалке. Ша не захотела надевать ни юбок, ни жилетов, отдав предпочтение просторной рубахе и широким льняным штанам, какие обычно носят во внутренних покоях. В сочетании с тапками такой наряд выглядел очень по-домашнему, словно этот худой истощённый человек собрался просто посидеть за книгой на заднем дворе своего дома, а не отправиться по важным официальным делам воеводства.
— Почему ты улыбаешься? — нахмурилась Шана.
— Просто ты выглядишь очень… уютно. Не вяжется с твоей ужасной репутацией.
— Дурацкая затея, — ша передёрнула плечами. — Пойду лучше переоденусь обратно.
— Нет-нет, что ты. Наоборот. Мне очень нравится. Пожалуйста, оставь так.
Лада озадаченно посмотрела на госпожу, когда незнакомый худой человек сел на место колдуна и принялся вертеть вилку в ожидании, когда принесут еду. Сантинали только улыбнулась в ответ. Она хотела представить ша в новом образе всем одновременно и сполна насладиться эффектом. Единственная проблема: даже сейчас, когда Шана выглядела, как человек, колдунья всё никак не могла решить мужчина она или женщина — уж слишком исхудавшей оказалась последняя, а по такой угловатой фигуре, да ещё при таком росте сложно что-нибудь сказать.
При нормальном освещении выяснилось, что у ша глаза удивительного тёмно-вишнёвого цвета, как медленная кровь. Сантинали никогда не видела таких глаз раньше. В сочетании с густыми золотыми волосами и бровями эффект получался неожиданным. Даже человеком Шана умудрялась выглядеть очень необычно. Произведёт невероятный фурор если (когда) появится в Роще, к гадалке не ходи.
— Доброе утро, — на пороге трапезной появился подтянутый, как всегда одетый с иголочки, Роэль. И тоже недоумённо посмотрел на Шану.
— Доброе утро, Роэль. Думаю, вас стоит заново представить. Это — Шанаран. Теперь он будет выглядеть так.
— Ахм… Очень… Очень приятно, — почти сразу взял себя в руки Роэль. — Я рад, что вы решили перестать прятать лицо.
Шана бросила на капитана хмурый взгляд и опять вернулась к вилке по своему обыкновению ничего не сказав.
— А он действительно выглядит, как только что перенёсший долгое заключение, — не применул сообщить капитан Сантинали, когда думал, что ша их не слышит во время дороги к посёлку в дальнем конце долины, где находилась небольшая выработка сапфиров. — Сплошные кожа да кости.
— Как будто бы я могу лгать о таких вещах, — хмыкнула королевна в ответ. — Так и быть, не буду вызывать тебя на дуэль за оскорбление, но впредь думай, что говоришь.
— Прошу прощения, моя госпожа, — склонил голову Роэль. Едущая впереди ша вдруг остановила лошадь и спешилась. Что-то привлекло её внимание в густых зарослях на склоне. Отряд постепенно замедлился и остановился: все ждали разглядывающую кусты ша, но никто не смел торопить её — все воины помнили трупы в коридоре в их первую ночь в Белой Твердыне, да и истории местных о Кляксе заставляли держаться почтительно.
— Ждите меня здесь, — не поворачиваясь бросила Шана и направилась к холму.
— Шана, мы едем на встречу! — крикнула ей вслед Сантинали, но ша даже не обернулась — она уже карабкалась вверх по склону, цепляясь за кусты и траву. Похоже, раненная рука не доставляла ей никаких неудобств. Наконец, остановилась возле выходящей на поверхность скальной породы и принялась ходить вдоль неё туда-сюда, словно изучая. Прикладывала ладони и будто бы к чему-то прислушивалась.
— Что он делает? — всё так же шёпотом спросил капитан.
— Без понятия, — пожала плечами Сантинали. Ей самой было невероятно интересно узнать, что делает её колдун. Наконец, ша удовлетворилась увиденным и залезла ещё выше. Развернулась, осматривая окрестности; посмотрела на оставшийся внизу отряд.
— Отъедьте немного назад.
— В смысле «отъедьте»? — начала злиться колдунья. — Нам нужно на встречу в шахтёрский посёлок!
— Отъедьте, может камнями зацепить, если получится, — помахала рукой ша указывая в сторону, откуда они только что приехали.
— Что получится? — Сантинали чувствовала себя глупо, но не могла понять, нужно кричать или нет, чтобы Шана её услышала: сама она голос твари слышала отлично, но ша была сейчас довольно далеко на вершине холма. Нормально ли она её слышит?
— Чего он от нас хочет? — капитан настороженно следил за колдуном.
— Чтобы мы немного отъехали назад.
— Отъехали? Зачем?
Но Шана больше не ждала: она закрыла глаза, сосредотачиваясь. Вытянула вперёд руку, словно пытаясь нащупать что-то невидимое и… заговорила. Сантинали не могла понять ни слова — она не знала этого языка, но такой голос не мог принадлежать женщине. Точнее, он вообще не мог принадлежать человеческому существу. Низкий, глубокий, как рокот горной реки в ущелье, всё обволакивающий, оглушающий, растворяющий.
Наверное, он говорил минуту, а может, даже две. Лошадей удавалось удерживать лишь чудом. Наконец, последнее эхо громоподобного голоса затихло. Ещё долгую минуту царила невероятная тишина, не нарушаемая ни птичьим пением, и человеческими голосами, только лошади тревожно всхрапывали и переминались с ноги на ногу. До слуха Сантинали донёсса странный звук. Будто бы сыпется песок. Или стучат мелкие камешки? Оползень?! Она встревоженно осмотрелась, но вроде бы склоны стояли, и деревья не дрожали под ударами валунов.
— Смотрите, холм!.. —вдруг воскликнул один из воинов, указывая на колдуна. И правда, земля под ногами Шанарана заволновалась. Холм вздрогнул и земля огромными пластами начала медленно сползать вниз. Камни ходили ходуном, но… не так, как если бы они просто катились вниз. Они двигались в каком-то странном порядке, то вниз, то вверх, обнажаясь, выбираясь из земли, словно… Словно из долгой и глубокой спячки вставал гигантский человек. Колдун всё это время не пытался сбежать, выжидал на вершине холма. Вот он оказался на хребте неведомого существа и побежал вперёд, чтобы в следующее мгновение прыгнуть и оказаться на голове просыпающегося исполина.
— Каменный великан, — не веря своим глазам пробормотала Сантинали. — Я думала их не осталось.
Великан тем временем стряхнул с себя остатки земли и кустов — хотя кое-где в суставах остались торчать пучки травы — и осторожно поднял руку к голове. Шанаран, похожий на мышь, повинующуюся дрессировщику, перепрыгнул в огромную ладонь. Великан осторожно встал на одно колено и опустил руку к земле. Довольная ша спрыгнула на дорогу и сияя почище новой монеты направилась к отряду. Великан встал, ещё раз встряхнулся, грохоча многотонными глыбами, и замер, похожий на истукана.
— Можем ехать, — кивнул колдун Сантинали, хотя его улыбка и перепачканные в земле руки, казалось, так и говорили: «Ну же! Спроси меня!».
— Это каменный великан? — осторожно уточнила королевна.
— Он самый.
— А… зачем ты его разбудил?
— Разве тебе не захотелось бы проверить, работает ли он до сих пор? Сколько лет уж прошло! — ша оглянулась на замершего у дороги гиганта. — И ты посмотри, как новый. Мне казалось их всех давно уже уничтожили. Нужно будет ещё в долине поискать, может, ещё парочка осталась.
— Хм… Ладно. А мы сможем с собой такого взять одного?
— Вряд ли. Они медленно ходят. Обычно их создавали прямо там, где собирались использовать — так дешевле и надёжнее.
— Понятно… А ты сам умеешь таких делать?
В этот раз ша действительно задумалась. Даже взялась грязной рукой за подбородок, размышляя.
— Не знаю. Нужно будет попробовать. Много чего забылось. Но может и выйдет что.
— То есть, ты его здесь сейчас так и оставишь?
— Ну да, а что ему станется?
— А местных пугать он не будет? Никто же не посмеет мимо него проехать.
— Хм… — ша нахмурилась и опять повернулась к великану, оценивающе его осматривая. — Да, ты права.
Колдун махнул рукой и великан медленно и неторопливо развернулся и двинулся куда-то вверх по склону. Каждое его движение сопровождалось грохотом и скрежетом, будто горы пытаются провалиться внутрь себя. Исполин остановился чуть дальше от дороги и всё так же медленно опустился на землю. Теперь он походил на обычную гору камней. Если не знать, что это такое на самом деле — проедешь мимо и даже не заметишь.
— Теперь можно ехать.
Всю дорогу к выработкам, всё время переговоров со старостой и начальниками производства и всю дорогу обратно Сантинали никак не могла отделаться от мыслей о каменном великане. Существо из древних легенд, магический конструкт повинующийся воле колдунов. И здесь? В этой глуши? И, по словам Шаны, возможно, их несколько? Ей почему-то казалось, что даже во времена своего активного использования такие великаны должны были быть редкостью — всё же сколько тонн хорошего камня необходимо для их создания. А сколько сил нужно потратить, чтобы собрать их воедино и заставить двигаться? Они ведь не из пуха сделаны, а из многотонных глыб! Отряд поравнялся с холмом-великаном.
— Шана?
— Я слушаю, минья.
— А откуда здесь взялись каменные великаны?
— В смысле? Тебя интересует где добывался камень?
— Нет, меня интересует, почему они оказались именно здесь. Или это совпадение и они просто сохранились до наших дней только в этой глуши, а в остальных местах их уничтожили?
Колдун улыбнулся. Было странно видеть, что его лицо может принимать обычные человеческие выражения.
— Это сейчас оно «глушь», а во временя моей первой жизни здесь был многолюдный тракт. Чуть дальше на юг находилась главная твердыня ша, а здесь проходила по хребту граница наших земель. На севере жили могущественные враги, и хранить перевал отправляли только самых лучших. Видишь вон те белые скалы? — ша махнула в сторону дальнего склона. — Торчат между деревьев. Раньше там был город, а сейчас остались только кости домов.
— Город? Здесь?
— Странно видеть эти места настолько изменившимися… — Сантинали на мгновение показалось, что голос ша дрогнул. — Долину охраняли шестнадцать каменных великанов. Как минимум один остался. Может, и остальные где-то спят.
— А что ещё здесь было? Ну, из защитных штук.
— Драконы, два серебряных и один теней, ещё всевидящие ока, штук сто, ущельниц несколько сотен… Но они слишком хрупкие, не думаю, что хотя бы пыль от них осталась. Разве что если драконов кто-то отправил в глубокий сон. Но в подземельях их нет, так что даже не представляю где их искать. Скорее всего погибли во время одном из множества сражений.
— А ущельницы — что это?
— Такие ловушки. Против пехоты. Идёшь, идёшь, а она тебя «хам», — шана сделала жест руками, как росянка закрывается поймав муху. — Особенно крупные могли и лошадь поймать.
— Ого, сейчас таких нет, — колдунья вспомнила взрывные шары, использовавшиеся в последнюю войну и множество покалеченных воинов, с которыми ей к счастью не пришлось работать. Если бы сейчас на вооружении были ещё и ущельницы…
— Это хорошо, что нет. В то время существовало много штук, которым быть не стоило.
Ответа от отца всё не было, и Сантинали переживала всё сильнее. Им удалось поймать ещё один отряд курьеров пока весть о том, что Наран-Шасский перевал теперь закрыт для контрабанды, не дошла куда нужно. Опечатанные и инвентаризированные схроны ждали своего часа, почти полностью расшифрованные книги тоже. Осень в горах наступала намного быстрее, чем в Роще: там, скорее всего, ещё стояли тёплые ночи и листва даже не начала желтеть, а здесь бывали и такие ночи, что по утрам лужи сковывал тонкий лед.
Может, курьер с письмом не доехал? Может, его перехватили? А если доехал, может, отец недоволен как мало ей удалось выяснить? Или он решил помучать дочь подольше и отдал дело кому-то другому?! Сколько неопределённости. И эта неопределённость невероятно раздражала. Ещё и Шана после находки каменного великана совершенно изменилась. Теперь она не таскалась за колдуньей незаметной тенью, а целыми днями пропадала в долине и на склонах в поисках старых артефактов, сохранившихся с «времён её первой жизни». Детвора в этом активно помогала со свистом и гоготом носясь по ущельям и скалам. К моменту, когда все северные склоны уже оголились, и только на южных деревья оставались укрытые золотым, красным и рыжим, да хвойные стояли насупившимися тёмнозелёными тенями, ша нашла трёх действующих великанов и горстку мелких камней, похожих на речную гальку. По её словам камни были мощными боевыми артефактами, но Сантинали, как ни старалась, так и не смогла почувствовать в них магии. Наверное, это было какое-то особенно колдовство ша.
В руках королевны воеводство жило не очень: от старого воеводы хозяйство досталось в довольно скверном состоянии, дороги давно не чинены, деньги утекли неизвестно (точнее, известно) куда, метное население запуганно и зашуганно… За месяц, да даже за два, много не изменишь. Нужно несколько лет, а то и десятилетий, чтобы всё исправить. Скорее всего, Каранниэль был непервым воеводой, кто распоряжался местными ресурсами по своему усмотрению, постепенно приводя всё в упадок. При всех стараниях и желаниях даже с помощью волшебного «духа горы» королевна не могла всё исправить, да ещё и в такой короткий строк.
Вечером по своему обыкновению Сантинали заперлась в кабинете: здесь был хороший камин, а книги и гобелены скрадывали холод, идущий от стен. Шана, как всегда, устроилась в своём излюбленном кресле пододвинув его к самому огню и, кажется, дремала. В человеческом облике она всё больше походила на мужчину, хотя Сантинали всё никак не могла поймать момента, когда она брилась, если это ей было необходимо, и когда ходила в туалет. Всё же ша человек или нет? По крайней мере когда-то они точно могли скрещиваться с людьми, иначе откуда взяться в самой Сантинали той самой «крови ша»? Видимо, кто-то из её бабок или дедов был вот таким же странным существом. Узнать бы ещё когда было то самое «время первой жизни» Шаны. Сама ша никак не комментировала этот момент, местные кроме как о «духе горы» больше ни о чём не знали. Никаких легенд, преданий или на худой конец страшилок на ночь о каменных великанах, ущельницах или чём-нибудь ещё. Никаких историй о древней расе, жившей здесь раньше. И о белом городе на склоне уж точно никто ничего не знал. Выходит, что ша были здесь намного раньше, чем пришли простые люди. Но насколько? Сама Сантинали слышала разве что о каменных великанах. О них упоминали вскользь на курсе истории, как об одной из устаревших технологий: мол, когда-то использовали, для ближнего боя, но затраты на создание оказались слишком велики в сравнении с тем, как легко их можно было уничтожить. И что последние каменные великаны вышли из использования приблизительно четыреста лет назад. Но сейчас, увидев одного такого исполина не на картинке в книге, а живьём, колдунья засомневалась в правдивости того, что знала. Один такой гигант мог многое решить на поле боя: огромный, намного быстрее и точнее, чем можно было бы предположить исходя из его размеров, укрытый защитными заклятиями и щитами, как луковица или качан капусты. Скорее всего причина, почему перестали пользоваться каменными великанами, была другой. Но какой? И если верить тому, что ими окончательно перестали пользоваться около четырёхсот лет назад… Выходит, Шанаран провела в подземельях не меньше четырёхсот лет. Даже больше — ведь великан для неё не был чем-то необычным или странным. Да и то, что она скорее всего сама может сделать такого же… Сколько же ей лет? Пятьсот? Шестьсот? Тысяча?! А как же прогресс? Ведь всем хорошо известно, что каждое следующее поколение обладает более тонкими, более точными знаниями, чем предыдущие. Колдуны современности ещё двести лет назад выглядели бы сверхлюдьми со своими знаниями и умениями. Почему же Шана кажется чем-то невероятным, хотя она древнее, чем замок, в котором они сейчас живут? Она ведь должна быть примитивным первобытным существом. Что ещё в себе скрывает этот удивительный представитель таинственной утерянной цивилизации?
— Ты дырку во мне просверлишь, минья, — вдруг раздалось в голове Сантинали. — Смотри лучше на огонь.
— Прости, — колдунья поспешно уткнулась в бумаги. Она не думала, что Шана заметит её взгляд.
— О чём ты думаешь, минья?
Было так странно: ша не шевелилась, всё так же сидела перед камином с закрытыми глазами, будто спала. И в то же время разговаривала.
— Да так, ни о чём. Об отчёте…
Опять это странное чувство, от которого хочется чихнуть. Если бы можно было смеяться в мыслях, то Сантинали сказала бы, что Шана именно это сейчас и делает.
— Из тебя плохой лгунишка, минья.
— Я пыталась посчитать сколько тебе лет.
— И?..
— Выходит, не меньше пятисот.
— Хорошо выгляжу для своего возраста, — в этот раз Шана еле заметно улыбнулась.
— Не то слово. Но сколько тебе лет на самом деле?
— Я пока что не в настроении это выяснять.
— В смысле?
— Придётся ворошить прошлое. И я узнаю, что случилось после моего заточения. Мне пока что нравится моё неведение.
— Ты не хочешь узнать что случилось с твоими врагами?
— Нет. Они мертвы, и этого достаточно.
— А что, если они живы? Как и ты?
— Во-первых, даже если это и так, из доступных нам сейчас источников вряд ли это можно узнать. Могу поспорить, про меня там тоже ничего не написано.
«Пока что», — хотела буркнуть Сантинали, но промолчала. Шана тем временем продолжала:
— А во-вторых, не думаешь же ты, что все, кто жил тогда, такие могущественные. Я — Хранитель Севера. Колдунов моего уровня всегда было немного.
— Хранитель Севера? — Сантинали вся подобралась, но Шана замолчала. Видимо, уже успела выругать себя за излишнюю болтливость. — Шана, ну расскажи о себе ещё немного. Из тебя всё по каплям приходится вытягивать.
— Что было — всё прошло. Зачем ворошить прошлое? Лучше заканчивай со своими бумагами и пойдём спать.
— Я всё равно уже не буду ничего делать сегодня. Шана, ну расскажи. Про Хранителей, например. Ну, пожалуйста.
— Вот приставучая, — буркнула ша, но всё же открыла глаза и посмотрела на колдунью. Странно, но в этот раз её взгляд не вызвал уже ставшего привычным оцепенения. — Ладно. В целях общего образования. Странно, что ты не знаешь таких простых вещей. Ша — небольшая община, и воинов — чтобы охранять границы от внешних врагов — у нас всегда было немного. Кровь ша — достаточно редкая штука. А кровь ша достаточной силы — ещё более редкая. В большинстве своём ша не могут быть боевыми магами, как ты их знаешь — наша магия слишком медленная. Зато разные артефакты у нас выходят очень хорошо. Каменные великаны и драконы — лишь малая часть того, что может сделать хорошо обученный ша, но ты и так это знаешь. Наверное, до сих пор во всех городах противоснежные амулеты у вас сделаны ша. Хранителей, как можно догадаться из названия, всегда четверо. Севера, Юга, Запада и…
— Шана, ша больше нет, — вдруг озарённая неожиданной догадкой произнесла Сантинали. Ша осеклась на середине предложения и вопросительно посмотрела на королевну. — Вообще нет, — уточнила колдунья, словно с первого раза было непонятно. — Ты — единственная. Последняя.
Как она сразу не догадалась сказать об этом? Возможно, всё недопонимание было как раз из-за этого. Шана считала, что Сантинали понимает, с кем имеет дело, но на самом деле это было не так — в современном мире ша не осталось, и кто они такие и как с ними себя вести тоже непонятно. Но ша тоже ведь не спрашивала! Хотя могла бы. Правда, сама колдунья тоже не бросилась бы первым делом выяснять, остались ли представители школы Ри, проснись она однажды через тысячу лет. Школы… Что-то щёлкнуло в голове. Что, если ша — это название вида колдовства?! Вот она — ри. А Шана — ша. Это многое бы объяснило!
— Неудивительно, что ты приняла меня за тварь, если это действительно так, — задумчиво произнесла ша после продолжительной паузы. Немного другой реакции ожидала Сантинали на такое известие. — И теперь понятно, почему тебя так удивил каменный великан. Их ведь тоже не осталось?
— Тоже. Я их только на картинках видела.
Колдунья всё ждала когда ша начнёт рыдать, метаться, заламывать руки, но вместое этого Шана смотрела в огонь и, казалось, производила в уме какие-то сложнейшие вычисления.
— А иные? Что с ними? Ты знакома с тварями, значит, они всё ещё есть в этом мире.
— С ними сражаются по мере сил, но это нелегко. За призыв твари или заключение уговора с ней — смертная казнь.
— То есть, ты согласилась на уговор со мной считая, что тебя за это казнят, если кто-нибудь узнает? — Шана бросила ещё один взгляд на колдунью, и что-то было в нём такое… Удивление? Уважение? Сантинали затруднялась сказать наверняка. — Ты смелее, чем выглядишь, минья. Или глупее. Но в любом случае ты права. Раз ша больше не осталось, мне нужно узнать, что произошло. Возможно, угроза существует до сих пор. Ты можешь мне рассказать вкратце?
— К сожалению, нет, — Сантинали отрицательно покачала головой. — Я никогда не слышала о таких, как ты, хотя закончила Академию с отличием. Либо вы жили слишком давно, либо упоминаетесь в книгах под каким-то другим именем, но вот так сходу я не могу припомнить описаний, которые бы тебе подходили. Ни хранителей, ни касты артефакторов.
— Жаль. Выходит, нет никакой возможности узнать о прошлом?
— Здесь — нет. Я уже изучила библиотеку Твердыни: тут нет развёрнутых трудов по истории. Я могу рассказать тебе общие факты, о которых знаю, но вряд ли это поможет. Нужно возвращаться в столицу — там есть Академия, магические школы. Мой учитель всегда увлекался историей колдовства, это его маленькое хобби. Может, он сможет помочь.
— Тогда решено. Когда мы выезжаем?
— Шана, ты забыла: я теперь воевода Белой Твердыни, — Сантинали грустно усмехнулась. — Я не могу отсюда уехать, пока король не решит, что пришла пора сменить меня.
— Выходит ты здесь что, в ссылке?
— Я тебе об этом с самого начала твержу!
— Теперь я понимаю почему этот отчёт так важен для тебя. Прости, что сразу он мне показался ерундой, — ша встала, стряхнув плед, и потянулась. Сейчас она казалась ещё длиннее, чем обычно. — Мне нужно выучить ваш язык, прежде чем мы отсюда уедем. Хочу понимать, о чём говорят окружающие. Раз ша не осталось, вряд ли я встречу много людей, которые могут со мной говорить. Не с детьми же проводить всё время.
— Постой, ты что, не понимаешь о чём говорят остальные?
— Понимаю только когда ты рядом. Или дети.
Только теперь королевна поняла, почему ша всё время ходила следом за ней. И почему если она отправлялась куда-нибудь по своим делам, то всегда старалась прихватить с собой стайку детей. Но прожить вместе почти несколько месяцев и никак не выдать этого своего недостатка! Вот это да. То ли королевна слишком ненаблюдательна… или несообразительна. То ли самообладание ша находится где-то за пределами человеческого понимания. Как и её голос.
— Почему же ты раньше не сказала?
— Мне казалось, ты знаешь, — покаянно вздохнула Шана. — Хотя теперь я понимаю, что знать ты этого не могла. Прости.
Шана извинилась второй раз за вечер?! Что-то невероятное.
— Хорошо. Значит, с завтрашнего дня мы будем заниматься каждый вечер.
— Договорились. А теперь спать. Слишком много информации за сегодня, мне нужно всё обдумать. Ты доберёшься сама до своих комнат?
— Да, не беспокойся.
— Тогда спокойной ночи, — ша наклонилась, и Сантинали на мгновение показалось, что та собирается подобрать брошенный ранее плед, но вместо этого Шана подняла с пола тень и закуталась в неё, как в плащ. Несколько мгновений колдунья смотрела на уже немного забывшуюся чёрную фигуру с алыми угольками глаз, а потом исчезла и она. Так вот как она это делает. Ходит по дороге теней.
Сантинали в задумчивости крутила дротик в руках. Перед ней на столе лежало ещё два таких же. И одного не хватало. Того, которым Радш выстрелил в неё вечером. Да, теперь она знала, как зовут незадачливого начальника отряда курьеров. Как зовут всех в его отряде. И как зовут ещё многих людей в подпольной сети. Радш оказался не очень знатной шишкой, но знал и общался со многими. Он не принимал больших решений, но именно на таких незаметных людях держится вся система.
Дротик был пропитан специальным составом, обезвреживающим магию. Стоил баснословных денег, но был самым надёжным способом победить колдуна: малейшей царапины было достаточно, чтобы грозного противника превратить в беззащитную овцу.
Радш знал последние новости о королевне Сантинали О’Рилиэль, но не был уверен, куда именно её сослали. Он почти поверил колдунье, но когда она назвала своё настоящее имя… Именно поэтому он решил потратить на неё один из своих бесценных дротиков: Сантинали была сильной колдуньей и даже имела хороший боевой опыт от стычек на юго-востоке. Не стоило рисковать и позволять ей пользоваться своей силой.
Ша и здесь успела.
Сантинали ясно помнила (и по своим воспоминаниям, и по тому, что ей досталось от Радша), что глава курьеров не промазал. Но тогда в кого он попал? В ша? Она унесла дротик в себе? Но то, что тварь сделала дальше, никак не походило на потерю магических способностей. И как обезвреживающий магию состав мог подействовать на в целом магическую сущность? Ведь если из Шаны убрать колдовскую составляющую — что от неё останется? Насколько Сантинали знала, убивающие магию вещества были хорошим средством от иных.
В дверь постучали.
— Войдите, — откликнулась колдунья.
Роэль открыл дверь, оглядел кабинет, словно проверял есть здесь ша или нет, и только после этого направился к стоящему перед столом гостевому креслу.
— Колдун не приходил?
— Нет, сказал его больше не беспокоить сегодня. Забрал ужин в комнату. Хорошо, что ты не можешь его слышать. Давно на меня так не орали.
Роэль кивнул, и Сантинали видела, что он кивает не соглашаясь с тем, что не может слышать колдуна, а одобряя то, что он её отчитал. Да, капитан не мог себе позволить такого, но это не мешало ему считать, что королевне стоит устроить хорошую взбучку в воспитательных целях. Конечно, в итоге всё закончилось хорошо: курьеров взяли, никто не сбежал, а странные методы дознания ша оказались намного лучше всех пыточных вместе взятых. Сейчас, на исходе вечера, колдунья уже почти ничего не помнила из того, что ей досталось от Радша — чужие воспоминания быстро выветривались, как плохо запоминающийся сон, но того, что она успела записать, было достаточно, чтобы начать серьёзное расследование. Сейчас колдунья как раз отдыхала от длинного отчёта, что составляла для отца. Может, он всё же вернёт её в столицу, чтобы позволить продолжить это дело?
— Я вот чего не пойму, — после непродолжительного молчания добавил Роэль. — Почему Шанаран закрыл вас собственным телом? В чём заключался ваш уговор, что он рискнул своей жизнью?
— Ты к чему? — напряглась колдунья.
— Я узнал у Ларта про заключённых, — не стал юлить капитан, а сразу перешёл к сути. — У них не было никого, похожего на Шанарана. Зато местные с радостью рассказали мне, что дух горы, Клякса, покровитель детей и хранитель местных древних сокровищ, склонил перед вами голову и согласился служить вашим колдуном.
— На что ты намекаешь?
— Ни на что. Тем более, будь Шанаран действительно иной сущностью, он не стал бы спасать вам жизнь: с вашей смертью он получил бы свободу и то, что вы договорились отдать по уговору.
— А если бы мы договорились как раз на то, чтобы он охранял меня? — нехорошо прищурилась колдунья.
— В своё время по долгу службы мне пришлось изучать особенности сделок с тварями, — вздохнул капитан. — Такую сделку с ними заключить невозможно.
Сантинали вздохнула. Ну да, отец подсунул ей не просто капитана гвардии, а бывшего дознавателя, как она могла об этом забыть. Уж он-то в уговорах с тварями разбирался значительно лучше неё.
— Буду честен: поначалу я заподозрил неладное, уж слишком хорош оказался колдун, и уж слишком вовремя. Но теперь я в некоторой растерянности.
— Тогда я тоже буду честна: я без понятия, кто он такой на самом деле, — вздохнула королевна и отложила дротик, который всё это время бессознательно вертела в руках. — Я даже не знаю «он» это или «она».
— Я так и думал, — кивнул капитан. — Но хоть что-нибудь кроме имени он рассказал о себе? Вы, кстати, не задумывались, почему его имя так похоже на название этой местности? Может, это псевдоним?
— Я спрашивала, меня это тоже смутило. Шана говорит, что раньше эти горы и этот перевал назывался иначе, и только потом их переименовали. Заклинание, которое его удерживало все эти годы, утратило бы силу, если бы его не звали по имени. Так что Наран-Ша — его действительно так зовут. Причём «ша» — это название то ли семьи, то ли народа. Потому что от него часто можно услышать что-нибудь вроде «мы, ша» или «кровь ша» или ещё что-нибудь такое.
— Хм… Даже удивительнее, чем я предполагал.
— При этом он не сознался, за что с ним так поступили. По его уклончивым фразам я поняла, что его вроде бы предали, но всё это очень странно. Что могло случиться, что такого могучего колдуна заточили в подземельях на веки вечные?
— Может, его просто убить не смогли? То хотя бы так… Для тех, кто его упрятал, он был словно мёртв — не мешал.
— Тоже верно. Кстати, он был кем-то вроде князя здесь. Или воеводы. Он не рассказывал деталей.
— То есть, не мелкая сошка.
— Отнюдь.
Они опять помолчали.
— Что меня раздражает и восхищает одновременно: я не знаю, сколько моих людей он положит прежде чем я смог бы добраться до него, возникни такая нужда. Так что можно сказать, что я даже рад, что он на нашей стороне. Но было бы намного спокойнее, если бы могли справиться без него.
— Роэль, ты только что озвучил мои мысли.
— Если у вас нет других поручений, то я, пожалуй, пойду, — усмехнулся капитан. Когда он только начинал службу у Сантинали, то сильно переживал: королевна была известна своим острым языком и скверным характером. Да и назначение отправиться на край света… Пусть и начальником гвардейцев целого воеводства, но зато в такой глуши, что далеко не все смогли бы показать на карте где это. В итоге всё обернулось в что-то невероятное. Если это расследование сдвинется с места, если удастся в нём удержаться… После такого громкого дела скачок по карьерной лестнице ему был обеспечен. Да и сама королевна оказалась не так ужасна, как он ожидал.
— Иди. И спокойной ночи.
— Сладких снов, госпожа.
Утро выдалось просто восхитительное. Небо расчистилось, и солнце теперь сияло, как натёртая монета. Ночной дождь прибил пыль и смыл грязь, и воздух, казалось, звенел. Да и то, что больше не было необходимости волноваться о курьерах… Сантинали распахнула окно и вдохнула полной грудью. И отчёт уже почти закончен. Прекрасно. Просто прекрасно. У колдуньи с самого утра было отличное настроение. Впервые за последние несколько месяцев. Осталось только разобраться с Шаной, и её жизнь вновь станет нормальной. Кстати, пора завтракать. Королевна вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь:
— Шана! Я иду завтракать! — но против обыкновения ей никто не ответил. Не распахнулась стремительно дверь, и алые угольки глаз не уставились ей в самую душу. — Шана?
Сантинали постучала ещё раз. Может, дротик всё же достал её? Если это странное существо помрёт, колдунья ни капли не расстроится. Вот ни капельки. Но странное беспокойство кольнуло сердце. Всё же нельзя быть такой неблагодарной: тварь дважды спасла ей жизнь, и практически ничего не потребовала взамен. Да и вчера она ругалась на глупость одной конкретно взятой королевны вполне искренне. Колдунья нажала на ручку и дверь к её удивлению поддалась.
— Шана? — королевна заглянула в комнату. Её встретил уже знакомый «беспорядочный» порядок: сдвинутые ковры и гобелены, стоящие вкось комод, стол, стулья и кресла… На полу лежало что-то чёрное. Самый край плаща выглядывал из спальни. Словно тварь сбросила шкуру по дороге, да так и оставила. Сантинали осторожно зашла в гостиную и вытянула шею пытаясь рассмотреть, что происходит в спальне. Может, ша лежит прямо за дверью на полу? Кроме неё ведь никто не носит в замке такие чёрные плащи. Да и кому ещё быть здесь кроме неё? Идти вперёд было боязно: всё же ша не приглашала её войти. Кто знает, как тварь отреагирует, если увидит её на своей територии? С другой стороны — она ведь оставила дверь открытой. Да и служанки убирали здесь каждый день, когда тварь уходила. Крадучись, колдунья подошла к дверям спальни. Тишина. Она заглянула в комнату готовая отскочить в любой момент, но нет, никто не караулил её за косяком. На полу, как Сантинали и ожидала, лежал огромной чёрной кляксой плащ. Остальное было сложно рассмотреть — гардины были плотно запахнуты, и в комнате царил полумрак. Может, тварь умерла и растаяла, оставив после себя только лоскут ткани. Но, кажется, в кровати кто-то лежит? Но кто, если плащ — вот он? За балдахином не разобрать, только видно гору одеял. Стараясь не натыкаться на хаотично расставленные пуфики, колдунья всё так же подкралась к кровати.
Тихий вздох. Определённо кто-то спит.
Сантинали наклонилась к подушкам. Закутавшись по самую макушку, так, что только нос торчал наружу, среди перин лежала… лежал… человек? Тонкие черты лица, бледная кожа, запавшие щёки, острый подбородок. Золотые брови, слишком густые, чтобы считаться красивыми по текущей моде, густые золотые же ресницы. Если их накрасить тушью, наверное, будут длинные-длинные. Немного опущенные уголки тонкого рта. Всё же скорее это был мужчина, чем женщина. Хотя рано утром — и без щетины? Сантинали наклонилась ниже, чтобы лучше всмотреться: балдахин добавлял тени, и такие подробности разобрать было сложно. Может, и есть щетина, просто её не видно. Если она такая же светлая, как ресницы и брови, то её может быть не видно и несколько дней, наверное. Тут невольно колдунья вспомнила их поцелуй. «Уговор скреплён моими кровью и духом». Кажется, это было уже сто лет назад. Но если не считать этого поцелуя (который, наверное, и поцелуем-то считать нельзя — он ведь был чем-то вроде печати на сделке, ведь так?) — когда в последний раз королевна с кем-нибудь встречалась? С тех пор, как Сантинали разорвала помолвку с Наргвейном как-то времени на дела любовные не хватало. Да и обида была слишком велика. Изменить ей, королевне, с какой-то баронессой? Назвать её после этого бесчувственной змеёй вместо того, чтобы пытаться загладить вину и помириться? Может, не случись этого, Сантинали не была бы такой нервной последние полгода. Может, она и не вела бы себя так ужасно в тот вечер. И отец не сослал бы её одни твари знают куда. Несколько прядей выбились из-под одеяла и закрывали лоб незнакомца. Или это — и есть Шана? С одной стороны Сантинали понимала, что так и есть, но с другой стороны — поверить, что этот уставший, беззащитный, наверняка мягкий и нежный человек — тварь, от одного голоса которой замирает время? Нет, решительно невозможно. Сантинали протянула руку поправить его волосы и, видимо, слишком близкое движение разбудило незнакомца. Он резко открыл глаза, словно и не спал беспробудно несколько мгновений назад. Колдунья не вскрикнула только потому, что от испуга отнялся голос. Всё в порядке, это действительно Шана. От одного взгляда этого существа тело переставало слушаться от ужаса. И кого она всего несколько мгновений назад считала беззащитным и мягким?
— Минья? Ты что делаешь?
Было так странно смотреть на человека, видеть, что его рот не двигается, и при этом слышать его «голос».
— Я-я пришла позвать тебя на завтрак. А ты не откликался.
— А…
Шанаран завозился и с трудом сел. Поморщился, как от боли. Сантинали замерла не в силах оторвать взгляда от его тела — болезненно худого, с выпирающими костьми и суставами. Казалось, можно посчитать все рёбра. Левое плечо было небрежно замотано каким-то куском ткани, возможно, когда-то это была часть простыни. Нитки торчали в разные стороны, а по самой повязке расплылось несколько бордовых пятен.
— Что у тебя с рукой? Это дротик зацепил?
Шанаран удивлённо посмотрел на повязку, будто видел её впервые.
— Да, что-то вроде…
Нахмурился. Перевёл взгляд на ладонь, лежащую поверх одеяла. Пошевелил пальцами. Подозрительно покосился на Сантинали и укутавшись одеялами под подбородок о чём-то задумался.
— Так ты пойдёшь завтракать? — наконец, решилась спросить колдунья.
— Подожди меня в коридоре, — словно только вспомнив о существовании королевны Шанаран бросил на неё такой взгляд, что если бы она могла, то немедля провалилась бы сквозь пол.
— Ладно.
Сантинали поспешно выбежала из комнаты. Те несколько минут, что она ждала, пока уже привычная закутанная в чёрное фигура появится на пороге, такое невероятное количество разных мыслей пронеслось в её голове, что впору впадать в панику. И самое ужасное: она до сих пор не знала умеет Шана читать мысли или нет. Что, если ша услышит хотя бы сотую часть тех глупостей, что Сантинали успела передумать?!
День шёл своим чередом: завтрак, работа над документами совместно с Сагри Третьим, разъясняющим шифр, обед, разбор записей о хозяйстве, приём местных с разными каждодневными вопросами, второй обед, опять работа над документами и окончание отчёта для отца, ужин. Ша бесшумной тенью всюду следовала за королевной, как и во все предыдущие дни. Не жаловалась, не ходила в туалет, не спала. Вела себя, будто бы она и не человек вовсе. А может, она всё же не человек? Сантинали перебрала всё, что знала о тварях. Иногда они принимают человеческий вид, при этом не становясь людьми. Говорят, даже если их ранить, пойдёт кровь, так что от человека и не отличить. Но эта болезненная худоба… Как ша восстанавливается после своего заключения? Может, она всё же «она», а не «он» — при таком истощении грудь должна бы пропасть совсем.
— Шана.
Сантинали надеялась, что её голос звучит уверенно.
— Я слушаю, минья.
На улице уже стояла поздняя ночь, но тварь вроде бы не торопилась уходить. Она по своему обыкновению устроилась в кресле, и пока колдунья не позвала её, даже угольков глаз не было видно из-под низко надвинутого капюшона. Лампа на столе, звёзды в небе, ноги завёрнуты в тёплый плед, чтобы не так сильно тянуло от каменного пола. Казалось бы, что ещё нужно для полного удовлетворения?
— Оказывается, ты можешь принимать человеческий облик. Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты появлялась на людях именно как человек, а не моя ожившая тень.
— Мы договорились ведь, что я могу не выполнять твоих приказов, если посчитаю их глупыми, — фыркнула ша. От насмешки в её голосе хотелось чихнуть.
— Это не глупый приказ. Когда ты выглядишь так, как выглядишь сейчас, все вокруг начинают нервничать и напрягаться. Особенно эти твои волны жути… А если ты будешь выглядеть, как человек, никто не будет ожидать от тебя подвоха. Считай, что это хорошая маскировка, чтобы подобраться к противнику.
— Если я буду выглядеть так, как сейчас, большинство противников десять раз подумают, прежде чем решатся напасть. А если я буду выглядеть, как обычный человек — каждый встречный будет норовить меня обидеть.
— Почему сразу «каждый встречный»?
— Ладно, каждый второй.
— Это работает пока мы здесь. Когда мы поедем в столицу, ты будешь удивлена количеством людей, которые попытаются развеять тебя считая, что ты — тварь.
Шана ненадолго задумалась.
— Ладно, признаю, разумное зерно в твоих словах есть, — наконец, согласилась она. — Но у меня нет одежды.
— Это как раз не проблема. Скажи мне только свой рост и размер ноги.
— Чуть выше Роэля. Размер ноги не знаю. Найди что-нибудь без пятки.
— Договорились.
Утром Шану ждал свёрток новой одежды: исподнее, несколько рубашек, несколько штанов, жилеты, юбки и мягкие тапки. Колдунье было забавно видеть как ша перебирает вещи, держа их в вытянутых руках словно тряпьё может броситься в любой момент.
— Всё же странные вещи вы носите, — наконец, вынесла вердикт тварь.
— Когда ты видела их на живых людях, вопросов у тебя почему-то не возникало, — не удержалась Сантинали.
— Это на других. Никогда и мысли не было, что мне тоже придётся такое носить, — Шана вздохнула. — Ладно. Жди меня здесь.
И удалилась в спальню переодеваться.
Хоть колдунья и старалась максимально угадать с размером, всё равно все вещи висели на Шане, как на вешалке. Ша не захотела надевать ни юбок, ни жилетов, отдав предпочтение просторной рубахе и широким льняным штанам, какие обычно носят во внутренних покоях. В сочетании с тапками такой наряд выглядел очень по-домашнему, словно этот худой истощённый человек собрался просто посидеть за книгой на заднем дворе своего дома, а не отправиться по важным официальным делам воеводства.
— Почему ты улыбаешься? — нахмурилась Шана.
— Просто ты выглядишь очень… уютно. Не вяжется с твоей ужасной репутацией.
— Дурацкая затея, — ша передёрнула плечами. — Пойду лучше переоденусь обратно.
— Нет-нет, что ты. Наоборот. Мне очень нравится. Пожалуйста, оставь так.
Лада озадаченно посмотрела на госпожу, когда незнакомый худой человек сел на место колдуна и принялся вертеть вилку в ожидании, когда принесут еду. Сантинали только улыбнулась в ответ. Она хотела представить ша в новом образе всем одновременно и сполна насладиться эффектом. Единственная проблема: даже сейчас, когда Шана выглядела, как человек, колдунья всё никак не могла решить мужчина она или женщина — уж слишком исхудавшей оказалась последняя, а по такой угловатой фигуре, да ещё при таком росте сложно что-нибудь сказать.
При нормальном освещении выяснилось, что у ша глаза удивительного тёмно-вишнёвого цвета, как медленная кровь. Сантинали никогда не видела таких глаз раньше. В сочетании с густыми золотыми волосами и бровями эффект получался неожиданным. Даже человеком Шана умудрялась выглядеть очень необычно. Произведёт невероятный фурор если (когда) появится в Роще, к гадалке не ходи.
— Доброе утро, — на пороге трапезной появился подтянутый, как всегда одетый с иголочки, Роэль. И тоже недоумённо посмотрел на Шану.
— Доброе утро, Роэль. Думаю, вас стоит заново представить. Это — Шанаран. Теперь он будет выглядеть так.
— Ахм… Очень… Очень приятно, — почти сразу взял себя в руки Роэль. — Я рад, что вы решили перестать прятать лицо.
Шана бросила на капитана хмурый взгляд и опять вернулась к вилке по своему обыкновению ничего не сказав.
— А он действительно выглядит, как только что перенёсший долгое заключение, — не применул сообщить капитан Сантинали, когда думал, что ша их не слышит во время дороги к посёлку в дальнем конце долины, где находилась небольшая выработка сапфиров. — Сплошные кожа да кости.
— Как будто бы я могу лгать о таких вещах, — хмыкнула королевна в ответ. — Так и быть, не буду вызывать тебя на дуэль за оскорбление, но впредь думай, что говоришь.
— Прошу прощения, моя госпожа, — склонил голову Роэль. Едущая впереди ша вдруг остановила лошадь и спешилась. Что-то привлекло её внимание в густых зарослях на склоне. Отряд постепенно замедлился и остановился: все ждали разглядывающую кусты ша, но никто не смел торопить её — все воины помнили трупы в коридоре в их первую ночь в Белой Твердыне, да и истории местных о Кляксе заставляли держаться почтительно.
— Ждите меня здесь, — не поворачиваясь бросила Шана и направилась к холму.
— Шана, мы едем на встречу! — крикнула ей вслед Сантинали, но ша даже не обернулась — она уже карабкалась вверх по склону, цепляясь за кусты и траву. Похоже, раненная рука не доставляла ей никаких неудобств. Наконец, остановилась возле выходящей на поверхность скальной породы и принялась ходить вдоль неё туда-сюда, словно изучая. Прикладывала ладони и будто бы к чему-то прислушивалась.
— Что он делает? — всё так же шёпотом спросил капитан.
— Без понятия, — пожала плечами Сантинали. Ей самой было невероятно интересно узнать, что делает её колдун. Наконец, ша удовлетворилась увиденным и залезла ещё выше. Развернулась, осматривая окрестности; посмотрела на оставшийся внизу отряд.
— Отъедьте немного назад.
— В смысле «отъедьте»? — начала злиться колдунья. — Нам нужно на встречу в шахтёрский посёлок!
— Отъедьте, может камнями зацепить, если получится, — помахала рукой ша указывая в сторону, откуда они только что приехали.
— Что получится? — Сантинали чувствовала себя глупо, но не могла понять, нужно кричать или нет, чтобы Шана её услышала: сама она голос твари слышала отлично, но ша была сейчас довольно далеко на вершине холма. Нормально ли она её слышит?
— Чего он от нас хочет? — капитан настороженно следил за колдуном.
— Чтобы мы немного отъехали назад.
— Отъехали? Зачем?
Но Шана больше не ждала: она закрыла глаза, сосредотачиваясь. Вытянула вперёд руку, словно пытаясь нащупать что-то невидимое и… заговорила. Сантинали не могла понять ни слова — она не знала этого языка, но такой голос не мог принадлежать женщине. Точнее, он вообще не мог принадлежать человеческому существу. Низкий, глубокий, как рокот горной реки в ущелье, всё обволакивающий, оглушающий, растворяющий.
Наверное, он говорил минуту, а может, даже две. Лошадей удавалось удерживать лишь чудом. Наконец, последнее эхо громоподобного голоса затихло. Ещё долгую минуту царила невероятная тишина, не нарушаемая ни птичьим пением, и человеческими голосами, только лошади тревожно всхрапывали и переминались с ноги на ногу. До слуха Сантинали донёсса странный звук. Будто бы сыпется песок. Или стучат мелкие камешки? Оползень?! Она встревоженно осмотрелась, но вроде бы склоны стояли, и деревья не дрожали под ударами валунов.
— Смотрите, холм!.. —вдруг воскликнул один из воинов, указывая на колдуна. И правда, земля под ногами Шанарана заволновалась. Холм вздрогнул и земля огромными пластами начала медленно сползать вниз. Камни ходили ходуном, но… не так, как если бы они просто катились вниз. Они двигались в каком-то странном порядке, то вниз, то вверх, обнажаясь, выбираясь из земли, словно… Словно из долгой и глубокой спячки вставал гигантский человек. Колдун всё это время не пытался сбежать, выжидал на вершине холма. Вот он оказался на хребте неведомого существа и побежал вперёд, чтобы в следующее мгновение прыгнуть и оказаться на голове просыпающегося исполина.
— Каменный великан, — не веря своим глазам пробормотала Сантинали. — Я думала их не осталось.
Великан тем временем стряхнул с себя остатки земли и кустов — хотя кое-где в суставах остались торчать пучки травы — и осторожно поднял руку к голове. Шанаран, похожий на мышь, повинующуюся дрессировщику, перепрыгнул в огромную ладонь. Великан осторожно встал на одно колено и опустил руку к земле. Довольная ша спрыгнула на дорогу и сияя почище новой монеты направилась к отряду. Великан встал, ещё раз встряхнулся, грохоча многотонными глыбами, и замер, похожий на истукана.
— Можем ехать, — кивнул колдун Сантинали, хотя его улыбка и перепачканные в земле руки, казалось, так и говорили: «Ну же! Спроси меня!».
— Это каменный великан? — осторожно уточнила королевна.
— Он самый.
— А… зачем ты его разбудил?
— Разве тебе не захотелось бы проверить, работает ли он до сих пор? Сколько лет уж прошло! — ша оглянулась на замершего у дороги гиганта. — И ты посмотри, как новый. Мне казалось их всех давно уже уничтожили. Нужно будет ещё в долине поискать, может, ещё парочка осталась.
— Хм… Ладно. А мы сможем с собой такого взять одного?
— Вряд ли. Они медленно ходят. Обычно их создавали прямо там, где собирались использовать — так дешевле и надёжнее.
— Понятно… А ты сам умеешь таких делать?
В этот раз ша действительно задумалась. Даже взялась грязной рукой за подбородок, размышляя.
— Не знаю. Нужно будет попробовать. Много чего забылось. Но может и выйдет что.
— То есть, ты его здесь сейчас так и оставишь?
— Ну да, а что ему станется?
— А местных пугать он не будет? Никто же не посмеет мимо него проехать.
— Хм… — ша нахмурилась и опять повернулась к великану, оценивающе его осматривая. — Да, ты права.
Колдун махнул рукой и великан медленно и неторопливо развернулся и двинулся куда-то вверх по склону. Каждое его движение сопровождалось грохотом и скрежетом, будто горы пытаются провалиться внутрь себя. Исполин остановился чуть дальше от дороги и всё так же медленно опустился на землю. Теперь он походил на обычную гору камней. Если не знать, что это такое на самом деле — проедешь мимо и даже не заметишь.
— Теперь можно ехать.
Всю дорогу к выработкам, всё время переговоров со старостой и начальниками производства и всю дорогу обратно Сантинали никак не могла отделаться от мыслей о каменном великане. Существо из древних легенд, магический конструкт повинующийся воле колдунов. И здесь? В этой глуши? И, по словам Шаны, возможно, их несколько? Ей почему-то казалось, что даже во времена своего активного использования такие великаны должны были быть редкостью — всё же сколько тонн хорошего камня необходимо для их создания. А сколько сил нужно потратить, чтобы собрать их воедино и заставить двигаться? Они ведь не из пуха сделаны, а из многотонных глыб! Отряд поравнялся с холмом-великаном.
— Шана?
— Я слушаю, минья.
— А откуда здесь взялись каменные великаны?
— В смысле? Тебя интересует где добывался камень?
— Нет, меня интересует, почему они оказались именно здесь. Или это совпадение и они просто сохранились до наших дней только в этой глуши, а в остальных местах их уничтожили?
Колдун улыбнулся. Было странно видеть, что его лицо может принимать обычные человеческие выражения.
— Это сейчас оно «глушь», а во временя моей первой жизни здесь был многолюдный тракт. Чуть дальше на юг находилась главная твердыня ша, а здесь проходила по хребту граница наших земель. На севере жили могущественные враги, и хранить перевал отправляли только самых лучших. Видишь вон те белые скалы? — ша махнула в сторону дальнего склона. — Торчат между деревьев. Раньше там был город, а сейчас остались только кости домов.
— Город? Здесь?
— Странно видеть эти места настолько изменившимися… — Сантинали на мгновение показалось, что голос ша дрогнул. — Долину охраняли шестнадцать каменных великанов. Как минимум один остался. Может, и остальные где-то спят.
— А что ещё здесь было? Ну, из защитных штук.
— Драконы, два серебряных и один теней, ещё всевидящие ока, штук сто, ущельниц несколько сотен… Но они слишком хрупкие, не думаю, что хотя бы пыль от них осталась. Разве что если драконов кто-то отправил в глубокий сон. Но в подземельях их нет, так что даже не представляю где их искать. Скорее всего погибли во время одном из множества сражений.
— А ущельницы — что это?
— Такие ловушки. Против пехоты. Идёшь, идёшь, а она тебя «хам», — шана сделала жест руками, как росянка закрывается поймав муху. — Особенно крупные могли и лошадь поймать.
— Ого, сейчас таких нет, — колдунья вспомнила взрывные шары, использовавшиеся в последнюю войну и множество покалеченных воинов, с которыми ей к счастью не пришлось работать. Если бы сейчас на вооружении были ещё и ущельницы…
— Это хорошо, что нет. В то время существовало много штук, которым быть не стоило.
Ответа от отца всё не было, и Сантинали переживала всё сильнее. Им удалось поймать ещё один отряд курьеров пока весть о том, что Наран-Шасский перевал теперь закрыт для контрабанды, не дошла куда нужно. Опечатанные и инвентаризированные схроны ждали своего часа, почти полностью расшифрованные книги тоже. Осень в горах наступала намного быстрее, чем в Роще: там, скорее всего, ещё стояли тёплые ночи и листва даже не начала желтеть, а здесь бывали и такие ночи, что по утрам лужи сковывал тонкий лед.
Может, курьер с письмом не доехал? Может, его перехватили? А если доехал, может, отец недоволен как мало ей удалось выяснить? Или он решил помучать дочь подольше и отдал дело кому-то другому?! Сколько неопределённости. И эта неопределённость невероятно раздражала. Ещё и Шана после находки каменного великана совершенно изменилась. Теперь она не таскалась за колдуньей незаметной тенью, а целыми днями пропадала в долине и на склонах в поисках старых артефактов, сохранившихся с «времён её первой жизни». Детвора в этом активно помогала со свистом и гоготом носясь по ущельям и скалам. К моменту, когда все северные склоны уже оголились, и только на южных деревья оставались укрытые золотым, красным и рыжим, да хвойные стояли насупившимися тёмнозелёными тенями, ша нашла трёх действующих великанов и горстку мелких камней, похожих на речную гальку. По её словам камни были мощными боевыми артефактами, но Сантинали, как ни старалась, так и не смогла почувствовать в них магии. Наверное, это было какое-то особенно колдовство ша.
В руках королевны воеводство жило не очень: от старого воеводы хозяйство досталось в довольно скверном состоянии, дороги давно не чинены, деньги утекли неизвестно (точнее, известно) куда, метное население запуганно и зашуганно… За месяц, да даже за два, много не изменишь. Нужно несколько лет, а то и десятилетий, чтобы всё исправить. Скорее всего, Каранниэль был непервым воеводой, кто распоряжался местными ресурсами по своему усмотрению, постепенно приводя всё в упадок. При всех стараниях и желаниях даже с помощью волшебного «духа горы» королевна не могла всё исправить, да ещё и в такой короткий строк.
Вечером по своему обыкновению Сантинали заперлась в кабинете: здесь был хороший камин, а книги и гобелены скрадывали холод, идущий от стен. Шана, как всегда, устроилась в своём излюбленном кресле пододвинув его к самому огню и, кажется, дремала. В человеческом облике она всё больше походила на мужчину, хотя Сантинали всё никак не могла поймать момента, когда она брилась, если это ей было необходимо, и когда ходила в туалет. Всё же ша человек или нет? По крайней мере когда-то они точно могли скрещиваться с людьми, иначе откуда взяться в самой Сантинали той самой «крови ша»? Видимо, кто-то из её бабок или дедов был вот таким же странным существом. Узнать бы ещё когда было то самое «время первой жизни» Шаны. Сама ша никак не комментировала этот момент, местные кроме как о «духе горы» больше ни о чём не знали. Никаких легенд, преданий или на худой конец страшилок на ночь о каменных великанах, ущельницах или чём-нибудь ещё. Никаких историй о древней расе, жившей здесь раньше. И о белом городе на склоне уж точно никто ничего не знал. Выходит, что ша были здесь намного раньше, чем пришли простые люди. Но насколько? Сама Сантинали слышала разве что о каменных великанах. О них упоминали вскользь на курсе истории, как об одной из устаревших технологий: мол, когда-то использовали, для ближнего боя, но затраты на создание оказались слишком велики в сравнении с тем, как легко их можно было уничтожить. И что последние каменные великаны вышли из использования приблизительно четыреста лет назад. Но сейчас, увидев одного такого исполина не на картинке в книге, а живьём, колдунья засомневалась в правдивости того, что знала. Один такой гигант мог многое решить на поле боя: огромный, намного быстрее и точнее, чем можно было бы предположить исходя из его размеров, укрытый защитными заклятиями и щитами, как луковица или качан капусты. Скорее всего причина, почему перестали пользоваться каменными великанами, была другой. Но какой? И если верить тому, что ими окончательно перестали пользоваться около четырёхсот лет назад… Выходит, Шанаран провела в подземельях не меньше четырёхсот лет. Даже больше — ведь великан для неё не был чем-то необычным или странным. Да и то, что она скорее всего сама может сделать такого же… Сколько же ей лет? Пятьсот? Шестьсот? Тысяча?! А как же прогресс? Ведь всем хорошо известно, что каждое следующее поколение обладает более тонкими, более точными знаниями, чем предыдущие. Колдуны современности ещё двести лет назад выглядели бы сверхлюдьми со своими знаниями и умениями. Почему же Шана кажется чем-то невероятным, хотя она древнее, чем замок, в котором они сейчас живут? Она ведь должна быть примитивным первобытным существом. Что ещё в себе скрывает этот удивительный представитель таинственной утерянной цивилизации?
— Ты дырку во мне просверлишь, минья, — вдруг раздалось в голове Сантинали. — Смотри лучше на огонь.
— Прости, — колдунья поспешно уткнулась в бумаги. Она не думала, что Шана заметит её взгляд.
— О чём ты думаешь, минья?
Было так странно: ша не шевелилась, всё так же сидела перед камином с закрытыми глазами, будто спала. И в то же время разговаривала.
— Да так, ни о чём. Об отчёте…
Опять это странное чувство, от которого хочется чихнуть. Если бы можно было смеяться в мыслях, то Сантинали сказала бы, что Шана именно это сейчас и делает.
— Из тебя плохой лгунишка, минья.
— Я пыталась посчитать сколько тебе лет.
— И?..
— Выходит, не меньше пятисот.
— Хорошо выгляжу для своего возраста, — в этот раз Шана еле заметно улыбнулась.
— Не то слово. Но сколько тебе лет на самом деле?
— Я пока что не в настроении это выяснять.
— В смысле?
— Придётся ворошить прошлое. И я узнаю, что случилось после моего заточения. Мне пока что нравится моё неведение.
— Ты не хочешь узнать что случилось с твоими врагами?
— Нет. Они мертвы, и этого достаточно.
— А что, если они живы? Как и ты?
— Во-первых, даже если это и так, из доступных нам сейчас источников вряд ли это можно узнать. Могу поспорить, про меня там тоже ничего не написано.
«Пока что», — хотела буркнуть Сантинали, но промолчала. Шана тем временем продолжала:
— А во-вторых, не думаешь же ты, что все, кто жил тогда, такие могущественные. Я — Хранитель Севера. Колдунов моего уровня всегда было немного.
— Хранитель Севера? — Сантинали вся подобралась, но Шана замолчала. Видимо, уже успела выругать себя за излишнюю болтливость. — Шана, ну расскажи о себе ещё немного. Из тебя всё по каплям приходится вытягивать.
— Что было — всё прошло. Зачем ворошить прошлое? Лучше заканчивай со своими бумагами и пойдём спать.
— Я всё равно уже не буду ничего делать сегодня. Шана, ну расскажи. Про Хранителей, например. Ну, пожалуйста.
— Вот приставучая, — буркнула ша, но всё же открыла глаза и посмотрела на колдунью. Странно, но в этот раз её взгляд не вызвал уже ставшего привычным оцепенения. — Ладно. В целях общего образования. Странно, что ты не знаешь таких простых вещей. Ша — небольшая община, и воинов — чтобы охранять границы от внешних врагов — у нас всегда было немного. Кровь ша — достаточно редкая штука. А кровь ша достаточной силы — ещё более редкая. В большинстве своём ша не могут быть боевыми магами, как ты их знаешь — наша магия слишком медленная. Зато разные артефакты у нас выходят очень хорошо. Каменные великаны и драконы — лишь малая часть того, что может сделать хорошо обученный ша, но ты и так это знаешь. Наверное, до сих пор во всех городах противоснежные амулеты у вас сделаны ша. Хранителей, как можно догадаться из названия, всегда четверо. Севера, Юга, Запада и…
— Шана, ша больше нет, — вдруг озарённая неожиданной догадкой произнесла Сантинали. Ша осеклась на середине предложения и вопросительно посмотрела на королевну. — Вообще нет, — уточнила колдунья, словно с первого раза было непонятно. — Ты — единственная. Последняя.
Как она сразу не догадалась сказать об этом? Возможно, всё недопонимание было как раз из-за этого. Шана считала, что Сантинали понимает, с кем имеет дело, но на самом деле это было не так — в современном мире ша не осталось, и кто они такие и как с ними себя вести тоже непонятно. Но ша тоже ведь не спрашивала! Хотя могла бы. Правда, сама колдунья тоже не бросилась бы первым делом выяснять, остались ли представители школы Ри, проснись она однажды через тысячу лет. Школы… Что-то щёлкнуло в голове. Что, если ша — это название вида колдовства?! Вот она — ри. А Шана — ша. Это многое бы объяснило!
— Неудивительно, что ты приняла меня за тварь, если это действительно так, — задумчиво произнесла ша после продолжительной паузы. Немного другой реакции ожидала Сантинали на такое известие. — И теперь понятно, почему тебя так удивил каменный великан. Их ведь тоже не осталось?
— Тоже. Я их только на картинках видела.
Колдунья всё ждала когда ша начнёт рыдать, метаться, заламывать руки, но вместое этого Шана смотрела в огонь и, казалось, производила в уме какие-то сложнейшие вычисления.
— А иные? Что с ними? Ты знакома с тварями, значит, они всё ещё есть в этом мире.
— С ними сражаются по мере сил, но это нелегко. За призыв твари или заключение уговора с ней — смертная казнь.
— То есть, ты согласилась на уговор со мной считая, что тебя за это казнят, если кто-нибудь узнает? — Шана бросила ещё один взгляд на колдунью, и что-то было в нём такое… Удивление? Уважение? Сантинали затруднялась сказать наверняка. — Ты смелее, чем выглядишь, минья. Или глупее. Но в любом случае ты права. Раз ша больше не осталось, мне нужно узнать, что произошло. Возможно, угроза существует до сих пор. Ты можешь мне рассказать вкратце?
— К сожалению, нет, — Сантинали отрицательно покачала головой. — Я никогда не слышала о таких, как ты, хотя закончила Академию с отличием. Либо вы жили слишком давно, либо упоминаетесь в книгах под каким-то другим именем, но вот так сходу я не могу припомнить описаний, которые бы тебе подходили. Ни хранителей, ни касты артефакторов.
— Жаль. Выходит, нет никакой возможности узнать о прошлом?
— Здесь — нет. Я уже изучила библиотеку Твердыни: тут нет развёрнутых трудов по истории. Я могу рассказать тебе общие факты, о которых знаю, но вряд ли это поможет. Нужно возвращаться в столицу — там есть Академия, магические школы. Мой учитель всегда увлекался историей колдовства, это его маленькое хобби. Может, он сможет помочь.
— Тогда решено. Когда мы выезжаем?
— Шана, ты забыла: я теперь воевода Белой Твердыни, — Сантинали грустно усмехнулась. — Я не могу отсюда уехать, пока король не решит, что пришла пора сменить меня.
— Выходит ты здесь что, в ссылке?
— Я тебе об этом с самого начала твержу!
— Теперь я понимаю почему этот отчёт так важен для тебя. Прости, что сразу он мне показался ерундой, — ша встала, стряхнув плед, и потянулась. Сейчас она казалась ещё длиннее, чем обычно. — Мне нужно выучить ваш язык, прежде чем мы отсюда уедем. Хочу понимать, о чём говорят окружающие. Раз ша не осталось, вряд ли я встречу много людей, которые могут со мной говорить. Не с детьми же проводить всё время.
— Постой, ты что, не понимаешь о чём говорят остальные?
— Понимаю только когда ты рядом. Или дети.
Только теперь королевна поняла, почему ша всё время ходила следом за ней. И почему если она отправлялась куда-нибудь по своим делам, то всегда старалась прихватить с собой стайку детей. Но прожить вместе почти несколько месяцев и никак не выдать этого своего недостатка! Вот это да. То ли королевна слишком ненаблюдательна… или несообразительна. То ли самообладание ша находится где-то за пределами человеческого понимания. Как и её голос.
— Почему же ты раньше не сказала?
— Мне казалось, ты знаешь, — покаянно вздохнула Шана. — Хотя теперь я понимаю, что знать ты этого не могла. Прости.
Шана извинилась второй раз за вечер?! Что-то невероятное.
— Хорошо. Значит, с завтрашнего дня мы будем заниматься каждый вечер.
— Договорились. А теперь спать. Слишком много информации за сегодня, мне нужно всё обдумать. Ты доберёшься сама до своих комнат?
— Да, не беспокойся.
— Тогда спокойной ночи, — ша наклонилась, и Сантинали на мгновение показалось, что та собирается подобрать брошенный ранее плед, но вместо этого Шана подняла с пола тень и закуталась в неё, как в плащ. Несколько мгновений колдунья смотрела на уже немного забывшуюся чёрную фигуру с алыми угольками глаз, а потом исчезла и она. Так вот как она это делает. Ходит по дороге теней.
@темы: словоплёт
вторник, 21 октября 2014
Гин
Глава 2
Сантинали сидела в кресле воеводы и пыталась совладать с собой. Каранниэль, точнее, то, что от него осталось, грудой обтянутых кожей и тряпками костей лежал на полу. Шана отправилась охотиться за колдуном — видимо, тот почувствовал что-то неладное и попытался сбежать раньше, чем они до него добрались. Правда, после того, что королевна успела узнать об освобождённой ею сущности, сомнений в том, что минуты её уже бывшего противника сочтены, не оставалось. Итак, что она имеет? Из хорошего: раскрытый преступный заговор против короля, воеводство в полном её распоряжении, ша в роли личного колдуна и ни одного потерянного воина. Четверо были ранены, но никто из них серьёзно. С горничными тоже всё оказалось в порядке — отделались лёгким испугом. Что не очень хорошо: она без понятия кто такие ша и что с ними делать; с Каранниэлем и его людьми тоже не очень красиво получилось, отец обязательно спросит за самовольное убийство почти двух десятков людей без суда. Да и объяснить появление ша… это будет сложный разговор. Может, умолчать о ней? О нём? Клякса ввела Сантинали в заблуждение там, в подземельях, но теперь колдунья не сомневалась, что имеет дело с чем-то иным, совершенно нечеловечным. Возможно, понятие пола к ней вообще не применимо. Просто написать, что нашла подходящего колдуна, без деталей? Сантинали сомневалась, что так поступать правильно, но слишком сильно гневить отца за один раз, да ещё и после прошлых провинностей… пусть Шана пока что останется её маленькой тайной.
Приоткрылась дверь и в кабинет беззвучно вплыла призрачная фигура. На кляксу она больше не походила. Сытая довольная и невообразимо опасная.
— Ну как, обживаешься? — Шана «устроилась» в кресле. Прямо будто настоящий человек из плоти и крови. Сантинали на мгновение закрыла глаза, силясь прогнать наваждение — Шана — иная сущность, и эти маленькие трюки, чтобы выглядеть человечнее больше не подействуют.
— Да. Каранниэль не успел передать мне дела. Завтра придётся заняться бумагами и людьми, понять насколько здесь всё прогнило, что да как. На это уйдёт куча времени, — колдунья вздохнула. — И, похоже, теперь мне придётся отправлять отцу отчёт, а не ему, — она ещё раз посмотрела на тело на полу.
— Ужасно, — хотя было видно, что Шане совершенно всё равно.
— А скажи, как называются горы, где мы находимся? — вдруг спросила Сантинали. Её давно интересовало, почему Шанаран и Наран-Ша — будто одно имя, только слоги слегка переставили. Может, Шана специально взяла имя местности, чтобы не называть своего настоящего имени, и тогда сделка не имеет силы? А может, у неё просто не было вообще никакого имени до того как они встретились?
— Сарандан, значит «гряда золотого солнца», — не задумываясь откликнулось существо. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто сейчас она называется не Сарандан, а Наран-Ша, и мне было интересно, почему у вас одинаковые име… — Сантинали опять не закончила предложения: Шана смеялась. И на этот раз не в голове у колдуньи, как «говорила» до этого всё время, а на самом деле. Кажется, это был первый звук, который ша издала с момента встречи с королевной. Жуткий, похожий на сход лавины, на бьющиеся камни обвала, на треск льда под ногами. Колдунья просто физически чувствовала, как стремительно седеют её волосы.
— А до меня всё никак не могло дойти, как у них это получилось. Почему даже спустя столетия люди повторяют и повторяют моё имя… — наконец, выдохлась ша. — Твари. Но изобретательные, не буду спорить.
— Это нужно было, чтобы твоя темница продолжала работать?
— Именно так. Они хорошо постарались, чтобы обезвредить меня. Чтобы все забыли обо мне, но при этом не дали освободиться. Хорошо постарались… — Шана затихла, словно задумавшись или вспоминая что-то. А Сантинали костерила себя на все лады: уж если древние враги этого существа сподобились даже переименовать целую местность, чтобы заточить его на веки вечные, уже если они использовали столько золота, чтобы создать надёжные оковы… А она всю эту работу разрушила одним махом. Что теперь будет? Пусть даже не сейчас, пока Шана развлекается игрой в личного колдуна королевны, а потом, после её смерти?
— Госпожа? — в дверь постучали.
— Роэль, заходи, — Сантинали попыталась положить руки на стол, но поняла, что так крепко вцепилась в подлокотники, когда Шана начала хохотать, что теперь не может разжать пальцы. Она бросила косой взгляд на тварь и на мгновение потеряла дар речь от удивления: ша больше не выглядела, как густая тень с алыми глазами-точками. Теперь это был вполне обычный высокий человек, плотно закутавшийся в плащ. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо. — Знакомьтесь, Роэль Танарин, капитан, командир моих воинов. Это Шанаран, мой новый личный колдун.
— Рад знакомству, — Роэль церемонно приложил руку к левой стороне груди. — Вы без приуменьшения спасли нас сегодня.
К изумлению Сантинали фигура в кресле шевельнулась и повторяя движение Роэля из-под плаща показалась худая затянутая в чёрную перчатку рука.
— Передай ему, что радость взаимна, — произнесла Шана. — Он меня не услышит.
— Радость от знакомства взаимна, — немного смущённо повторила Сантинали. — Шанаран не может разговаривать. Мы общаемся с помощью магии.
Роэль кивнул: ему было не привыкать к чудачествам колдунов.
— Мы убрали тела. Оставшиеся в замке гвардейцы сдались без боя. Я думаю, нам всем стоит сейчас немного отдохнуть — завтра будет тяжёлый день.
— Да, ты прав, пойдём, — Сантинали, наконец, смогла оторвать руки от подлокотников и торопливо поднялась. Сможет ли она заснуть сегодня? Ша тоже встала:
— Вы ведь спать? Я тоже хочу свою комнату.
— Хорошо. Думаю, подберём какую-нибудь рядом с моей, там должны быть свободные.
Роэль недоумённо посмотрел на них, но ничего переспрашивать не стал.
Остаток ночи прошёл спокойно, никто больше не крался в ночи, никто не дрался в коридорах, но Сантинали задремала только с рассветом: всё время прислушивалась, пытаясь понять, что делает за стеной Шана — соседние покои оказались свободными, и ша заявила, что хочешь быть поближе к королевне. Но то ли стены были слишком толстыми, то ли новая соседка, как всегда, совершенно бесшумной, то ли вообще отправилась разведать что изменилось в мире за время её отсутствия.
Из беспокойного сна Сантинали вырвал настойчивый стук в дверь. Роэль выглядел бодро и подтянуто. Ну да, не он же полночи бегал по подземельям и торговался с иными сущностями.
— Завтрак готов, — отрапортовал капитан, будто был гувернёром, а не начальником охраны. — Я подумал вам будет приятно, если я составлю вам компанию.
Конечно, теперь он будет следить за каждым её шагом в надежде загладить прокол прошлой ночи: не уследил за безопасностью госпожи. Если король узнает, три шкуры спустит. Лично. Сантинали молчаливым кивком предложила зайти и подождать, пока она соберётся, благо времени нужно было немного: после всех ночных приключений королевна просто побоялась раздеваться, так и спала с кинжалом в обнимку.
— Шанаран уже проснулся? — поинтересовался Роэль дожидаясь, пока колдунья закончит умываться, но та лишь пожала плечами в ответ: она хотела поправить его и сказать «проснулась, а не проснулся», но вовремя прикусила язык — она сама не знала «он» Шана или «она». Ей было удобнее думать о твари, как о «ней», но у Роэля, видимо, были свои причины считать её «им», несмотря на то, что вчера Сантинали говорила о ней, как о «ней».
— Шана, ты спишь? — на всякий случай спросила Сантинали, но призрачный голос в голове не откликнулся. Может, ша должна её видеть, чтобы слышать, а может, действительно спит.
— Он не говорил, где набирался боевого опыта? — капитан рассматривал облака за окном, пока колдунья причёсывалась и завязывала волосы в косу. — Сразу видно, что знаток своего дела, не штаны по семинариям просиживал. Интересно, как он здесь оказался, в такой-то глуши? Да ещё так вовремя.
Сантинали хмыкнула, якобы думая о чём-то своём. Она не знала как ответить ни на один из его вопросов.
— Пойдём, — наконец, она была готова. Переодеваться к завтраку? Нет. Сейчас она в «военном положении», пусть потерпят растрёпанную и пыльную королевну. Может, когда с основными делами разберётся и останутся ещё силы, тогда нормально покупается и сменит запачкавшиеся в подземелье штаны, рубашку и жакет. Она замедлила шаг, когда проходила мимо комнаты ша. Нужно всё же позвать её на завтрак, иначе это будет выглядеть странным: почему колдун не присутствует? Она постучала. Немного подождала и постучала ещё раз:
— Шанаран! Мы идём завтракать!
Дверь распахнулась. Ша выглядела также, как и вчера вечером: как закутанная в чёрный плащ фигура. Она смерила взглядом сначала королевну, потом капитана. Посторонилась:
— Заходи, минья. Скажи капитану, чтобы подождал в коридоре.
— Роэль, подожди меня здесь.
Она сделала шаг в комнату, и дверь за ней захлопнулась так быстро, как ни одно живое существо не смогло бы захлопнуть.
— Мы идём завтракать, и я подумала…
— Стой, — ша подняла палец в останавливающем жесте. Опять эта тонкая рука в чёрной перчатке. Сантинали завороженно уставилась на кисть: всё-таки ша живое существо или нет? Может, она просто сгущает себя в соответствии с необходимостью выглядеть человеком? Колдунья перевела взгляд: тварь пристально смотрела на неё в ответ. Угольки глаз мерцали под капюшоном, но в свете дня не выглядели так устрашающе. Ша наклонилась и королевна испуганно замерла не в силах отодвинуться. Их дыхание смешалось, и… что ж, кроме руки и глаз у твари как минимум были губы, зубы и язык. Тёплые и мягкие, как у живого человека. Солёный привкус во рту… Кровь? Сантинали не успела испугаться, как ша уже отстранилась.
— Уговор закреплён моей кровью и моим духом. Теперь всё по правилам, — Шана неторопливо двинулась внутрь комнаты, и Сантинали смогла осмотреться. Все предметы стояли странно: картины, ковёр, кресла, даже тяжёлый стол под окном — всё было сдвинуто со своих мест, наклонено или неровно положено. Ни одной прямой линии, всё вкривь и вкось, будто кто-то что-то отчаянно искал везде, где только можно, и не поставил вещи на свои места, оставив после себя странный тревожащий бардак. — Я хочу отдохнуть немного, после стольких лет неподвижности для меня слишком много беготни за один раз. Когда займёшься делами — позови, и я приду. Теперь я тебя услышу. Хочу посмотреть как здесь всё теперь устроено.
— Хорошо. А, Шана. Ещё один вопрос.
Оклик Сантинали застал тварь на пороге спальни. Она замерла, и глаза-угли опять переместились на затылок, выжидательно уставившись на колдунью.
— Ты мужчина или женщина?
— Это имеет значение?
— Не знаю, как в языке ша, но у нас упоминается род того, о ком говорят. Это такое правило, которое я не могу нарушить. Мне нужно знать: о тебе говорить как о мужчине или о женщине, когда я буду разговаривать с остальными? Чтобы не путаться.
— Говори, как о мужчине.
— Почему как о мужчине?
— Потому что ты спросила «как о мужчине или о женщине». Мужчина стоял первым. Или ты выбрала уже сама, и мой ответ не совпал с твоим?
— Ну, я думала о тебе, как о женщине…
— Ладно, говори, как о женщине.
— Но ты же сказала, «как о мужчине»!
На это тень ничего не ответила, а просто закрыла за собой дверь.
Тело Каранниэля уже убрали и кабинет теперь не отличался от десятков других, в которых Сантинали приходилось бывать в своих долгих путешествиях и делах. Многие документы нашлись тут же, в шафах и ящиках. Прежний воевода оказался очень внимательным к деталям и почти всё, чем занимался, записывал. Даже нелегальные дела. Видимо, не ожидал, что сюда, в его святую святых, может нагрянуть кто-то посторонний и начать копаться. И если быть честным — правильно ожидал, без ша в этот кабинет Сантинали просто так попасть не удалось бы ещё долго, даже если бы от Каранниэля она избавилась каким-нибудь другим, менее экзотическим способом: такие защитные барьеры и заклинания она встречала только в королевском казначействе. Похоже, Каранниэль был заядлым параноиком. Что ж, несмотря ни на что, все его предосторожности и ухищрения от смерти не спасли. Сантинали захлопнула заполненную на треть учётную книгу: нужно поговорить с экономом. Понятное дело, что он был заодно с прежним воеводой, но разбираться во всех этих записях у неё просто не было времени, тем более что большая их часть была зашифрована. Возможно это и не шифр вовсе, а записи просто велись на другом языке, но понадобится какое-то время, чтобы разобраться как это читать. А пока что нужно было просто понять в каком состоянии казна, какие есть источники доходов, какие траты, и что делать дальше. А когда через неделю-две она более-менее обживётся и разберётся кто здесь друг, а кто враг, то можно будет заняться записями более тщательно.
Сарди Третьего, слегка одутловатого и обильно потеющего мужчину средних лет, привели быстро — он оказался среди тех, кто всё время живёт в замке, поэтому когда «власть сменилась», сбежать не успел: первым делом Сантинали приказала закрыть ворота и никого не выпускать. Но довольно быстро колдунья выяснила, что как ни крути, как ни угрожай и ни подлизывайся — из этого прохвоста ничего не вытянуть. Он словно знал наизусть все её манёвры и, как угорь, увиливал от необходимых ответов. Почему Каранниэль занимался разбоем? Куда уходили налоги? Откуда охранные заклинания? Чем они здесь вообще занимались? Даже грозно хмурящийся и держащий руку на мече Роэль не производил должного впечатления. Похоже, всё же придётся будить Шану и звать смотреть «как всё здесь теперь».
— Что ж, я так понимаю, со мной вы не хотите разговаривать, — королевна положила руки на стол и сплела пальцы. — Возможно, в таком случае вы предпочтёте поговорить с моим колдуном? Шана, зайди к нам. Я думаю, вы быстро найдёте общий язык, — последняя фраза звучала как неприкрытая угроза: все знали, что колдуны умеют разные «заклятия правды» и другие полезные штуки. Чего Сарди, как не-маг, не мог знать, так это того, что Сантинали сама была колдуньей и все известные ей заклинания уже попробовала, но защита на экономе стояла отменная, по качеству не хуже, чем на кабинете прежнего воеводы. Откуда в такой глуши мог взяться колдун, который мог её создать? Да и откуда у обычного эконома могли взяться деньги её купить? Сарди Третий едва заметно усмехнулся — он был уверен в том, что колдуну его не достать. Вполне возможно, что и на случай физических пыток у него кое-что припасено. Чего он не мог знать, так это того, что Сантинали рассчитывала на другое: против жути, которую умела вызывать Шана, колдунья не знала приёмов.
Долгую минуту ничего не происходило, и королевна даже успела почувствовать себя глупо — может, не стоило понимать ша настолько буквально? Может, она имела ввиду что-то другое, например, что если прислать слугу, то она не станет его игнорировать, а выслушает и придёт. Но тут в комнате заметно потемнело, по углам сгустились подозрительные тени и Сантинали ясно различила потусторонние шепотки, прямо как ночью в подземельях. Она не могла видеть или чувствовать появления Шаны, но судя по смертельно побледневшему Сарди и его расширившимся от ужаса глазам, за её правым плечом появилась красноглазая закутавшаяся в чёрный плащ фигура.
— Ш-ша-а-а… — с трудом шевеля трясущимися губами выдавил эконом. В комнате явственно запахло фекалиями.
— Возможно, мне стоило просто войти через дверь, — задумчиво произнесла Шана. — Да и стул теперь придётся выбросить.
— Это ваш последний шанс, — напомнила о своём существовании королевна. — На человеческое отношение.
— Я расскажу всё, что знаю, — Сарди перевёл взгляд на Сантинали. Судя по выражению лица сейчас он бы с радостью упал перед ней на колени, но от страха его, похоже, парализовало. — Это высокоточные амулеты, контрабанда. Здесь находятся схрон и транспортная база. О перевале давно все забыли, самое оно для нелегальных перевозок. Мы занимаемся как пересылкой уже готового продукта, так и материалов. Поставщики и заказчики по всему северо-востоку, у меня есть контакты ключевых людей. Производители на западе, здесь я не знаю деталей, только коды и курьеров: вы же понимаете, колдуны такого уровня не хотят лишнего внимания. Следующая партия должна быть в конце этой недели, Каранниэль всегда встречает их лично.
— Он говорит правду, — подтвердила Шана. — И ещё я знаю несколько схронов, о которых он упоминал. Они находятся как раз в моих ущельях.
— Вы напишете всё, что знаете, — произнесла колдунья, и эконом часто закивал. — Все детали: имена, расписание, даты… Шана проследит за этим. Лично.
Казалось, побледнеть сильнее невозможно, но Сарди это сделал. Сантинали на мгновение даже стало немного жаль эконома, но стоило вспомнить его недавнюю самодовольную улыбку, и угрызения совести как рукой сняло. И стоило покончить с этим побыстрее, ей казалось, что ещё несколько минут, и её вырвет. Возможно, если бы колдунья была крестьянской дочкой или больше времени проводила в лазаретах, то не так остро реагировала бы на запахи, но каждая секунда, проведённая в одном помещении с обделавшимся экономом, доставляла ей почти физическую боль. Сейчас ей казалось, что даже этой ночью она не так страдала, как сейчас. В подземельях хотя бы не воняло.
Стоило уточнить что ещё знала ша. Может, она сможет позже поведать ещё что-нибудь интересное. Понятно, что с учётом скорости происходящего она не могла рассказать о схронах: в свете всего происходящего они и королевне казались чем-то второстепенным. Сантинали достала бумагу и письменные принадлежности, пододвинула полумёртвому Сарди:
— Пишите. Докажите свою полезность, и я вас пощажу.
Наконец, эконом закончил — к удивлению Сантинали всё, что он знал, уместилось на одной странице мелким почерком.
— Последний вопрос: вы можете прочитать это? — колдунья протянула Сарди одну из учётных книг, открытых на зашифрованной записи.
— Могу, О’Рилиэль. Вам записать перевод прямо сейчас?
— Нет. Приведите себя в порядок. Я хочу, чтобы вы меня научили шифру.
— Всенепременнейше, О’Рилиэль.
— Дайте ему помыться и отдохнуть. И обед. Господин эконом хорошо поработал, — кивнула она стражникам и вновь посмотрела на Сарди. — Ждите у себя. Попытаетесь сбежать — Шана вас из-под земли достанет. Мы поняли друг друга?
— Полностью, господин воевода.
— Как вы его уделали, — уважительно кивнул Шане капитан, когда за экономом и сопровождающими его воинами закрылась дверь, а Сантинали поспешила открыть окно: ей срочно требовался глоток свежего воздуха. — Даже не думал, что можно навести столько страху просто появившись. Как у вас это получилось?
— Я как раз хотела спросить то же самое. Откуда он знает, что ты — ша? И вчера ночью местные гвардейцы тебя опознали. Как так?
— После оползней путы ослабли, — напомнило существо. — Последние несколько столетий у меня была возможность немного поохотиться в ущельях Белой скалы.
— То есть, ты хочешь сказать, что местные тебя видели?
— Вроде того.
— Но почему они не называют тебя как-нибудь ещё? Почему именно «ша»?
— Совсем вылетело из головы: дети могут меня слышать.
— Дети???
— Не достигшие детородного возраста. Совсем маленькие — почти все, чем старше — тем хуже и меньше. Представь моё удивление встретить тебя, такую взрослую, и слышащую меня.
— Ты на что намекаешь? — почти зашипела Сантинали. Теперь понятно, почему «минья». Размазать бы эту кляксу опять по стене, вместе с её острым языком.
— Ни на что. Просто говорю, что дети могут меня слышать, а взрослые не могут. Но чем сильнее в них кровь ша, тем дольше они могут меня слышать. Например, ты даже в своём возрасте… сколько тебе лет, кстати?
— Не твоё дело!
Шана замолчала, Роэль кашлянул, и колдунья на мгновение забывшая о присутствии капитана, залилась краской: как их диалог выглядел со стороны? Особенно с учётом того, что командир мог слышать только её реплики.
— Что? — она резко повернулась в сторону капитана.
— Я просто хотел уточнить на как долго Шанаран поступил к вам на службу, и можем ли мы использовать его отличительные способности в допросе других пленных, если возникнет такая нужда.
Сантинали вопросительно посмотрела на ша.
— Обожаю благодарных зрителей. Их страх так приятно щекочет нервы.
Что ж, видимо, это можно расценивать, как согласие.
— У нас бессрочный уговор, и да, можете обращаться. Он с радостью поможет.
Капитан кивнул и не прощаясь вышел: пока Сантинали не хотела поговорить с кем-нибудь ещё, он здесь был не нужен. С обычной охраной могли справиться и его подчинённые, сейчас несущие службу за дверьми кабинета. Да и королевна, кажется, хотела обсудить что-то наедине с колдуном. Странно, что эконом так его испугался: да, появился Шанаран зрелищно, особенно звуковое сопровождение было жутковатым, но чтобы обделаться… Видимо, Сарди не имел дела со столичными артистами и фокусниками, вот там бывали такие представления, что потом несколько ночей трясёшься от страха. А это… Дешёвая провинциальная показуха. Хотя дерётся он хорошо, судя по прошедшей ночи. Что ж, у каждого свои странности.
— Чего ещё я не знаю? — чуть не набросилась на Шану Сантинали, едва за капитаном закрылась дверь.
— О, я не сомневаюсь, много чего, — Шана кивнула. — Какие аспекты тебя интересуют? Рассказать детали про схроны? Или ты хочешь заняться самообразованием? Может, знаковое колдовство? Если тебе сейчас придётся работать с амулетами, думаю, тебе понадобится глубокое знание предмета. Кстати, что такое «высокоточные» амулеты? Чем они отличается от обычных?
— Давай об этом попозже! Лучше скажи, что о тебе ещё такого я не знаю?
— Ну, здесь проще перечислить, что ты знаешь, а не наоборот, — в примирительном жесте подняла руки Шана. — Спрашивай, минья, и я постараюсь ответить.
Колдунья помолчала успокаиваясь. Что ж, ша пытается сотрудничать. Наверное, понимает, что королевна находится в сложной ситуации и пытается помочь в меру своего понимания. А может, ей ещё тяжелее, чем Сантинали, и она пытается приспособиться хоть как-то. А может, она всё же умеет читать мысли! Закутанная в плащ фигура стояла не двигаясь и ждала вопросов.
— За всё время, что мы с тобой знакомы, я ни разу не слышала, чтобы ты сказала о себе в хоть каком-нибудь роде. Ты это специально делаешь?
— Нет. Твой разум сам подбирает понятные тебе слова, я передаю лишь образы.
— Но откуда тогда взялась «минья»?
— Возможно, в твоём языке или твоей шкале знаний нет аналога, поэтому к тебе просочилось «настоящее» слово из моего языка. Если все твои текущие вопросы такого же направления, можно я пойду ещё посплю, а поговорим вечером?
— Да. Сегодня серьёзных допросов я больше не планирую. Но если что, позову, не переживай.
— Договорились. И не забудь позвать на ужин. Хочу попробовать современную еду.
И ша вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Так буднично и обычно, словно не напугала только что человека до невменяемого состояния.
Днём Белая скала выглядела совсем иначе, чем вечером или ночью. Когда ярко светит солнце и за тобой не гонятся враги всё воспринимается по-другому. После нескольких часов продолжительных хождений туда-сюда, многочисленных разговоров, знакомств и обменов любезностями, колдунья остановилась на стене немного передохнуть. Они с Роэлем заканчивали осмотр огневых позиций, вооружения и целости сооружения. Уж с чем у Каранниэля было хорошо, так это с боевой подготовкой: крепость была готова к многомесячной осаде хоть сейчас. Интересно, к чему такому он готовился? Может, всему виной его удивительная паранойя? Или это был просто побочный эффект от его стремления контролировать контрабандные пути? Конечно, такое хорошее состояние крепости было похвальным, но в этом и заключалась основная забота Каранниэля — содержать Белую Твердыню в порядке и готовности к войне.
До находящихся в долине поселений руки так и не дошли: Сантинали успела только встретиться со старостой ближайшей деревни, решив остальные визиты отложить на следующий день — слишком много дел нужно было успеть сделать, а солнце не собиралось ждать стремительно несясь по небосклону.
В лежащих далеко внизу домиках готовили еду — над долиной тут и там вились тонкие струйки дыма. В целом, очень милое место. Тихое, спокойное, вдали от больших торговых путей, не испорченное спешкой больших городов. Если не считать неожиданной новости о контрабандистах и амулетах невероятно скучное. Королевна поёжилась, будто холодный ветер пробрал до костей. От таких невесёлых мыслей становилось зябко.
— Прекрасный вид, —рядом с ней и Роэлем остановилась Шана, рассматривая открывающийся пейзаж. Сантинали злобно отметила про себя, что в этот раз капитан вздрогнул: тварь умела подбираться незаметно, а с учётом того, что он не слышал реплики ша, то её появление было и вовсе внезапным. — Вы уже закончили с делами? Я хочу есть.
— Да, мы собирались немного перекусить перед следующим рывком. Пойдём, — Сантинали направилась к лестнице. — Кстати, что ты ешь?
— Всё.
С другой стороны действительно, разве будет существо, провёвшее столько времени в заключении, придирчиво к еде? Вряд ли.
— Шанаран, каким удивительным ветром удачи вас занесло в это богами забытое место? — поинтересовался Роэль, пока они шли в трапезную. Он, скорее всего, просто пытался поддержать светский разговор, да и любопытство брало своё. — Не может быть, чтобы вы просто проезжали мимо. Может, вы шли по следу контрабандистов?
— Скажи ему, что я дух горы, — буркнула Шана. — Иначе не отвяжется ведь.
— Он всё это время был здесь, — Сантинали лихорадочно пыталась подобрать слова. Она готовилась к этому разговору с самого утра, но так и не придумала толком, что говорить. Когда-то её учили, что если хочешь, чтобы ложь как можно дольше прожила, ври максимально близко к правде. Что ж, пришло время последовать совету наставников: — В темнице. Когда началась заварушка, я случайно наткнулась на него в подземелье.
— И вы не побоялись освободить его?! — словно забывшись, воскликнул Роэль. Будто бы Шана не шла рядом и не слышала каждое слово.
— У меня не было особого выбора — люди Каранниэля шли за мной по пятам. Но сейчас я ни капли не жалею, встреча с Шаной оказалась большой удачей.
Может, в конце колдунья немного кривила душой, но Роэлю знать об этом нечего: он должен быть уверен в правильности поступков королевны, иначе её авторитет пошатнётся, а это последнее, что нужно было новоявленному воеводе. Да и последнее замечание было лёгким укором Роэлю, что не досмотрел, не предотвратил. Капитан укор уловил и замолчал.
— Думаешь, он не разберётся что к чему? — спросила Шана, но Сантинали промолчала. Всё равно, сейчас кроме неё ша никто не слышал.
Ужин проходил немного странно. Сантинали потребовала, чтобы все значимые люди Каранниэля присутствовали, и теперь все местные мелко тряслись наблюдая как сидящая по левую руку от королевны тень неторопливо ест человеческую еду. Запечённый телёнок, перловая каша, какая-то зелень, буханка хлеба и кувшин подогретого вина. Сначала ша наблюдала, что делают Роэль и Сантинали, потому взялась за вилку и нож сама. К радости колдуньи, освоить новые навыки твари не составило труда, и теперь только они втроём наслаждались ужином: у остальных кусок в горло не лез, а руки так тряслись, что только ножи стучали о тарелки не в силах разрезать ни кусочка. К счастью, конфуза, как с Сарди раньше, ни с кем не приключилось, так что вечер можно было считать удавшимся.
Капитан недоумевал, почему все местные так боятся колдуна. С одной стороны это радовало, с другой стороны очень настораживало. Особенно с учётом слов госпожи о том, что она освободила его из темницы, в голову закрадывались неприятные мысли. Может, это один из колдунов, который участвовал в контрабанде, но что-то не поделил с Каранниэлем? Он очень сильный и умеет убивать — щенка никто бояться не стал бы, особенно настолько, да и трупы, которые Роэль видел вчера ночью в коридоре, когда Шанаран их выручил, говорили что таинственный колдун знает за какую сторону держать боевой жезл. Но всё же что стало причиной того, что его посадили под замок? И, самое интересное, хотя и бесполезное: как? И чего опасается сам Шанаран, если даже сейчас за столом сидит не открывая лица и не снимая перчаток? Конечно, у многих колдунов есть свои странности, и чем могущественнее колдун, тем больше странностей он может себе позволить, но чтобы не соблюдать элементарные правила этикета? Интересно, как далеко королевна позволит ему зайти?
Наконец, странное представление закончилось и Сантинали позволила всем вернуться в свои комнаты.
— Я иду в кабинет, нужно начать разбирать то, что оставил после себя Каранниэль, — колдунья вздохнула и посмотрела на ша. — Хочешь со мной?
— Если возьмёшь с собой ещё тех булочек, то не откажусь, — глаза мигнули под капюшоном. — Заодно покажу тебе тайный ход, там нашёлся в одной из стен, пока мы с Сарди вспоминали всех подельников. Думаю, тебе будет интересно, тем более, что прошлый воевода о нём не знал, если судить по количеству пыли в коридоре.
— Да ты времени зря не терял, как я погляжу. Пойдём. Роэль, можешь мою охрану использовать для других дел, пока со мной Шанаран. Только ребят возле спальни оставь.
— Да, моя госпожа, — хотя Роэлю было непонятно, почему королевна так доверяет этому колдуну. Он мог поспорить на что угодно, что она тоже ещё ни разу не видела его лица. Какой между ними уговор? Хотя, если быть до конца откровенным, даже пошли он с ними хоть десяток гвардейцев — вряд ли они смогли бы защитить королевну от такого сильного боевого мага. Разве что внезапно напали бы первыми. Нужно будет выяснить у Ларта, бывшего начальника гвардии Каранниэля, как они взяли его и как умудрялись удерживать.
Сантинали разбирала документы. Переписку и последние записи. Она решила начать с того, что лежало на столе или в его верхних ящиках: именно с этими бумагами Каранниэль работал перед смертью, значит, с ними стоило разобраться в первую очередь. Нужно отдать должное мёртвому воеводе, ума он был недюжинного: у королевны уже в голове скрипело от попыток составить полную картину происходящего из обрывочных сведений, что у неё были. По словам Сарди послезавтра в замок должен был прибыть очердной груз: готовые амулеты везут для Золотого Венка. Курьеры прибудут со стороны Ясеневой Рощи, оставят всё в местном схроне и получат от воеводы деньги. Нужно подготовиться. И пусть Сантинали теперь знала все пароли, нервничала она невероятно. Зато теперь понимала, почему в тот злополучный вечер Каранниэль вышел встречать их лично: решил, что они — приехавшие раньше времени курьеры. Человек удивительного самообладания.
Что ещё её волновало: Каранниэль не был центром этой паутины. Где-то на просторах Ясеневой Рощи — и не только — днём и ночью трудился преступный разум, пока она перекладывала здесь бумажки.
Шана прогуливалась вдоль книжных шкафов, изучала корешки книг и время от времени колдунья обнаруживала среди своих мыслей мурлыкающие обрывки мелодий. Будто ша начинала петь, но дальше первого куплета никак не могла вспомнить. А может, это был какой-то припев? Или она так колдует? Что-нибудь несмертельное, например, прощупывает стены.
— Перестань петь, — наконец, не выдержала королевна. — Я не могу сосредоточиться.
— Ладно, — ша вновь устроилась в кресле и занялась булочками: на тарелке оставалось ещё несколько штук. Как в неё столько помещается? И, главное, куда, если она — потусторонняя сущность?
Колдун оказался очень полезен: после совместного с ним ужина никто из людей Каранниэля не посмел сделать хоть что-нибудь опасное; все сидели смирно по своим покоям и неукоснительно выполняли любые указания. Даже Лигрия, помощница Сарги, занимающаяся счетоводством шахт, вдруг стала сговорчивая и покладистая, хотя Роэль уже начал подумывать, не позвать ли Шанарана на помощь. Они охотно рассказывали всё, что знали и не пытались сбежать. Просто волшебство какое-то. Восхищение капитана длилось ровно до момента, пока он не пришёл к Ларту, своему предшественнику.
— Колдун? В подземельях? — он недоумённо посмотрел на нового командира гвардейцев. — Нет, не было у нас такого.
— Шанаран, который вчера был на ужине вместе с нами.
— Шанаран… Ша, что ли? — Ларт содрогнулся. — Это не колдун. Это вообще не человек. Даже не хочу знать, как госпожа нашла на него управу, и нашла ли вообще. Не хотелось бы оказаться где-нибудь рядом, когда эта тварь перестанет подчиняться.
— Что ты имеешь ввиду?
— У подножья Белой скалы есть пара ущелий, куда местные не ходят даже под страхом смерти. Мы именно там и устроили свой основной схрон и парочку помельче, потому что безопаснее и безлюднее места просто не найти. По крайней мере мы так думали. Как оказалось, это место безлюдно не просто так. Ребята, кто оставался сторожить товар, буквально сходили с ума. А потом после нескольких смертей шеф запретил оставаться там на ночь. Мы просто запирали склады и уходили все оттуда — всё равно никто не сунется. А всё потому, что там хозяйничала эта тварь. Сам я его раньше видел только однажды, да и то мельком — в сумерках много не разглядишь. Но раньше, насколько я помню, ша никогда не показывалась днём. Да и так разгуливать по замку — такого точно никогда не было. Что-то госпожа сломала.
— Ты хочешь сказать, что госпожа заключила уговор с иной тварью? — Роэль серьёзно размышлял не зарубить ли Ларта на месте, но что-то в его словах было. Капитан сразу почувствовал, что с этим колдуном что-то не так. И если Ларт прав…
— Я ничего не хочу сказать. Ты спросил — я ответил, — бывший начальник стражи отлично понимал, что обвинение в сговоре с иной тварью может аукнуться ему очень серьёзно. Да ещё и обвинение высокородной. Уж лучше пусть его повесят за предательство и контрабанду, чем это.
В посёлок Сантинали взяла с собой только Шанарана и двух гвардейцев: Роэль вынужден был остаться в замке готовиться к встрече с завтрашними контрабандистами, да и оставить твердыню без присмотра она не осмелилась.
— Лошади тебя не боятся? — удивилась колдунья, когда Шана ловко вскочила на осёдланную лошадь.
— А чего им меня бояться? — ша тронула животное пятками и направилась к воротам. Ездила она на удивление отменно. Может, это был не первый её раз? Но откуда у твари может быть такое умение? Тогда, может, она и со столовыми приборами раньше умела обращаться, просто проверяла, как это принято делать сейчас? Что же это за тварь такая, что будет пообразованнее иного горожанина?
На главной площади нового воеводу встречала целая толпа, но когда они увидели закутанную в чёрное фигуру колдуна, ряды дрогнули, а самые слабонервные даже бросились бежать. Сантинали сделала вид, что не заметила их испуга, спешилась и направилась к старосте, с которым вчера успела познакомиться, — он вместе с несколькими другими старостами ждал её во главе толпы. Сопровождающие королевну воины и колдун последовали её примеру. Шана благоразумно держалась чуть позади: с каждым её шагом в сторону людей толпа напрягалась всё ощутимее и едва заметно пятилась.
— Приветствую, я — Сантинали Рилиэль, ваш новый воевода.
— Приветствуем, О’Рилиэль. Пойдёмте в дом, — Крат, тот самый староста, взял дело в свои руки. Они неторопливо направились к дому совещаний, стоявшему здесь же, на главной площади. Люди глазели на тварь и опасливо перешёптывались.
— Пожалуй, я подожду тебя снаружи, — вдруг предложила Шана. — Уж слишком сильно они меня боятся. Опасности я не чувствую, твои ребята справятся с любыми проблемами, которые могут возникнуть. Если что-то уж совсем ужасное случится — просто позови, я буду рядом.
Сантинали кивнула, соглашаясь. Не стоило сейчас привлекать внимание посторонних к её способу общения с ша. Потеряв ша из виду многие расслабились и оживились. Приветственное выступление Сантинали прошло успешно. Всеобщие заверения в вечной любви, служении и защите — тоже прекрасно. Наконец, когда королевна познакомилась со всеми старостами и поговорила со всеми желающими, они заторопились обратно в замок: работы ещё был непочатый край. Размышляя о том, что по крайней мере теперь она знает какие настроения у местных и в каком сейчас приблизительно состоянии хозяйство, колдунья вышла на улицу. Возле коновязи сидела ша и жонглировала камешками. Вокруг неё собрались шесть или семь детишек и весело что-то обсуждали. Им нравились трюки, которые проделывала тварь, и каждый новый фокус встречался одобрительными возгласами. К удивлению королевны, никто из местных не бросился спасать детей.
— Ша никогда не трогает детей, — заметив ошарашенный взгляд Сантинали пояснил Крат. Было видно, что он немного удивлён тем, что королевна не знает такой простой истины — ведь ша ей служит! — Помню, когда я был мальчишкой, он увёл меня от лавины. Так бы не стоял я сейчас рядом с вами.
— Ты хочешь сказать, ша — добрый? Тогда чего вы его все так боитесь?
Староста засмеялся, как над хорошей шуткой:
— Он только к детям добрый. Когда перестаёшь слышать его голос, больше в его владения ни ногой. Иначе при следующей встрече съест и не подавится. Но увидеть Кляксу днём, да ещё в деревне — такого никогда не ожидал. Я думал, что никогда больше его не встречу — это позволительно только детям. Ведь он вас слушается, госпожа?
— Да, теперь он мой колдун.
— Ваш колдун???
— У каждого воеводы должен быть свой колдун. Мы с Кляксой договорились, что он —будет моим. Поэтому можете больше не переживать, он вас не тронет.
— Это удивительно. Укротить духа горы, поставить его себе на службу, как обычного человека — вы невероятны, моя госпожа. Быть под вашей рукой большая честь для всех нас. Мы вас не подведём, — последние слова были сказаны с такой искренней верой, что сердце Сантинали дрогнуло. Эти простые люди действительно верят, что тварь — дух горы. И раз колдунья «укротила» его, возможно, она — посланник богов? Новый пророк? Ведь у кого ещё хватит способностей на такое?
— Каждый час с тобой удивляет меня всё больше.
Показательный ужин уже свершился, и теперь Сантинали предпочитала трапезничать в одиночестве в кабинете, не отрываясь от дел. Слишком много всего нужно было сделать и успеть. Ожидание встречи с контрабандистами оказалось даже хуже, чем колдунья могла себе представить. Что, если что-то пойдёт не так? Что, если кто-то предупредит их по дороге, что Каранниэль уже не ждёт, а наоборот, в Белой твердыне их поджидает ловушка?
— Я стараюсь, — Шана любила находиться рядом с колдуньей; обычно она сидела где-нибудь в кресле или иногда бродила вокруг, рассматривая убранство стен. Часто было легко забыть о её присутствии: беззвучие, помноженное на неподвижность заставляли принимать её за обычную тень или плед, небрежно брошенный в кресле. Это был сарказм? Сантинали затруднялась ответить.
— Как думаешь, получится поймать курьеров?
— Почему тебя это волнует?
— Ну… — королевна смешалась. — Они будут дополнением к отчёту. Может, отец тогда простит меня.
— Простит? За что и почему?
— Ну… Дома случился казус. Во время одного из званных вечеров я не смогла сдержаться и нагрубила высокопоставленному гостю. Возможному союзнику отца. Был скандал, союзный уговор сорвался…
— Может, и к лучшему? Если сделке помешал твой острый язык — каким бы отвратительным союзником он мог бы быть, этот гость?
— Ты думаешь?
— Обычно так себя ведут те, кто хочет находиться в позиции силы. Твой отец согласился бы подчиниться кому-нибудь?
— Да ни за что!
— Ну вот, видишь. Сделка бы сорвалась так или иначе, ты просто была одним из возможных поводов.
— Если бы мне было от этого легче…
— А почему отец теперь по твоему мнению должен тебя простить?
— Я раскрыла преступный заговор. Сейчас пытаюсь накрыть хотя бы часть преступной сети. Знать бы ещё только кто этим заправляет…
— Ты можешь сделать это из Белой твердыни?
— Нет. Скорее всего нужно ехать в столицу. Каранниэль был лишь частью головоломки, и я надеюсь, что информация Сагри Третьего приведёт меня к следующему нужному человеку.
— Тогда какая разница поймаешь ты курьеров живыми или мёртвыми? Вряд ли они смогут дать тебе достаточно информации, если они просто курьеры.
Сантинали поймала себя на мысли, что тварь, как обычно, права. Но когда она была права в прошлый раз? У ша создался неправильный образ. Тварь не должна разбираться в таких делах. Не стоит слушать её. Но слова Шаны почему-то подействовали успокаивающе. Действительно, в любом случае, получится взять курьеров живыми или нет, Сантинали — молодец. Главное — не дать им уйти, чтобы не предупредили остальных. Или даже, может, отпустить их, будто бы Белая твердыня работает как раньше, просто Каранниэль заболел и не смог принять их лично? Хотя нет, отсутствие такого лица, как бывший воевода, не удастся скрыть. Нужно действовать быстро, пока всем не стало понятно, что Наран-Шасский проход теперь закрыт для контрабанды. Или пока не стало понятно, как много стало известно людям О’Рилиэля после захвата замка.
— Тебе стоит поспать. Завтра тяжёлый день.
И опять тварь права. Колдунья уже несколько минут не могла сосредоточиться на том, что пыталась читать. Какой-то список ингридиентов, которые необходимо принять. Завтра они разберутся с курьерами, и Сантинали напишет отцу письмо с подробностями.
— Ты права. Пойдём.
Только колдунья встала из-за стола, как раздался стук в дверь:
— Госпожа! Они приехали! — в кабинет заглянула перепуганная Лада. Ну да, сейчас каждый воин на счету, не будет Роэль посылать никого из них за Сантинали. — Роэль и Ларт идут их встречать, капитан велел вас позвать!
— Иду, — на самом деле колдунья уже бежала. Шана тенью следовала за ней:
— Минья, сосредоточься. Ты должна себя вести так, словно Каранниэль заболел, и ты его заменяешь. В первый раз.
— Да знаю я!
— Нет, ты не поняла. Представь это. Почувствуй. Воевода заболел, а ты его помощница. Младше, чем Лигрия. И именно тебе нужно встретить курьеров. Опасных и недоверчивых. Воевода с тебя три шкуры спустит, если что-то пойдёт не так. Иначе они развернутся у ворот и уедут, а вам не видать денег от сделки, как своих ушей.
Проклятая тварь! Опять права. Сантинали попробовала представить себе такой образ мыслей. К её удивлению это оказалось не так уж и сложно. Главное, не отвлекаться, на себя «настоящую», не думать о стрелках Роэля, о том, что курьеры могут уехать. Точнее, думать о том, что они могут уехать, но по совсем другой причине!
Во дворе уже всё было готово — все стояли на своих местах и только ждали приказа. Роэль и Ларт, долженствовавший показать, что всё в порядке, ждали у ворот. Бывший начальник гвардии согласился на полное сотрудничество в надежде на ослабление наказания. В целом он был неплохим человеком, по крайней мере так казалось Сантинали. Только вот попал не в то время и не туда. Как назло начал накрапывать мелкий, но от этого не менее противный дождь.
— Помни. Все отравились. Грибной сезон. Ты и Ларт просто не едите грибы, поэтому именно вы их и встречаете, — ша тенью распласталась на кладке стены рядом с Сантинали. Протяни руку — и дотронешься, но если не знать куда смотреть — в жизни не заметишь.
Колдунья остановилась у гостеприимно распахнутых ворот. По ту сторону опущенного моста ждали несколько всадников.
— Приветствую поздних путников в Белой твердыне, — как в своё время приветствовал её Каранниэль, произнесла Сантинали.
— Приветствуем хозяев крова, — отозвался глава отряда. Код. Они действительно были курьерами, эти поздние путники. Но почему они приехали на день раньше?
— Пожалуйста, проходите, для вас уже готовят комнаты. Стол будет накрыт через несколько минут, — как положенно, ответила Сантинали. Код на код. Приветственной и этой фразами она как бы говорит, что своя и сообщает, что в замке безопасно.
— Где Каранниэль? — резко спросил главарь. Слишком резко.
— Он не может встать с постели, как и Сагри. И Зижей тоже.
— Да что ты говоришь?
— Повар случайно добавил в жаркое немного поганок вместе с опятами.
— И что же с поваром сталось после такого? — то ли глава маленького отряда совсем потерял голову, то ли он был не просто курьером.
— Он умер. Вы будете заезжать или нет? Дождь идёт.
— Ты всё делаешь не так, — зашипела тень, но было уже поздно. Королевна слишком разозлилась.
— Ты ещё будешь мне рассказывать что делать? — главарь дёрнул вожжи и конь слегка попятился назад. Как будто бы проверяет. Или действительно собирается развернуть лошадь. А ну его к тварям.
— Ларт, закрывай ворота, — раздражённо заявила колдунья в ответ. — Эти господа, похоже, хотят остановиться в деревне.
— Но, госпожа…
— Мы ждём гостей только завтра. Если хотите говорить лично с Каранниэлем, придётся подождать, пока лекарь поставит его на ноги. Всего доброго господа.
Бывший начальник стражи дал знак и люди на воротах взялись за створки.
— Постой, — в примирительном жесте ещё мгновение назад бывший дерзким глава отряда поднял руку. — Мы принимаем ваше приглашение и с радостью разделим ваши кров и пищу.
Сантинали недовольно кивнула, мол, сразу бы так, а у самой отлегло от сердца. Теперь, когда курьеры были во дворе, их можно будет схватить без проблем, и уйти им уже не удастся. Закрываясь глухо стукнул засов на воротах.
— Идёмте, — поворачиваясь к курьерам спиной и уверенная, что они напрявятся следом, предложила колдунья. Но гости медлили. Главарь внимательно смотрел по сторонам выискивая что-то.
— Постой. Ты не сказала, как тебя зовут.
Вопрос был настолько неожиданный, что колдунья не нашлась что ответить, кроме правды:
— Сантинали.
И в это же мгновение спрашивавший поднял руку и выстрелил. С такого малого расстояния не промажешь, и на помощь никто не успеет прийти. Короткий дротик свистнул вспарывая воздух. Ни заклинание бросить, ни щит поставить. Королевна понимала, что даже удивиться не успеет, когда острие пробьёт шею, но прямо перед её лицом взметнулся чёрный плащ. Что-то громыхнуло: тварь произнесла слово, и приехавшие замерли не в силах пошевелиться. Всё происходило так медленно, что Сантинали показалось на мгновение, что время остановилось: она видела замершие капли воды в воздухе, удивлённо смотрящих со стен на курьеров лучников, что-то кричащего Роэля, замершего в середине движения. Шана метнулась вперёд и схватила главаря за лицо. И мир вернулся в себя. Гвардейцы бежали к ним с мечами, курьеры тоже обнажили оружие. Тварь зашипела и пойманный ею человек взвыл и начал извиваться, как уж на сковороде. От его головы пошёл чёрный дым и завоняло мертвечиной. Опять это невероятное ощущение жути… Лошади истошно ржали, вставали на дыбы, били копытами по всем, кто случайно попадался им на пути. Люди бросились врассыпную. Жертва твари с подвываниями медленно оседала на землю. Наконец, ша отпустила его, и курьер бесформенным кулем повалился на бок.
— Ничего интересного, — разочарованно произнесла она, подошла к Сантинали и прикоснулась кончиками пальцев к её виску. Колдунья вздрогнула (той же рукой тварь пытала человека или не той?), но не смогла сдвинуться с места, словно корни пустила в брусчатку двора. Перед её внутренним взором вереницей понеслись какие-то лицо, имена, голоса, места… В голове мгновенно образовалась каша.
— Это его воспоминания, относящиеся к делу. Остальное, думаю, тебя не заинтересует, — и тварь больше ни на секунду не задерживаясь, скрылась в замке.
Сантинали сидела в кресле воеводы и пыталась совладать с собой. Каранниэль, точнее, то, что от него осталось, грудой обтянутых кожей и тряпками костей лежал на полу. Шана отправилась охотиться за колдуном — видимо, тот почувствовал что-то неладное и попытался сбежать раньше, чем они до него добрались. Правда, после того, что королевна успела узнать об освобождённой ею сущности, сомнений в том, что минуты её уже бывшего противника сочтены, не оставалось. Итак, что она имеет? Из хорошего: раскрытый преступный заговор против короля, воеводство в полном её распоряжении, ша в роли личного колдуна и ни одного потерянного воина. Четверо были ранены, но никто из них серьёзно. С горничными тоже всё оказалось в порядке — отделались лёгким испугом. Что не очень хорошо: она без понятия кто такие ша и что с ними делать; с Каранниэлем и его людьми тоже не очень красиво получилось, отец обязательно спросит за самовольное убийство почти двух десятков людей без суда. Да и объяснить появление ша… это будет сложный разговор. Может, умолчать о ней? О нём? Клякса ввела Сантинали в заблуждение там, в подземельях, но теперь колдунья не сомневалась, что имеет дело с чем-то иным, совершенно нечеловечным. Возможно, понятие пола к ней вообще не применимо. Просто написать, что нашла подходящего колдуна, без деталей? Сантинали сомневалась, что так поступать правильно, но слишком сильно гневить отца за один раз, да ещё и после прошлых провинностей… пусть Шана пока что останется её маленькой тайной.
Приоткрылась дверь и в кабинет беззвучно вплыла призрачная фигура. На кляксу она больше не походила. Сытая довольная и невообразимо опасная.
— Ну как, обживаешься? — Шана «устроилась» в кресле. Прямо будто настоящий человек из плоти и крови. Сантинали на мгновение закрыла глаза, силясь прогнать наваждение — Шана — иная сущность, и эти маленькие трюки, чтобы выглядеть человечнее больше не подействуют.
— Да. Каранниэль не успел передать мне дела. Завтра придётся заняться бумагами и людьми, понять насколько здесь всё прогнило, что да как. На это уйдёт куча времени, — колдунья вздохнула. — И, похоже, теперь мне придётся отправлять отцу отчёт, а не ему, — она ещё раз посмотрела на тело на полу.
— Ужасно, — хотя было видно, что Шане совершенно всё равно.
— А скажи, как называются горы, где мы находимся? — вдруг спросила Сантинали. Её давно интересовало, почему Шанаран и Наран-Ша — будто одно имя, только слоги слегка переставили. Может, Шана специально взяла имя местности, чтобы не называть своего настоящего имени, и тогда сделка не имеет силы? А может, у неё просто не было вообще никакого имени до того как они встретились?
— Сарандан, значит «гряда золотого солнца», — не задумываясь откликнулось существо. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто сейчас она называется не Сарандан, а Наран-Ша, и мне было интересно, почему у вас одинаковые име… — Сантинали опять не закончила предложения: Шана смеялась. И на этот раз не в голове у колдуньи, как «говорила» до этого всё время, а на самом деле. Кажется, это был первый звук, который ша издала с момента встречи с королевной. Жуткий, похожий на сход лавины, на бьющиеся камни обвала, на треск льда под ногами. Колдунья просто физически чувствовала, как стремительно седеют её волосы.
— А до меня всё никак не могло дойти, как у них это получилось. Почему даже спустя столетия люди повторяют и повторяют моё имя… — наконец, выдохлась ша. — Твари. Но изобретательные, не буду спорить.
— Это нужно было, чтобы твоя темница продолжала работать?
— Именно так. Они хорошо постарались, чтобы обезвредить меня. Чтобы все забыли обо мне, но при этом не дали освободиться. Хорошо постарались… — Шана затихла, словно задумавшись или вспоминая что-то. А Сантинали костерила себя на все лады: уж если древние враги этого существа сподобились даже переименовать целую местность, чтобы заточить его на веки вечные, уже если они использовали столько золота, чтобы создать надёжные оковы… А она всю эту работу разрушила одним махом. Что теперь будет? Пусть даже не сейчас, пока Шана развлекается игрой в личного колдуна королевны, а потом, после её смерти?
— Госпожа? — в дверь постучали.
— Роэль, заходи, — Сантинали попыталась положить руки на стол, но поняла, что так крепко вцепилась в подлокотники, когда Шана начала хохотать, что теперь не может разжать пальцы. Она бросила косой взгляд на тварь и на мгновение потеряла дар речь от удивления: ша больше не выглядела, как густая тень с алыми глазами-точками. Теперь это был вполне обычный высокий человек, плотно закутавшийся в плащ. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо. — Знакомьтесь, Роэль Танарин, капитан, командир моих воинов. Это Шанаран, мой новый личный колдун.
— Рад знакомству, — Роэль церемонно приложил руку к левой стороне груди. — Вы без приуменьшения спасли нас сегодня.
К изумлению Сантинали фигура в кресле шевельнулась и повторяя движение Роэля из-под плаща показалась худая затянутая в чёрную перчатку рука.
— Передай ему, что радость взаимна, — произнесла Шана. — Он меня не услышит.
— Радость от знакомства взаимна, — немного смущённо повторила Сантинали. — Шанаран не может разговаривать. Мы общаемся с помощью магии.
Роэль кивнул: ему было не привыкать к чудачествам колдунов.
— Мы убрали тела. Оставшиеся в замке гвардейцы сдались без боя. Я думаю, нам всем стоит сейчас немного отдохнуть — завтра будет тяжёлый день.
— Да, ты прав, пойдём, — Сантинали, наконец, смогла оторвать руки от подлокотников и торопливо поднялась. Сможет ли она заснуть сегодня? Ша тоже встала:
— Вы ведь спать? Я тоже хочу свою комнату.
— Хорошо. Думаю, подберём какую-нибудь рядом с моей, там должны быть свободные.
Роэль недоумённо посмотрел на них, но ничего переспрашивать не стал.
Остаток ночи прошёл спокойно, никто больше не крался в ночи, никто не дрался в коридорах, но Сантинали задремала только с рассветом: всё время прислушивалась, пытаясь понять, что делает за стеной Шана — соседние покои оказались свободными, и ша заявила, что хочешь быть поближе к королевне. Но то ли стены были слишком толстыми, то ли новая соседка, как всегда, совершенно бесшумной, то ли вообще отправилась разведать что изменилось в мире за время её отсутствия.
Из беспокойного сна Сантинали вырвал настойчивый стук в дверь. Роэль выглядел бодро и подтянуто. Ну да, не он же полночи бегал по подземельям и торговался с иными сущностями.
— Завтрак готов, — отрапортовал капитан, будто был гувернёром, а не начальником охраны. — Я подумал вам будет приятно, если я составлю вам компанию.
Конечно, теперь он будет следить за каждым её шагом в надежде загладить прокол прошлой ночи: не уследил за безопасностью госпожи. Если король узнает, три шкуры спустит. Лично. Сантинали молчаливым кивком предложила зайти и подождать, пока она соберётся, благо времени нужно было немного: после всех ночных приключений королевна просто побоялась раздеваться, так и спала с кинжалом в обнимку.
— Шанаран уже проснулся? — поинтересовался Роэль дожидаясь, пока колдунья закончит умываться, но та лишь пожала плечами в ответ: она хотела поправить его и сказать «проснулась, а не проснулся», но вовремя прикусила язык — она сама не знала «он» Шана или «она». Ей было удобнее думать о твари, как о «ней», но у Роэля, видимо, были свои причины считать её «им», несмотря на то, что вчера Сантинали говорила о ней, как о «ней».
— Шана, ты спишь? — на всякий случай спросила Сантинали, но призрачный голос в голове не откликнулся. Может, ша должна её видеть, чтобы слышать, а может, действительно спит.
— Он не говорил, где набирался боевого опыта? — капитан рассматривал облака за окном, пока колдунья причёсывалась и завязывала волосы в косу. — Сразу видно, что знаток своего дела, не штаны по семинариям просиживал. Интересно, как он здесь оказался, в такой-то глуши? Да ещё так вовремя.
Сантинали хмыкнула, якобы думая о чём-то своём. Она не знала как ответить ни на один из его вопросов.
— Пойдём, — наконец, она была готова. Переодеваться к завтраку? Нет. Сейчас она в «военном положении», пусть потерпят растрёпанную и пыльную королевну. Может, когда с основными делами разберётся и останутся ещё силы, тогда нормально покупается и сменит запачкавшиеся в подземелье штаны, рубашку и жакет. Она замедлила шаг, когда проходила мимо комнаты ша. Нужно всё же позвать её на завтрак, иначе это будет выглядеть странным: почему колдун не присутствует? Она постучала. Немного подождала и постучала ещё раз:
— Шанаран! Мы идём завтракать!
Дверь распахнулась. Ша выглядела также, как и вчера вечером: как закутанная в чёрный плащ фигура. Она смерила взглядом сначала королевну, потом капитана. Посторонилась:
— Заходи, минья. Скажи капитану, чтобы подождал в коридоре.
— Роэль, подожди меня здесь.
Она сделала шаг в комнату, и дверь за ней захлопнулась так быстро, как ни одно живое существо не смогло бы захлопнуть.
— Мы идём завтракать, и я подумала…
— Стой, — ша подняла палец в останавливающем жесте. Опять эта тонкая рука в чёрной перчатке. Сантинали завороженно уставилась на кисть: всё-таки ша живое существо или нет? Может, она просто сгущает себя в соответствии с необходимостью выглядеть человеком? Колдунья перевела взгляд: тварь пристально смотрела на неё в ответ. Угольки глаз мерцали под капюшоном, но в свете дня не выглядели так устрашающе. Ша наклонилась и королевна испуганно замерла не в силах отодвинуться. Их дыхание смешалось, и… что ж, кроме руки и глаз у твари как минимум были губы, зубы и язык. Тёплые и мягкие, как у живого человека. Солёный привкус во рту… Кровь? Сантинали не успела испугаться, как ша уже отстранилась.
— Уговор закреплён моей кровью и моим духом. Теперь всё по правилам, — Шана неторопливо двинулась внутрь комнаты, и Сантинали смогла осмотреться. Все предметы стояли странно: картины, ковёр, кресла, даже тяжёлый стол под окном — всё было сдвинуто со своих мест, наклонено или неровно положено. Ни одной прямой линии, всё вкривь и вкось, будто кто-то что-то отчаянно искал везде, где только можно, и не поставил вещи на свои места, оставив после себя странный тревожащий бардак. — Я хочу отдохнуть немного, после стольких лет неподвижности для меня слишком много беготни за один раз. Когда займёшься делами — позови, и я приду. Теперь я тебя услышу. Хочу посмотреть как здесь всё теперь устроено.
— Хорошо. А, Шана. Ещё один вопрос.
Оклик Сантинали застал тварь на пороге спальни. Она замерла, и глаза-угли опять переместились на затылок, выжидательно уставившись на колдунью.
— Ты мужчина или женщина?
— Это имеет значение?
— Не знаю, как в языке ша, но у нас упоминается род того, о ком говорят. Это такое правило, которое я не могу нарушить. Мне нужно знать: о тебе говорить как о мужчине или о женщине, когда я буду разговаривать с остальными? Чтобы не путаться.
— Говори, как о мужчине.
— Почему как о мужчине?
— Потому что ты спросила «как о мужчине или о женщине». Мужчина стоял первым. Или ты выбрала уже сама, и мой ответ не совпал с твоим?
— Ну, я думала о тебе, как о женщине…
— Ладно, говори, как о женщине.
— Но ты же сказала, «как о мужчине»!
На это тень ничего не ответила, а просто закрыла за собой дверь.
Тело Каранниэля уже убрали и кабинет теперь не отличался от десятков других, в которых Сантинали приходилось бывать в своих долгих путешествиях и делах. Многие документы нашлись тут же, в шафах и ящиках. Прежний воевода оказался очень внимательным к деталям и почти всё, чем занимался, записывал. Даже нелегальные дела. Видимо, не ожидал, что сюда, в его святую святых, может нагрянуть кто-то посторонний и начать копаться. И если быть честным — правильно ожидал, без ша в этот кабинет Сантинали просто так попасть не удалось бы ещё долго, даже если бы от Каранниэля она избавилась каким-нибудь другим, менее экзотическим способом: такие защитные барьеры и заклинания она встречала только в королевском казначействе. Похоже, Каранниэль был заядлым параноиком. Что ж, несмотря ни на что, все его предосторожности и ухищрения от смерти не спасли. Сантинали захлопнула заполненную на треть учётную книгу: нужно поговорить с экономом. Понятное дело, что он был заодно с прежним воеводой, но разбираться во всех этих записях у неё просто не было времени, тем более что большая их часть была зашифрована. Возможно это и не шифр вовсе, а записи просто велись на другом языке, но понадобится какое-то время, чтобы разобраться как это читать. А пока что нужно было просто понять в каком состоянии казна, какие есть источники доходов, какие траты, и что делать дальше. А когда через неделю-две она более-менее обживётся и разберётся кто здесь друг, а кто враг, то можно будет заняться записями более тщательно.
Сарди Третьего, слегка одутловатого и обильно потеющего мужчину средних лет, привели быстро — он оказался среди тех, кто всё время живёт в замке, поэтому когда «власть сменилась», сбежать не успел: первым делом Сантинали приказала закрыть ворота и никого не выпускать. Но довольно быстро колдунья выяснила, что как ни крути, как ни угрожай и ни подлизывайся — из этого прохвоста ничего не вытянуть. Он словно знал наизусть все её манёвры и, как угорь, увиливал от необходимых ответов. Почему Каранниэль занимался разбоем? Куда уходили налоги? Откуда охранные заклинания? Чем они здесь вообще занимались? Даже грозно хмурящийся и держащий руку на мече Роэль не производил должного впечатления. Похоже, всё же придётся будить Шану и звать смотреть «как всё здесь теперь».
— Что ж, я так понимаю, со мной вы не хотите разговаривать, — королевна положила руки на стол и сплела пальцы. — Возможно, в таком случае вы предпочтёте поговорить с моим колдуном? Шана, зайди к нам. Я думаю, вы быстро найдёте общий язык, — последняя фраза звучала как неприкрытая угроза: все знали, что колдуны умеют разные «заклятия правды» и другие полезные штуки. Чего Сарди, как не-маг, не мог знать, так это того, что Сантинали сама была колдуньей и все известные ей заклинания уже попробовала, но защита на экономе стояла отменная, по качеству не хуже, чем на кабинете прежнего воеводы. Откуда в такой глуши мог взяться колдун, который мог её создать? Да и откуда у обычного эконома могли взяться деньги её купить? Сарди Третий едва заметно усмехнулся — он был уверен в том, что колдуну его не достать. Вполне возможно, что и на случай физических пыток у него кое-что припасено. Чего он не мог знать, так это того, что Сантинали рассчитывала на другое: против жути, которую умела вызывать Шана, колдунья не знала приёмов.
Долгую минуту ничего не происходило, и королевна даже успела почувствовать себя глупо — может, не стоило понимать ша настолько буквально? Может, она имела ввиду что-то другое, например, что если прислать слугу, то она не станет его игнорировать, а выслушает и придёт. Но тут в комнате заметно потемнело, по углам сгустились подозрительные тени и Сантинали ясно различила потусторонние шепотки, прямо как ночью в подземельях. Она не могла видеть или чувствовать появления Шаны, но судя по смертельно побледневшему Сарди и его расширившимся от ужаса глазам, за её правым плечом появилась красноглазая закутавшаяся в чёрный плащ фигура.
— Ш-ша-а-а… — с трудом шевеля трясущимися губами выдавил эконом. В комнате явственно запахло фекалиями.
— Возможно, мне стоило просто войти через дверь, — задумчиво произнесла Шана. — Да и стул теперь придётся выбросить.
— Это ваш последний шанс, — напомнила о своём существовании королевна. — На человеческое отношение.
— Я расскажу всё, что знаю, — Сарди перевёл взгляд на Сантинали. Судя по выражению лица сейчас он бы с радостью упал перед ней на колени, но от страха его, похоже, парализовало. — Это высокоточные амулеты, контрабанда. Здесь находятся схрон и транспортная база. О перевале давно все забыли, самое оно для нелегальных перевозок. Мы занимаемся как пересылкой уже готового продукта, так и материалов. Поставщики и заказчики по всему северо-востоку, у меня есть контакты ключевых людей. Производители на западе, здесь я не знаю деталей, только коды и курьеров: вы же понимаете, колдуны такого уровня не хотят лишнего внимания. Следующая партия должна быть в конце этой недели, Каранниэль всегда встречает их лично.
— Он говорит правду, — подтвердила Шана. — И ещё я знаю несколько схронов, о которых он упоминал. Они находятся как раз в моих ущельях.
— Вы напишете всё, что знаете, — произнесла колдунья, и эконом часто закивал. — Все детали: имена, расписание, даты… Шана проследит за этим. Лично.
Казалось, побледнеть сильнее невозможно, но Сарди это сделал. Сантинали на мгновение даже стало немного жаль эконома, но стоило вспомнить его недавнюю самодовольную улыбку, и угрызения совести как рукой сняло. И стоило покончить с этим побыстрее, ей казалось, что ещё несколько минут, и её вырвет. Возможно, если бы колдунья была крестьянской дочкой или больше времени проводила в лазаретах, то не так остро реагировала бы на запахи, но каждая секунда, проведённая в одном помещении с обделавшимся экономом, доставляла ей почти физическую боль. Сейчас ей казалось, что даже этой ночью она не так страдала, как сейчас. В подземельях хотя бы не воняло.
Стоило уточнить что ещё знала ша. Может, она сможет позже поведать ещё что-нибудь интересное. Понятно, что с учётом скорости происходящего она не могла рассказать о схронах: в свете всего происходящего они и королевне казались чем-то второстепенным. Сантинали достала бумагу и письменные принадлежности, пододвинула полумёртвому Сарди:
— Пишите. Докажите свою полезность, и я вас пощажу.
Наконец, эконом закончил — к удивлению Сантинали всё, что он знал, уместилось на одной странице мелким почерком.
— Последний вопрос: вы можете прочитать это? — колдунья протянула Сарди одну из учётных книг, открытых на зашифрованной записи.
— Могу, О’Рилиэль. Вам записать перевод прямо сейчас?
— Нет. Приведите себя в порядок. Я хочу, чтобы вы меня научили шифру.
— Всенепременнейше, О’Рилиэль.
— Дайте ему помыться и отдохнуть. И обед. Господин эконом хорошо поработал, — кивнула она стражникам и вновь посмотрела на Сарди. — Ждите у себя. Попытаетесь сбежать — Шана вас из-под земли достанет. Мы поняли друг друга?
— Полностью, господин воевода.
— Как вы его уделали, — уважительно кивнул Шане капитан, когда за экономом и сопровождающими его воинами закрылась дверь, а Сантинали поспешила открыть окно: ей срочно требовался глоток свежего воздуха. — Даже не думал, что можно навести столько страху просто появившись. Как у вас это получилось?
— Я как раз хотела спросить то же самое. Откуда он знает, что ты — ша? И вчера ночью местные гвардейцы тебя опознали. Как так?
— После оползней путы ослабли, — напомнило существо. — Последние несколько столетий у меня была возможность немного поохотиться в ущельях Белой скалы.
— То есть, ты хочешь сказать, что местные тебя видели?
— Вроде того.
— Но почему они не называют тебя как-нибудь ещё? Почему именно «ша»?
— Совсем вылетело из головы: дети могут меня слышать.
— Дети???
— Не достигшие детородного возраста. Совсем маленькие — почти все, чем старше — тем хуже и меньше. Представь моё удивление встретить тебя, такую взрослую, и слышащую меня.
— Ты на что намекаешь? — почти зашипела Сантинали. Теперь понятно, почему «минья». Размазать бы эту кляксу опять по стене, вместе с её острым языком.
— Ни на что. Просто говорю, что дети могут меня слышать, а взрослые не могут. Но чем сильнее в них кровь ша, тем дольше они могут меня слышать. Например, ты даже в своём возрасте… сколько тебе лет, кстати?
— Не твоё дело!
Шана замолчала, Роэль кашлянул, и колдунья на мгновение забывшая о присутствии капитана, залилась краской: как их диалог выглядел со стороны? Особенно с учётом того, что командир мог слышать только её реплики.
— Что? — она резко повернулась в сторону капитана.
— Я просто хотел уточнить на как долго Шанаран поступил к вам на службу, и можем ли мы использовать его отличительные способности в допросе других пленных, если возникнет такая нужда.
Сантинали вопросительно посмотрела на ша.
— Обожаю благодарных зрителей. Их страх так приятно щекочет нервы.
Что ж, видимо, это можно расценивать, как согласие.
— У нас бессрочный уговор, и да, можете обращаться. Он с радостью поможет.
Капитан кивнул и не прощаясь вышел: пока Сантинали не хотела поговорить с кем-нибудь ещё, он здесь был не нужен. С обычной охраной могли справиться и его подчинённые, сейчас несущие службу за дверьми кабинета. Да и королевна, кажется, хотела обсудить что-то наедине с колдуном. Странно, что эконом так его испугался: да, появился Шанаран зрелищно, особенно звуковое сопровождение было жутковатым, но чтобы обделаться… Видимо, Сарди не имел дела со столичными артистами и фокусниками, вот там бывали такие представления, что потом несколько ночей трясёшься от страха. А это… Дешёвая провинциальная показуха. Хотя дерётся он хорошо, судя по прошедшей ночи. Что ж, у каждого свои странности.
— Чего ещё я не знаю? — чуть не набросилась на Шану Сантинали, едва за капитаном закрылась дверь.
— О, я не сомневаюсь, много чего, — Шана кивнула. — Какие аспекты тебя интересуют? Рассказать детали про схроны? Или ты хочешь заняться самообразованием? Может, знаковое колдовство? Если тебе сейчас придётся работать с амулетами, думаю, тебе понадобится глубокое знание предмета. Кстати, что такое «высокоточные» амулеты? Чем они отличается от обычных?
— Давай об этом попозже! Лучше скажи, что о тебе ещё такого я не знаю?
— Ну, здесь проще перечислить, что ты знаешь, а не наоборот, — в примирительном жесте подняла руки Шана. — Спрашивай, минья, и я постараюсь ответить.
Колдунья помолчала успокаиваясь. Что ж, ша пытается сотрудничать. Наверное, понимает, что королевна находится в сложной ситуации и пытается помочь в меру своего понимания. А может, ей ещё тяжелее, чем Сантинали, и она пытается приспособиться хоть как-то. А может, она всё же умеет читать мысли! Закутанная в плащ фигура стояла не двигаясь и ждала вопросов.
— За всё время, что мы с тобой знакомы, я ни разу не слышала, чтобы ты сказала о себе в хоть каком-нибудь роде. Ты это специально делаешь?
— Нет. Твой разум сам подбирает понятные тебе слова, я передаю лишь образы.
— Но откуда тогда взялась «минья»?
— Возможно, в твоём языке или твоей шкале знаний нет аналога, поэтому к тебе просочилось «настоящее» слово из моего языка. Если все твои текущие вопросы такого же направления, можно я пойду ещё посплю, а поговорим вечером?
— Да. Сегодня серьёзных допросов я больше не планирую. Но если что, позову, не переживай.
— Договорились. И не забудь позвать на ужин. Хочу попробовать современную еду.
И ша вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Так буднично и обычно, словно не напугала только что человека до невменяемого состояния.
Днём Белая скала выглядела совсем иначе, чем вечером или ночью. Когда ярко светит солнце и за тобой не гонятся враги всё воспринимается по-другому. После нескольких часов продолжительных хождений туда-сюда, многочисленных разговоров, знакомств и обменов любезностями, колдунья остановилась на стене немного передохнуть. Они с Роэлем заканчивали осмотр огневых позиций, вооружения и целости сооружения. Уж с чем у Каранниэля было хорошо, так это с боевой подготовкой: крепость была готова к многомесячной осаде хоть сейчас. Интересно, к чему такому он готовился? Может, всему виной его удивительная паранойя? Или это был просто побочный эффект от его стремления контролировать контрабандные пути? Конечно, такое хорошее состояние крепости было похвальным, но в этом и заключалась основная забота Каранниэля — содержать Белую Твердыню в порядке и готовности к войне.
До находящихся в долине поселений руки так и не дошли: Сантинали успела только встретиться со старостой ближайшей деревни, решив остальные визиты отложить на следующий день — слишком много дел нужно было успеть сделать, а солнце не собиралось ждать стремительно несясь по небосклону.
В лежащих далеко внизу домиках готовили еду — над долиной тут и там вились тонкие струйки дыма. В целом, очень милое место. Тихое, спокойное, вдали от больших торговых путей, не испорченное спешкой больших городов. Если не считать неожиданной новости о контрабандистах и амулетах невероятно скучное. Королевна поёжилась, будто холодный ветер пробрал до костей. От таких невесёлых мыслей становилось зябко.
— Прекрасный вид, —рядом с ней и Роэлем остановилась Шана, рассматривая открывающийся пейзаж. Сантинали злобно отметила про себя, что в этот раз капитан вздрогнул: тварь умела подбираться незаметно, а с учётом того, что он не слышал реплики ша, то её появление было и вовсе внезапным. — Вы уже закончили с делами? Я хочу есть.
— Да, мы собирались немного перекусить перед следующим рывком. Пойдём, — Сантинали направилась к лестнице. — Кстати, что ты ешь?
— Всё.
С другой стороны действительно, разве будет существо, провёвшее столько времени в заключении, придирчиво к еде? Вряд ли.
— Шанаран, каким удивительным ветром удачи вас занесло в это богами забытое место? — поинтересовался Роэль, пока они шли в трапезную. Он, скорее всего, просто пытался поддержать светский разговор, да и любопытство брало своё. — Не может быть, чтобы вы просто проезжали мимо. Может, вы шли по следу контрабандистов?
— Скажи ему, что я дух горы, — буркнула Шана. — Иначе не отвяжется ведь.
— Он всё это время был здесь, — Сантинали лихорадочно пыталась подобрать слова. Она готовилась к этому разговору с самого утра, но так и не придумала толком, что говорить. Когда-то её учили, что если хочешь, чтобы ложь как можно дольше прожила, ври максимально близко к правде. Что ж, пришло время последовать совету наставников: — В темнице. Когда началась заварушка, я случайно наткнулась на него в подземелье.
— И вы не побоялись освободить его?! — словно забывшись, воскликнул Роэль. Будто бы Шана не шла рядом и не слышала каждое слово.
— У меня не было особого выбора — люди Каранниэля шли за мной по пятам. Но сейчас я ни капли не жалею, встреча с Шаной оказалась большой удачей.
Может, в конце колдунья немного кривила душой, но Роэлю знать об этом нечего: он должен быть уверен в правильности поступков королевны, иначе её авторитет пошатнётся, а это последнее, что нужно было новоявленному воеводе. Да и последнее замечание было лёгким укором Роэлю, что не досмотрел, не предотвратил. Капитан укор уловил и замолчал.
— Думаешь, он не разберётся что к чему? — спросила Шана, но Сантинали промолчала. Всё равно, сейчас кроме неё ша никто не слышал.
Ужин проходил немного странно. Сантинали потребовала, чтобы все значимые люди Каранниэля присутствовали, и теперь все местные мелко тряслись наблюдая как сидящая по левую руку от королевны тень неторопливо ест человеческую еду. Запечённый телёнок, перловая каша, какая-то зелень, буханка хлеба и кувшин подогретого вина. Сначала ша наблюдала, что делают Роэль и Сантинали, потому взялась за вилку и нож сама. К радости колдуньи, освоить новые навыки твари не составило труда, и теперь только они втроём наслаждались ужином: у остальных кусок в горло не лез, а руки так тряслись, что только ножи стучали о тарелки не в силах разрезать ни кусочка. К счастью, конфуза, как с Сарди раньше, ни с кем не приключилось, так что вечер можно было считать удавшимся.
Капитан недоумевал, почему все местные так боятся колдуна. С одной стороны это радовало, с другой стороны очень настораживало. Особенно с учётом слов госпожи о том, что она освободила его из темницы, в голову закрадывались неприятные мысли. Может, это один из колдунов, который участвовал в контрабанде, но что-то не поделил с Каранниэлем? Он очень сильный и умеет убивать — щенка никто бояться не стал бы, особенно настолько, да и трупы, которые Роэль видел вчера ночью в коридоре, когда Шанаран их выручил, говорили что таинственный колдун знает за какую сторону держать боевой жезл. Но всё же что стало причиной того, что его посадили под замок? И, самое интересное, хотя и бесполезное: как? И чего опасается сам Шанаран, если даже сейчас за столом сидит не открывая лица и не снимая перчаток? Конечно, у многих колдунов есть свои странности, и чем могущественнее колдун, тем больше странностей он может себе позволить, но чтобы не соблюдать элементарные правила этикета? Интересно, как далеко королевна позволит ему зайти?
Наконец, странное представление закончилось и Сантинали позволила всем вернуться в свои комнаты.
— Я иду в кабинет, нужно начать разбирать то, что оставил после себя Каранниэль, — колдунья вздохнула и посмотрела на ша. — Хочешь со мной?
— Если возьмёшь с собой ещё тех булочек, то не откажусь, — глаза мигнули под капюшоном. — Заодно покажу тебе тайный ход, там нашёлся в одной из стен, пока мы с Сарди вспоминали всех подельников. Думаю, тебе будет интересно, тем более, что прошлый воевода о нём не знал, если судить по количеству пыли в коридоре.
— Да ты времени зря не терял, как я погляжу. Пойдём. Роэль, можешь мою охрану использовать для других дел, пока со мной Шанаран. Только ребят возле спальни оставь.
— Да, моя госпожа, — хотя Роэлю было непонятно, почему королевна так доверяет этому колдуну. Он мог поспорить на что угодно, что она тоже ещё ни разу не видела его лица. Какой между ними уговор? Хотя, если быть до конца откровенным, даже пошли он с ними хоть десяток гвардейцев — вряд ли они смогли бы защитить королевну от такого сильного боевого мага. Разве что внезапно напали бы первыми. Нужно будет выяснить у Ларта, бывшего начальника гвардии Каранниэля, как они взяли его и как умудрялись удерживать.
Сантинали разбирала документы. Переписку и последние записи. Она решила начать с того, что лежало на столе или в его верхних ящиках: именно с этими бумагами Каранниэль работал перед смертью, значит, с ними стоило разобраться в первую очередь. Нужно отдать должное мёртвому воеводе, ума он был недюжинного: у королевны уже в голове скрипело от попыток составить полную картину происходящего из обрывочных сведений, что у неё были. По словам Сарди послезавтра в замок должен был прибыть очердной груз: готовые амулеты везут для Золотого Венка. Курьеры прибудут со стороны Ясеневой Рощи, оставят всё в местном схроне и получат от воеводы деньги. Нужно подготовиться. И пусть Сантинали теперь знала все пароли, нервничала она невероятно. Зато теперь понимала, почему в тот злополучный вечер Каранниэль вышел встречать их лично: решил, что они — приехавшие раньше времени курьеры. Человек удивительного самообладания.
Что ещё её волновало: Каранниэль не был центром этой паутины. Где-то на просторах Ясеневой Рощи — и не только — днём и ночью трудился преступный разум, пока она перекладывала здесь бумажки.
Шана прогуливалась вдоль книжных шкафов, изучала корешки книг и время от времени колдунья обнаруживала среди своих мыслей мурлыкающие обрывки мелодий. Будто ша начинала петь, но дальше первого куплета никак не могла вспомнить. А может, это был какой-то припев? Или она так колдует? Что-нибудь несмертельное, например, прощупывает стены.
— Перестань петь, — наконец, не выдержала королевна. — Я не могу сосредоточиться.
— Ладно, — ша вновь устроилась в кресле и занялась булочками: на тарелке оставалось ещё несколько штук. Как в неё столько помещается? И, главное, куда, если она — потусторонняя сущность?
Колдун оказался очень полезен: после совместного с ним ужина никто из людей Каранниэля не посмел сделать хоть что-нибудь опасное; все сидели смирно по своим покоям и неукоснительно выполняли любые указания. Даже Лигрия, помощница Сарги, занимающаяся счетоводством шахт, вдруг стала сговорчивая и покладистая, хотя Роэль уже начал подумывать, не позвать ли Шанарана на помощь. Они охотно рассказывали всё, что знали и не пытались сбежать. Просто волшебство какое-то. Восхищение капитана длилось ровно до момента, пока он не пришёл к Ларту, своему предшественнику.
— Колдун? В подземельях? — он недоумённо посмотрел на нового командира гвардейцев. — Нет, не было у нас такого.
— Шанаран, который вчера был на ужине вместе с нами.
— Шанаран… Ша, что ли? — Ларт содрогнулся. — Это не колдун. Это вообще не человек. Даже не хочу знать, как госпожа нашла на него управу, и нашла ли вообще. Не хотелось бы оказаться где-нибудь рядом, когда эта тварь перестанет подчиняться.
— Что ты имеешь ввиду?
— У подножья Белой скалы есть пара ущелий, куда местные не ходят даже под страхом смерти. Мы именно там и устроили свой основной схрон и парочку помельче, потому что безопаснее и безлюднее места просто не найти. По крайней мере мы так думали. Как оказалось, это место безлюдно не просто так. Ребята, кто оставался сторожить товар, буквально сходили с ума. А потом после нескольких смертей шеф запретил оставаться там на ночь. Мы просто запирали склады и уходили все оттуда — всё равно никто не сунется. А всё потому, что там хозяйничала эта тварь. Сам я его раньше видел только однажды, да и то мельком — в сумерках много не разглядишь. Но раньше, насколько я помню, ша никогда не показывалась днём. Да и так разгуливать по замку — такого точно никогда не было. Что-то госпожа сломала.
— Ты хочешь сказать, что госпожа заключила уговор с иной тварью? — Роэль серьёзно размышлял не зарубить ли Ларта на месте, но что-то в его словах было. Капитан сразу почувствовал, что с этим колдуном что-то не так. И если Ларт прав…
— Я ничего не хочу сказать. Ты спросил — я ответил, — бывший начальник стражи отлично понимал, что обвинение в сговоре с иной тварью может аукнуться ему очень серьёзно. Да ещё и обвинение высокородной. Уж лучше пусть его повесят за предательство и контрабанду, чем это.
В посёлок Сантинали взяла с собой только Шанарана и двух гвардейцев: Роэль вынужден был остаться в замке готовиться к встрече с завтрашними контрабандистами, да и оставить твердыню без присмотра она не осмелилась.
— Лошади тебя не боятся? — удивилась колдунья, когда Шана ловко вскочила на осёдланную лошадь.
— А чего им меня бояться? — ша тронула животное пятками и направилась к воротам. Ездила она на удивление отменно. Может, это был не первый её раз? Но откуда у твари может быть такое умение? Тогда, может, она и со столовыми приборами раньше умела обращаться, просто проверяла, как это принято делать сейчас? Что же это за тварь такая, что будет пообразованнее иного горожанина?
На главной площади нового воеводу встречала целая толпа, но когда они увидели закутанную в чёрное фигуру колдуна, ряды дрогнули, а самые слабонервные даже бросились бежать. Сантинали сделала вид, что не заметила их испуга, спешилась и направилась к старосте, с которым вчера успела познакомиться, — он вместе с несколькими другими старостами ждал её во главе толпы. Сопровождающие королевну воины и колдун последовали её примеру. Шана благоразумно держалась чуть позади: с каждым её шагом в сторону людей толпа напрягалась всё ощутимее и едва заметно пятилась.
— Приветствую, я — Сантинали Рилиэль, ваш новый воевода.
— Приветствуем, О’Рилиэль. Пойдёмте в дом, — Крат, тот самый староста, взял дело в свои руки. Они неторопливо направились к дому совещаний, стоявшему здесь же, на главной площади. Люди глазели на тварь и опасливо перешёптывались.
— Пожалуй, я подожду тебя снаружи, — вдруг предложила Шана. — Уж слишком сильно они меня боятся. Опасности я не чувствую, твои ребята справятся с любыми проблемами, которые могут возникнуть. Если что-то уж совсем ужасное случится — просто позови, я буду рядом.
Сантинали кивнула, соглашаясь. Не стоило сейчас привлекать внимание посторонних к её способу общения с ша. Потеряв ша из виду многие расслабились и оживились. Приветственное выступление Сантинали прошло успешно. Всеобщие заверения в вечной любви, служении и защите — тоже прекрасно. Наконец, когда королевна познакомилась со всеми старостами и поговорила со всеми желающими, они заторопились обратно в замок: работы ещё был непочатый край. Размышляя о том, что по крайней мере теперь она знает какие настроения у местных и в каком сейчас приблизительно состоянии хозяйство, колдунья вышла на улицу. Возле коновязи сидела ша и жонглировала камешками. Вокруг неё собрались шесть или семь детишек и весело что-то обсуждали. Им нравились трюки, которые проделывала тварь, и каждый новый фокус встречался одобрительными возгласами. К удивлению королевны, никто из местных не бросился спасать детей.
— Ша никогда не трогает детей, — заметив ошарашенный взгляд Сантинали пояснил Крат. Было видно, что он немного удивлён тем, что королевна не знает такой простой истины — ведь ша ей служит! — Помню, когда я был мальчишкой, он увёл меня от лавины. Так бы не стоял я сейчас рядом с вами.
— Ты хочешь сказать, ша — добрый? Тогда чего вы его все так боитесь?
Староста засмеялся, как над хорошей шуткой:
— Он только к детям добрый. Когда перестаёшь слышать его голос, больше в его владения ни ногой. Иначе при следующей встрече съест и не подавится. Но увидеть Кляксу днём, да ещё в деревне — такого никогда не ожидал. Я думал, что никогда больше его не встречу — это позволительно только детям. Ведь он вас слушается, госпожа?
— Да, теперь он мой колдун.
— Ваш колдун???
— У каждого воеводы должен быть свой колдун. Мы с Кляксой договорились, что он —будет моим. Поэтому можете больше не переживать, он вас не тронет.
— Это удивительно. Укротить духа горы, поставить его себе на службу, как обычного человека — вы невероятны, моя госпожа. Быть под вашей рукой большая честь для всех нас. Мы вас не подведём, — последние слова были сказаны с такой искренней верой, что сердце Сантинали дрогнуло. Эти простые люди действительно верят, что тварь — дух горы. И раз колдунья «укротила» его, возможно, она — посланник богов? Новый пророк? Ведь у кого ещё хватит способностей на такое?
— Каждый час с тобой удивляет меня всё больше.
Показательный ужин уже свершился, и теперь Сантинали предпочитала трапезничать в одиночестве в кабинете, не отрываясь от дел. Слишком много всего нужно было сделать и успеть. Ожидание встречи с контрабандистами оказалось даже хуже, чем колдунья могла себе представить. Что, если что-то пойдёт не так? Что, если кто-то предупредит их по дороге, что Каранниэль уже не ждёт, а наоборот, в Белой твердыне их поджидает ловушка?
— Я стараюсь, — Шана любила находиться рядом с колдуньей; обычно она сидела где-нибудь в кресле или иногда бродила вокруг, рассматривая убранство стен. Часто было легко забыть о её присутствии: беззвучие, помноженное на неподвижность заставляли принимать её за обычную тень или плед, небрежно брошенный в кресле. Это был сарказм? Сантинали затруднялась ответить.
— Как думаешь, получится поймать курьеров?
— Почему тебя это волнует?
— Ну… — королевна смешалась. — Они будут дополнением к отчёту. Может, отец тогда простит меня.
— Простит? За что и почему?
— Ну… Дома случился казус. Во время одного из званных вечеров я не смогла сдержаться и нагрубила высокопоставленному гостю. Возможному союзнику отца. Был скандал, союзный уговор сорвался…
— Может, и к лучшему? Если сделке помешал твой острый язык — каким бы отвратительным союзником он мог бы быть, этот гость?
— Ты думаешь?
— Обычно так себя ведут те, кто хочет находиться в позиции силы. Твой отец согласился бы подчиниться кому-нибудь?
— Да ни за что!
— Ну вот, видишь. Сделка бы сорвалась так или иначе, ты просто была одним из возможных поводов.
— Если бы мне было от этого легче…
— А почему отец теперь по твоему мнению должен тебя простить?
— Я раскрыла преступный заговор. Сейчас пытаюсь накрыть хотя бы часть преступной сети. Знать бы ещё только кто этим заправляет…
— Ты можешь сделать это из Белой твердыни?
— Нет. Скорее всего нужно ехать в столицу. Каранниэль был лишь частью головоломки, и я надеюсь, что информация Сагри Третьего приведёт меня к следующему нужному человеку.
— Тогда какая разница поймаешь ты курьеров живыми или мёртвыми? Вряд ли они смогут дать тебе достаточно информации, если они просто курьеры.
Сантинали поймала себя на мысли, что тварь, как обычно, права. Но когда она была права в прошлый раз? У ша создался неправильный образ. Тварь не должна разбираться в таких делах. Не стоит слушать её. Но слова Шаны почему-то подействовали успокаивающе. Действительно, в любом случае, получится взять курьеров живыми или нет, Сантинали — молодец. Главное — не дать им уйти, чтобы не предупредили остальных. Или даже, может, отпустить их, будто бы Белая твердыня работает как раньше, просто Каранниэль заболел и не смог принять их лично? Хотя нет, отсутствие такого лица, как бывший воевода, не удастся скрыть. Нужно действовать быстро, пока всем не стало понятно, что Наран-Шасский проход теперь закрыт для контрабанды. Или пока не стало понятно, как много стало известно людям О’Рилиэля после захвата замка.
— Тебе стоит поспать. Завтра тяжёлый день.
И опять тварь права. Колдунья уже несколько минут не могла сосредоточиться на том, что пыталась читать. Какой-то список ингридиентов, которые необходимо принять. Завтра они разберутся с курьерами, и Сантинали напишет отцу письмо с подробностями.
— Ты права. Пойдём.
Только колдунья встала из-за стола, как раздался стук в дверь:
— Госпожа! Они приехали! — в кабинет заглянула перепуганная Лада. Ну да, сейчас каждый воин на счету, не будет Роэль посылать никого из них за Сантинали. — Роэль и Ларт идут их встречать, капитан велел вас позвать!
— Иду, — на самом деле колдунья уже бежала. Шана тенью следовала за ней:
— Минья, сосредоточься. Ты должна себя вести так, словно Каранниэль заболел, и ты его заменяешь. В первый раз.
— Да знаю я!
— Нет, ты не поняла. Представь это. Почувствуй. Воевода заболел, а ты его помощница. Младше, чем Лигрия. И именно тебе нужно встретить курьеров. Опасных и недоверчивых. Воевода с тебя три шкуры спустит, если что-то пойдёт не так. Иначе они развернутся у ворот и уедут, а вам не видать денег от сделки, как своих ушей.
Проклятая тварь! Опять права. Сантинали попробовала представить себе такой образ мыслей. К её удивлению это оказалось не так уж и сложно. Главное, не отвлекаться, на себя «настоящую», не думать о стрелках Роэля, о том, что курьеры могут уехать. Точнее, думать о том, что они могут уехать, но по совсем другой причине!
Во дворе уже всё было готово — все стояли на своих местах и только ждали приказа. Роэль и Ларт, долженствовавший показать, что всё в порядке, ждали у ворот. Бывший начальник гвардии согласился на полное сотрудничество в надежде на ослабление наказания. В целом он был неплохим человеком, по крайней мере так казалось Сантинали. Только вот попал не в то время и не туда. Как назло начал накрапывать мелкий, но от этого не менее противный дождь.
— Помни. Все отравились. Грибной сезон. Ты и Ларт просто не едите грибы, поэтому именно вы их и встречаете, — ша тенью распласталась на кладке стены рядом с Сантинали. Протяни руку — и дотронешься, но если не знать куда смотреть — в жизни не заметишь.
Колдунья остановилась у гостеприимно распахнутых ворот. По ту сторону опущенного моста ждали несколько всадников.
— Приветствую поздних путников в Белой твердыне, — как в своё время приветствовал её Каранниэль, произнесла Сантинали.
— Приветствуем хозяев крова, — отозвался глава отряда. Код. Они действительно были курьерами, эти поздние путники. Но почему они приехали на день раньше?
— Пожалуйста, проходите, для вас уже готовят комнаты. Стол будет накрыт через несколько минут, — как положенно, ответила Сантинали. Код на код. Приветственной и этой фразами она как бы говорит, что своя и сообщает, что в замке безопасно.
— Где Каранниэль? — резко спросил главарь. Слишком резко.
— Он не может встать с постели, как и Сагри. И Зижей тоже.
— Да что ты говоришь?
— Повар случайно добавил в жаркое немного поганок вместе с опятами.
— И что же с поваром сталось после такого? — то ли глава маленького отряда совсем потерял голову, то ли он был не просто курьером.
— Он умер. Вы будете заезжать или нет? Дождь идёт.
— Ты всё делаешь не так, — зашипела тень, но было уже поздно. Королевна слишком разозлилась.
— Ты ещё будешь мне рассказывать что делать? — главарь дёрнул вожжи и конь слегка попятился назад. Как будто бы проверяет. Или действительно собирается развернуть лошадь. А ну его к тварям.
— Ларт, закрывай ворота, — раздражённо заявила колдунья в ответ. — Эти господа, похоже, хотят остановиться в деревне.
— Но, госпожа…
— Мы ждём гостей только завтра. Если хотите говорить лично с Каранниэлем, придётся подождать, пока лекарь поставит его на ноги. Всего доброго господа.
Бывший начальник стражи дал знак и люди на воротах взялись за створки.
— Постой, — в примирительном жесте ещё мгновение назад бывший дерзким глава отряда поднял руку. — Мы принимаем ваше приглашение и с радостью разделим ваши кров и пищу.
Сантинали недовольно кивнула, мол, сразу бы так, а у самой отлегло от сердца. Теперь, когда курьеры были во дворе, их можно будет схватить без проблем, и уйти им уже не удастся. Закрываясь глухо стукнул засов на воротах.
— Идёмте, — поворачиваясь к курьерам спиной и уверенная, что они напрявятся следом, предложила колдунья. Но гости медлили. Главарь внимательно смотрел по сторонам выискивая что-то.
— Постой. Ты не сказала, как тебя зовут.
Вопрос был настолько неожиданный, что колдунья не нашлась что ответить, кроме правды:
— Сантинали.
И в это же мгновение спрашивавший поднял руку и выстрелил. С такого малого расстояния не промажешь, и на помощь никто не успеет прийти. Короткий дротик свистнул вспарывая воздух. Ни заклинание бросить, ни щит поставить. Королевна понимала, что даже удивиться не успеет, когда острие пробьёт шею, но прямо перед её лицом взметнулся чёрный плащ. Что-то громыхнуло: тварь произнесла слово, и приехавшие замерли не в силах пошевелиться. Всё происходило так медленно, что Сантинали показалось на мгновение, что время остановилось: она видела замершие капли воды в воздухе, удивлённо смотрящих со стен на курьеров лучников, что-то кричащего Роэля, замершего в середине движения. Шана метнулась вперёд и схватила главаря за лицо. И мир вернулся в себя. Гвардейцы бежали к ним с мечами, курьеры тоже обнажили оружие. Тварь зашипела и пойманный ею человек взвыл и начал извиваться, как уж на сковороде. От его головы пошёл чёрный дым и завоняло мертвечиной. Опять это невероятное ощущение жути… Лошади истошно ржали, вставали на дыбы, били копытами по всем, кто случайно попадался им на пути. Люди бросились врассыпную. Жертва твари с подвываниями медленно оседала на землю. Наконец, ша отпустила его, и курьер бесформенным кулем повалился на бок.
— Ничего интересного, — разочарованно произнесла она, подошла к Сантинали и прикоснулась кончиками пальцев к её виску. Колдунья вздрогнула (той же рукой тварь пытала человека или не той?), но не смогла сдвинуться с места, словно корни пустила в брусчатку двора. Перед её внутренним взором вереницей понеслись какие-то лицо, имена, голоса, места… В голове мгновенно образовалась каша.
— Это его воспоминания, относящиеся к делу. Остальное, думаю, тебя не заинтересует, — и тварь больше ни на секунду не задерживаясь, скрылась в замке.
@темы: словоплёт
понедельник, 20 октября 2014
Гин
Оставляйте комментарии, мне это очень нужно. Написаны уже первые три главы. Постараюсь в ближайшее время выложить остальные.
Люблю я королевен, что ни говори. Первая глава моей новой книжки
Глава 1
Сантинали с тоской смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Последние несколько дней они ехали куда-то всё глубже в горы. Всё больше ущелий и грохочущих горных потоков попадалось им на пути, всё реже встречались города и патрули на дорогах. Они давно свернули с наезженных торговых трактов, и теперь впереди их ждали только деревни, отары, и сотни километров обрывов и бесконечных лесов.
Отец не мог так поступить с ней. Но вот она, трясётся в экипже навстречу своему приговору. Почему-то ей казалось, что пока они не въехали в воеводство Белой Скалы, ещё можно будет вернуться домой, но теперь, когда в обед они пересекли границу, необратимость отцового решения окончательно дошла до её разума. Изгнать свою дочь из столицы и отправить в такую глушь, что даже никто из соседей не зарится на эти бесплодные скалы, населённые дикими горскими племенами, — разве мог так поступить, нет, не король, но любящий отец? Да, у Сантинали характер был не сахар, но она ведь и не собиралась претендовать на место правителя. Не для этого она потратила половину своей жизни на учёбу и практику. Не для этого она стала одной из двадцати самых могущественных колдунов народа Ясеневой Рощи, чтобы теперь до конца своей жизни гнить там, куда и сплетни не доходят. Большинство её друзей и коллег даже не знали о существовании этого воеводства. Да что там, кроме ближайших соседей никто о нём не знал. Неприступные дикие горы, для большей части которых нет имён даже у местных, не говоря уж о королевских картографах. Здесь водятся чудовища, воистину.
Три десятка верных воинов и две горничных — вот и все люди, на которых ей придётся рассчитывать теперь. В Белой Скале уже был свой воевода, которого Сантинали должна была сменить. Само воеводство тоже не было пустынным: здесь было несколько поселений, какие-то горняцкие деревушки, шахты… Текущий воевода, в конце концов, имел каких-то своих людей. Вроде бы даже какой-то замок имелся в наличии. Но как всем этим управлять? В каком всё состоянии? По словам казначея налоги отсюда не приходили уже несколько лет. То есть, нужно будет наводить порядок, разбираться со всем, зачищать местность от разбойников, в конце концов. Но как с эти всем справиться? Сантинали ведь никогда не готовилась к этому! Да, у неё были базовые познакния о том, как всё в хозяйстве устроено и работает, но она же колдунья, а не глава воеводства! Она никогда не собиралась быть управляющим! Максимум, на который она даже в мыслях не хотела бы соглашаться, — это кодун воеводства, но никак не сам воевода. Ведь глава воеводства и колдун воеводства — две разных должности с разными полномочиями и обязанностями. Тут Сантинали задумалась о недостающих людях в своей свите. У неё даже повара нет своего, не говоря уж о колдуне! Как отец мог поступить так с ней?
Наконец, после очередного поворота узкой одноколейной дороги, зажатой между исполинскими деревьями в несколько обхватов каждый, они выехали к широкой долине, освещённой яркими лучами садящегося солнца. Тень от западной горы бежала впереди, накрывая всё тёмным покрывалом: на восточных склонах ещё стоял день, а на западные уже опустился вечер и в редких домиках, разбросанных тут и там зажглись огни. В дальнем конце долины высилась Белая Скала — странное природное образование. Будто когда-то, тысячи лет назад, неведомый гигант гладко отрезал волшебным ножом половину горы, обнажая её нутро. На каменном обрыве ничего не росло, и даже козы не могли забраться выше, чем на пару метров. Только мелкие птицы вили свои гнёзда в щелях, невидимых из долины невооружённым глазом. На Белой Скале, словно являясь её продолжением, стоял замок. Местные звали его просто замком, в документах же он числился, как Белая Твердыня: неприступный оплот, контролирующий (а в случае войны и запирающий) Наран-Шасский горный проход. Этот перевал уже давно не имел стратегического значения: купцы и торговцы предпочитали пользоваться дорогами, лежащими южнее — там и горы были ниже, и выходы к морю ближе, а Империя Золотого Венка, лежащая дальше за Наран-Ша, уже несколько десятков лет как пала и погрязла во внутренних дрязгах, пытаясь унять и объединить десятки княжеств и бунтующих племён, как язвы покрывших её территорию после салунского нашествия. Им было не до Ясеневого королевства сейчас, и вряд ли что-либо изменится ещё при жизни внуков Сантинали, буде такие когда-нибудь появятся. Да и кто погонит войска через Белую Скалу, если есть более удобный и ухоженный Жемчужный тракт?
В замок они добрались уже ночью, когда небо густо усыпали звёзды, а Салес и Ренан поднялись над небосводом.
Воевода Каранниэль оказался лысеющим мужчиной в летах, с узкими плечами и болезненно выпирающим вперёд животом, жидкими длинными усами и узловатыми пальцами. Он лично вышел встречать припозднившихся путников. Его любопытство было понятно: сюда довольно редко заезжали посторонние люди, да ещё и с таким количеством воинов — чаще это были либо мелкие странствующие торговцы, либо труппы бездарных актёров, не могущих снискать успех в равнинных богатых городах с высокой конкуренцией.
И только после того, как их провели в трапезную и накормили ужином, как требовал этикет, Каранниэль поинтересовался целью их путешествия:
— Что же привело королевну О’Рилиэль в мою скромную обитель? Король О’Рилиэль, долгих лет здравствия, направил вас в Золотой Венок в подмогу императору Лотту?
— Нет, мы прибыли сменить ваш гарнизон. Отец посчитал, что давно не присылал сюда подкреплений, и настало вам время вернуться в мир и отдохнуть от диких красот Наран-Ша.
— О… — только и сказал Каранниэль. Ничто не выдало его истинных чувств, только еле заметно дрогнули пальцы, до этого сжимавщие кубок.
— С завтрашнего утра я вступаю в должность воеводы, и вы сможете спокойно передать мне дела и собраться — отец ждёт вас с отчётом лишь к осеннему равноденствию.
— Отчётом?
— Его немного беспокоит, что вы редко отвечаете на письма, и ни один из присланных в последние годы ревизоров не вернулся. Отец беспокоится, что в воеводстве развелось много разбойников, и путешествовать здесь стало попросту опасно. Поэтому вместе со мной он прислал усиленный отряд: не пятнадцать, но целых тридцать мечей.
— Это прекрасные новости, — улыбнулся уже почти бывший воевода. — Признаться честно, я здесь несколько… покрылся мхом. С завтрашнего дня, я думаю, мы сможем приступить к передаче дел. Позволите взглянуть на ваши грамоты?
— Да, конечно, — Сантинали кивнула Роэлю, капитану отряда, и тот достал из сумки, с которой не расставался даже в трапезной, несколько тубусов со свитками.
— Отлично, просто отлично, — наконец, произнёс Каранниэль, тщательно изучив документы и возвращая их обратно Роэлю. Правда, при этом он выглядел так, словно съел корзину дички. Казалось, он обнюхал каждую букву, а печати разве что не попробовал ногтем, проверяя подлинность. — И, раз вы не торопитесь завтра в дальнейший путь, думаю, удовлетворить своё любопытство и послушать последние новости столицы я ещё успею. Вы, наверное, устали с дороги? Ваши комнаты уже готовы.
Сантинали благодарно кивнула. Последние две недели вымотали настолько, что сил нормально думать почти не осталось. Ей показалось подозрительным, как Каранниэль кивнул одному из своих людей, но что может случиться? Не прикажет же он убить людей короля, тем более, что это его шанс вырваться отсюда. Вернуться к нормальной жизни, отдохнуть. Интересно, отец когда-нибудь решит сменить её? Как бы хотелось, чтобы он передумал и уже в следующем месяце прислал нового воеводу! Хотя конечно же такое невозможно: традиция рекомендовала сменять воевод пореже. Желательно не чаще, чем раз в шесть лет.
— Добрых снов, королевна, увидимся утром, — воевода поклонился ей вслед.
Сантинали в блаженстве растянулась на кровати. Текущие апартаменты ни в какое сравнение не шли с её столичным домом, но в тысячу раз были лучше тех жутких комнат, в которых пришлось ночевать по дороге сюда. Чистые сухие простыни, никакого блеянья под окнами, прогретый воздух под балдахином. Вот оно, счастье. Королевна заставила себя стянуть сапоги, но на большее не хватило сил: своей внешностью она займётся завтра. Горячая ванная — первым делом, потом остальные дела.
Королевна проснулась от странного шороха, будто кто-то споткнулся о её сапог. Как странно: Лада и Стилиэ обе устали не меньше её и сейчас спали у себя. Здесь никого не может быть. Она уже почти заснула вновь, как едва заметно шевельнулся балдахин. Парализующее заклятие слетело с пальцев раньше, чем голова успела подумать хоть что-нибудь. Сантинали скатилась с кровати под ноги незваному гостю и пнула его в коленную чашечку. Он с тихим стоном повалился на спину, но другая тень метнулась вперёд. Лезвие сверкнуло в свете лун, и только удача спасла колдунью — нападающий видел не больше её, и нож чиркнул по предплечью не причинив особого вреда.
— Тельве! — и второму незнакомцу повезло меньше, чем первому. Вспышка, и на ковёр осыпался лишь прах. Если вначале Сантинали сомневалась в происходящем, то теперь была уверена — её хотят убить. Возможно, не стоило его испепелять — огненные заклинания обходились слишком дорого, и кто знает, что сегодня может ещё случиться? Силы нужно было экономить, но всё происходило слишком быстро, чтобы колдунья успевала нормально обдумывать поступки: всё же она не обладала душой воина, да и боевые заклятия никогда не были её сильной стороной.
Но откуда здесь могли взяться убийцы? Не тащились же они следом из самой Ясеневой Рощи! Значит, это кто-то местный. Но кому выгодно убивать нового воеводу? Разве что Каранниэль не так рад её появлению, как показывал вечером во время ужина. Какая же она дура! Разомлела от радушного приёма и соблюдения простейшего этикета. Как последняя глупышка позволила развести отряд по разным комнатам. Даже не проверила, как далеко от неё поселили остальных. Где их теперь искать?! Но Роэль тоже хорош: мог бы хотя бы зайти узнать что и как, где её поселили. В отличие от неё капитан был опытным воином, почему же вместо него к ней явились двое убийц? Может, её люди все уже мертвы? Или может их всех опоили во время ужина? В вине колдунье почудился странный привкус, но тогда она решила, что напиток просто плох — откуда здесь взяться хорошему вину? Да и кто будет опаивать гостей? Ведь вначале Каранниэль не знал зачем Сантинали приехала в Белую Скалу. Или может он с самого начала не собирался отпускать их? Может, главный местный разбойник — это он? И налоги не приходили в столицу не потому, что на дорогах стало опасно, а просто потому, что их изначально никто не отправлял? Может, и с ревизорами расправлялся сам воевода? А на письма он отвечал только изредка для конспирации. Ох, если хотя бы половина этих мыслей правда… Как хорошо, что Каранниэль не знал, что Сантинали — колдунья. Следи он за жизнью столицы, ей бы уже не жить, а так устойчивость к алкоголю и другим зельям, возможно, только что спасла жизнь ей и всему её отряду. Или нет. Она ведь даже не знает, где остальные. Сантинали нашарила в темноте первого нападавшего и тряхнула его за грудки:
— Где мои люди? — но бесполезно, он тоже был мёртв. Угораздило же его именно сейчас так неудачно проломить себе череп об пол. Что теперь делать? Сантинали зло выругалась и принялась искать сапоги — по холодным каменным плитам много не побегаешь, будь ты хоть трижды колдуньей. Коридор оказался пуст, но куда идти? После минутного раздумья Сантинали двинулась в сторону трапезной. Кажется, именно на этой развилке они с Роэлем разошлись в разные стороны. Но не успела она повернуть в нужный коридор, как волосы опалил огненный шар. Щёлк! Щёлк! Только быстрая реакция спасла её от участи быть прошитой арбалетными болтами.
— Что стоишь, стреляй!
Сантинали пригибаясь бросилась прочь. Проклятье! Воеводов колдун с ними заодно! Да они тут все заодно! Ещё несколько поворотов, неожиданная лестница, и королевна совсем потерялась. Она совершенно не представляла где находится и как помочь своим людям. Приходилось бежать без разбора, прятаться в нишах, внимательно вслушиваться в топот чужих ног. Ещё нескольких воинов удалось убить, но остальные быстро сориентировались, и теперь в первых рядах шли владельцы хороших защитных амулетов. Кольцо преследователей сужалось, и вот отчаявшаяся колдунья оказалась зажата в одном из тупиков на нижних (а судя по давно пропавшим окнам — подземных) этажах. Конечно, это место нельзя было считать тупиком в полном смысле этого слова — в стене за её спиной была дверь, но судя по состоянию полотна и петель ею давно никто не пользовался, да и слой грязи на полу явно указывал, что в эту часть погребов давно никто не заходил. Конечно, если ей невероятно повезёт, то при помощи заклятий можно было бы нащупать какой-нибудь тайный ход — старые замки всегда славились такими секретами — но что дальше? Нужно как-то прорваться к своим, если ещё хоть есть к кому прорываться. Выбираться из замка? А дальше что? Одна в горах среди врагов она не продержится и нескольких дней, и на подкрепление надеяться нечего. Но, может, отец знал, что так будет, и за ними следом шёл хорошо вооружённый отряд королевских гвардейцев? Только в твоих мечтах, девочка. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока есть хоть немного сил, она будет сражаться. Дёшево она не дастся! Сантинали лихорадочно перебирала оставшиеся амулеты и вспоминала лучшие боевые заклятия, которые сможет использовать. Может, обвалить проход? Наверное, у неё хватит сил обрушить секцию или две, хотя вряд ли это зацепит замок — пусть они и находились сейчас где-то у фундамента, большая его часть была высечена прямо в горе. Нужно что-то большее, чем потуги одной жалкой колдуньи, чтобы поколебать такую твердыню.
Но только в дальнем конце коридора по стенам побежали блики факелов, и ясно стало различимо бряцанье оружия, Сантинали дрогнула. Она не может просто так умереть! Этого не может быть! Это происходит не с ней! Нужно выбрать другое место для сражения. Менее открытое, где у неё будет больше преимущества. Здесь к ней даже не приблизятся — просто расстреляют с безопасного расстояния, пока воеводов колдун будет держать щит. Сантинали бросилась к двери. Створка не хотела поддаваться, но ещё один крепкий толчок, и петли со скрипом провернулись. Даже узкой щели хватило, чтобы протиснуться внутрь. Ещё одно усилие, и дверь встала на место. Да, она встретит их здесь! Её достать из арбалета невозможно, но противник будет, как на ладони, тем более даже если им удастся распахнуть дверь настежь, её ширины будет достаточно чтобы пропустить одновременно не больше трёх человек. А в полной аммуниции — даже двух. Это вам не просторный коридор, где в ряд может выстроиться с десяток человек. Сантинали заняла боевую стойку. Заклинания покалывали кончики пальцев. Ну же, давайте! В дверь что-то ударило. Раз, другой. Раздался подозрительный скрип, и всё стихло. Стены и сама дверь были слишком толстыми, чтобы услышать шаги или голоса. Что они там делают? Они собираются её преследовать или нет? Ещё несколько минут Сантинали стояла в кромешной темноте ожидая нападения, но напряжение брало своё. Наконец, она зажгла крохотный светляк и осмотрелась: она стояла в широком коридоре, ничем не уступающем тому, из которого она перебралась сюда. Кажется, это и был один и тот же коридор, просто зачем-то перегороженный стеной. Колдунья направила светляк к стене. Да, кладка основных стен коридора и поперечной стены различалась: поперечная стена была явно моложе и сложена более неряшливо и из более дешёвого материала. Но зачем её здесь поставили? Колдунья подождала ещё, но теперь до неё не доносилось вообще никаких звуков. Она подкралась к двери и прислушалась. Тишина. То ли тоже затаились, то ли ушли. Не похоже, чтобы толпа, которой её до этого ловили могла вот так просто затаиться или уйти. Но что происходит? Может, здесь оставили всего пару воинов, а остальные отправились в обход, чтобы напасть с другой стороны? Сантинали резко развернулась и отправила светляк вглубь коридора так далеко, как только могла. Только пыль и обвалившаяся штукатурка. Ближайшее ответвление от основного коридора оказалось так далеко, что Сантинали была на пределе своих возможностей, чтобы удерживать светляка на таком расстоянии. С этой стороны стены было значительно холоднее и колдунья уже несколько раз пожалела, что не имела с собой плаща. Промокшая от пота одежда совсем не грела, и уже совсем скоро Сантинали совершенно немужественно стучала зубами. На улице стоял конец лета, а здесь был настоящий дубак, как в холодильнике.
Она всё вслушивалась и вслушивалась, но больше ничего не было слышно ни с этой, ни с той стороны двери. И вдруг, как молния, её прошибло: те звуки, что она слышала в самом начале, уже не стук запираемого засова это был?! Не думая больше ни о чём Сантинали дёрнула дверь, но та не поддалась. То ли заела слишком крепко, то ли с другой стороны действительно была заперта на засов. Сейчас, немного задумавшись, колдунья вспомнила, что прежде чем открыть дверь сбросила со скоб засов. Но тогда в панике она даже не обратила на это внимания. Как оказалось, зря. Неужели отсюда нет больше другого выхода и Каранниэль теперь просто подождёт немного, пока королевна не умрёт от холода, жажды и голода, а потом просто избавится от её трупа? Посидев ещё с полчаса у запертой двери колдунья решила двигаться вперёд, иначе так насмерть действительно замёрзнуть совсем недолго. Коридор всё тянулся и тянулся, разветвлялся и множился, уходя в стороны туннелями, комнатами и лестницами. Время от времени попадались завалы. И везде пыль, пыль, запустение. Никаких предметов, хотя бы отдалёно намекавших бы для чего раньше использовались эти помещения — то ли пыточные, то ли склады. Похоже, прежде чем закрыть эту часть подвалов, из них вынесли абсолютно всё, что только можно было вынести, включая подставки под светильники. Первому скелету Сантинали почти обрадовалась: хоть какое-то разнообразие. Одежда на несчастном почти полностью истлела, оружие превратилось в ржавую пыль, оставив после себя только рукоятку, да золотая цепочка болталась на шее. Жалкое и в то же время жуткое зрелище. «Вдруг и меня ждёт такая же судьба», — вздрогнула колдунья. Она старательно отмечала все развилки и лестницы, но только пыль встречала её всюду.
Когда лёгкий ветерок коснулся кожи, Сантинали даже не сразу поняла, что изменилось в мёртвом воздухе подземелья. К этому времени прошло уже несколько часов и десятка полтора разной сохранности скелетов. Колдунья была в полубессознательном состоянии: усталость от дороги и погони давала о себе знать, но лечь поспать означало верную смерть — голый пол, никакого плаща или хотя бы платка, жуткий холод. Если переохлаждение не добьёт её в ближайшие несколько часов, то в течение суток точно. Сантинали замерла, пытаясь определить, откуда дует сквозняк. Неужели выход?! Наконец, ей удалось настроить светляк так, чтобы он двигался против ветра и бросилась за заторопившейся прочь светящейся точкой. Через несколько поворотов вдали появилась светлая полоска: на улице ещё не наступило утро, но Салес и Ренан стояли почти в зените, давая достаточно света. Сантинали подбежала к дверном проёму, откуда дул ветер и разочарованно остановилась: перед ней находилась просторная комната с высоким потолком и узкими окнами-бойницами. Весь пол был завален ровным слоем мусора: веточки, листики, птичьи скелеты, дерьмо и перья. Никаких намёков на выход. Хрустя мелкими косточками она подошла к одному из окон и забравшись на вырубленный в стене подоконник выглянула наружу. Словно с высоты птичьего полёта перед ней открылась долина. Можно было рассмотреть дорогу, деревья, дома и даже собачьи будки в голубоватом сиянии лун. Похоже, бойница была пробита прямо в Белой Скале. Слишком узкая, чтобы через него выбраться из подземелья даже Сантинали, в целом некрупной девушке.
Она стояла и смотрела наружу, слушая завывания ветра и пытаясь совладать со слезами. Даже кричи во всю глотку — никто не услышит. А даже если услышит — не сможет помочь. Окно не расширить. Да, у неё оставалось ещё немного сил на несколько огненных заклятий, но даже если сделать брешь достаточную, чтобы в неё пролезть — что дальше? До земли, наверное, километр, не меньше. Даже если бы Сантинали умела нормально летать (а левитация никогда не была её коньком) — так много и долго пролететь в её текущем состоянии было бы невозможно. И это ощущение чьего-то взгляда, мешающее сосредоточиться… Сантинали резко повернулась, но в комнате, как и можно было ожидать, никого не было.
— Кто здесь?! — светляк взметнулся под потолок, но сил разжечь его поярче не было. Ощущение чужого присутствия не отпускало, но кто ещё может быть здесь, в этом богами забытом подземелье? Только тени по углам. Сантинали затравленно попятилась вдоль стены не спуская глаз с входа. Отсюда, из более освещённой комнаты коридор теперь казался чёрной дырой, полной опасностей. Она осталась здесь совсем одна, и скоро умрёт. Ужас и отчаяние поднялись в душе огромной волной. Что-то хрустнуло под ногой и королевна не удержав равновесия упала. Тихий смешок, как наждачка, продрал по коже.
— Кто здесь?! — светляк в панике заметался по комнате выхватывая из темноты только мусор. — Не вижу ничего смешного, остряк!
— Ты слышишь меня? — удивлённо вздохнула темнота.
— Слышу! А ну, покажись! — Сантинали очень надеялась, что её голос не дрожит так сильно, как руки, готовые в любой момент пустить в незнакомца молнию.
— Здесь, — прошелестела темнота. — Я здесь.
Сантинали повернулась на звук голоса, но по-прежнему никого не видела. Перед ней была лишь стена. С огромной чёрной кляксой от пола до потолка и какими-то барельефами, трудно различимыми в темноте.
— Где?
— Здесь.
Сантинали недоумённо рассматривала кляксу. Голос, или то, что ей казалось голосом, шло откуда-то отсюда. Но кроме пятна на стене… Вдруг она увидела две маленькие светящиеся алые точки, глядящие на неё в упор, и сердце пропустило удар. Эта клякса — это ведь вовсе не клякса. Как бы она хотела сейчас упасть в обморок. А потом проснуться и понять, что все события последнего месяца ей просто приснились. Что она дома, в своей уютной постели, а что холодно — так это просто простынь упала, а в августе ночи такие непредсказуемые. То холодно, то жарко… Но вместо этого она стояла в подземелье, без шанса выбраться, потерявшая всех своих людей и смотрела на какую-то потустороннюю сущность, распластавшуюся на стене и готовую то ли прыгнуть на неё, то ли ещё что. Наверное, нечасто здесь попадается такая крупная добыча, как она — вон, на полу только обглоданные птичьи кости валяются. Голодная тварь, наверное. Но прошла минута, другая, а клякса не шевелилась, словно выжидая, и только алые глаза еле заметно мерцали, изучая пришелицу.
— Ч-что ты такое? — наконец, не выдержала Сантинали.
— Я — клякса, — откликнулась клякса, будто бы могла читать её мысли. — А ты?
— Сантинали Рилиэль, королевна Ясеневой Рощи, — колдунья поднялась и принялась отряхиваться: на полу сидеть было ещё холоднее, чем стоять, а это жуткое существо, кажется, было не прочь поболтать. — Колдунья школы Ри, воевода Белой Скалы. Неудавшийся.
— В тебе сильна кровь ша, наверное, поэтому ты меня слышишь, — словно не услышав её, произнесла клякса. Видимо, её очень удивляло, что она может с кем-то говорить. — Но как носитель крови ша мог оказаться здесь? Ты в чём-то провинилась, что тебя отправили умирать в подземелья?
— Меня и моих людей предали, — нехотя буркнула Сантинали, живо представив, как она запирает за собой ту проклятую дверь. Дверь в свой склеп. Но откуда ей было знать, что замок стоит на фундаменте какого-то намного более древнего строения?! Кто знал, что здесь будут ещё километры и километры стылых коридоров, невозможных в обычном сторожевом замке-крепости? И что такое «кровь ша»?
— Ужасно, — равнодушно согласилась темнота и тут же вкрадчиво добавила: — Хочешь отомстить?
— Как? — безнадёжно спросила Сантинали. Ей не выбраться отсюда.
— Заключим сделку, О’Сантинали, — прошептала темнота. Даже самые горячие любовники в самые интимные моменты не шептали так жарко, как эта жуткая клякса сейчас.
— Сделку?
Э, нет. Сантинали слишком хорошо была наслышана о разных сущностях, с которыми незадачливые колдуны заключали сделки, а потом не досчитывались души-другой или чего-нибудь похуже. Только полный безумец, отчаявшийся сумасшедший пойдёт на сделку с тёмными тварями.
— Возможно, твоих людей убивают прямо сейчас, — соблазнительно прошептала темнота, будто предлагая самые извращённые развлечения, какие может представить воображение. Колдунья скрипнула зубами. Эта тварь знает все её слабые места! А может, действительно умеет читать мысли?!
— Ты предлагаешь мне помочь выбраться отсюда и убить моих врагов?
— Да, — радостно согласилась клякса.
— И что ты хочешь взамен?
— Освободи меня.
Ага. Будто что-то щёлкнуло в голове и встало на свои места. Клякса до сих пор не убила её просто потому, что не может этого сделать. Сантинали направила светляк поближе к стене. И правда, то, что она сначала приняла за барельефы оказалось сложной системой цепей. За прошедшие годы они прочно вросли в стену, а слой грязи скрыл блеск металла.
— Это твои оковы?
— Да. Они золотые. Если хочешь — можешь забрать себе.
Ну конечно, заковывали эту тварь на века, а что ещё может продержаться так долго, если не золото? Железо, даже добрая сталь, рассыпались бы ржой уже через пару сотен лет.
— То есть, ты помогаешь мне выбраться отсюда и убить моих врагов, а взамен я тебя освобождаю? — словно не веря своим ушам повторила Сантинали.
Но клякса молчала, выжидая.
— Нет, так не подходит. Вдруг ты убьёшь меня и всех моих соратников, когда мы выполним все части уговора?
—Я могу пообещать не причинять тебе вреда после того, как всё закончится.
— Как такой вариант: ты будешь служить верой и правдой мне и моим потомкам, пока мой род не прервётся по естественным причинам? А в обмен я освобожу тебя.
— Ты думаешь, меня здесь заперли из-за моих наивности и доброты, О’Сантинали? — прошипела клякса, и колдунья почувствовала, как кожу покалывает от разлившейся в воздухе ненависти. — Я лучше подожду, пока ты уснёшь, и съем твою душу. Уже недолго осталось.
— Я уйду из комнаты, тебе меня не достать, — дрогнувшим голосом предупредила колдунья.
— Я везде тебя достану, — в голосе кляксы послышалось предвкушение. — Многочисленные обвалы ослабили путы. Недостаточно, чтобы освободить меня, но достаточно, чтобы дотянуться до любого уголка подземелий и немного дальше. Как ты думаешь, почему стена, отделяющая мир живых от моих владений, стоит именно там, где стоит?
В комнате воцарилась тишина.
— У тебя, наверное, очень сладкая душа, — задумчиво добавила клякса. — Хотя признаю, жаль, что мы не можем договориться. Уж быстрее обвалы сделают своё дело, чем сюда ещё раз забредёт кто-нибудь, подобный тебе.
— На это уйдёт много времени.
— Уж поверь, я умею ждать. Мне не остаётся ничего другого, — клякса была на удивление болтлива. Возможно, всё это время она развлекала себя разговорами. Как ещё объяснить, что она до сих пор помнила, как говорить? — Кости моих врагов обернулись прахом, и сами воспоминания о них стёрлись в памяти живых и мёртвых. А я всё ещё здесь. Мы, ша, терпеливы.
— Ладно, какие у тебя есть предложения? — вздохнула Сантинали. Было что-то сумасшедшее во всём этом. Разговаривать с древней тварью. Торговаться. Слушать странные сентенции о «ша». Почему эта клякса всё время твердит о какой-то «крови ша»? И себя называет «ша». Может, именно поэтому эти горы называются Наран-Ша? Потому что здесь когда-то жили эти существа? Кажется, на каком-то из старых языков это название переводилось как «хребет лукавого», но не напутала ли чего Сантинали? Её никогда раньше не интересовала история происхождения географических названий и, как оказалось, зря. — Эй?
Но тварь не ответила. Видимо, решила не утруждать себя больше разговором с глупой смертной, хотя на фоне предыдущего взрыва красноречия это выглядело странным. И стороннее присутствие больше не ощущалось. Сантинали провела светляком вдоль стены: нет, горящих огоньков глаз тоже больше не было. Казалось, тварь ушла, просочилась сквозь стену. А может, просто затаилась в камнях. Как бы то ни было, колдунья вновь осталась одна. Она ещё раз посмотрела на долину. Такую близкую и такую недостижимую. Интересно, сколько времени провело здесь это существо? Могло ли оно выглядывать в окна либо прилетавшие сюда иногда птицы были единственной её связью с миром? Смогла бы она выдержать столько и не сойти с ума? Или тварь уже давно свихнулась и живёт только мыслями о мести? Вон как быстро предложила отомстить. Явно у неё то же самое на уме. Ну что, пора отправляться дальше — нужно попробовать найти другой выход. Может, тварь блефовала насчёт того, что сможет достать Сантинали где угодно в подземелье. А может и нет.
— Клякса, ты ещё здесь?
— Здесь.
— Что ты собираешься делать, когда получишь свободу?
— Какая тебе разница.
— Я спросила, значит, мне есть разница.
В комнате опять повисла тишина. Прошло ещё несколько долгих минут, прежде чем колдунья не выдержала.
— Эй, я всё ещё жду.
— Не мешай, я думаю.
— О чём? О том, что ты будешь делать? У тебя была целая вечность для этого.
— Побольше уважения к старшим, О’Сантинали. А ещё зовёшь себя королевной, — ворчливо отозвалась темнота. — Раньше все мои мысли занимала месть. Но все, кого она могла бы настигнуть, мертвы так давно, что даже их потомкам не отомстишь. У меня не осталось ни врагов, ни близких. Поэтому я размышляю. Можно было бы возродить мои владения. Но смысл? Править кем-то — такая скука…
— Ты не собираешься убивать всё живое просто ради того, чтобы все тоже испытали твою боль? — осторожно уточнила колдунья.
— Не буду скрывать, и такие мысли у меня были, — вздохнула темнота. — Сжечь всё дотла — было бы приятно. Но что дальше?
— Я не верю своим ушам. Ты звучишь слишком разумно для безумной твари, проведшей в зато… — но Сантинали не смогла закончить фразу. Словно кто-то с силой хлопнул по ушам. Само пространство в комнате будто свернулось в трубочку и застонало от натуги.
— ТВАРЬЮ?! ТЫ НАЗВАЛА МЕНЯ БЕЗУМНОЙ ТВАРЬЮ?! Да как твоя непомерная гордыня позволила тебе дожить до твоих лет!
С потолка посыпалась пыль и пол заходил ходуном. Колдунья опять не удержала равновесие и упала. Вокруг скакали, мелко дребезжали и шуршали птичьи кости и веточки. Похоже, тварь не блефовала, когда говорила, что за прошедшие годы путы ослабли.
— Убирайся, — и опять ощущение чужого присутствия исчезло, словно волна схлынула с берега. Как у неё это получается? Она же всё равно всё время здесь, в стене. Сантинали провела рукой по уху, и почувствовала что-то мокрое. Кровь?
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я ведь не знаю твоего имени. Как мне тебя звать?
Но темнота молчала. Будь оно всё проклято. Неужели и вправду обиделась?
— Эй? Клякса? — колдунья слышала себя с трудом, будто из глубокой бочки. Ещё и голова кружиться начала. Неужели барабанная перепонка лопнула? Всё же нужно как-то договориться с этой тварью. Они нужны друг другу. Сантинали самой не выбраться — она всё чётче понимала это с каждой минутой. У неё не было вечности, чтобы дождаться, пока гора разрушится сама по себе. — Как тебе такой вариант: ты станешь моим колдуном? Я ведь воевода, а у воеводы должен быть свой колдун. А раз я сама колдунья, значит, мой колдун должен быть ещё более колдунистым, чем я, — это была полная чушь, не было такого правила, но чего только не придумаешь, чтобы задобрить свой единственный шанс остаться в живых. — Ты отлично подходишь. Мы выберемся отсюда, зададим всем жару, а потом, когда закончишь службу, решишь что делать дальше.
Темнота молчала.
— Послушай, самый главный колдун в воеводстве — это почётная и уважаемая должность. И будет чем себя занять. Тебе не придётся скучать, когда я тебя освобожу. А если отец позволит мне вернуться в столицу, поедешь со мной. Там весело, тебе понравится. Быть личным колдуном королевны Ясеневой Рощи — да большая часть колдунов удавилась бы от зависти.
Темнота молчала. Сантинали горестно вздохнула. Именно из-за этого отец наказал её. Из-за неумения держать язык за зубами. Если бы она смолчала тогда на приёме, если бы смогла удержаться сейчас… Всё было бы хорошо. А теперь она сидит боги знают где, в каких-то забытых всеми катакомбах и пытается помириться с кляксой на стене, в то время как её воинов сейчас, возможно, режут прямо в постелях. А может, уже зарезали и вывесили во дворе подвешенными за ноги, чтобы сцедить кровь. С таким количеством свежей крови можно такого натворить!
— Шанаран, — неожиданно произнесла темнота. — Моё имя Шанаран. Но ты можешь звать меня просто Шана.
— То есть ты согласна?!
— На что?
— Быть моим колдуном.
— Зачем?
— В обмен я освобожу тебя, как ты и хотела.
— В обмен на то, что я буду служить тебе до конца твоей жизни? — голос кляксы сочился ядом. — Спасай тебя, потом служи тебе… Нет уж, как-нибудь без меня.
— Ладно. Мы можем вернуться к начальному списку условий: я тебя освобожу, а ты поможешь мне выбраться отсюда и победить моих врагов, плюс обещаешь не причинять вреда мне и моим близким даже после того, как основная сделка завершится. Но что ты будешь делать потом? Тебе же будет скучно!
— Придумаю что-нибудь.
Но что-то в голосе твари дрогнуло. Едва заметное. Но достаточное, чтобы теперь королевна замолчала выжидая.
— Ладно, — наконец, буркнула клякса после продолжительного молчания. — Стану я твоим колдуном. Но обещай, что будешь меня уважать и прислушиваться к моим словам.
— Хорошо, — Сантинали была готова пуститься в пляс, но боязнь того, что тварь может передумать заставляла сидеть смирно и даже не улыбаться.
— И я не буду выполнять твои приказы если буду считать их глупыми или они мне не будут нравиться.
— Договорились. А ты не будешь никого убивать или пытать, или насылать порчу и болезни или что-нибудь ещё в таком духе без моего указания или разрешения.
— Только людей.
— Только людей и их скот.
— И их скот. Ещё что-нибудь?
— Ну, и дома тоже не рушь без веской на то причины.
— Что-то ты добренькая. В чём подвох? Может, вы живёте по пять тысяч лет? — с подозрением поинтересовалась тварь.
— Нет. В любом случае ша живут дольше, чем мы.
И клякса молча с этим согласилась. Прошло ещё несколько минут тишины. Луны уходили за гору и в комнате стало стремительно темнеть.
— Ну, если мы обо всём договорились — начинай, — предложила клякса.
— Что? — Сантинали всё это время пыталась разобраться в хитросплетении цепей. Ведь нужно как-то их отодрать от стены. Хватит ли ей сил?
— Мы должны закрепить сделку, — как маленькой, пояснила темнота. — Чтобы никто не мог нарушить слова.
— Как?
— Что «как»? Ты не знаешь, как закреплять сделки?! С кем я вообще связываюсь? С беспомощным младенцем?
— Прекрати ёрничать и объясни лучше что мне делать?
— Ты ещё спроси меня, как снять цепи!
— Ну…
— О боги, светлые и тёмные. Как хорошо, что вас нет и вы не видите моего позора.
Сантинали обиженно засопела. Она ничего не смыслила в сделках с потусторонними сущностями.
— Повторяй за мной. Только поменяй слова по смыслу. Я, Шанаран, признаю Сантинали Рилиэль своей госпожой, и обещаю служить ей, защищать и оберегать от невзгод и болезней, в обмен на покровительство и защиту пока смерть не прервёт эту сделку.
— Это же обычная вассальная клятва.
— Твоя очередь, маленькая королевна.
— Я, Сантинали Рилиэль, признаю Шанаран своим вассалом и обещаю ей свои покровительство и защиту в обмен на верное служение, пока смерть не прервёт эту сделку. Это всё?
— Нет. Я слышу запах твоей крови. Намажь ею руку и проведи по стене вот здесь, — светляк Сантинали вдруг резко прыгнул к стене и замер. Как раз под местом где перед этим горели два алых огонька глаз твари. Колдунья провела пальцами по уху ещё раз. Крови было совсем чуть.
— Так достаточно?
— Да. Теперь скажи «уговор закреплён моей кровью и моим духом», прикоснись к стене губами и дохни посильнее.
— А я не умру после этого?
— Нет. Кто тогда освободит меня?
Сантинель скептически поджала губы. Ей категорически не нравилась часть про дух: вот так колдуны и теряют души. Но что ей оставалось делать? Королевна послушно сделала всё, как сказала клякса.
— Теперь мы связаны. Освобождай меня и пошли отсюда.
— Я ничего не чувствую, — Сантинель прислушивалась к своим ощущениям, но ничего внутри не изменилось. Может, это была просто выспренняя клятва с дурацким ритуалом?
— А что ты ожидала? Что распустятся цветы и запоют птицы?
— Неплохо бы.
— Пффф. Давай, не отвлекайся.
— Что мне делать? Не развалятся же цепи просто потому, что я скажу какое-то волшебное слово?
— Ты права. Вот эта цепь, — клякса опять переместила светляк, подсветив один из выступов на стене. — Она основная. Разбей её, и дальше я справлюсь.
— Разбить. Хорошо.
Что ж, разрушить одну цепь было не так сложно, как распутывать весь этот золотой барельеф. Сантинали принялась за работу. Самым простым вариантом оказалось расплавить одно из звеньев. На это ушло минут двадцать. Под конец королевна опять была вся мокрая от пота. Она даже не подозревала, что может так чётко управлять огненными заклятиями. Чего только не сделаешь, чтобы добиться такой близкой, такой желанной цели! Наконец, звено растаяло, оплыв золотыми каплями по кладке. Цепи задрожали, как живые, и пятно шевельнулось. Сантинали отошла от стены и теперь завороженно смотрела, как клякса сжимается, словно подбирая щупальца. Наконец, там, где колдунья поцеловала барельеф, появилась выпуклость и тварь довольно быстро начала вытягиваться, сжимаясь всё сильнее и сильнее. Как червь выбирается из земли. Невыносимая жуть разлилась в воздухе. Сантинали сморгнула пот: о, боги, кого она выпустила на волю?! Сердце опять заколотилось, как бешенное. Тварь заболтала её, заставила расслабиться, поверить в её человечность. Хотелось бежать прочь, что было сил, но колдунья не могла даже двинуться с места, поднять руку или пискнуть. Она замерла перед стеной, как кролик перед удавом. Вырост наклонился вперёд и быстро добрался до пола. Ещё несколько секунд, и на стене не осталось черноты — только рядом стоял подрагивающий столб, то ли слепленный из роя мелтешащих чёрных точек, то ли мелко дрожащий. Ещё чуть-чуть, и столб стал похож на высокого человека, плотно завернувшегося в плащ. Там, где у него должно было быть лицо под капюшоном, моргнуло два тускло светящихся алых глаза.
— Аааааххххх, — раздался вздох удовлетворения и колдунье на мгновение показалось, что жуткая фигура потянулась, разминая мышцы. В воздухе разлилась могильная сырость и королевне всё мерещились какие-то тихие голоса, словно кто-то шепчется на грани слышимости. Это конец. Сейчас тварь её съест. Жутко захотелось в туалет. — Пойдём, минья, разделаемся с твоими врагами.
Силуэт двинулся вперёд. Сантинали зажмурилась, ожидая удара, но тень проплыла мимо лишь задев её краем «плаща».
— Не отставай, минья, потеряешься.
Колдунья отругала себя за трусость и бросилась следом за быстро удаляющейся фигурой, Тварь скользила по коридору, как туман стелится по воде, плавно и бесшумно. Было видно, что она хорошо ориентируется в подземельях. Сантинали еле успевала держаться рядом.
— Шана, — задыхаясь от быстрого бега, позвала колдунья. — А что значит «минья»?
— Девочка. Малышка. Звать тебя госпожой у меня язык не поворачивается.
Надо же, и тут уела. Но обижаться на бегу было очень тяжело. Впереди показалась та самая проклятая дверь. Шана даже не притормозила: тяжёлая створка распахнулась, как пушинка и захлопнулась за ними едва не ударив Сантинали по пяткам. Лязгнул возвращающийся на место засов. Какая хозяйственная тварь. Интересно, в подземельях есть ещё какие-то опасности, о которых лучше не знать? Двое гвардейцев, дежуривших чуть дальше по коридору, вскочили им на встречу, но даже не успели схватиться за мечи, как Шана смела их с ног, только каски зазвенели кувыркаясь по каменным плитам. Сантинали успела только мельком глянуть на рассыпающиеся прахом тела стражников, а тварь уже мчалась дальше, вверх по лестнице, в жилую часть замка. Как она различит кто враг, а кто свой? Колдунья собрала оставшиеся силы и сделала ещё один рывок. В горле саднило, а мочевой пузырь буквально сводил с ума, но призрачная шепчущая фигура маячила где-то впереди, и нельзя было упускать её из вида.
— Куда мы бежим? — задыхаясь, из последних сил прохрипела Сантинали, когда они мчались по очередной лестнице. Неужели она столько пробежала несколькими часами раньше, когда спасалась от убийц? Кажется, этот замок состоит из сплошных лестниц!
— Спасать твоих воинов, — тварь не обернулась, но глаза каким-то магическим образом оказались у неё на затылке и теперь смотрели на колдунью. — Они держат оборону, но не думаю, что им долго осталось.
— Откуда ты знаешь?!
— Я хорошо чувствую живых, а там их много. И ещё кровь, — глаза исчезли, видимо, тварь опять смотрела вперёд. — Поторопись.
Наконец, они пробежали мимо трапезной и Сантинали поняла, где они находятся. Ещё один лестничный пролёт и они оказались на этаже, где была её спальня. Теперь и колдунья слышала чьи-то голоса и глухие удары: кажется, кто-то ломал дверь.
— И р-раз! И р-раз! — разносилось по коридору. Бум! Бум! Теперь понятно, где вся стража и почему кроме тех двух незадачливых охранников им больше никто не попался по дороге — пытаются выкурить забаррикадировавшихся Роэля и его людей. Причём, все собрались ровно в том коридоре, откуда Сантинали ещё совсем недавно убегала. Неужели их всех разместили рядом? Нужно было догадаться проверить соседние комнаты, прежде чем отправляться бродить неизвестно куда! Колдунья мысленно застонала: ну почему она в последнее время делает ошибки одну за другой! Причём такие! Ведь найди она Роэля сразу, всё могло сложиться совсем иначе! Она никогда бы не оказалась в подавалах и не связалась с Шаной. Вся её жизнь была бы намного проще. Шанаран врезалась в толпу стражников беззвучно, как туман накрывает деревья. Несколько долгих секунд никто не понимал, что происходит. Часть воинов продолжала выбивать дверь, остальные толпились вокруг них взведёнными арбалетами наготове, только дожидаясь пока прочное дерево наконец поддастся. А потом кто-то услышал стук доспеха об пол и обернулся, чтобы встретиться взглядом с алыми точками глаз.
— ША!!! — раздался полный ужаса крик. Воины пытались бежать, кто-то пытался сражаться, но тень скользила между ними, сквозь клинки и руки, забирала жизни одну за другой. Сантинали вжалась в стену и крепко зажмурилась: на происходящее невозможно было смотреть. Сейчас она очень жалела, что ещё не умерла. Стоило не просыпаться тогда в постели. Лучше бы её молча зарезали, чем всё это. Лучше бы она умерла обычной смертью, чем столкнуться с этой запредельной жутью. Ей уже не казалось странным, что страж, который увидел тварь, знал, что она такое. В конце концов — этот хребет назывался Наран-Ша. Наверное, здесь много историй о ша. Если она останется живой — обязательно узнает что это за существа. И узнает, что значит «кровь ша». А пока что она вздрагивала от каждого хруста, от каждого стука, будто бы это её режут, её ломают, её рвут на части. Наконец, всё затихло, и Сантинали осмелилась приоткрыть один глаз. В коридоре в разных позах, кто ближе, кто дальше, валялись стражники, в странных изломанных позах, как разбросанные тряпичные куклы. Она лишь мельком взглянула на их серые лица, застывшие глаза, открытые в крике рты. Наверное, они будут преследовать её до последнего дня. И нигде ни капли крови. Ни одной. В самой гуще тел стояла высокая призрачная фигура. Не прозрачная, но и не плотная, она подрагивала, будто огромный рой насекомых. Колдунье опять послышался потусторонний шёпот.
— Можешь сказать своим людям, что всё кончено, — довольно мурлыкнула тварь. — А нам нужно найти прежнего колдуна. Никто из них не обладал и каплей старой крови. Я ведь правильно понимаю, что я не могу стать твоим колдуном, пока прежний колдун воеводы жив?
— Не совсем, но нам всё равно нужно найти и его, и прежнего воеводу. Мне есть много чего сказать. Роэль! — Сантинали повернулась к двери. — Роэль, это я! Ты жив там?
— Госпожа? Это вы? — донеслось неуверенное из комнаты.
— Да. Можно выходить, всё в порядке. Мы тут всех… победили, — колдунья непроизвольно вздрогнула. — Я нашла себе колдуна. Только не пугайтесь, как увидите её. Она… необычно выглядит. За дверью завозились, видимо, разбирая баррикаду.
— Мы пойдём пока что поищем Каранниэля, у меня к нему есть кое-какие вопросы.
— Вы справитесь вдвоём? — спросили из-за двери. — Может, подождёте нас?
— Не волнуйся, мы справимся, — королевна посмотрела на ша. — Ты знаешь, где он?
Тень утвердительно кивнула.
— Хорошо. Тогда веди.
p.s. Здесь, если что, я выкладываю текст быстрее:
samlib.ru/p/polynx_m_l/wordbinder.shtml
Но в дайри буду обязательно дублировать. Поэтому если удобно читать именно в дайри — не печальтесь, скоро здесь всё тоже будет.
Люблю я королевен, что ни говори. Первая глава моей новой книжки
Глава 1
Сантинали с тоской смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Последние несколько дней они ехали куда-то всё глубже в горы. Всё больше ущелий и грохочущих горных потоков попадалось им на пути, всё реже встречались города и патрули на дорогах. Они давно свернули с наезженных торговых трактов, и теперь впереди их ждали только деревни, отары, и сотни километров обрывов и бесконечных лесов.
Отец не мог так поступить с ней. Но вот она, трясётся в экипже навстречу своему приговору. Почему-то ей казалось, что пока они не въехали в воеводство Белой Скалы, ещё можно будет вернуться домой, но теперь, когда в обед они пересекли границу, необратимость отцового решения окончательно дошла до её разума. Изгнать свою дочь из столицы и отправить в такую глушь, что даже никто из соседей не зарится на эти бесплодные скалы, населённые дикими горскими племенами, — разве мог так поступить, нет, не король, но любящий отец? Да, у Сантинали характер был не сахар, но она ведь и не собиралась претендовать на место правителя. Не для этого она потратила половину своей жизни на учёбу и практику. Не для этого она стала одной из двадцати самых могущественных колдунов народа Ясеневой Рощи, чтобы теперь до конца своей жизни гнить там, куда и сплетни не доходят. Большинство её друзей и коллег даже не знали о существовании этого воеводства. Да что там, кроме ближайших соседей никто о нём не знал. Неприступные дикие горы, для большей части которых нет имён даже у местных, не говоря уж о королевских картографах. Здесь водятся чудовища, воистину.
Три десятка верных воинов и две горничных — вот и все люди, на которых ей придётся рассчитывать теперь. В Белой Скале уже был свой воевода, которого Сантинали должна была сменить. Само воеводство тоже не было пустынным: здесь было несколько поселений, какие-то горняцкие деревушки, шахты… Текущий воевода, в конце концов, имел каких-то своих людей. Вроде бы даже какой-то замок имелся в наличии. Но как всем этим управлять? В каком всё состоянии? По словам казначея налоги отсюда не приходили уже несколько лет. То есть, нужно будет наводить порядок, разбираться со всем, зачищать местность от разбойников, в конце концов. Но как с эти всем справиться? Сантинали ведь никогда не готовилась к этому! Да, у неё были базовые познакния о том, как всё в хозяйстве устроено и работает, но она же колдунья, а не глава воеводства! Она никогда не собиралась быть управляющим! Максимум, на который она даже в мыслях не хотела бы соглашаться, — это кодун воеводства, но никак не сам воевода. Ведь глава воеводства и колдун воеводства — две разных должности с разными полномочиями и обязанностями. Тут Сантинали задумалась о недостающих людях в своей свите. У неё даже повара нет своего, не говоря уж о колдуне! Как отец мог поступить так с ней?
Наконец, после очередного поворота узкой одноколейной дороги, зажатой между исполинскими деревьями в несколько обхватов каждый, они выехали к широкой долине, освещённой яркими лучами садящегося солнца. Тень от западной горы бежала впереди, накрывая всё тёмным покрывалом: на восточных склонах ещё стоял день, а на западные уже опустился вечер и в редких домиках, разбросанных тут и там зажглись огни. В дальнем конце долины высилась Белая Скала — странное природное образование. Будто когда-то, тысячи лет назад, неведомый гигант гладко отрезал волшебным ножом половину горы, обнажая её нутро. На каменном обрыве ничего не росло, и даже козы не могли забраться выше, чем на пару метров. Только мелкие птицы вили свои гнёзда в щелях, невидимых из долины невооружённым глазом. На Белой Скале, словно являясь её продолжением, стоял замок. Местные звали его просто замком, в документах же он числился, как Белая Твердыня: неприступный оплот, контролирующий (а в случае войны и запирающий) Наран-Шасский горный проход. Этот перевал уже давно не имел стратегического значения: купцы и торговцы предпочитали пользоваться дорогами, лежащими южнее — там и горы были ниже, и выходы к морю ближе, а Империя Золотого Венка, лежащая дальше за Наран-Ша, уже несколько десятков лет как пала и погрязла во внутренних дрязгах, пытаясь унять и объединить десятки княжеств и бунтующих племён, как язвы покрывших её территорию после салунского нашествия. Им было не до Ясеневого королевства сейчас, и вряд ли что-либо изменится ещё при жизни внуков Сантинали, буде такие когда-нибудь появятся. Да и кто погонит войска через Белую Скалу, если есть более удобный и ухоженный Жемчужный тракт?
В замок они добрались уже ночью, когда небо густо усыпали звёзды, а Салес и Ренан поднялись над небосводом.
Воевода Каранниэль оказался лысеющим мужчиной в летах, с узкими плечами и болезненно выпирающим вперёд животом, жидкими длинными усами и узловатыми пальцами. Он лично вышел встречать припозднившихся путников. Его любопытство было понятно: сюда довольно редко заезжали посторонние люди, да ещё и с таким количеством воинов — чаще это были либо мелкие странствующие торговцы, либо труппы бездарных актёров, не могущих снискать успех в равнинных богатых городах с высокой конкуренцией.
И только после того, как их провели в трапезную и накормили ужином, как требовал этикет, Каранниэль поинтересовался целью их путешествия:
— Что же привело королевну О’Рилиэль в мою скромную обитель? Король О’Рилиэль, долгих лет здравствия, направил вас в Золотой Венок в подмогу императору Лотту?
— Нет, мы прибыли сменить ваш гарнизон. Отец посчитал, что давно не присылал сюда подкреплений, и настало вам время вернуться в мир и отдохнуть от диких красот Наран-Ша.
— О… — только и сказал Каранниэль. Ничто не выдало его истинных чувств, только еле заметно дрогнули пальцы, до этого сжимавщие кубок.
— С завтрашнего утра я вступаю в должность воеводы, и вы сможете спокойно передать мне дела и собраться — отец ждёт вас с отчётом лишь к осеннему равноденствию.
— Отчётом?
— Его немного беспокоит, что вы редко отвечаете на письма, и ни один из присланных в последние годы ревизоров не вернулся. Отец беспокоится, что в воеводстве развелось много разбойников, и путешествовать здесь стало попросту опасно. Поэтому вместе со мной он прислал усиленный отряд: не пятнадцать, но целых тридцать мечей.
— Это прекрасные новости, — улыбнулся уже почти бывший воевода. — Признаться честно, я здесь несколько… покрылся мхом. С завтрашнего дня, я думаю, мы сможем приступить к передаче дел. Позволите взглянуть на ваши грамоты?
— Да, конечно, — Сантинали кивнула Роэлю, капитану отряда, и тот достал из сумки, с которой не расставался даже в трапезной, несколько тубусов со свитками.
— Отлично, просто отлично, — наконец, произнёс Каранниэль, тщательно изучив документы и возвращая их обратно Роэлю. Правда, при этом он выглядел так, словно съел корзину дички. Казалось, он обнюхал каждую букву, а печати разве что не попробовал ногтем, проверяя подлинность. — И, раз вы не торопитесь завтра в дальнейший путь, думаю, удовлетворить своё любопытство и послушать последние новости столицы я ещё успею. Вы, наверное, устали с дороги? Ваши комнаты уже готовы.
Сантинали благодарно кивнула. Последние две недели вымотали настолько, что сил нормально думать почти не осталось. Ей показалось подозрительным, как Каранниэль кивнул одному из своих людей, но что может случиться? Не прикажет же он убить людей короля, тем более, что это его шанс вырваться отсюда. Вернуться к нормальной жизни, отдохнуть. Интересно, отец когда-нибудь решит сменить её? Как бы хотелось, чтобы он передумал и уже в следующем месяце прислал нового воеводу! Хотя конечно же такое невозможно: традиция рекомендовала сменять воевод пореже. Желательно не чаще, чем раз в шесть лет.
— Добрых снов, королевна, увидимся утром, — воевода поклонился ей вслед.
Сантинали в блаженстве растянулась на кровати. Текущие апартаменты ни в какое сравнение не шли с её столичным домом, но в тысячу раз были лучше тех жутких комнат, в которых пришлось ночевать по дороге сюда. Чистые сухие простыни, никакого блеянья под окнами, прогретый воздух под балдахином. Вот оно, счастье. Королевна заставила себя стянуть сапоги, но на большее не хватило сил: своей внешностью она займётся завтра. Горячая ванная — первым делом, потом остальные дела.
Королевна проснулась от странного шороха, будто кто-то споткнулся о её сапог. Как странно: Лада и Стилиэ обе устали не меньше её и сейчас спали у себя. Здесь никого не может быть. Она уже почти заснула вновь, как едва заметно шевельнулся балдахин. Парализующее заклятие слетело с пальцев раньше, чем голова успела подумать хоть что-нибудь. Сантинали скатилась с кровати под ноги незваному гостю и пнула его в коленную чашечку. Он с тихим стоном повалился на спину, но другая тень метнулась вперёд. Лезвие сверкнуло в свете лун, и только удача спасла колдунью — нападающий видел не больше её, и нож чиркнул по предплечью не причинив особого вреда.
— Тельве! — и второму незнакомцу повезло меньше, чем первому. Вспышка, и на ковёр осыпался лишь прах. Если вначале Сантинали сомневалась в происходящем, то теперь была уверена — её хотят убить. Возможно, не стоило его испепелять — огненные заклинания обходились слишком дорого, и кто знает, что сегодня может ещё случиться? Силы нужно было экономить, но всё происходило слишком быстро, чтобы колдунья успевала нормально обдумывать поступки: всё же она не обладала душой воина, да и боевые заклятия никогда не были её сильной стороной.
Но откуда здесь могли взяться убийцы? Не тащились же они следом из самой Ясеневой Рощи! Значит, это кто-то местный. Но кому выгодно убивать нового воеводу? Разве что Каранниэль не так рад её появлению, как показывал вечером во время ужина. Какая же она дура! Разомлела от радушного приёма и соблюдения простейшего этикета. Как последняя глупышка позволила развести отряд по разным комнатам. Даже не проверила, как далеко от неё поселили остальных. Где их теперь искать?! Но Роэль тоже хорош: мог бы хотя бы зайти узнать что и как, где её поселили. В отличие от неё капитан был опытным воином, почему же вместо него к ней явились двое убийц? Может, её люди все уже мертвы? Или может их всех опоили во время ужина? В вине колдунье почудился странный привкус, но тогда она решила, что напиток просто плох — откуда здесь взяться хорошему вину? Да и кто будет опаивать гостей? Ведь вначале Каранниэль не знал зачем Сантинали приехала в Белую Скалу. Или может он с самого начала не собирался отпускать их? Может, главный местный разбойник — это он? И налоги не приходили в столицу не потому, что на дорогах стало опасно, а просто потому, что их изначально никто не отправлял? Может, и с ревизорами расправлялся сам воевода? А на письма он отвечал только изредка для конспирации. Ох, если хотя бы половина этих мыслей правда… Как хорошо, что Каранниэль не знал, что Сантинали — колдунья. Следи он за жизнью столицы, ей бы уже не жить, а так устойчивость к алкоголю и другим зельям, возможно, только что спасла жизнь ей и всему её отряду. Или нет. Она ведь даже не знает, где остальные. Сантинали нашарила в темноте первого нападавшего и тряхнула его за грудки:
— Где мои люди? — но бесполезно, он тоже был мёртв. Угораздило же его именно сейчас так неудачно проломить себе череп об пол. Что теперь делать? Сантинали зло выругалась и принялась искать сапоги — по холодным каменным плитам много не побегаешь, будь ты хоть трижды колдуньей. Коридор оказался пуст, но куда идти? После минутного раздумья Сантинали двинулась в сторону трапезной. Кажется, именно на этой развилке они с Роэлем разошлись в разные стороны. Но не успела она повернуть в нужный коридор, как волосы опалил огненный шар. Щёлк! Щёлк! Только быстрая реакция спасла её от участи быть прошитой арбалетными болтами.
— Что стоишь, стреляй!
Сантинали пригибаясь бросилась прочь. Проклятье! Воеводов колдун с ними заодно! Да они тут все заодно! Ещё несколько поворотов, неожиданная лестница, и королевна совсем потерялась. Она совершенно не представляла где находится и как помочь своим людям. Приходилось бежать без разбора, прятаться в нишах, внимательно вслушиваться в топот чужих ног. Ещё нескольких воинов удалось убить, но остальные быстро сориентировались, и теперь в первых рядах шли владельцы хороших защитных амулетов. Кольцо преследователей сужалось, и вот отчаявшаяся колдунья оказалась зажата в одном из тупиков на нижних (а судя по давно пропавшим окнам — подземных) этажах. Конечно, это место нельзя было считать тупиком в полном смысле этого слова — в стене за её спиной была дверь, но судя по состоянию полотна и петель ею давно никто не пользовался, да и слой грязи на полу явно указывал, что в эту часть погребов давно никто не заходил. Конечно, если ей невероятно повезёт, то при помощи заклятий можно было бы нащупать какой-нибудь тайный ход — старые замки всегда славились такими секретами — но что дальше? Нужно как-то прорваться к своим, если ещё хоть есть к кому прорываться. Выбираться из замка? А дальше что? Одна в горах среди врагов она не продержится и нескольких дней, и на подкрепление надеяться нечего. Но, может, отец знал, что так будет, и за ними следом шёл хорошо вооружённый отряд королевских гвардейцев? Только в твоих мечтах, девочка. Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока есть хоть немного сил, она будет сражаться. Дёшево она не дастся! Сантинали лихорадочно перебирала оставшиеся амулеты и вспоминала лучшие боевые заклятия, которые сможет использовать. Может, обвалить проход? Наверное, у неё хватит сил обрушить секцию или две, хотя вряд ли это зацепит замок — пусть они и находились сейчас где-то у фундамента, большая его часть была высечена прямо в горе. Нужно что-то большее, чем потуги одной жалкой колдуньи, чтобы поколебать такую твердыню.
Но только в дальнем конце коридора по стенам побежали блики факелов, и ясно стало различимо бряцанье оружия, Сантинали дрогнула. Она не может просто так умереть! Этого не может быть! Это происходит не с ней! Нужно выбрать другое место для сражения. Менее открытое, где у неё будет больше преимущества. Здесь к ней даже не приблизятся — просто расстреляют с безопасного расстояния, пока воеводов колдун будет держать щит. Сантинали бросилась к двери. Створка не хотела поддаваться, но ещё один крепкий толчок, и петли со скрипом провернулись. Даже узкой щели хватило, чтобы протиснуться внутрь. Ещё одно усилие, и дверь встала на место. Да, она встретит их здесь! Её достать из арбалета невозможно, но противник будет, как на ладони, тем более даже если им удастся распахнуть дверь настежь, её ширины будет достаточно чтобы пропустить одновременно не больше трёх человек. А в полной аммуниции — даже двух. Это вам не просторный коридор, где в ряд может выстроиться с десяток человек. Сантинали заняла боевую стойку. Заклинания покалывали кончики пальцев. Ну же, давайте! В дверь что-то ударило. Раз, другой. Раздался подозрительный скрип, и всё стихло. Стены и сама дверь были слишком толстыми, чтобы услышать шаги или голоса. Что они там делают? Они собираются её преследовать или нет? Ещё несколько минут Сантинали стояла в кромешной темноте ожидая нападения, но напряжение брало своё. Наконец, она зажгла крохотный светляк и осмотрелась: она стояла в широком коридоре, ничем не уступающем тому, из которого она перебралась сюда. Кажется, это и был один и тот же коридор, просто зачем-то перегороженный стеной. Колдунья направила светляк к стене. Да, кладка основных стен коридора и поперечной стены различалась: поперечная стена была явно моложе и сложена более неряшливо и из более дешёвого материала. Но зачем её здесь поставили? Колдунья подождала ещё, но теперь до неё не доносилось вообще никаких звуков. Она подкралась к двери и прислушалась. Тишина. То ли тоже затаились, то ли ушли. Не похоже, чтобы толпа, которой её до этого ловили могла вот так просто затаиться или уйти. Но что происходит? Может, здесь оставили всего пару воинов, а остальные отправились в обход, чтобы напасть с другой стороны? Сантинали резко развернулась и отправила светляк вглубь коридора так далеко, как только могла. Только пыль и обвалившаяся штукатурка. Ближайшее ответвление от основного коридора оказалось так далеко, что Сантинали была на пределе своих возможностей, чтобы удерживать светляка на таком расстоянии. С этой стороны стены было значительно холоднее и колдунья уже несколько раз пожалела, что не имела с собой плаща. Промокшая от пота одежда совсем не грела, и уже совсем скоро Сантинали совершенно немужественно стучала зубами. На улице стоял конец лета, а здесь был настоящий дубак, как в холодильнике.
Она всё вслушивалась и вслушивалась, но больше ничего не было слышно ни с этой, ни с той стороны двери. И вдруг, как молния, её прошибло: те звуки, что она слышала в самом начале, уже не стук запираемого засова это был?! Не думая больше ни о чём Сантинали дёрнула дверь, но та не поддалась. То ли заела слишком крепко, то ли с другой стороны действительно была заперта на засов. Сейчас, немного задумавшись, колдунья вспомнила, что прежде чем открыть дверь сбросила со скоб засов. Но тогда в панике она даже не обратила на это внимания. Как оказалось, зря. Неужели отсюда нет больше другого выхода и Каранниэль теперь просто подождёт немного, пока королевна не умрёт от холода, жажды и голода, а потом просто избавится от её трупа? Посидев ещё с полчаса у запертой двери колдунья решила двигаться вперёд, иначе так насмерть действительно замёрзнуть совсем недолго. Коридор всё тянулся и тянулся, разветвлялся и множился, уходя в стороны туннелями, комнатами и лестницами. Время от времени попадались завалы. И везде пыль, пыль, запустение. Никаких предметов, хотя бы отдалёно намекавших бы для чего раньше использовались эти помещения — то ли пыточные, то ли склады. Похоже, прежде чем закрыть эту часть подвалов, из них вынесли абсолютно всё, что только можно было вынести, включая подставки под светильники. Первому скелету Сантинали почти обрадовалась: хоть какое-то разнообразие. Одежда на несчастном почти полностью истлела, оружие превратилось в ржавую пыль, оставив после себя только рукоятку, да золотая цепочка болталась на шее. Жалкое и в то же время жуткое зрелище. «Вдруг и меня ждёт такая же судьба», — вздрогнула колдунья. Она старательно отмечала все развилки и лестницы, но только пыль встречала её всюду.
Когда лёгкий ветерок коснулся кожи, Сантинали даже не сразу поняла, что изменилось в мёртвом воздухе подземелья. К этому времени прошло уже несколько часов и десятка полтора разной сохранности скелетов. Колдунья была в полубессознательном состоянии: усталость от дороги и погони давала о себе знать, но лечь поспать означало верную смерть — голый пол, никакого плаща или хотя бы платка, жуткий холод. Если переохлаждение не добьёт её в ближайшие несколько часов, то в течение суток точно. Сантинали замерла, пытаясь определить, откуда дует сквозняк. Неужели выход?! Наконец, ей удалось настроить светляк так, чтобы он двигался против ветра и бросилась за заторопившейся прочь светящейся точкой. Через несколько поворотов вдали появилась светлая полоска: на улице ещё не наступило утро, но Салес и Ренан стояли почти в зените, давая достаточно света. Сантинали подбежала к дверном проёму, откуда дул ветер и разочарованно остановилась: перед ней находилась просторная комната с высоким потолком и узкими окнами-бойницами. Весь пол был завален ровным слоем мусора: веточки, листики, птичьи скелеты, дерьмо и перья. Никаких намёков на выход. Хрустя мелкими косточками она подошла к одному из окон и забравшись на вырубленный в стене подоконник выглянула наружу. Словно с высоты птичьего полёта перед ней открылась долина. Можно было рассмотреть дорогу, деревья, дома и даже собачьи будки в голубоватом сиянии лун. Похоже, бойница была пробита прямо в Белой Скале. Слишком узкая, чтобы через него выбраться из подземелья даже Сантинали, в целом некрупной девушке.
Она стояла и смотрела наружу, слушая завывания ветра и пытаясь совладать со слезами. Даже кричи во всю глотку — никто не услышит. А даже если услышит — не сможет помочь. Окно не расширить. Да, у неё оставалось ещё немного сил на несколько огненных заклятий, но даже если сделать брешь достаточную, чтобы в неё пролезть — что дальше? До земли, наверное, километр, не меньше. Даже если бы Сантинали умела нормально летать (а левитация никогда не была её коньком) — так много и долго пролететь в её текущем состоянии было бы невозможно. И это ощущение чьего-то взгляда, мешающее сосредоточиться… Сантинали резко повернулась, но в комнате, как и можно было ожидать, никого не было.
— Кто здесь?! — светляк взметнулся под потолок, но сил разжечь его поярче не было. Ощущение чужого присутствия не отпускало, но кто ещё может быть здесь, в этом богами забытом подземелье? Только тени по углам. Сантинали затравленно попятилась вдоль стены не спуская глаз с входа. Отсюда, из более освещённой комнаты коридор теперь казался чёрной дырой, полной опасностей. Она осталась здесь совсем одна, и скоро умрёт. Ужас и отчаяние поднялись в душе огромной волной. Что-то хрустнуло под ногой и королевна не удержав равновесия упала. Тихий смешок, как наждачка, продрал по коже.
— Кто здесь?! — светляк в панике заметался по комнате выхватывая из темноты только мусор. — Не вижу ничего смешного, остряк!
— Ты слышишь меня? — удивлённо вздохнула темнота.
— Слышу! А ну, покажись! — Сантинали очень надеялась, что её голос не дрожит так сильно, как руки, готовые в любой момент пустить в незнакомца молнию.
— Здесь, — прошелестела темнота. — Я здесь.
Сантинали повернулась на звук голоса, но по-прежнему никого не видела. Перед ней была лишь стена. С огромной чёрной кляксой от пола до потолка и какими-то барельефами, трудно различимыми в темноте.
— Где?
— Здесь.
Сантинали недоумённо рассматривала кляксу. Голос, или то, что ей казалось голосом, шло откуда-то отсюда. Но кроме пятна на стене… Вдруг она увидела две маленькие светящиеся алые точки, глядящие на неё в упор, и сердце пропустило удар. Эта клякса — это ведь вовсе не клякса. Как бы она хотела сейчас упасть в обморок. А потом проснуться и понять, что все события последнего месяца ей просто приснились. Что она дома, в своей уютной постели, а что холодно — так это просто простынь упала, а в августе ночи такие непредсказуемые. То холодно, то жарко… Но вместо этого она стояла в подземелье, без шанса выбраться, потерявшая всех своих людей и смотрела на какую-то потустороннюю сущность, распластавшуюся на стене и готовую то ли прыгнуть на неё, то ли ещё что. Наверное, нечасто здесь попадается такая крупная добыча, как она — вон, на полу только обглоданные птичьи кости валяются. Голодная тварь, наверное. Но прошла минута, другая, а клякса не шевелилась, словно выжидая, и только алые глаза еле заметно мерцали, изучая пришелицу.
— Ч-что ты такое? — наконец, не выдержала Сантинали.
— Я — клякса, — откликнулась клякса, будто бы могла читать её мысли. — А ты?
— Сантинали Рилиэль, королевна Ясеневой Рощи, — колдунья поднялась и принялась отряхиваться: на полу сидеть было ещё холоднее, чем стоять, а это жуткое существо, кажется, было не прочь поболтать. — Колдунья школы Ри, воевода Белой Скалы. Неудавшийся.
— В тебе сильна кровь ша, наверное, поэтому ты меня слышишь, — словно не услышав её, произнесла клякса. Видимо, её очень удивляло, что она может с кем-то говорить. — Но как носитель крови ша мог оказаться здесь? Ты в чём-то провинилась, что тебя отправили умирать в подземелья?
— Меня и моих людей предали, — нехотя буркнула Сантинали, живо представив, как она запирает за собой ту проклятую дверь. Дверь в свой склеп. Но откуда ей было знать, что замок стоит на фундаменте какого-то намного более древнего строения?! Кто знал, что здесь будут ещё километры и километры стылых коридоров, невозможных в обычном сторожевом замке-крепости? И что такое «кровь ша»?
— Ужасно, — равнодушно согласилась темнота и тут же вкрадчиво добавила: — Хочешь отомстить?
— Как? — безнадёжно спросила Сантинали. Ей не выбраться отсюда.
— Заключим сделку, О’Сантинали, — прошептала темнота. Даже самые горячие любовники в самые интимные моменты не шептали так жарко, как эта жуткая клякса сейчас.
— Сделку?
Э, нет. Сантинали слишком хорошо была наслышана о разных сущностях, с которыми незадачливые колдуны заключали сделки, а потом не досчитывались души-другой или чего-нибудь похуже. Только полный безумец, отчаявшийся сумасшедший пойдёт на сделку с тёмными тварями.
— Возможно, твоих людей убивают прямо сейчас, — соблазнительно прошептала темнота, будто предлагая самые извращённые развлечения, какие может представить воображение. Колдунья скрипнула зубами. Эта тварь знает все её слабые места! А может, действительно умеет читать мысли?!
— Ты предлагаешь мне помочь выбраться отсюда и убить моих врагов?
— Да, — радостно согласилась клякса.
— И что ты хочешь взамен?
— Освободи меня.
Ага. Будто что-то щёлкнуло в голове и встало на свои места. Клякса до сих пор не убила её просто потому, что не может этого сделать. Сантинали направила светляк поближе к стене. И правда, то, что она сначала приняла за барельефы оказалось сложной системой цепей. За прошедшие годы они прочно вросли в стену, а слой грязи скрыл блеск металла.
— Это твои оковы?
— Да. Они золотые. Если хочешь — можешь забрать себе.
Ну конечно, заковывали эту тварь на века, а что ещё может продержаться так долго, если не золото? Железо, даже добрая сталь, рассыпались бы ржой уже через пару сотен лет.
— То есть, ты помогаешь мне выбраться отсюда и убить моих врагов, а взамен я тебя освобождаю? — словно не веря своим ушам повторила Сантинали.
Но клякса молчала, выжидая.
— Нет, так не подходит. Вдруг ты убьёшь меня и всех моих соратников, когда мы выполним все части уговора?
—Я могу пообещать не причинять тебе вреда после того, как всё закончится.
— Как такой вариант: ты будешь служить верой и правдой мне и моим потомкам, пока мой род не прервётся по естественным причинам? А в обмен я освобожу тебя.
— Ты думаешь, меня здесь заперли из-за моих наивности и доброты, О’Сантинали? — прошипела клякса, и колдунья почувствовала, как кожу покалывает от разлившейся в воздухе ненависти. — Я лучше подожду, пока ты уснёшь, и съем твою душу. Уже недолго осталось.
— Я уйду из комнаты, тебе меня не достать, — дрогнувшим голосом предупредила колдунья.
— Я везде тебя достану, — в голосе кляксы послышалось предвкушение. — Многочисленные обвалы ослабили путы. Недостаточно, чтобы освободить меня, но достаточно, чтобы дотянуться до любого уголка подземелий и немного дальше. Как ты думаешь, почему стена, отделяющая мир живых от моих владений, стоит именно там, где стоит?
В комнате воцарилась тишина.
— У тебя, наверное, очень сладкая душа, — задумчиво добавила клякса. — Хотя признаю, жаль, что мы не можем договориться. Уж быстрее обвалы сделают своё дело, чем сюда ещё раз забредёт кто-нибудь, подобный тебе.
— На это уйдёт много времени.
— Уж поверь, я умею ждать. Мне не остаётся ничего другого, — клякса была на удивление болтлива. Возможно, всё это время она развлекала себя разговорами. Как ещё объяснить, что она до сих пор помнила, как говорить? — Кости моих врагов обернулись прахом, и сами воспоминания о них стёрлись в памяти живых и мёртвых. А я всё ещё здесь. Мы, ша, терпеливы.
— Ладно, какие у тебя есть предложения? — вздохнула Сантинали. Было что-то сумасшедшее во всём этом. Разговаривать с древней тварью. Торговаться. Слушать странные сентенции о «ша». Почему эта клякса всё время твердит о какой-то «крови ша»? И себя называет «ша». Может, именно поэтому эти горы называются Наран-Ша? Потому что здесь когда-то жили эти существа? Кажется, на каком-то из старых языков это название переводилось как «хребет лукавого», но не напутала ли чего Сантинали? Её никогда раньше не интересовала история происхождения географических названий и, как оказалось, зря. — Эй?
Но тварь не ответила. Видимо, решила не утруждать себя больше разговором с глупой смертной, хотя на фоне предыдущего взрыва красноречия это выглядело странным. И стороннее присутствие больше не ощущалось. Сантинали провела светляком вдоль стены: нет, горящих огоньков глаз тоже больше не было. Казалось, тварь ушла, просочилась сквозь стену. А может, просто затаилась в камнях. Как бы то ни было, колдунья вновь осталась одна. Она ещё раз посмотрела на долину. Такую близкую и такую недостижимую. Интересно, сколько времени провело здесь это существо? Могло ли оно выглядывать в окна либо прилетавшие сюда иногда птицы были единственной её связью с миром? Смогла бы она выдержать столько и не сойти с ума? Или тварь уже давно свихнулась и живёт только мыслями о мести? Вон как быстро предложила отомстить. Явно у неё то же самое на уме. Ну что, пора отправляться дальше — нужно попробовать найти другой выход. Может, тварь блефовала насчёт того, что сможет достать Сантинали где угодно в подземелье. А может и нет.
— Клякса, ты ещё здесь?
— Здесь.
— Что ты собираешься делать, когда получишь свободу?
— Какая тебе разница.
— Я спросила, значит, мне есть разница.
В комнате опять повисла тишина. Прошло ещё несколько долгих минут, прежде чем колдунья не выдержала.
— Эй, я всё ещё жду.
— Не мешай, я думаю.
— О чём? О том, что ты будешь делать? У тебя была целая вечность для этого.
— Побольше уважения к старшим, О’Сантинали. А ещё зовёшь себя королевной, — ворчливо отозвалась темнота. — Раньше все мои мысли занимала месть. Но все, кого она могла бы настигнуть, мертвы так давно, что даже их потомкам не отомстишь. У меня не осталось ни врагов, ни близких. Поэтому я размышляю. Можно было бы возродить мои владения. Но смысл? Править кем-то — такая скука…
— Ты не собираешься убивать всё живое просто ради того, чтобы все тоже испытали твою боль? — осторожно уточнила колдунья.
— Не буду скрывать, и такие мысли у меня были, — вздохнула темнота. — Сжечь всё дотла — было бы приятно. Но что дальше?
— Я не верю своим ушам. Ты звучишь слишком разумно для безумной твари, проведшей в зато… — но Сантинали не смогла закончить фразу. Словно кто-то с силой хлопнул по ушам. Само пространство в комнате будто свернулось в трубочку и застонало от натуги.
— ТВАРЬЮ?! ТЫ НАЗВАЛА МЕНЯ БЕЗУМНОЙ ТВАРЬЮ?! Да как твоя непомерная гордыня позволила тебе дожить до твоих лет!
С потолка посыпалась пыль и пол заходил ходуном. Колдунья опять не удержала равновесие и упала. Вокруг скакали, мелко дребезжали и шуршали птичьи кости и веточки. Похоже, тварь не блефовала, когда говорила, что за прошедшие годы путы ослабли.
— Убирайся, — и опять ощущение чужого присутствия исчезло, словно волна схлынула с берега. Как у неё это получается? Она же всё равно всё время здесь, в стене. Сантинали провела рукой по уху, и почувствовала что-то мокрое. Кровь?
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я ведь не знаю твоего имени. Как мне тебя звать?
Но темнота молчала. Будь оно всё проклято. Неужели и вправду обиделась?
— Эй? Клякса? — колдунья слышала себя с трудом, будто из глубокой бочки. Ещё и голова кружиться начала. Неужели барабанная перепонка лопнула? Всё же нужно как-то договориться с этой тварью. Они нужны друг другу. Сантинали самой не выбраться — она всё чётче понимала это с каждой минутой. У неё не было вечности, чтобы дождаться, пока гора разрушится сама по себе. — Как тебе такой вариант: ты станешь моим колдуном? Я ведь воевода, а у воеводы должен быть свой колдун. А раз я сама колдунья, значит, мой колдун должен быть ещё более колдунистым, чем я, — это была полная чушь, не было такого правила, но чего только не придумаешь, чтобы задобрить свой единственный шанс остаться в живых. — Ты отлично подходишь. Мы выберемся отсюда, зададим всем жару, а потом, когда закончишь службу, решишь что делать дальше.
Темнота молчала.
— Послушай, самый главный колдун в воеводстве — это почётная и уважаемая должность. И будет чем себя занять. Тебе не придётся скучать, когда я тебя освобожу. А если отец позволит мне вернуться в столицу, поедешь со мной. Там весело, тебе понравится. Быть личным колдуном королевны Ясеневой Рощи — да большая часть колдунов удавилась бы от зависти.
Темнота молчала. Сантинали горестно вздохнула. Именно из-за этого отец наказал её. Из-за неумения держать язык за зубами. Если бы она смолчала тогда на приёме, если бы смогла удержаться сейчас… Всё было бы хорошо. А теперь она сидит боги знают где, в каких-то забытых всеми катакомбах и пытается помириться с кляксой на стене, в то время как её воинов сейчас, возможно, режут прямо в постелях. А может, уже зарезали и вывесили во дворе подвешенными за ноги, чтобы сцедить кровь. С таким количеством свежей крови можно такого натворить!
— Шанаран, — неожиданно произнесла темнота. — Моё имя Шанаран. Но ты можешь звать меня просто Шана.
— То есть ты согласна?!
— На что?
— Быть моим колдуном.
— Зачем?
— В обмен я освобожу тебя, как ты и хотела.
— В обмен на то, что я буду служить тебе до конца твоей жизни? — голос кляксы сочился ядом. — Спасай тебя, потом служи тебе… Нет уж, как-нибудь без меня.
— Ладно. Мы можем вернуться к начальному списку условий: я тебя освобожу, а ты поможешь мне выбраться отсюда и победить моих врагов, плюс обещаешь не причинять вреда мне и моим близким даже после того, как основная сделка завершится. Но что ты будешь делать потом? Тебе же будет скучно!
— Придумаю что-нибудь.
Но что-то в голосе твари дрогнуло. Едва заметное. Но достаточное, чтобы теперь королевна замолчала выжидая.
— Ладно, — наконец, буркнула клякса после продолжительного молчания. — Стану я твоим колдуном. Но обещай, что будешь меня уважать и прислушиваться к моим словам.
— Хорошо, — Сантинали была готова пуститься в пляс, но боязнь того, что тварь может передумать заставляла сидеть смирно и даже не улыбаться.
— И я не буду выполнять твои приказы если буду считать их глупыми или они мне не будут нравиться.
— Договорились. А ты не будешь никого убивать или пытать, или насылать порчу и болезни или что-нибудь ещё в таком духе без моего указания или разрешения.
— Только людей.
— Только людей и их скот.
— И их скот. Ещё что-нибудь?
— Ну, и дома тоже не рушь без веской на то причины.
— Что-то ты добренькая. В чём подвох? Может, вы живёте по пять тысяч лет? — с подозрением поинтересовалась тварь.
— Нет. В любом случае ша живут дольше, чем мы.
И клякса молча с этим согласилась. Прошло ещё несколько минут тишины. Луны уходили за гору и в комнате стало стремительно темнеть.
— Ну, если мы обо всём договорились — начинай, — предложила клякса.
— Что? — Сантинали всё это время пыталась разобраться в хитросплетении цепей. Ведь нужно как-то их отодрать от стены. Хватит ли ей сил?
— Мы должны закрепить сделку, — как маленькой, пояснила темнота. — Чтобы никто не мог нарушить слова.
— Как?
— Что «как»? Ты не знаешь, как закреплять сделки?! С кем я вообще связываюсь? С беспомощным младенцем?
— Прекрати ёрничать и объясни лучше что мне делать?
— Ты ещё спроси меня, как снять цепи!
— Ну…
— О боги, светлые и тёмные. Как хорошо, что вас нет и вы не видите моего позора.
Сантинали обиженно засопела. Она ничего не смыслила в сделках с потусторонними сущностями.
— Повторяй за мной. Только поменяй слова по смыслу. Я, Шанаран, признаю Сантинали Рилиэль своей госпожой, и обещаю служить ей, защищать и оберегать от невзгод и болезней, в обмен на покровительство и защиту пока смерть не прервёт эту сделку.
— Это же обычная вассальная клятва.
— Твоя очередь, маленькая королевна.
— Я, Сантинали Рилиэль, признаю Шанаран своим вассалом и обещаю ей свои покровительство и защиту в обмен на верное служение, пока смерть не прервёт эту сделку. Это всё?
— Нет. Я слышу запах твоей крови. Намажь ею руку и проведи по стене вот здесь, — светляк Сантинали вдруг резко прыгнул к стене и замер. Как раз под местом где перед этим горели два алых огонька глаз твари. Колдунья провела пальцами по уху ещё раз. Крови было совсем чуть.
— Так достаточно?
— Да. Теперь скажи «уговор закреплён моей кровью и моим духом», прикоснись к стене губами и дохни посильнее.
— А я не умру после этого?
— Нет. Кто тогда освободит меня?
Сантинель скептически поджала губы. Ей категорически не нравилась часть про дух: вот так колдуны и теряют души. Но что ей оставалось делать? Королевна послушно сделала всё, как сказала клякса.
— Теперь мы связаны. Освобождай меня и пошли отсюда.
— Я ничего не чувствую, — Сантинель прислушивалась к своим ощущениям, но ничего внутри не изменилось. Может, это была просто выспренняя клятва с дурацким ритуалом?
— А что ты ожидала? Что распустятся цветы и запоют птицы?
— Неплохо бы.
— Пффф. Давай, не отвлекайся.
— Что мне делать? Не развалятся же цепи просто потому, что я скажу какое-то волшебное слово?
— Ты права. Вот эта цепь, — клякса опять переместила светляк, подсветив один из выступов на стене. — Она основная. Разбей её, и дальше я справлюсь.
— Разбить. Хорошо.
Что ж, разрушить одну цепь было не так сложно, как распутывать весь этот золотой барельеф. Сантинали принялась за работу. Самым простым вариантом оказалось расплавить одно из звеньев. На это ушло минут двадцать. Под конец королевна опять была вся мокрая от пота. Она даже не подозревала, что может так чётко управлять огненными заклятиями. Чего только не сделаешь, чтобы добиться такой близкой, такой желанной цели! Наконец, звено растаяло, оплыв золотыми каплями по кладке. Цепи задрожали, как живые, и пятно шевельнулось. Сантинали отошла от стены и теперь завороженно смотрела, как клякса сжимается, словно подбирая щупальца. Наконец, там, где колдунья поцеловала барельеф, появилась выпуклость и тварь довольно быстро начала вытягиваться, сжимаясь всё сильнее и сильнее. Как червь выбирается из земли. Невыносимая жуть разлилась в воздухе. Сантинали сморгнула пот: о, боги, кого она выпустила на волю?! Сердце опять заколотилось, как бешенное. Тварь заболтала её, заставила расслабиться, поверить в её человечность. Хотелось бежать прочь, что было сил, но колдунья не могла даже двинуться с места, поднять руку или пискнуть. Она замерла перед стеной, как кролик перед удавом. Вырост наклонился вперёд и быстро добрался до пола. Ещё несколько секунд, и на стене не осталось черноты — только рядом стоял подрагивающий столб, то ли слепленный из роя мелтешащих чёрных точек, то ли мелко дрожащий. Ещё чуть-чуть, и столб стал похож на высокого человека, плотно завернувшегося в плащ. Там, где у него должно было быть лицо под капюшоном, моргнуло два тускло светящихся алых глаза.
— Аааааххххх, — раздался вздох удовлетворения и колдунье на мгновение показалось, что жуткая фигура потянулась, разминая мышцы. В воздухе разлилась могильная сырость и королевне всё мерещились какие-то тихие голоса, словно кто-то шепчется на грани слышимости. Это конец. Сейчас тварь её съест. Жутко захотелось в туалет. — Пойдём, минья, разделаемся с твоими врагами.
Силуэт двинулся вперёд. Сантинали зажмурилась, ожидая удара, но тень проплыла мимо лишь задев её краем «плаща».
— Не отставай, минья, потеряешься.
Колдунья отругала себя за трусость и бросилась следом за быстро удаляющейся фигурой, Тварь скользила по коридору, как туман стелится по воде, плавно и бесшумно. Было видно, что она хорошо ориентируется в подземельях. Сантинали еле успевала держаться рядом.
— Шана, — задыхаясь от быстрого бега, позвала колдунья. — А что значит «минья»?
— Девочка. Малышка. Звать тебя госпожой у меня язык не поворачивается.
Надо же, и тут уела. Но обижаться на бегу было очень тяжело. Впереди показалась та самая проклятая дверь. Шана даже не притормозила: тяжёлая створка распахнулась, как пушинка и захлопнулась за ними едва не ударив Сантинали по пяткам. Лязгнул возвращающийся на место засов. Какая хозяйственная тварь. Интересно, в подземельях есть ещё какие-то опасности, о которых лучше не знать? Двое гвардейцев, дежуривших чуть дальше по коридору, вскочили им на встречу, но даже не успели схватиться за мечи, как Шана смела их с ног, только каски зазвенели кувыркаясь по каменным плитам. Сантинали успела только мельком глянуть на рассыпающиеся прахом тела стражников, а тварь уже мчалась дальше, вверх по лестнице, в жилую часть замка. Как она различит кто враг, а кто свой? Колдунья собрала оставшиеся силы и сделала ещё один рывок. В горле саднило, а мочевой пузырь буквально сводил с ума, но призрачная шепчущая фигура маячила где-то впереди, и нельзя было упускать её из вида.
— Куда мы бежим? — задыхаясь, из последних сил прохрипела Сантинали, когда они мчались по очередной лестнице. Неужели она столько пробежала несколькими часами раньше, когда спасалась от убийц? Кажется, этот замок состоит из сплошных лестниц!
— Спасать твоих воинов, — тварь не обернулась, но глаза каким-то магическим образом оказались у неё на затылке и теперь смотрели на колдунью. — Они держат оборону, но не думаю, что им долго осталось.
— Откуда ты знаешь?!
— Я хорошо чувствую живых, а там их много. И ещё кровь, — глаза исчезли, видимо, тварь опять смотрела вперёд. — Поторопись.
Наконец, они пробежали мимо трапезной и Сантинали поняла, где они находятся. Ещё один лестничный пролёт и они оказались на этаже, где была её спальня. Теперь и колдунья слышала чьи-то голоса и глухие удары: кажется, кто-то ломал дверь.
— И р-раз! И р-раз! — разносилось по коридору. Бум! Бум! Теперь понятно, где вся стража и почему кроме тех двух незадачливых охранников им больше никто не попался по дороге — пытаются выкурить забаррикадировавшихся Роэля и его людей. Причём, все собрались ровно в том коридоре, откуда Сантинали ещё совсем недавно убегала. Неужели их всех разместили рядом? Нужно было догадаться проверить соседние комнаты, прежде чем отправляться бродить неизвестно куда! Колдунья мысленно застонала: ну почему она в последнее время делает ошибки одну за другой! Причём такие! Ведь найди она Роэля сразу, всё могло сложиться совсем иначе! Она никогда бы не оказалась в подавалах и не связалась с Шаной. Вся её жизнь была бы намного проще. Шанаран врезалась в толпу стражников беззвучно, как туман накрывает деревья. Несколько долгих секунд никто не понимал, что происходит. Часть воинов продолжала выбивать дверь, остальные толпились вокруг них взведёнными арбалетами наготове, только дожидаясь пока прочное дерево наконец поддастся. А потом кто-то услышал стук доспеха об пол и обернулся, чтобы встретиться взглядом с алыми точками глаз.
— ША!!! — раздался полный ужаса крик. Воины пытались бежать, кто-то пытался сражаться, но тень скользила между ними, сквозь клинки и руки, забирала жизни одну за другой. Сантинали вжалась в стену и крепко зажмурилась: на происходящее невозможно было смотреть. Сейчас она очень жалела, что ещё не умерла. Стоило не просыпаться тогда в постели. Лучше бы её молча зарезали, чем всё это. Лучше бы она умерла обычной смертью, чем столкнуться с этой запредельной жутью. Ей уже не казалось странным, что страж, который увидел тварь, знал, что она такое. В конце концов — этот хребет назывался Наран-Ша. Наверное, здесь много историй о ша. Если она останется живой — обязательно узнает что это за существа. И узнает, что значит «кровь ша». А пока что она вздрагивала от каждого хруста, от каждого стука, будто бы это её режут, её ломают, её рвут на части. Наконец, всё затихло, и Сантинали осмелилась приоткрыть один глаз. В коридоре в разных позах, кто ближе, кто дальше, валялись стражники, в странных изломанных позах, как разбросанные тряпичные куклы. Она лишь мельком взглянула на их серые лица, застывшие глаза, открытые в крике рты. Наверное, они будут преследовать её до последнего дня. И нигде ни капли крови. Ни одной. В самой гуще тел стояла высокая призрачная фигура. Не прозрачная, но и не плотная, она подрагивала, будто огромный рой насекомых. Колдунье опять послышался потусторонний шёпот.
— Можешь сказать своим людям, что всё кончено, — довольно мурлыкнула тварь. — А нам нужно найти прежнего колдуна. Никто из них не обладал и каплей старой крови. Я ведь правильно понимаю, что я не могу стать твоим колдуном, пока прежний колдун воеводы жив?
— Не совсем, но нам всё равно нужно найти и его, и прежнего воеводу. Мне есть много чего сказать. Роэль! — Сантинали повернулась к двери. — Роэль, это я! Ты жив там?
— Госпожа? Это вы? — донеслось неуверенное из комнаты.
— Да. Можно выходить, всё в порядке. Мы тут всех… победили, — колдунья непроизвольно вздрогнула. — Я нашла себе колдуна. Только не пугайтесь, как увидите её. Она… необычно выглядит. За дверью завозились, видимо, разбирая баррикаду.
— Мы пойдём пока что поищем Каранниэля, у меня к нему есть кое-какие вопросы.
— Вы справитесь вдвоём? — спросили из-за двери. — Может, подождёте нас?
— Не волнуйся, мы справимся, — королевна посмотрела на ша. — Ты знаешь, где он?
Тень утвердительно кивнула.
— Хорошо. Тогда веди.
p.s. Здесь, если что, я выкладываю текст быстрее:
samlib.ru/p/polynx_m_l/wordbinder.shtml
Но в дайри буду обязательно дублировать. Поэтому если удобно читать именно в дайри — не печальтесь, скоро здесь всё тоже будет.
@темы: словоплёт
суббота, 19 июля 2014
Гин
Или что-то в таком духе, я толком не поняла -_- так что ссылка теперь ведёт в никуда.
Зато я дописала ещё другую книжку! БВА-ХА-ХА!!!
samlib.ru/p/polynx_m_l/00_sorcerer_on_the_rocks...
Я здесь выкладывала первые главы, но потом закрутилась и долго ничего нового не писала. Но вот, магический пендель как-то собрал мои мысли, и мне удалось довести её до логического завершения.
Здесь всё очень романтично, про любовь, принцесс, колдунов и даже немного духов
Пишите комментарии, они меня очень вдохновляют!
Спасибо, что остаётесь со мноей несмотря на то, что я обновляюсь раз в тыщу лет ^__^
Зато я дописала ещё другую книжку! БВА-ХА-ХА!!!
samlib.ru/p/polynx_m_l/00_sorcerer_on_the_rocks...
Я здесь выкладывала первые главы, но потом закрутилась и долго ничего нового не писала. Но вот, магический пендель как-то собрал мои мысли, и мне удалось довести её до логического завершения.
Здесь всё очень романтично, про любовь, принцесс, колдунов и даже немного духов
Пишите комментарии, они меня очень вдохновляют!
Спасибо, что остаётесь со мноей несмотря на то, что я обновляюсь раз в тыщу лет ^__^
@темы: дом-на-скале
суббота, 17 мая 2014
Гин
Вот она:
samlib.ru/p/polynx_m_l/the_crying_king.shtml
Месть, секс, кровь, только рок-н-ролла не хватает. Зато вместо него есть чьи-то острые уши!
Приходите читать, оставляйте комментарии. ^________^
samlib.ru/p/polynx_m_l/the_crying_king.shtml
Месть, секс, кровь, только рок-н-ролла не хватает. Зато вместо него есть чьи-то острые уши!
Приходите читать, оставляйте комментарии. ^________^
суббота, 10 мая 2014
Гин
Сравнительно недавно на мою страницу на самиздате набежала куча народу (что-то около тысячи человек, для меня это безобразно много) и наоставляла комментариев. Вдохновившись, решила дописать ДнС. Закончила 20ю главу и уже даже взялась за 21ю. Вот это да, что похвала животворащая с людьми делает ^^"
p.s. записалась на ФБ-2014, впервые в жизни. Болейте за меня ^^"
p.s. записалась на ФБ-2014, впервые в жизни. Болейте за меня ^^"
пятница, 04 октября 2013
Гин
Кандидатов на просмотр в этот раз совсем чутка:
Yozakura Quartet: Hana no Uta — мы дожили до второго сезона, вуху!
Gingitsune — нужно про родича посмотреть, что снимают.
Meganebu! — ну, я хз. Free!, думаю, нескоро кто-то сможет переплюнуть.
Ну, и из серии «не знаю, не знаю, но стоит попробовать»:
Tokyo Ravens
Kyousougiga
Koroshiya-san: The Hired Gun
Hinata no Aoshigure
Yozakura Quartet: Hana no Uta — мы дожили до второго сезона, вуху!
Gingitsune — нужно про родича посмотреть, что снимают.
Meganebu! — ну, я хз. Free!, думаю, нескоро кто-то сможет переплюнуть.
Ну, и из серии «не знаю, не знаю, но стоит попробовать»:
Tokyo Ravens
Kyousougiga
Koroshiya-san: The Hired Gun
Hinata no Aoshigure
пятница, 12 апреля 2013
Гин
понедельник, 01 апреля 2013
Гин
глава 11
- Было пасмурно, а компас я дома забыл, - Дерек покачивал бокал наблюдая, как вино плещется о стенки. Чтобы хоть как-то отвлечь и развеселить Рутгерту он не стал откладывать рассказ о поездке на утро. Оказалось, что по дороге в Мелару колдун банально потерялся. Залетел слишком далеко в открытое море, и пришлось подниматься выше облаков, чтобы увидеть звёзды и вернуться на правильный курс. Именно поэтому обратно он рискнул полететь днём и над побережьем, пусть и делая ощутимый крюк (между Меларой и Ратой побережье изгибаясь уходило далеко вглубь материка), но зато без опасности вновь потеряться: небо обещало новый шторм, а оказаться в непогоду неизвестно где, да ещё и без укрытия представлялось не самой лучшей идеей. Именно поэтому он вернулся в город вечером, а не утром, как можно было бы ожидать. - И король, старый прохвост, начал артачиться с оплатой. Мол, будто бы я не все обязательства выполнил.
- А ты что?
Дерек улыбнулся, и Рутгерта втайне порадовалась, что эта улыбка адресована не ей. То, что он добр и мил с ней и её друзьями, ещё не значит, что он такой со всеми. Она не была уверена, что ей бы понравились подробности разговора с королём, реши Дерек о них поведать.
- В общем, я собрал все вещи и долги, и в ближайшее время можно никуда не отлучаться. Над дорогами и деревнями летать при свете дня - удовольствие сомнительное. Надеюсь, меня приняли за птицу, если видели. Да ещё и от города пришлось далеко снижаться и остаток пути идти на своих двоих, - колдун вздохнул. - Если ты не против, я бы не отказался от хорошей горячей ванной.
- Ну, ещё не поздно. Общественные бани пока открыты.
По чему Рутгерта скучала на юге, так это по собственной ванной. Все жители города ходили в общественные бани, и только самые богатые, владельцы белоснежных вилл на вершине холма, позволяли себе отдельные купальни, больше похожие на бассейны, чем на ванные в понимании Рутгерты. Колдун хмыкнул на это предложение и опрокинув в рот остатки вина поднялся: похоже, он действительно собирался пойти покупаться.
- Но ты ведь вернулся с таким же саквояжем, как уезжал. А где всё?
- Что всё? - Дерек в недоумении замер в дверях.
- Ну, зеркало, твоя лаборатория...
- А... - Дерек махнул рукой. - Большая часть осталась в маяке. Всё равно мало кто знает, как этим всем пользоваться. А путешествовать лучше налегке.
- Ты не прятал ничего в колдунский тайник?
- Прости, куда???
- Тайник, - Рут очень надеялась, что проступивший румянец можно списать на действие вина. - Во всех книгах про колдунов написано, что у каждого есть свой тайник, где они хранят артефакты, книги, зелья, драгоценности... Ну, такое, разное.
Дерек саркатично хмыкнул:
- И много ты встречала колдунов с... эээ, тайником?
- Ну, какой колдун признается, что у него он есть! - Рут чувствовала себя глупо. Действительно, если у Дерека есть такой тайник, то он о нём не скажет. Кто Рут такая, чтобы её посвящали в подобные тайны? А если это лишь выдумка мечтателей, охочих до кладов халявщиков? Ведь не всё, что пишут в книгах - правда. Ну да, наверное, колдунские тайники - это как драконье золото. А она старалась, оборудовала себе тайник, когда решила, что Рата станет местом, куда она всегда будет возвращаться. И теперь уже который год ломала голову, что бы туда спрятать. Пока что из всего скарба там пылились её старые дневники с ученическими заметками и заклинаниями, да горсть золотых монет.
Дерек тактично не стал интересоваться, есть ли у Рут свой тайник и лишь сокрушённо покачав головой отправился к себе в комнату за банными принадлежностями.
#
Марк больше не заглядывал. Лара сокрушалась, а Рутгерта тихо радовалась. Её глодали мысли о чём они могли бы говорить, зайди он вновь за средством от грызунов, но, похоже, он нашёл другого поставщика. Что ж, тем лучше. Всё равно основные деньги ей приносила не эта мышиная возня с кумушками и соседушками. Колдунья уже занавешивала окна шторами перед тем, как запереть дверь магазина, когда звякнул колокольчик оповещая о новом посетителе.
- Добрый вечер, госпожа Цимус, - поздоровался мужчина приподнимая в галантном жесте шляпу. Одет он был, как моряк, лицо задублено солнцем и ветром, а все движения были широкими, как у людей, которым качающаяся палуба под ногами привычнее, чем твёрдая земля.
- Господин Лерой! - Рутгерта радостно улыбнулась в ответ. - Рада вас видеть в добром здравии, давно к нам не заглядывали.
- Всё дела, госпожа Цимус, -господин Лерой бросил быстрый взгляд в сторону Дерека, стоявшего за конторкой. - Всё дела. Вырвался к вам, как только смог.
- Пойдёмте, - она сделала приглашающий жест в сторону двери, ведущей в жилую часть и оглянулась на колдуна: - Дерек, не мог бы ты закрыть магазин без меня? А потом загляни в гостиную.
Колдун молча кивнул с интересом рассматривая позднего гостя.
- Вы доверяете этому молодому человеку? - поинтересовался господин Лерой, когда они устроились в креслах, а Рик подал чай. Гость не выказал ни капли удивления при виде летающего подноса с чашками и чайником. И пирогу, прилетевшему спустя несколько минут, тоже не удивился. В конце концов, он ведь в доме колдуньи. Здесь может произойти что угодно.
- Да, нас связывают длительные деловые отношения, - Рутгерта неторопливо нарезала пирог. - Я хочу, чтобы вы знали, что если по какой-то причине меня здесь не окажется в один из ваших визитов, Дерек выполнит всё в лучшем виде.
- Вы куда-то собрались? - насторожился господин Лерой, принимая тарелку с пирогом.
- Ещё нет, - Рут вздохнула, - но существует вероятность, что мне придётся отлучиться на север, домой. На месяц или два. Мне бы не хотелось, чтобы вы были неприятно удивлены, когда зайдёте в следующий раз.
- Это время займёт только дорога... - господин Лерой задумчиво смотрел на колдунью. - Причём, в зависимости от погоды, может, только в один конец.
- У колдунов свои пути, когда они торопятся, - Рут вздохнула, подумав о метле. Если бы всё решилось так же, как с Дереком! Всё же летать, особенно далеко, она не любила. И чем ближе был момент отъезда, тем сильнее. - Но не будем о грустном. Лучше расскажите, какие новости?
- Хм... приятного мало. В наших водах появились конкуренты. Конечно, и раньше случалось... разное. Но сейчас... Они неплохо, точнее, хорошо оснащены, - господин Лерой пронзил Рутгерту взглядом. - Как будто бы им помогает колдун. Не чета местным.
Выходит, вопрос господина Лероя был не о том, о чём подумала колдунья. Какое ему дело до друзей Рут? Он всегда печётся только о себе и своей выгоде. Специалистов по морскому делу не так уж и много даже на севере. Конечно, это мог быть и Дерек, но что-то ей подсказывало, что до приезда в Рату он занимался другими вопросами, а не составлением заклинаний и порошков для морских торговцев и курьеров.
- Мне нужно навести справки. Я дам вам знать, что удастся выяснить и сделать.
- Благодарю.
Они на какое-то время замолчали, наслаждаясь чаем и пирогом.
- Знаете, я возьму сегодня двойную партию, - заметил господин Лерой чуть погодя. - Кто знает, когда удастся к вам вырваться в следующий раз. Вы, кстати, в Мелару не собираетесь перебираться? Там в последнее время много северян появилось.
- Мне в Рате как-то спокойнее, - Рутгерта улыбнулась, хотя упоминание о северянах в столице заставило её забеспокоиться. Возможно, волна беженцев? Война куда только людей не занесёт.
В дверь постучали. Дерек закончил с магазином и пришёл знакомиться. Что ж, пора заняться делом.
#
Дерек дулся на Рутгерту уже второй день: конечно же Рик пересказал ему ту часть разговора, где она говорила господину Лерою, что собирается съездить на север, в Кри. Значит, заставила его привязать Рика к дому, чтобы они не смогли поехать вместе с ней, а сама опять сбежит! Подлая женщина и всё в таком духе. Колдунья украдкой вздохнула. На улице была прекрасная погода: яркое солнце, безоблачное небо. Так хотелось сейчас всё бросить на пять минут (или на десять) и отправиться на улицу. Колдунья покосилась на колдуна, бормочущего заклинание над очередным заказом. А почему бы и нет? Она отодвинула весы и решительно встала из-за стола.
- Пойду развеюсь немного.
Всё же очень хорошо, что Дерек здесь. Пусть и недовольно зыркает, зато вот. Сидит рядом. Можно на него оставить все дела и немного прогуляться. По извилистым улочкам и живописным паркам. Посмотреть на чаек над заливом и послушать ветер, гуляющий на вершине холма. Звякнул дверной колокольчик сообщая о новом посетителе.
- Всем привет! - Лара впорхнула в магазинчик. В воздушном платье цвета морской волны и в милой соломенной шляпе с широкими полями и бантом под цвет платью. Для полноты образа не хватало только корзинки для пикников. Рутгерта едва сдержала стон: она прекрасно знала эту шляпу, и неоднократно видела в работе. Ларе нужно было только сказать "прекрасный день, не правда ли?", и человек, к которому она обращалась, почти мгновенно оказывался очарован. Более сильного и стойкого приворотного заклятия Рут встречать ещё не доводилось. Шляпа досталась девушке от матери, а той - от её матери, и была особой гордостью даже в семье наследственных колдуний-швей. Похоже, Лара исчерпала все идеи как соблазнить Дерека и решила действовать грубо, но действенно.
- О, Дерек! - Лара повернулась к колдуну и сверкнула ослепительной улыбкой. - Прекрасный день, не правда ли?
Вопреки её ожиданиям Дерек в ответ скривился, как от сильной зубной боли.
- Лара, я как раз собиралась пойти прогуляться, - Рут подхватила колдунью-швею под руку и потащила обратно к двери. Кто знает, что Дерек учудит в ответ? Особенно с учётом того какие особые взаимоотношения у него с приворотными заклинаниями. - Не составишь мне компанию?
- Да, но может Дерек составит нам компанию в такой прекрасный день, - Лара стрельнула глазами в колдуна не совсем понимая, почему шляпа не подействовала с первого раза. - Не правда ли?
Колдун закрыл лицо руками и отчётливо застонал.
- Рут, будь добра, зайди к лекарю на обратном пути, захвати бутылку спирта, - странным скрипучим голосом попросил он.
- У нас есть, на складе с ингридиентами, - Рут посмотрела в потолок. В этом доме она почему-то почти всегда так делала, когда обращалась к Рику. Колдунья понимала, что дух находится не там, но ничего с собой поделать не могла. - В шкафу слева от двери, на верхней полочке. В оплетённой глиняной бутыли.
- Спасибо, - Дерек с трудом поднялся из-за стола, будто бы всё его тело ломило, и осторожно, словно опасаясь сделать лишнее движение, направился внутрь дома на склад. Когда-то давно Рут уже видела у него такую походку.
- Иди наверх, я закрою магазин, - предложила она. Вряд ли Дерек сейчас будет способен справиться с хотя бы одним покупателем. Какая удивительная реакция на приворотное заклятие! Интересно, она приобретённая, после того, как он потерял все свои чувства, или он всегда таким был?
- Что случилось? - Лара всё ещё не понимала, что происходит. - Дерек, ты заболел? В такой пр... - но Дерек махнул рукой, и колдунья-швея захлопала ртом, как рыба, больше не в силах произнести ни звука.
- Прекрасный день, я понял уже, - проворчал он. - Рик закроет магазин, идите. Подышать воздухом всегда полезно.
Они сидели в своей любимой кофейне, и Рут едва сдерживалась, чтобы не захохотать - такой потешно несчастной выглядела Лара. Сейчас очень пригодилась придумка о том, что на жизнь Дерека раньше покушались. Колдовская защита, она ведь всякая может быть - вдруг убийца очарует жертву и прикончит беззащитного? Но как утешение это работало мало. Объясняться жестами было сущим мучением. Но самое главное: шляпа не сработала, и голос всё не возвращался.
- Не волнуйся, - в который раз Рут успокаивала подругу. - Ещё полчаса максимум, и снова сможешь говорить.
Лара в ответ картинно вздыхала.
- А. А. А, - наконец, во время очередной пробы произнесла она. - Уф. Думала, всё. Передай ему, что я больше не буду.
Убедившись, что с колдуньей-швеёй всё в порядке Рут собралась уже домой - прогулочное настроение пропало, и вместо него в голове лишь зудело беспокойство, как там Дерек. Лара вдруг окликнула её, когда они уже разошлись:
- Вспомнила! У нас в городе появились новые северяне. К тебе не заходили ещё?
- Нет, - растерянно ответила колдунья. Странно, господин Лерой тоже говорил о северянах в Меларе. Неужели и сюда добрались уже? - С чего бы это им ко мне заходить?
- Ну... Они спрашивали меня где ты живёшь.
То есть, она встречала их? Интересно, кто они? Хотя, какая разница. Если нужно - сами появятся. Рутгерта не горела желанием знакомиться с земляками, ведь чем духи не шутят, вдруг они узнают в ней принцессу Кри?
- Ладно, позже зайдут. Кстати, ты мои мешочки не закончила ещё? - Рут не удержалась и заказала в "у бабушки" непромокаемые мешочки для порошков и трав.
- Завтра вечером зайди, будут готовы.
- Договорились.
Всю дорогу домой Рут размышляла о таинственных северянах. Зачем они её искали? Им нужна была колдунья или свой человек, знакомый с местным колоритом? Но стоило ей переступить порог, как встревоженный голос Рика вытеснил все другие мысли:
- Скорее, он упал и лежит!
- Где?!
- В спальне! Где ты так долго ходишь? Я тут чуть с ума не сошёл! - Рик подгонял Рутгерту, пока она перепрыгивая через ступеньки неслась на второй этаж.
Колдун лежал без сознания на полу. Не дошёл до кровати всего пару шагов. Пуговицы на рубашке были бережно расстёгнуты, а на лоб поставлен свежий спиртовый компресс.
- Дерек, Дерек! - Рут похлопала колдуна по щекам. Тот поморщился и слабо застонал. Он посмотрела в потолок. - Почему ты его не перенёс в кровать?
- Я не могу, - обиженно заявил дух, будто говорил о широко известном факте. - Он же живой. Я взаимодействую только с неживыми объектами. Лежи он хотя бы на ковре, я бы смог его перенести. А так...
Рут фыркнула и, подхватив колдуна подмышки, потащила к кровати.
- Как хорошо, что в опасных ситуациях в меня бросают чем угодно, но не приворотными заклятиями, - слабым голосом произнёс Дерек у неё на руках.
- Что с тобой случилось?
- Аллергия, - колдун приоткрыл один глаз и посмотрел на Рутгерту. - Обычно меня так не пробирает, но у Лары оказалось очень забористое заклятье. Да ещё два раза... - он тихо застонал. - Сейчас голова взорвётся. Есть что-нибудь от боли?
- Рик, в лаборатории коробочка с примулами.
- Вижу.
- Тащи её сюда. И воду.
Когда Дерек, наконец, забылся тяжёлым сном, был уже глубокий вечер. По крайней мере теперь понятно, как он в своё время понял, что Болот хочет его в себя влюбить. Аллергия на приворотные заклятья. Забавно, ничего не скажешь.
- Там у двери мальчишка-посыльный, - вдруг подал голос Рик. Рутгерта с сожалением вылезла из-за стола. Хотелось есть, а до утра нужно было выполнить ещё несколько срочных заказов. Если бы Дерек был в порядке и ей не пришлось потратить на него весь остаток дня и часть вечера, то сейчас торопиться было бы некуда.
- Тётя Рут, - мальчишка улыбнулся и протянул ей письмо. В его улыбке не хватало нескольких зубов. Скоро вместо молочных на этих местах вырастут постоянные. - А когда будет новая игрушка?
- Спасибо, - Рутгерта покрутила бумажный прямоугольник в руках. Ни на одной из сторон не было ни подписи, ни каких-либо опознавательных знаков. - Я уже почти закончила. Думаю, в конце месяца. А от кого письмо?
- Круто! Из пекарни. Ну, я пойду. Сказали ответа ждать не нужно.
- Хорошо. Спокойной ночи. Будь осторожен.
- До свидания!
Рут закрыла двери и в задумчивости ещё раз осмотрела письмо. Из пекарни. Не от Марка ли? Но что он может ей писать?
"Рут,
нам нужно поговорить. Если можешь, пожалуйста, я жду тебя дома. Приходи, как сможешь.
Это срочно,
С Любовью,
Марк"
Какая-то ерунда. "С Любовью"? Рутгерта хмыкнула. На Марка совсем не похоже. Даже когда они встречались, он никогда не писал таких писем. Да ещё и "любовь" с большой буквы. И вообще, такое путанное построение фраз... Чтобы Марк написал настолько безграмотное письмо - что-то определённо случилось. Только этого не хватало: сначала Дерек, теперь он!
- Рик, мне нужно отлучиться ненадолго.
- Ладно, только долго не ходи, - голос Рика звучал нервно. - Если Дереку станет хуже, я один не справлюсь.
- Не волнуйся, я быстро.
Рут накинула шаль - ночи становились всё прохладнее - и выскользнула на улицу. Дом Марка стоял всего в двух кварталах от её магазинчика. Окна горели только на первом этаже, в гостиной. Колдунья постучала, и дверь почти сразу распахнулась. Новый слуга - она не видела его здесь раньше - поклонился и услужливо принял шаль.
- Господин ждёт в гостиной.
После полутёмного коридора яркий свет гостиной на мгновение ослепил её.
- Добрый Вечер, Ваше Высочество, - обратились к ней по-тонерийски. Её родной язык. Если не считать Дерека, Рут уже и не помнила, когда слышала тонерийский в последний раз. Советник Руфус стоял у камина и с видимым удовольствием наблюдал за принцессой. За столом сидели бледный Марк и, судя по колючему взгляду, колдунья. - Если не будете сопротивляться и окажете всяческое содействие, мы не тронем вашего жениха.
- Но... он мне не жених, - наконец, справившись с удивлением, произнесла принцесса. А она думала, что никогда больше не увидит никого из этой части своего прошлого. Неужели это и были те северяне, о которых говорили господин Лерой и Лара? Нужно было прислушаться к ним, узнать о приезжих побольше. Проклятая беспечность!
- Тем хуже для него, - ответил советник Руфус. Гадко улыбаться умел не только Дерек.
- Было пасмурно, а компас я дома забыл, - Дерек покачивал бокал наблюдая, как вино плещется о стенки. Чтобы хоть как-то отвлечь и развеселить Рутгерту он не стал откладывать рассказ о поездке на утро. Оказалось, что по дороге в Мелару колдун банально потерялся. Залетел слишком далеко в открытое море, и пришлось подниматься выше облаков, чтобы увидеть звёзды и вернуться на правильный курс. Именно поэтому обратно он рискнул полететь днём и над побережьем, пусть и делая ощутимый крюк (между Меларой и Ратой побережье изгибаясь уходило далеко вглубь материка), но зато без опасности вновь потеряться: небо обещало новый шторм, а оказаться в непогоду неизвестно где, да ещё и без укрытия представлялось не самой лучшей идеей. Именно поэтому он вернулся в город вечером, а не утром, как можно было бы ожидать. - И король, старый прохвост, начал артачиться с оплатой. Мол, будто бы я не все обязательства выполнил.
- А ты что?
Дерек улыбнулся, и Рутгерта втайне порадовалась, что эта улыбка адресована не ей. То, что он добр и мил с ней и её друзьями, ещё не значит, что он такой со всеми. Она не была уверена, что ей бы понравились подробности разговора с королём, реши Дерек о них поведать.
- В общем, я собрал все вещи и долги, и в ближайшее время можно никуда не отлучаться. Над дорогами и деревнями летать при свете дня - удовольствие сомнительное. Надеюсь, меня приняли за птицу, если видели. Да ещё и от города пришлось далеко снижаться и остаток пути идти на своих двоих, - колдун вздохнул. - Если ты не против, я бы не отказался от хорошей горячей ванной.
- Ну, ещё не поздно. Общественные бани пока открыты.
По чему Рутгерта скучала на юге, так это по собственной ванной. Все жители города ходили в общественные бани, и только самые богатые, владельцы белоснежных вилл на вершине холма, позволяли себе отдельные купальни, больше похожие на бассейны, чем на ванные в понимании Рутгерты. Колдун хмыкнул на это предложение и опрокинув в рот остатки вина поднялся: похоже, он действительно собирался пойти покупаться.
- Но ты ведь вернулся с таким же саквояжем, как уезжал. А где всё?
- Что всё? - Дерек в недоумении замер в дверях.
- Ну, зеркало, твоя лаборатория...
- А... - Дерек махнул рукой. - Большая часть осталась в маяке. Всё равно мало кто знает, как этим всем пользоваться. А путешествовать лучше налегке.
- Ты не прятал ничего в колдунский тайник?
- Прости, куда???
- Тайник, - Рут очень надеялась, что проступивший румянец можно списать на действие вина. - Во всех книгах про колдунов написано, что у каждого есть свой тайник, где они хранят артефакты, книги, зелья, драгоценности... Ну, такое, разное.
Дерек саркатично хмыкнул:
- И много ты встречала колдунов с... эээ, тайником?
- Ну, какой колдун признается, что у него он есть! - Рут чувствовала себя глупо. Действительно, если у Дерека есть такой тайник, то он о нём не скажет. Кто Рут такая, чтобы её посвящали в подобные тайны? А если это лишь выдумка мечтателей, охочих до кладов халявщиков? Ведь не всё, что пишут в книгах - правда. Ну да, наверное, колдунские тайники - это как драконье золото. А она старалась, оборудовала себе тайник, когда решила, что Рата станет местом, куда она всегда будет возвращаться. И теперь уже который год ломала голову, что бы туда спрятать. Пока что из всего скарба там пылились её старые дневники с ученическими заметками и заклинаниями, да горсть золотых монет.
Дерек тактично не стал интересоваться, есть ли у Рут свой тайник и лишь сокрушённо покачав головой отправился к себе в комнату за банными принадлежностями.
#
Марк больше не заглядывал. Лара сокрушалась, а Рутгерта тихо радовалась. Её глодали мысли о чём они могли бы говорить, зайди он вновь за средством от грызунов, но, похоже, он нашёл другого поставщика. Что ж, тем лучше. Всё равно основные деньги ей приносила не эта мышиная возня с кумушками и соседушками. Колдунья уже занавешивала окна шторами перед тем, как запереть дверь магазина, когда звякнул колокольчик оповещая о новом посетителе.
- Добрый вечер, госпожа Цимус, - поздоровался мужчина приподнимая в галантном жесте шляпу. Одет он был, как моряк, лицо задублено солнцем и ветром, а все движения были широкими, как у людей, которым качающаяся палуба под ногами привычнее, чем твёрдая земля.
- Господин Лерой! - Рутгерта радостно улыбнулась в ответ. - Рада вас видеть в добром здравии, давно к нам не заглядывали.
- Всё дела, госпожа Цимус, -господин Лерой бросил быстрый взгляд в сторону Дерека, стоявшего за конторкой. - Всё дела. Вырвался к вам, как только смог.
- Пойдёмте, - она сделала приглашающий жест в сторону двери, ведущей в жилую часть и оглянулась на колдуна: - Дерек, не мог бы ты закрыть магазин без меня? А потом загляни в гостиную.
Колдун молча кивнул с интересом рассматривая позднего гостя.
- Вы доверяете этому молодому человеку? - поинтересовался господин Лерой, когда они устроились в креслах, а Рик подал чай. Гость не выказал ни капли удивления при виде летающего подноса с чашками и чайником. И пирогу, прилетевшему спустя несколько минут, тоже не удивился. В конце концов, он ведь в доме колдуньи. Здесь может произойти что угодно.
- Да, нас связывают длительные деловые отношения, - Рутгерта неторопливо нарезала пирог. - Я хочу, чтобы вы знали, что если по какой-то причине меня здесь не окажется в один из ваших визитов, Дерек выполнит всё в лучшем виде.
- Вы куда-то собрались? - насторожился господин Лерой, принимая тарелку с пирогом.
- Ещё нет, - Рут вздохнула, - но существует вероятность, что мне придётся отлучиться на север, домой. На месяц или два. Мне бы не хотелось, чтобы вы были неприятно удивлены, когда зайдёте в следующий раз.
- Это время займёт только дорога... - господин Лерой задумчиво смотрел на колдунью. - Причём, в зависимости от погоды, может, только в один конец.
- У колдунов свои пути, когда они торопятся, - Рут вздохнула, подумав о метле. Если бы всё решилось так же, как с Дереком! Всё же летать, особенно далеко, она не любила. И чем ближе был момент отъезда, тем сильнее. - Но не будем о грустном. Лучше расскажите, какие новости?
- Хм... приятного мало. В наших водах появились конкуренты. Конечно, и раньше случалось... разное. Но сейчас... Они неплохо, точнее, хорошо оснащены, - господин Лерой пронзил Рутгерту взглядом. - Как будто бы им помогает колдун. Не чета местным.
Выходит, вопрос господина Лероя был не о том, о чём подумала колдунья. Какое ему дело до друзей Рут? Он всегда печётся только о себе и своей выгоде. Специалистов по морскому делу не так уж и много даже на севере. Конечно, это мог быть и Дерек, но что-то ей подсказывало, что до приезда в Рату он занимался другими вопросами, а не составлением заклинаний и порошков для морских торговцев и курьеров.
- Мне нужно навести справки. Я дам вам знать, что удастся выяснить и сделать.
- Благодарю.
Они на какое-то время замолчали, наслаждаясь чаем и пирогом.
- Знаете, я возьму сегодня двойную партию, - заметил господин Лерой чуть погодя. - Кто знает, когда удастся к вам вырваться в следующий раз. Вы, кстати, в Мелару не собираетесь перебираться? Там в последнее время много северян появилось.
- Мне в Рате как-то спокойнее, - Рутгерта улыбнулась, хотя упоминание о северянах в столице заставило её забеспокоиться. Возможно, волна беженцев? Война куда только людей не занесёт.
В дверь постучали. Дерек закончил с магазином и пришёл знакомиться. Что ж, пора заняться делом.
#
Дерек дулся на Рутгерту уже второй день: конечно же Рик пересказал ему ту часть разговора, где она говорила господину Лерою, что собирается съездить на север, в Кри. Значит, заставила его привязать Рика к дому, чтобы они не смогли поехать вместе с ней, а сама опять сбежит! Подлая женщина и всё в таком духе. Колдунья украдкой вздохнула. На улице была прекрасная погода: яркое солнце, безоблачное небо. Так хотелось сейчас всё бросить на пять минут (или на десять) и отправиться на улицу. Колдунья покосилась на колдуна, бормочущего заклинание над очередным заказом. А почему бы и нет? Она отодвинула весы и решительно встала из-за стола.
- Пойду развеюсь немного.
Всё же очень хорошо, что Дерек здесь. Пусть и недовольно зыркает, зато вот. Сидит рядом. Можно на него оставить все дела и немного прогуляться. По извилистым улочкам и живописным паркам. Посмотреть на чаек над заливом и послушать ветер, гуляющий на вершине холма. Звякнул дверной колокольчик сообщая о новом посетителе.
- Всем привет! - Лара впорхнула в магазинчик. В воздушном платье цвета морской волны и в милой соломенной шляпе с широкими полями и бантом под цвет платью. Для полноты образа не хватало только корзинки для пикников. Рутгерта едва сдержала стон: она прекрасно знала эту шляпу, и неоднократно видела в работе. Ларе нужно было только сказать "прекрасный день, не правда ли?", и человек, к которому она обращалась, почти мгновенно оказывался очарован. Более сильного и стойкого приворотного заклятия Рут встречать ещё не доводилось. Шляпа досталась девушке от матери, а той - от её матери, и была особой гордостью даже в семье наследственных колдуний-швей. Похоже, Лара исчерпала все идеи как соблазнить Дерека и решила действовать грубо, но действенно.
- О, Дерек! - Лара повернулась к колдуну и сверкнула ослепительной улыбкой. - Прекрасный день, не правда ли?
Вопреки её ожиданиям Дерек в ответ скривился, как от сильной зубной боли.
- Лара, я как раз собиралась пойти прогуляться, - Рут подхватила колдунью-швею под руку и потащила обратно к двери. Кто знает, что Дерек учудит в ответ? Особенно с учётом того какие особые взаимоотношения у него с приворотными заклинаниями. - Не составишь мне компанию?
- Да, но может Дерек составит нам компанию в такой прекрасный день, - Лара стрельнула глазами в колдуна не совсем понимая, почему шляпа не подействовала с первого раза. - Не правда ли?
Колдун закрыл лицо руками и отчётливо застонал.
- Рут, будь добра, зайди к лекарю на обратном пути, захвати бутылку спирта, - странным скрипучим голосом попросил он.
- У нас есть, на складе с ингридиентами, - Рут посмотрела в потолок. В этом доме она почему-то почти всегда так делала, когда обращалась к Рику. Колдунья понимала, что дух находится не там, но ничего с собой поделать не могла. - В шкафу слева от двери, на верхней полочке. В оплетённой глиняной бутыли.
- Спасибо, - Дерек с трудом поднялся из-за стола, будто бы всё его тело ломило, и осторожно, словно опасаясь сделать лишнее движение, направился внутрь дома на склад. Когда-то давно Рут уже видела у него такую походку.
- Иди наверх, я закрою магазин, - предложила она. Вряд ли Дерек сейчас будет способен справиться с хотя бы одним покупателем. Какая удивительная реакция на приворотное заклятие! Интересно, она приобретённая, после того, как он потерял все свои чувства, или он всегда таким был?
- Что случилось? - Лара всё ещё не понимала, что происходит. - Дерек, ты заболел? В такой пр... - но Дерек махнул рукой, и колдунья-швея захлопала ртом, как рыба, больше не в силах произнести ни звука.
- Прекрасный день, я понял уже, - проворчал он. - Рик закроет магазин, идите. Подышать воздухом всегда полезно.
Они сидели в своей любимой кофейне, и Рут едва сдерживалась, чтобы не захохотать - такой потешно несчастной выглядела Лара. Сейчас очень пригодилась придумка о том, что на жизнь Дерека раньше покушались. Колдовская защита, она ведь всякая может быть - вдруг убийца очарует жертву и прикончит беззащитного? Но как утешение это работало мало. Объясняться жестами было сущим мучением. Но самое главное: шляпа не сработала, и голос всё не возвращался.
- Не волнуйся, - в который раз Рут успокаивала подругу. - Ещё полчаса максимум, и снова сможешь говорить.
Лара в ответ картинно вздыхала.
- А. А. А, - наконец, во время очередной пробы произнесла она. - Уф. Думала, всё. Передай ему, что я больше не буду.
Убедившись, что с колдуньей-швеёй всё в порядке Рут собралась уже домой - прогулочное настроение пропало, и вместо него в голове лишь зудело беспокойство, как там Дерек. Лара вдруг окликнула её, когда они уже разошлись:
- Вспомнила! У нас в городе появились новые северяне. К тебе не заходили ещё?
- Нет, - растерянно ответила колдунья. Странно, господин Лерой тоже говорил о северянах в Меларе. Неужели и сюда добрались уже? - С чего бы это им ко мне заходить?
- Ну... Они спрашивали меня где ты живёшь.
То есть, она встречала их? Интересно, кто они? Хотя, какая разница. Если нужно - сами появятся. Рутгерта не горела желанием знакомиться с земляками, ведь чем духи не шутят, вдруг они узнают в ней принцессу Кри?
- Ладно, позже зайдут. Кстати, ты мои мешочки не закончила ещё? - Рут не удержалась и заказала в "у бабушки" непромокаемые мешочки для порошков и трав.
- Завтра вечером зайди, будут готовы.
- Договорились.
Всю дорогу домой Рут размышляла о таинственных северянах. Зачем они её искали? Им нужна была колдунья или свой человек, знакомый с местным колоритом? Но стоило ей переступить порог, как встревоженный голос Рика вытеснил все другие мысли:
- Скорее, он упал и лежит!
- Где?!
- В спальне! Где ты так долго ходишь? Я тут чуть с ума не сошёл! - Рик подгонял Рутгерту, пока она перепрыгивая через ступеньки неслась на второй этаж.
Колдун лежал без сознания на полу. Не дошёл до кровати всего пару шагов. Пуговицы на рубашке были бережно расстёгнуты, а на лоб поставлен свежий спиртовый компресс.
- Дерек, Дерек! - Рут похлопала колдуна по щекам. Тот поморщился и слабо застонал. Он посмотрела в потолок. - Почему ты его не перенёс в кровать?
- Я не могу, - обиженно заявил дух, будто говорил о широко известном факте. - Он же живой. Я взаимодействую только с неживыми объектами. Лежи он хотя бы на ковре, я бы смог его перенести. А так...
Рут фыркнула и, подхватив колдуна подмышки, потащила к кровати.
- Как хорошо, что в опасных ситуациях в меня бросают чем угодно, но не приворотными заклятиями, - слабым голосом произнёс Дерек у неё на руках.
- Что с тобой случилось?
- Аллергия, - колдун приоткрыл один глаз и посмотрел на Рутгерту. - Обычно меня так не пробирает, но у Лары оказалось очень забористое заклятье. Да ещё два раза... - он тихо застонал. - Сейчас голова взорвётся. Есть что-нибудь от боли?
- Рик, в лаборатории коробочка с примулами.
- Вижу.
- Тащи её сюда. И воду.
Когда Дерек, наконец, забылся тяжёлым сном, был уже глубокий вечер. По крайней мере теперь понятно, как он в своё время понял, что Болот хочет его в себя влюбить. Аллергия на приворотные заклятья. Забавно, ничего не скажешь.
- Там у двери мальчишка-посыльный, - вдруг подал голос Рик. Рутгерта с сожалением вылезла из-за стола. Хотелось есть, а до утра нужно было выполнить ещё несколько срочных заказов. Если бы Дерек был в порядке и ей не пришлось потратить на него весь остаток дня и часть вечера, то сейчас торопиться было бы некуда.
- Тётя Рут, - мальчишка улыбнулся и протянул ей письмо. В его улыбке не хватало нескольких зубов. Скоро вместо молочных на этих местах вырастут постоянные. - А когда будет новая игрушка?
- Спасибо, - Рутгерта покрутила бумажный прямоугольник в руках. Ни на одной из сторон не было ни подписи, ни каких-либо опознавательных знаков. - Я уже почти закончила. Думаю, в конце месяца. А от кого письмо?
- Круто! Из пекарни. Ну, я пойду. Сказали ответа ждать не нужно.
- Хорошо. Спокойной ночи. Будь осторожен.
- До свидания!
Рут закрыла двери и в задумчивости ещё раз осмотрела письмо. Из пекарни. Не от Марка ли? Но что он может ей писать?
"Рут,
нам нужно поговорить. Если можешь, пожалуйста, я жду тебя дома. Приходи, как сможешь.
Это срочно,
С Любовью,
Марк"
Какая-то ерунда. "С Любовью"? Рутгерта хмыкнула. На Марка совсем не похоже. Даже когда они встречались, он никогда не писал таких писем. Да ещё и "любовь" с большой буквы. И вообще, такое путанное построение фраз... Чтобы Марк написал настолько безграмотное письмо - что-то определённо случилось. Только этого не хватало: сначала Дерек, теперь он!
- Рик, мне нужно отлучиться ненадолго.
- Ладно, только долго не ходи, - голос Рика звучал нервно. - Если Дереку станет хуже, я один не справлюсь.
- Не волнуйся, я быстро.
Рут накинула шаль - ночи становились всё прохладнее - и выскользнула на улицу. Дом Марка стоял всего в двух кварталах от её магазинчика. Окна горели только на первом этаже, в гостиной. Колдунья постучала, и дверь почти сразу распахнулась. Новый слуга - она не видела его здесь раньше - поклонился и услужливо принял шаль.
- Господин ждёт в гостиной.
После полутёмного коридора яркий свет гостиной на мгновение ослепил её.
- Добрый Вечер, Ваше Высочество, - обратились к ней по-тонерийски. Её родной язык. Если не считать Дерека, Рут уже и не помнила, когда слышала тонерийский в последний раз. Советник Руфус стоял у камина и с видимым удовольствием наблюдал за принцессой. За столом сидели бледный Марк и, судя по колючему взгляду, колдунья. - Если не будете сопротивляться и окажете всяческое содействие, мы не тронем вашего жениха.
- Но... он мне не жених, - наконец, справившись с удивлением, произнесла принцесса. А она думала, что никогда больше не увидит никого из этой части своего прошлого. Неужели это и были те северяне, о которых говорили господин Лерой и Лара? Нужно было прислушаться к ним, узнать о приезжих побольше. Проклятая беспечность!
- Тем хуже для него, - ответил советник Руфус. Гадко улыбаться умел не только Дерек.
@темы: дом-на-скале
воскресенье, 17 февраля 2013
Гин
понедельник, 11 февраля 2013
Гин
Глава 10
- Он что?! - Лара не отрываясь смотрела на Рутгерту, будто бы та могла в любое мгновение развеяться, исчезнуть, как мираж. Уж слишком невероятные вещи она рассказывала.
- Мне нужен напарник. Кто-то ведь должен присматривать за магазином, когда я уезжаю по делам, - Рутгерта пригубила свой кофе. - И Дерек согласился. Мы неплохо работали вместе раньше, надеюсь, и теперь получится.
Наконец, наступил выходной день и можно было немного отдохнуть. Колдунья решила оставить уборку дома на Рика, и сегодня не заниматься никакими делами магазина. Может, разве что вечером. Слишком много всего произошло за неделю. Слишком сильно она устала. Рут и Лара сидели на открытой веранде кофейни - две подруги, любительницы хорошего кофе и приятной компании.
- Но он же столичный колдун! Столичная штучка!
- Может, он хочет отдохнуть от шума и суеты?
- В нашем захолустье? - Лара фыркнула. - Всё-таки вы, северные колдуны, чокнутые. Будь у меня возможность, я бы давно отсюда уехала. Думаю, у него какая-то другая причина. Возможно, что-то ужасное?
Они замолчали наблюдая за прохожими. Конечно, ужасное. Война никогда не была чем-то приятным. Всё же было не очень хорошо, что Рут забралась так далеко на юг: здесь никогда не слышали о её родных местах. Ни о городах-королевствах, ни о баронствах. А о настоящих народах севера, живущих за Хребтом Мимнира и подавно, если её (её!) считали северянкой. Поэтому уже четыре года там шла война, а Рут узнала о ней совершенно случайно. Не найди её Дерек, она бы так и жила в неведеньи. И неожиданное осознание того, что она совершенно не представляет, что происходит дома, заставляло её волноваться. Нужно съездить посмотреть, как там всё. Может, прямо сейчас её родителей или брата убивают? Да, они почти не общались, но всё же они - её единственная родня. И если не считать момента со свадьбой, у них всегда были хорошие и близкие отношения. Конечно, насколько они могут близкими с человеком, прожившим на тот момент большую часть своей жизни в изгнании. По крайней её не убили, не заперли в башне и не что-нибудь похуже. А любящая семья королевского лесничего - очень даже милое место. Даже сейчас, думая о доме, колдунья сначала вспоминала о семье Цимусов, и только потом о настоящих родителях. Интересно, узнай колдунья-швея, что Рутгерта - принцесса, что она тогда сказала бы? Уж Лара бы точно не подумала сбежать со свадьбы с принцем, чтобы стать колдуньей. Какие разные у людей судьбы. Интересно, как Дерек стал тем, кто он есть? Нужно будет спросить у него как-нибудь.
- А что думает об этом Марк? - вдруг спросила Лара. Рутгерта едва удержалась от кислой мины. Последние несколько дней, а если быть точным, то всё время с того самого ужасного ужина, любые упоминания о её парне моментально портили настроение.
- Он ещё не знает.
- Не знает?! Вы что, поссорились?!
Две старушки, сидевшие за соседним столиком, неодобрительно посмотрели на Лару.
- Пока что нет, - с сожалением вздохнула Рутгерта. Этот вздох не ускользнул от внимания подруги.
- Что случилось?
Но Рут лишь промолчала. Лара всё равно не поймёт, лишь ещё больше утвердится в мысли, что её подруга не дружит с головой. Но что бы об этом ни думала сама Рутгерта, Лара права: нужно сказать Марку. И чем быстрее, тем лучше, пока кто-нибудь её не опередил.
#
Когда Рутгерта вернулась домой, уже стемнело. Во всём доме свет горел только на кухне. Дерек складывал в саквояж еду. Своей очереди на столе ждали большой свиной окорок, две начатые головки сыра и россыпь прошлогодних яблок.
- Ты куда-то собрался? - вместо приветствия спросила Рут.
- В Мелару, - не отвлекаясь от сборов ответил Дерек. - Кое-какие дела.
Рут молчала, не в силах найти подходящие слова. Это она собиралась уехать и оставить его с Риком на хозяйстве! Её очень беспокоило, что сейчас происходит в Кри, а дорога туда займёт немало времени. Он же обещал, что останется! Даже своего духа привязал к этому дому. Почувствовав её пристальный взгляд, колдун поднял глаза и посмотрел на всё ещё стоящую на пороге Рутгерту.
- Это не займёт много времени, - наконец, Дерек закрыл саквояж и начал затягивать на нём ремни.
- Ты прямо сейчас едешь? Ночью?
- Да, возьму у тебя одну из мётел в лавке. Всё равно без дела стоят.
- ЧТО?! - печаль и разочарование из-за скорого и неожиданного отбытия колдуна с Рутгерты как рукой сняло. - Только попробуй до них дотронуться!
- Да не бойся, ничего я с ней не сделаю. Пыль только сотру.
- Ну уж да. Лучше завтра утром на корабль сядь. Заодно никто меня не будет мучать расспросами куда я тебя дела.
- Я к концу следующей недели уже вернусь, - Дерек натянул плащ, застегнул все пуговицы и, подхватив саквояж, подошёл к Рут. Колдунья неловко посторонилась, пропуская его в коридор. - Без меня Рика не обижай.
Дерек прошёл в магазин и, пошарив там в темноте, вернулся с метлой. Открыл дверь и обернувшись на пороге, сказал в дом:
- Проследи, чтобы она опять не сбежала, - и, наклонившись, чмокнул Рут в щёку. Так же, как обычно это делал Марк, но что-то отличало этот прощальный поцелуй от его поцелуев. Она почувствовала, как мурашки побежали по коже. - Запри за мной дверь.
Фигура Дерека - длинный чёрный плащ в пол, в одной руке метла, а в другой саквояж, - растворилась в темноте. Рут послушно закрыла дверь и ещё несколько минут стояла в пустом коридоре, прислушиваясь к звукам ночной улицы и пытаясь унять стук сердца. Какие глупости! Это всего лишь дружеский поцелуй, трудно придумать что-то более целомудренное.
Она вернулась на кухню и села за стол. Дом почему-то казался опустевшим, хотя ещё неделю назад Рут жила здесь одна и её это совершенно не смущало. Почему-то вспомнилось, как Дерек забрал её из отцовского дворца. Правильно он решил лететь ночью. Колдун на метле в дневном небе - зрелище не для слабонервных. Рут побарабанила по столешнице. Нет, определённо хочется выпить. Она подошла к комоду и достала старое красное вино, которое берегла к своему дню рождения.
- Рик, составишь мне компанию?
- Я же не могу пить, - отозвался дух.
- И не нужно, - колдунья откупорила бутылку. Наполнила бокал, полюбовалась, как в нём играет свет, вдохнула запах. Пригубила. - Поговори со мной, расскажи что-нибудь.
- Хм... Что тебя интересует? Я знаю столько всего, что не знаю, с чего начать.
- Расскажи про Дерека. Давно вы знакомы? Ты, случаем, не третья его часть?
- Демоны уберегли, нет, - засмеялся Рик. - Я сам по себе. Он меня нашёл, когда был ещё совсем мальчишка, борода даже толком не росла, - дух помолчал. - Хотя, она и сейчас у него не то, чтобы растёт...
- Нашёл?
- В развалинах. Я был обречён на забвение, но он меня, можно сказать, спас. Они тогда с Болот всё время по разным заброшенным городам лазили. Искали древние артефакты и утраченные знания, - Рик был намного словоохотливее, чем когда-то. Никаких больше "спроси у Дерека, он сам расскажет, если захочет". Возможно, так повлияли годы скитаний, а может, он просто решил сделать что-нибудь приятное хозяйке дома.
- И как?
- Нашли парочку, включая меня. Именно в одной из таких вылазок он и потерял свои чувства.
- Ты его знал до этого? - Рутгерта оживилась. - Он сильно изменился?
- О, совершенно другой человек, весёлый, беззаботный, добряк, - Рик вздохнул. - Он был влюблён в Болот. Знаешь, они собирались пожениться? А потом она нашла дощечки с текстами, пыталась разобраться, восстановить, что в них написано. Я не знаю деталей, что там случилось - я ведь известный домосед, - дух засмеялся собственной шутке. - Она принесла его всего окровавленного. Наставник смог его спасти, но вот чувства... Болот винила себя, что это всё из-за неё, что он её спасал, и поэтому чуть не погиб сам. А потом началась эта её одержимость. Она не давала Дереку и шагу ступить без её ведома, вдруг с ним что-нибудь случится, в таком духе. А он раздражался всё сильнее, да и вообще вёл себя странно. Как раз тогда она попыталась его опоить любовным зельем, чтобы возродить былое, вернуть их отношения. А он сбежал. Но Болот успела набросить проклятье. Она надеялась, что так Дерек далеко не уйдёт. Что он вернётся к ней, лишь бы она вернула его силу. А дальше ты знаешь: Даррах, Робин, годы игры в кошки-мышки.
"Какие странные формы иногда принимает любовь", - подумала Рутгерта и налила себе ещё вина. Оказывается, она поучаствовала в такой драме! Любовь, одержимость, древние заклинания, история длиною в десятки лет. И всё это закончилось смазанным поцелуем на кушетке. Просто удивительно.
- Кстати, давно хотела тебя спросить, почему ты меня тогда впустил?
Возможно, если бы Рик не открыл двери маяка перед Рут, когда она только приехал, всё было бы иначе? Может, она никогда бы не столкнулась больше с Дереком. Или их знакомство было бы совсем другим. Ведь та же любовь, которую распознало проклятье тогда: Дерек не мог влюбиться в неё за короткий промежуток между тем, как они с Болот поменялись чувствами и Рут его поцеловала. Значит, он любил её раньше. Точнее, не он, а его малая часть, Робин. Именно он заставил тогда Дерека рискнуть своей безопасностью, своей тайной, и отправиться в Кри спасать её. Именно он всегда помогал ей, сочувствовал и всячески подбадривал.
- В тебе не было злобы, - почти сразу отозвался Рик. Будто бы не прошло шестнадцать лет с тех пор. - Я ещё тогда подумал "а она могла бы разрушить проклятье!". И, как видишь, оказался прав.
- Но почему ты сразу мне не сказал о нём?
- И что бы это изменило? - хмыкнул дух. - Разве люди научились влюбляться по указанию? Ты бы всё время думала о нём, и я не уверен, что в этом случае что-нибудь получилось бы. А так всё вышло просто прекрасно. Если не считать того, что ты сбежала, конечно.
- Ну, ты тоже не пытался меня остановить, - фыркнула Рут.
- Я тогда посчитал, что вам лучше побыть по отдельности, пока Дерек вновь научится чувствовать, и управляться со своими эмоциями.
- И как?
- Я опять был прав, - в голосе Рика почувствовалась гордость. - Я рад, что ты не видела некоторых его поступков. Сейчас он вновь един, целостен. Теперь его можно любить не только на расстоянии.
Рутгерта тихо засмеялась. Бутылка уже опустела наполовину. Стоило бы остановиться.
- Думаю, уже поздно, - она с усилием вставила пробку в горлышко, чтобы вино не выветривалось. Накопившаяся за неделю усталость навалилась скопом, придавила к земле, лишая сил и воли. - Можно было бы попробовать заново, но я не уверена, что хочу этого.
- Это всё из-за пекаря? Как ты себе представляешь: себя и его - вместе? - возмутился Рик. Так и хотелось продолжить за ним: "Дерек ведь в стократ лучше!".
- Нет, не в пекаре дело, - вздохнула Рут. - Кстати, он не пекарь, а владелец пекарен, булочных магазинов и нескольких мельниц.
- "Видный горожанин", - подражая голосу Лары, теперь каждый день забегавшей в гости, дополнил дух. - Разве это не одно и то же?
Рутгерта промолчала. Дело было точно не в Марке. Ведь она собиралась использовать Дерека для того, чтобы порвать с ним, пусть колдун об этом ещё не знает. А в чём же тогда? Может, в том, что ей больше не шестнадцать?
- И то, как она всё время упоминет, что вы с Марком вместе, чего она добивается? - продолжал возмущаться Рик. - Мы и так уже хорошо запомнили, что вы встречаетесь.
- Разве не ясно? - Рут не торопясь помыла бокал. Пора готовиться ко сну: завтра последний выходной, и она не хотела бездарно его весь проспать. - У Дерека появилась новая поклонница.
- Ааа... - разочарованно протянул Рик. - Сколько лет наблюдаю за людьми, а история всё повторяется.
- А ты думал. У нас вообще с фантазией туго.
#
Закончилась эта неделя и началась следующая. А Дерек всё не возвращался. "Может, он всё же сбежал, как когда-то я?" - глодала себя Рутгерта, но Рику свои мысли не озвучивала. Тем более, она до сих пор ничего не сказала Марку, и для неё это было настоящей головной болью. Будь колдун здесь, ей было бы намного легче решиться, она была уверена в этом.
- Может, с ним что-нибудь случилось? - наконец, не выдержала она в одно солнечное утро. Завтрак не лез в горло, и Рут поняла, что дальше так нельзя, нужно что-то делать.
- Да что с ним случится-то? - хмыкнул Рик. Похоже, его нисколько не беспокоило отсутствие колдуна. Или же он контролировал себя намного лучше хозяйки дома.
- Мало ли. Упал с метлы, например.
- Он-то? - дух расхохотался. - Не волнуйся. Просто появились какие-то непредвиденные обстоятельства.
Но прошло ещё несколько дней, а от Дерека по-прежнему не было никаких вестей. Да ещё и всё время ноющая над душой Лара, о том, что "вот видишь, я же говорила!".
- Так, - заявила Рут вечером. - Мы отправляемся его искать.
- Искать? Мы? - удивился Рик. Его голос был спокоен, как и всегда. - Расскажи как.
- Ты ведь хорошо знаешь места, где он может быть. Я отделю тебя от дома, и поедем в Мелару, - Рут достала из-под кровати свою походную сумку. Она сомневалась, что её хватит: обычно колдунья в дорогу брала мало вещей, но тут ведь они едут в столицу, на неопределённый срок, да ещё и Риковы камни нужно куда-то пристроить.
- При всех моих уважении и симпатии к тебе, - вкрадчиво заметил дух, - у тебя просто не хватит сил "отделить" меня. Причём, я не уверен, что Дерек показывал тебе необходимое заклинание.
Рутгерта нахмурилась. Действительно, за переживаниями она почему-то совсем не подумала об этом. Как на неё не похоже. Что ж, по крайней мере проблема с камнями решена.
- Ну, так даже лучше - останешься присматривать за домом. Ты можешь рассказать, где я могу его искать?
Рик ещё повозмущался, что негоже леди летать одной на ночь глядя, да ещё и в столицу, но всё же принялся рисовать карты, попутно давая к ним краткие разъяснения. Так Рут узнала о комнатах, что они снимали, основных кабаках и магазинах, куда Дерек заглядывал, поставщиках ингредиентов для зелий и недоброжелателях, на которых имело смысл обратить внимание.
- Ну, я пошла, - Рут, в плаще, который использовала для полётов, с метлой в одной руке и сумкой в другой, открыла дверь. Там, занеся руку, чтобы постучать, стоял Марк.
- Привет, - удивлённо сказал он.
- Привет, - Рутгерта проглотила ругательство. Только Марка ей сейчас не хватало! - Что ты здесь делаешь?
- Хотел в гости зайти, а ты куда в таком виде собралась?
Сейчас колдунья выглядела действительно странно: плащ - не по погоде, слишком тёплый, да ещё метла и походная сумка!
- Нужно по делам кое-куда съездить.
- И куда это? -Марк насупился.
- А в чём дело?
- В том, что я - твой жених! А ты на ночь глядя собираешься ехать непонятно куда! Как это вообще выглядит? Что скажут люди?!
Рутгерта вспыхнула. Ей часто приходилось уезжать из города, но раньше Марк никогда не говорил ничего против. Что это на него нашло? Это из-за Дерека? Или из-за того, что он считает её своей невестой?
- О чём? - раздался рядом заинтересованный голос. К ним по улице шёл Дерек. С растрёпанными волосами, в расстёгнутом тёплом плаще, с саквояжем в одной руке и метлой наперевес в другой.
- Никогда не думал, что у гильдии колдунов есть форменная одежда, - переводя взгляд с Дерека на Рутгерту и обратно произнёс Марк. Никто не стал его разубеждать, что у колдунов нет форменной одежды. Да и гильдии, как таковой, не существует. По крайней мере в том смысле, в каком её понимают ремесленники.
- Мне нужно было отлучиться по делам, и Марк был против. Потому что это небезопасно и неприлично, - ответила Рутгерта.
- Очень мило, что ты о ней заботишься, - улыбнулся Дерек Марку, и было непонятно, то ли его голос полон сарказма, то ли он действительно проявляет участие.
- Заходите, раз уж вы все здесь, - Рутгерта развернулась и пошла обратно в дом. Что ж, хорошая новость - Дерек в порядке и не нужно больше никуда ехать. По правде говоря, Рут терпеть не могла полёты и по возможности старалась не отрываться от земли. Да и вопрос как искать колдуна в Меларе решился сам собой. Всё к лучшему. Оставалось разобраться с Марком.
- Тебе стоит привести себя в порядок после дороги, - негромко сказала Рутгерта Дереку, когда они подошли к кухне. Колдун бросил косой взгляд на Марка и кивнул:
- Да, ты права.
Сразу понял, что колдунья не хочет, чтобы он присутствовал при разговоре. Если бы всё в этой жизни было так просто!
- Давно хотел спросить, почему ты не пользуешься гостиной? - поинтересовался Марк устраиваясь за столом и прислушиваясь к удаляющимся шагам колдуна.
- Там склад ингридиентов.
- Тебе не стоит больше столько сил уделять работе. Нужно беречь себя.
- В смысле?
- Скоро уже будет месяц с нашего разговора, а мы всё никак не можем вернуться к нему, - Марк сделал паузу. - Я не хотел тебе напоминать, хотел, чтобы ты сама сказала... Но ты настолько глубоко ушла в свои заботы, что, мне кажется, совсем забыла об этом.
- Да, - Рут глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду. - Ты прав, пора поговорить об этом.
Колдунья достала из серванта для фарфора коробочку с кольцом и положила перед Марком.
Марвин какое-то время молча смотрел на свой подарок.
- Это из-за Дерека? - наконец, произнёс он.
- Мы с ним просто деловые партнёры.
- Тогда почему?!
Рутгерта сжала челюсти. Она знала, знала, что он спросит. И именно поэтому оттягивала разговор сколько могла. Колдунья понимала, что в любом случае обидит Марка отказом, но так хотелось как-то смягчить его, что ли?
- Я не могу.
- Почему не можешь? Объясни.
- Всё сложно. Но так будет лучше для всех.
- Только не для меня! - Марк вскочил.
- И для тебя тоже, поверь.
- Но все эти годы...
- И мои чувства искренни, - Рутгерта сделала самоё одухотворённое лицо, на которое была способна.
- Тогда почему...
- Я не могу тебе сказать. Но я не могу быть твоей женой.
Марк ещё с минуту молчал, переваривая услышанное. По его лицу можно было прочитать всю ту гамму чувств, что он сейчас переживал: разочарование, злость, обида, недоумение. И понимание того, что Рутгерта не назовёт истинной причины отказа, даже пытай он её калёными щипцами. Всё так же молча он забрал коробочку, развернулся и вышел.
Рутгерта опёрлась о разделочный стол и выдохнула. После разговора должно было стать легче. Но почему-то не становилось. Может, допить оставшуюся половину бутылки?
- Лучше бы придумала какую-нибудь ерунду в оправдание, - заметил Рик. - Ему было бы легче. Что ты дала какой-то дурацкий обет или ещё что-нибудь в этом роде.
- Отстань, и без тебя тошно.
- Я просто предложил. На будущее.
- Надеюсь, в будущем со мной такого больше не приключится.
- Хе, - Рик на мгновение замолчал. - Я могу сказать Дереку, что уже можно спускаться?
- Давай. Пожалуй, в этот раз компанию мне составит пьющий собеседник.
- Он что?! - Лара не отрываясь смотрела на Рутгерту, будто бы та могла в любое мгновение развеяться, исчезнуть, как мираж. Уж слишком невероятные вещи она рассказывала.
- Мне нужен напарник. Кто-то ведь должен присматривать за магазином, когда я уезжаю по делам, - Рутгерта пригубила свой кофе. - И Дерек согласился. Мы неплохо работали вместе раньше, надеюсь, и теперь получится.
Наконец, наступил выходной день и можно было немного отдохнуть. Колдунья решила оставить уборку дома на Рика, и сегодня не заниматься никакими делами магазина. Может, разве что вечером. Слишком много всего произошло за неделю. Слишком сильно она устала. Рут и Лара сидели на открытой веранде кофейни - две подруги, любительницы хорошего кофе и приятной компании.
- Но он же столичный колдун! Столичная штучка!
- Может, он хочет отдохнуть от шума и суеты?
- В нашем захолустье? - Лара фыркнула. - Всё-таки вы, северные колдуны, чокнутые. Будь у меня возможность, я бы давно отсюда уехала. Думаю, у него какая-то другая причина. Возможно, что-то ужасное?
Они замолчали наблюдая за прохожими. Конечно, ужасное. Война никогда не была чем-то приятным. Всё же было не очень хорошо, что Рут забралась так далеко на юг: здесь никогда не слышали о её родных местах. Ни о городах-королевствах, ни о баронствах. А о настоящих народах севера, живущих за Хребтом Мимнира и подавно, если её (её!) считали северянкой. Поэтому уже четыре года там шла война, а Рут узнала о ней совершенно случайно. Не найди её Дерек, она бы так и жила в неведеньи. И неожиданное осознание того, что она совершенно не представляет, что происходит дома, заставляло её волноваться. Нужно съездить посмотреть, как там всё. Может, прямо сейчас её родителей или брата убивают? Да, они почти не общались, но всё же они - её единственная родня. И если не считать момента со свадьбой, у них всегда были хорошие и близкие отношения. Конечно, насколько они могут близкими с человеком, прожившим на тот момент большую часть своей жизни в изгнании. По крайней её не убили, не заперли в башне и не что-нибудь похуже. А любящая семья королевского лесничего - очень даже милое место. Даже сейчас, думая о доме, колдунья сначала вспоминала о семье Цимусов, и только потом о настоящих родителях. Интересно, узнай колдунья-швея, что Рутгерта - принцесса, что она тогда сказала бы? Уж Лара бы точно не подумала сбежать со свадьбы с принцем, чтобы стать колдуньей. Какие разные у людей судьбы. Интересно, как Дерек стал тем, кто он есть? Нужно будет спросить у него как-нибудь.
- А что думает об этом Марк? - вдруг спросила Лара. Рутгерта едва удержалась от кислой мины. Последние несколько дней, а если быть точным, то всё время с того самого ужасного ужина, любые упоминания о её парне моментально портили настроение.
- Он ещё не знает.
- Не знает?! Вы что, поссорились?!
Две старушки, сидевшие за соседним столиком, неодобрительно посмотрели на Лару.
- Пока что нет, - с сожалением вздохнула Рутгерта. Этот вздох не ускользнул от внимания подруги.
- Что случилось?
Но Рут лишь промолчала. Лара всё равно не поймёт, лишь ещё больше утвердится в мысли, что её подруга не дружит с головой. Но что бы об этом ни думала сама Рутгерта, Лара права: нужно сказать Марку. И чем быстрее, тем лучше, пока кто-нибудь её не опередил.
#
Когда Рутгерта вернулась домой, уже стемнело. Во всём доме свет горел только на кухне. Дерек складывал в саквояж еду. Своей очереди на столе ждали большой свиной окорок, две начатые головки сыра и россыпь прошлогодних яблок.
- Ты куда-то собрался? - вместо приветствия спросила Рут.
- В Мелару, - не отвлекаясь от сборов ответил Дерек. - Кое-какие дела.
Рут молчала, не в силах найти подходящие слова. Это она собиралась уехать и оставить его с Риком на хозяйстве! Её очень беспокоило, что сейчас происходит в Кри, а дорога туда займёт немало времени. Он же обещал, что останется! Даже своего духа привязал к этому дому. Почувствовав её пристальный взгляд, колдун поднял глаза и посмотрел на всё ещё стоящую на пороге Рутгерту.
- Это не займёт много времени, - наконец, Дерек закрыл саквояж и начал затягивать на нём ремни.
- Ты прямо сейчас едешь? Ночью?
- Да, возьму у тебя одну из мётел в лавке. Всё равно без дела стоят.
- ЧТО?! - печаль и разочарование из-за скорого и неожиданного отбытия колдуна с Рутгерты как рукой сняло. - Только попробуй до них дотронуться!
- Да не бойся, ничего я с ней не сделаю. Пыль только сотру.
- Ну уж да. Лучше завтра утром на корабль сядь. Заодно никто меня не будет мучать расспросами куда я тебя дела.
- Я к концу следующей недели уже вернусь, - Дерек натянул плащ, застегнул все пуговицы и, подхватив саквояж, подошёл к Рут. Колдунья неловко посторонилась, пропуская его в коридор. - Без меня Рика не обижай.
Дерек прошёл в магазин и, пошарив там в темноте, вернулся с метлой. Открыл дверь и обернувшись на пороге, сказал в дом:
- Проследи, чтобы она опять не сбежала, - и, наклонившись, чмокнул Рут в щёку. Так же, как обычно это делал Марк, но что-то отличало этот прощальный поцелуй от его поцелуев. Она почувствовала, как мурашки побежали по коже. - Запри за мной дверь.
Фигура Дерека - длинный чёрный плащ в пол, в одной руке метла, а в другой саквояж, - растворилась в темноте. Рут послушно закрыла дверь и ещё несколько минут стояла в пустом коридоре, прислушиваясь к звукам ночной улицы и пытаясь унять стук сердца. Какие глупости! Это всего лишь дружеский поцелуй, трудно придумать что-то более целомудренное.
Она вернулась на кухню и села за стол. Дом почему-то казался опустевшим, хотя ещё неделю назад Рут жила здесь одна и её это совершенно не смущало. Почему-то вспомнилось, как Дерек забрал её из отцовского дворца. Правильно он решил лететь ночью. Колдун на метле в дневном небе - зрелище не для слабонервных. Рут побарабанила по столешнице. Нет, определённо хочется выпить. Она подошла к комоду и достала старое красное вино, которое берегла к своему дню рождения.
- Рик, составишь мне компанию?
- Я же не могу пить, - отозвался дух.
- И не нужно, - колдунья откупорила бутылку. Наполнила бокал, полюбовалась, как в нём играет свет, вдохнула запах. Пригубила. - Поговори со мной, расскажи что-нибудь.
- Хм... Что тебя интересует? Я знаю столько всего, что не знаю, с чего начать.
- Расскажи про Дерека. Давно вы знакомы? Ты, случаем, не третья его часть?
- Демоны уберегли, нет, - засмеялся Рик. - Я сам по себе. Он меня нашёл, когда был ещё совсем мальчишка, борода даже толком не росла, - дух помолчал. - Хотя, она и сейчас у него не то, чтобы растёт...
- Нашёл?
- В развалинах. Я был обречён на забвение, но он меня, можно сказать, спас. Они тогда с Болот всё время по разным заброшенным городам лазили. Искали древние артефакты и утраченные знания, - Рик был намного словоохотливее, чем когда-то. Никаких больше "спроси у Дерека, он сам расскажет, если захочет". Возможно, так повлияли годы скитаний, а может, он просто решил сделать что-нибудь приятное хозяйке дома.
- И как?
- Нашли парочку, включая меня. Именно в одной из таких вылазок он и потерял свои чувства.
- Ты его знал до этого? - Рутгерта оживилась. - Он сильно изменился?
- О, совершенно другой человек, весёлый, беззаботный, добряк, - Рик вздохнул. - Он был влюблён в Болот. Знаешь, они собирались пожениться? А потом она нашла дощечки с текстами, пыталась разобраться, восстановить, что в них написано. Я не знаю деталей, что там случилось - я ведь известный домосед, - дух засмеялся собственной шутке. - Она принесла его всего окровавленного. Наставник смог его спасти, но вот чувства... Болот винила себя, что это всё из-за неё, что он её спасал, и поэтому чуть не погиб сам. А потом началась эта её одержимость. Она не давала Дереку и шагу ступить без её ведома, вдруг с ним что-нибудь случится, в таком духе. А он раздражался всё сильнее, да и вообще вёл себя странно. Как раз тогда она попыталась его опоить любовным зельем, чтобы возродить былое, вернуть их отношения. А он сбежал. Но Болот успела набросить проклятье. Она надеялась, что так Дерек далеко не уйдёт. Что он вернётся к ней, лишь бы она вернула его силу. А дальше ты знаешь: Даррах, Робин, годы игры в кошки-мышки.
"Какие странные формы иногда принимает любовь", - подумала Рутгерта и налила себе ещё вина. Оказывается, она поучаствовала в такой драме! Любовь, одержимость, древние заклинания, история длиною в десятки лет. И всё это закончилось смазанным поцелуем на кушетке. Просто удивительно.
- Кстати, давно хотела тебя спросить, почему ты меня тогда впустил?
Возможно, если бы Рик не открыл двери маяка перед Рут, когда она только приехал, всё было бы иначе? Может, она никогда бы не столкнулась больше с Дереком. Или их знакомство было бы совсем другим. Ведь та же любовь, которую распознало проклятье тогда: Дерек не мог влюбиться в неё за короткий промежуток между тем, как они с Болот поменялись чувствами и Рут его поцеловала. Значит, он любил её раньше. Точнее, не он, а его малая часть, Робин. Именно он заставил тогда Дерека рискнуть своей безопасностью, своей тайной, и отправиться в Кри спасать её. Именно он всегда помогал ей, сочувствовал и всячески подбадривал.
- В тебе не было злобы, - почти сразу отозвался Рик. Будто бы не прошло шестнадцать лет с тех пор. - Я ещё тогда подумал "а она могла бы разрушить проклятье!". И, как видишь, оказался прав.
- Но почему ты сразу мне не сказал о нём?
- И что бы это изменило? - хмыкнул дух. - Разве люди научились влюбляться по указанию? Ты бы всё время думала о нём, и я не уверен, что в этом случае что-нибудь получилось бы. А так всё вышло просто прекрасно. Если не считать того, что ты сбежала, конечно.
- Ну, ты тоже не пытался меня остановить, - фыркнула Рут.
- Я тогда посчитал, что вам лучше побыть по отдельности, пока Дерек вновь научится чувствовать, и управляться со своими эмоциями.
- И как?
- Я опять был прав, - в голосе Рика почувствовалась гордость. - Я рад, что ты не видела некоторых его поступков. Сейчас он вновь един, целостен. Теперь его можно любить не только на расстоянии.
Рутгерта тихо засмеялась. Бутылка уже опустела наполовину. Стоило бы остановиться.
- Думаю, уже поздно, - она с усилием вставила пробку в горлышко, чтобы вино не выветривалось. Накопившаяся за неделю усталость навалилась скопом, придавила к земле, лишая сил и воли. - Можно было бы попробовать заново, но я не уверена, что хочу этого.
- Это всё из-за пекаря? Как ты себе представляешь: себя и его - вместе? - возмутился Рик. Так и хотелось продолжить за ним: "Дерек ведь в стократ лучше!".
- Нет, не в пекаре дело, - вздохнула Рут. - Кстати, он не пекарь, а владелец пекарен, булочных магазинов и нескольких мельниц.
- "Видный горожанин", - подражая голосу Лары, теперь каждый день забегавшей в гости, дополнил дух. - Разве это не одно и то же?
Рутгерта промолчала. Дело было точно не в Марке. Ведь она собиралась использовать Дерека для того, чтобы порвать с ним, пусть колдун об этом ещё не знает. А в чём же тогда? Может, в том, что ей больше не шестнадцать?
- И то, как она всё время упоминет, что вы с Марком вместе, чего она добивается? - продолжал возмущаться Рик. - Мы и так уже хорошо запомнили, что вы встречаетесь.
- Разве не ясно? - Рут не торопясь помыла бокал. Пора готовиться ко сну: завтра последний выходной, и она не хотела бездарно его весь проспать. - У Дерека появилась новая поклонница.
- Ааа... - разочарованно протянул Рик. - Сколько лет наблюдаю за людьми, а история всё повторяется.
- А ты думал. У нас вообще с фантазией туго.
#
Закончилась эта неделя и началась следующая. А Дерек всё не возвращался. "Может, он всё же сбежал, как когда-то я?" - глодала себя Рутгерта, но Рику свои мысли не озвучивала. Тем более, она до сих пор ничего не сказала Марку, и для неё это было настоящей головной болью. Будь колдун здесь, ей было бы намного легче решиться, она была уверена в этом.
- Может, с ним что-нибудь случилось? - наконец, не выдержала она в одно солнечное утро. Завтрак не лез в горло, и Рут поняла, что дальше так нельзя, нужно что-то делать.
- Да что с ним случится-то? - хмыкнул Рик. Похоже, его нисколько не беспокоило отсутствие колдуна. Или же он контролировал себя намного лучше хозяйки дома.
- Мало ли. Упал с метлы, например.
- Он-то? - дух расхохотался. - Не волнуйся. Просто появились какие-то непредвиденные обстоятельства.
Но прошло ещё несколько дней, а от Дерека по-прежнему не было никаких вестей. Да ещё и всё время ноющая над душой Лара, о том, что "вот видишь, я же говорила!".
- Так, - заявила Рут вечером. - Мы отправляемся его искать.
- Искать? Мы? - удивился Рик. Его голос был спокоен, как и всегда. - Расскажи как.
- Ты ведь хорошо знаешь места, где он может быть. Я отделю тебя от дома, и поедем в Мелару, - Рут достала из-под кровати свою походную сумку. Она сомневалась, что её хватит: обычно колдунья в дорогу брала мало вещей, но тут ведь они едут в столицу, на неопределённый срок, да ещё и Риковы камни нужно куда-то пристроить.
- При всех моих уважении и симпатии к тебе, - вкрадчиво заметил дух, - у тебя просто не хватит сил "отделить" меня. Причём, я не уверен, что Дерек показывал тебе необходимое заклинание.
Рутгерта нахмурилась. Действительно, за переживаниями она почему-то совсем не подумала об этом. Как на неё не похоже. Что ж, по крайней мере проблема с камнями решена.
- Ну, так даже лучше - останешься присматривать за домом. Ты можешь рассказать, где я могу его искать?
Рик ещё повозмущался, что негоже леди летать одной на ночь глядя, да ещё и в столицу, но всё же принялся рисовать карты, попутно давая к ним краткие разъяснения. Так Рут узнала о комнатах, что они снимали, основных кабаках и магазинах, куда Дерек заглядывал, поставщиках ингредиентов для зелий и недоброжелателях, на которых имело смысл обратить внимание.
- Ну, я пошла, - Рут, в плаще, который использовала для полётов, с метлой в одной руке и сумкой в другой, открыла дверь. Там, занеся руку, чтобы постучать, стоял Марк.
- Привет, - удивлённо сказал он.
- Привет, - Рутгерта проглотила ругательство. Только Марка ей сейчас не хватало! - Что ты здесь делаешь?
- Хотел в гости зайти, а ты куда в таком виде собралась?
Сейчас колдунья выглядела действительно странно: плащ - не по погоде, слишком тёплый, да ещё метла и походная сумка!
- Нужно по делам кое-куда съездить.
- И куда это? -Марк насупился.
- А в чём дело?
- В том, что я - твой жених! А ты на ночь глядя собираешься ехать непонятно куда! Как это вообще выглядит? Что скажут люди?!
Рутгерта вспыхнула. Ей часто приходилось уезжать из города, но раньше Марк никогда не говорил ничего против. Что это на него нашло? Это из-за Дерека? Или из-за того, что он считает её своей невестой?
- О чём? - раздался рядом заинтересованный голос. К ним по улице шёл Дерек. С растрёпанными волосами, в расстёгнутом тёплом плаще, с саквояжем в одной руке и метлой наперевес в другой.
- Никогда не думал, что у гильдии колдунов есть форменная одежда, - переводя взгляд с Дерека на Рутгерту и обратно произнёс Марк. Никто не стал его разубеждать, что у колдунов нет форменной одежды. Да и гильдии, как таковой, не существует. По крайней мере в том смысле, в каком её понимают ремесленники.
- Мне нужно было отлучиться по делам, и Марк был против. Потому что это небезопасно и неприлично, - ответила Рутгерта.
- Очень мило, что ты о ней заботишься, - улыбнулся Дерек Марку, и было непонятно, то ли его голос полон сарказма, то ли он действительно проявляет участие.
- Заходите, раз уж вы все здесь, - Рутгерта развернулась и пошла обратно в дом. Что ж, хорошая новость - Дерек в порядке и не нужно больше никуда ехать. По правде говоря, Рут терпеть не могла полёты и по возможности старалась не отрываться от земли. Да и вопрос как искать колдуна в Меларе решился сам собой. Всё к лучшему. Оставалось разобраться с Марком.
- Тебе стоит привести себя в порядок после дороги, - негромко сказала Рутгерта Дереку, когда они подошли к кухне. Колдун бросил косой взгляд на Марка и кивнул:
- Да, ты права.
Сразу понял, что колдунья не хочет, чтобы он присутствовал при разговоре. Если бы всё в этой жизни было так просто!
- Давно хотел спросить, почему ты не пользуешься гостиной? - поинтересовался Марк устраиваясь за столом и прислушиваясь к удаляющимся шагам колдуна.
- Там склад ингридиентов.
- Тебе не стоит больше столько сил уделять работе. Нужно беречь себя.
- В смысле?
- Скоро уже будет месяц с нашего разговора, а мы всё никак не можем вернуться к нему, - Марк сделал паузу. - Я не хотел тебе напоминать, хотел, чтобы ты сама сказала... Но ты настолько глубоко ушла в свои заботы, что, мне кажется, совсем забыла об этом.
- Да, - Рут глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду. - Ты прав, пора поговорить об этом.
Колдунья достала из серванта для фарфора коробочку с кольцом и положила перед Марком.
Марвин какое-то время молча смотрел на свой подарок.
- Это из-за Дерека? - наконец, произнёс он.
- Мы с ним просто деловые партнёры.
- Тогда почему?!
Рутгерта сжала челюсти. Она знала, знала, что он спросит. И именно поэтому оттягивала разговор сколько могла. Колдунья понимала, что в любом случае обидит Марка отказом, но так хотелось как-то смягчить его, что ли?
- Я не могу.
- Почему не можешь? Объясни.
- Всё сложно. Но так будет лучше для всех.
- Только не для меня! - Марк вскочил.
- И для тебя тоже, поверь.
- Но все эти годы...
- И мои чувства искренни, - Рутгерта сделала самоё одухотворённое лицо, на которое была способна.
- Тогда почему...
- Я не могу тебе сказать. Но я не могу быть твоей женой.
Марк ещё с минуту молчал, переваривая услышанное. По его лицу можно было прочитать всю ту гамму чувств, что он сейчас переживал: разочарование, злость, обида, недоумение. И понимание того, что Рутгерта не назовёт истинной причины отказа, даже пытай он её калёными щипцами. Всё так же молча он забрал коробочку, развернулся и вышел.
Рутгерта опёрлась о разделочный стол и выдохнула. После разговора должно было стать легче. Но почему-то не становилось. Может, допить оставшуюся половину бутылки?
- Лучше бы придумала какую-нибудь ерунду в оправдание, - заметил Рик. - Ему было бы легче. Что ты дала какой-то дурацкий обет или ещё что-нибудь в этом роде.
- Отстань, и без тебя тошно.
- Я просто предложил. На будущее.
- Надеюсь, в будущем со мной такого больше не приключится.
- Хе, - Рик на мгновение замолчал. - Я могу сказать Дереку, что уже можно спускаться?
- Давай. Пожалуй, в этот раз компанию мне составит пьющий собеседник.
@темы: дом-на-скале
Гин
Глава 9
Рутгерта в задумчивости рассматривала несколько булыжников, лежащих на столе. Если сложить их вместе, то можно было бы прочитать полустёршуюся надпись "Скажи друг и войди". Буквы были выбиты в старинном стиле, как было модно больше ста лет назад.
- А кто же теперь смотрит за маяком? - спросила она у камней.
- Думаю, никто, - недовольным тоном отозвался Рик. - Или армейские поставили своих людей.
- Армейские?
- Война, - не отрываясь от завтрака ответил Дерек. - Все малые княжества аж до гряды сейчас выясняют отношения.
Неужели и Кри тоже? Как там её родители, как брат? Он, возможно, уже стал королём. Мальчишки, с которыми она дружила в детстве, когда жила в лесничестве, сейчас воюют. Живы ли они?
- А ты?
- А что я?
- Ну... Я помню, ты вроде был дружен с королём Лидии.
- И что? То, что я помогал ему пару раз, ещё ничего не значит.
Они замолчали.
- Не люблю убивать, - после небольшого размышления словно оправдываясь добавил Дерек. - В войнах нет ничего красивого или героического. А лишать других жизни ради того, чтобы прославиться, заработать денег или урвать кусок власти - это не по мне.
Рутгерта лишь молча кивнула - в этом вопросе их взгляды совпадали.
Неожиданно раздался стук в дверь. Колдунья с сожалением отложила вилку: она по-прежнему никого не ждала, но вдруг это посетитель? Из-за раннего часа магазин всё ещё был закрыт, и если кому-то нужно было что-то срочное, то вполне ожидаемо, что человек будет стучаться в дверь не лавки, а жилой части дома. На пороге стояла Лара аж подпрыгивая от нетерпения.
- Рут, такие новости! Всё проспишь! - не дожидаясь приглашения она проскользнула в прихожую и ориентируясь по запахам отправилась на кухню. - Я только из префектуры, ты представляешь, к нам приехал колдун из Мелары! Из самой столицы!
Рутгерте ничего не оставалось как молча закрыть дверь и поспешить за подругой. Каждый раз когда Лара разносила заказы, она возвращалась с ворохом сплетен и новостей. Кажется, в префектуре заказывали нервущиеся непромокаемые мешки для корреспонденции. Хотя, впрочем, неважно.
- Привёз префекту какой-то артефакт. Говорят, красавец, интересно, в какой гостинице он останов.. - Лара замерла не закончив фразу. - Привет.
- Привет, - отозвался Дерек. Рик благоразумно промолчал не выдавая своего присутствия.
- Эмм, знакомьтесь. Лара, это Дерек. Дерек - Лара, - подала голос Рутгерта. - Это мой старый друг. Мы...
- Вместе учились, - перебил её колдун с улыбкой. Ну да. Выглядели они на один возраст. Неважно, что Рутгерта читала о нём в старых книгах, и уже тогда он был Даррахом. - Очень приятно познакомиться.
- Приятно познакомиться, - Лара почему-то покраснела. - У вас с Рут похожий акцент, вы тоже северянин?
Дерек с Рутгертой переглянулись. Сложно было представить, что сероглазая и русоволосая Рутгерта из тех же краёв, что и черноглазый черноволосый Дерек.
- Да. На севере живёт много народов.
- Как интересно! - Лара села за стол не дожидаясь приглашения. Она не сводила глаз с колдуна, будто бы он её приворожил. - А вы к нам надолго? Или в столице ждут дела?
Дерек бросил быстрый взгляд на Рутгерту:
- Посмотрим по обстоятельствам.
- А чем вы планируете заниматься? Вы остановитесь на всё время у Рут?
- Эмм... - колдун, казалось, опешил от такого напора. - Мы ещё не обс...
- Да, он поживёт у меня, - в этот раз Рут перебила Дерека. - Мне как раз нужна была помощь с некоторыми порошками.
- Ооо, - Лара, казалось, расцвела.
Дальше посыпались разные вопросы про то, как там в столице, что за удивительный артефакт он привёз префекту, каково это - путешествовать на кораблях, что уважаемый колдун любит есть, и так дальше без конца и края. Рутгерта дозавтракала и отправилась открывать магазинчик, а Лара всё никак не отставала от Дерека. Следовало подготовиться к тому, что она теперь целые дни будет проводить у неё - поближе к столичному колдуну. Пока тот не уедет. С одной стороны колдунья радовалась: это повышало вероятность того, что Лара в итоге перейдёт работать к ней. С другой стороны было немного обидно. Или что это, ревность? Спустя столько лет? Рутгерта фыркнула собственным мыслям. Лучше заняться новой партией влагоотталкивающего порошка, старый почти весь закончился.
#
За день в магазинчик под разными предлогами наведались все окрестные кумушки, чтобы посмотреть на Дерека, с важным видом отмеривающего порошки на медицинских весах. К закрытию у Рут закончились все консерванты для закаток, освежители воздуха, капли для сладких снов и крысиный яд. На исходе были мешочки, избавляющие от влаги и запаха в обуви, ароматические соли для ванн и укрепитель для волос. День определённо удался: столько ей не удавалось продать даже перед праздниками.
- Бойко у тебя идёт дело, - выпрямившись и массируя плечо заметил Дерек. Его тоже впечатлил наплыв посетителей. Особенно тем, что добрую половину заказов ему пришлось делать прямо при покупателях. Даже на обед времени толком не хватило.
- Только благодаря тебе, - устало засмеялась Рутгерта. - Лара по всей округе растрезвонила, что у меня в лавке можно посмотреть на столичную шишку.
- Интересный ход. Можно время от времени кого-нибудь приглашать, чтобы стимулировать приток клиентов, - Дерек устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза. - Жаль, что на тебя не приходили посмотреть в маяк. Хотя настоящую принцессу не каждый день увидишь. Кстати. Почему ты тогда убежала?
Рутгерта ждала этого вопроса весь день, но всё равно замолчала не зная, что сказать.
- Испугалась, - наконец, призналась она. И отчего-то стало легче. - Мне было шестнадцать, а тебе... Кстати, сколько тебе лет?
- Сто восемь, - нехотя ответил Дерек. Рутгерта, конечно, ожидала чего-то подобного, но не настолько. С трудом справившись с изумлением, она продолжила:
- В общем, юная принцесса и древний злобный колдун - не та пара, с которыми в историях случается счастливый конец.
- И поэтому ты сбежала.
- Лучше так, чем преследовать тебя по всему миру, - недовольно буркнула Рут. - Откуда мне было знать, как ты ко мне относишься. Напомнить тебе, как ты тогда себя вёл? Слонялся целыми днями демоны знает где, да и вообще...
- Но ты ведь сняла проклятие, а это значило...
- Ничего это не значило, - перебила его Рутгерта. - Ты же сам сказал, что оно подумало, что мы друг друга любим, а не...
- Я пошутил! Ты же знаешь, что проклятья не умеют думать!
- Шутки у тебя дурацкие! Это теперь я знаю. А тогда я была глупая дурочка, которая верит всему что...
Звякнул дверной колокольчик, прерывая их разговор.
- Добро пожаловать! - начала Рутгерта, но осеклась, наткнувшись на хмурый взгляд Марка. Он не говорил, что зайдёт, но его визита можно было ожидать: слухи по городу разносятся быстро, и если рассказ о Дереке попал к нему через третьи руки, то оставалось только догадываться, что ему там наплели. - Привет. Как день?
- Привет, - он оценивающе посмотрел на Дерека и явно играя на единственного зрителя чмокнул Рутгерту в щёку. - Нормально. А как ты?
- Прекрасно! Ты не представляешь, сколько сегодня было покупателей!
- Хорошо... Можно тебя на минуту? - ещё один взгляд в сторону Дерека.
- Пойду займусь ужином, - мгновение, и Дерек аккуратно прикрыл за собой дверь, ведущую в жилую часть дома.
- Кто это? - поинтересовался Марк, когда шаги колдуна стихли. Хозяйские нотки в его голосе неприятно кольнули слух.
- Мой старый друг, - сама того не замечая Рут напряглась. - А что?
- Ты мне о нём не рассказывала.
"Я много о чём тебе не рассказывала", - хотела ответить колдунья, но вовремя прикусила язык и вместо этого сказала:
- Не может такого быть. Мы вместе работали в Лидии, может, ты просто имя не запомнил.
Конечно же, враньё. Она Марку об этом времени вообще ничего не говорила. Но вдруг прокатит? Марк ведь всегда начинал клевать носом, когда она в разговорах углублялась в подробности своих колдунских дел. Может, потому, что она специально старалась рассказывать о них максимально занудным способом? И желательно ерунду. Меньше знаешь - лучше спишь. И действительно, Марк недоверчиво сощурил глаза, но промолчал, боясь показать, что многое пропускает мимо ушей в "трескотне" своей девушки-почти-жены.
- Ладно. Он здесь надолго?
Рутгерта не знала. Может, Дерек сам уедет завтра, хотя он этого не говорил. А может, останется здесь пока она его не прогонит. Или пока сама не сбежит. Но Марку об этом знать было необязательно.
- Надеюсь, как минимум пока нужна его помощь с магазином, у меня нет достаточных запасов готовых зелий, сейчас я не справляюсь с таким количеством заказов. Но его в любой момент могут вызвать в столицу, так что он может уехать и завтра.
Всё это звучало правдоподобно и оправдывало любое дальнейшее развитие событий, останься Дерек в городе или отправься дальше по своим неизвестным делам.
- Тогда пусть поживёт у меня.
- Зачем? - опешила Рутгерта от такого предложения.
- Ну сама подумай как это выглядит! Мужчина один на один в доме с незамужней женщиной! Пусть лучше живёт у меня.
Она в немом изумлении воззрилась на Марка.
- Ты что обо мне вообще думаешь?
- Если ты не заметила, я о тебе забочусь!
- Спасибо, но не нужно. Я сама могу о себе позаботиться.
Марк поджал губы, подбирая слова. Ответ должен был прозвучать убедительно, но не обидно. Рутгерта ведь ещё младше, чем эта пустоголовая Лара, даром что умудрилась открыть собственный магазинчик. На порошках от моли и перхоти ведь далеко не уедешь, то ли дело пекарни. Но как это втолковать этой юной мечтательнице? Звякнул дверной колокольчик.
- Рут, вы уже закрылись? - конечно же Лара пришла ещё раз посмотреть на колдуна. Нравоучения пришлось отложить. - Привет, Марк.
- Привет, Лара, - Марк надеялся, что его недовольный тон намекнёт колдунье-швее, что ей здесь сейчас не рады, но она проявила понятливость чурбана:
- Какие у вас планы на ужин?
- Дерек обещал что-нибудь приготовить.
- Он ещё и готовит! - восторженно воскликнула Лара. Рутгерта вспомнила кулинарные "шедевры" Робина и внутренне содрогнулась.
- Возможно, ему может понадобиться помощь.
Колдунья-швея улыбнулась в предвкушении и не дожидаясь приглашения заторопилась в жилую часть дома. Когда дверь за ней закрылась, Марк и Рутгерта посмотрели друг на друга. Но не успели они возобновить разговор, как из кухни донёсся визг и что-то загрохотало.
#
Рутгерта критически осмотрела то, во что превратилась её кухня. Мука тонким слоем покрывала всё, включая Дерека и Лару. На полу валялись осколки жбана, в котором она хранилась. Стол был залит чем-то, отдалённо напоминающим тесто для блинов.
- Что случилось? - сурово спросила она.
- Он запустил в меня горшком с мукой! -взвизгнула Лара. На её глазах выступили слёзы: колдунья-швея была готова расплакаться в любой момент.
Дерек возмущённо молчал. Рутгерта ещё раз посмотрела на жбан. Раньше он стоял на полке слева от двери. И если провести линию от стола к этой полке, будто бы кое-кто левитировал его туда и обратно вместо того, чтобы просто подойти и зачерпнуть столько муки, сколько нужно, то всё становится ясно: Дерек левитировал жбан, зашла Лара, ей привиделось не пойми демоны что (и неудивительно, если ей раньше не попадались магически передвигаемые предметы) и она завизжала. Дерек от неожиданности уронил жбан, и теперь кухню придётся убирать. Но это не значит, что над Дереком нельзя немного подшутить.
- В следующий раз будешь громко топать и стучать, - назидательно заявила Рутгерта. Главное теперь не засмеяться. - Если бы на тебя совершили столько покушений, ты не только горшками с мукой будешь в неожиданных гостей швыряться.
Дерек изумлённо уставился на колдунью, открыл рот, намереваясь возразить, но подумав, закрыл.
- Покушений? - Лара вмиг забыла о начинающейся истерике. Рутгерта почувствовала как Марк нахмурился за её плечом. С таким "опасным" и "беспокойным" соседом он теперь вряд ли захочет связываться и больше не будет предлагать колдуну жить у него. По крайней мере она так надеялась.
- Не будем об этом. Похоже, вашими стараниями придётся идти ужинать в ресторан.
Дерек заметно оживился, похоже, он не очень любил собственную стряпню. Лара тоже была рада - несмотря на случившееся, она всё ещё хотела быть поближе к столичному колдуну, узнать побольше нового и интересного, а если повезёт, то и уехать вместе с ним, когда он будет возвращаться в столицу.
- Переоденьтесь только в чистое, - Рутгерта очень надеялась, что у Дерека есть ещё один запасной костюм: уж слишком маленьким был его саквояж, чтобы в него вместилось так много вещей. - Лара, пойдём, подберём тебе что-нибудь из моей одежды. В таком виде тебя ещё за призрака примут.
Кухню она решила почистить позже, вечером. Не хотелось бы, чтобы Лара и Марк видели каким именно образом она поддерживает чистоту в доме.
#
Наконец, Марка и Лару удалось отправить домой. Рутгерта облегчённо вздохнула закрывая за собой дверь. Может, Марк и прав, что очень неприлично то, что Дерек остановился у неё. Но он настолько возмущался этим фактом, так сильно пытался этому помешать, что даже если бы колдунья собиралась отправить Дерека куда-нибудь ещё, теперь она бы оставила его у себя из принципа.
Дерек обессилено опустился на лавочку с обувью. Этот вечер ему дался особенно тяжело: казалось, Лара выпила из него все соки. Что не позволило ему превратить её в жабу Рут до сих пор не понимала. То ли желание не расстраивать Рутгерту, то ли воспитанность... Хотя, может, просто что-то было не так с его колдовской силой.
Раздевшись, Рутгерта в первую очередь отправилась на кухню: одно заклинание, и по полу деловито зашуршала самозаметающая метла. Такая штука стоила как хорошая дойная корова. В магазине у колдуньи стояло ещё две такие метлы, но насчёт того, чтобы их продать в ближайшие год или два, она особых иллюзий не питала - хоть многие хозяйки и облизывались на них, но за такие деньги самозаметающая метла оставалась для них лишь несбыточной мечтой. А ставить цену меньше Рут не собиралась: некоторые бытовые заклинания с их всевозможными ограничителями, системами подчинения и ориентации в пространстве были намного сложнее, чем могло показаться. Со второго заклинания к делу приступил самочист: два полотенца, щётка и тазик, объединённые в единый магический организм. Самочист Рутгерта даже не пыталась делать для продажи - она и свой экземпляр создала не с первой попытки, а уж сколько времени и труда на это ушло... Наверное, было бы проще каждый раз убирать всё самой, но творить заклятия всегда было интереснее, чем драять посуду или оттирать светильники. К утру кухня будет вновь сверкать.
- Дерек? - позвала она.
- Да? - отозвался колдун. Он всё ещё сидел в прихожей не в силах разуться и разглядывал стену.
- А почему Рик не предупредил тебя о Ларе?
- Если бы это был его дом, он был бы в курсе всего происходящего. А так он даже с готовкой помочь мне не может.
Если сделать этот дом домом Рика, то всё будет намного веселее: и завтрак утром готовить не нужно, и так, по мелочам... Интересно, насколько это трудоёмкая процедура, и что для неё нужно?
- А что для этого нужно?
- Вмуровать камни над дверью. И специальное заклинание, - Дерек, наконец, смог снять ботинки и теперь тоже присоединился к Рут в разглядывании заколдованных предметов, снующих по кухне.
- Это должна быть входная дверь?
- Нет, любой дверной проём, - Дерек нахмурился. - Почему ты спрашиваешь?
- Ну... Может, сделать этот дом Риковым?
Колдун недоумённо посмотрел на Рутгерту. Нахмурился ещё сильнее:
- Рик без меня здесь жить не согласится. А заселять его сюда на пару дней нет смысла - слишком энергоёмкое заклятие.
- Ну, значит, поживёте не пару дней, - Рутгерта надеялась, что её голос звучит беззаботно.
- Ты хочешь сказать...
- Сколько вы уже скитаетесь без дома?
- Четыре с половиной года, - ответ Дерека был быстр, будто бы он всё время думает об этом.
- Не думаю, что Рику это идёт на пользу.
Дерек промолчал. Рутгерта опять отвернулась к кухне. Всё-таки глупо было предлагать. Теперь они оба в неудобном положении. На что она надеялась? После стольких лет вряд ли у него остались какие-либо чувства к ней. Да и смешно надеяться, что за шестнадцать лет после того, как она сбежала, он изменился. Для неё это был огромный срок - половина её жизни. А для него? Каких-то шестнадцать лет.
- Хорошо, - Дерек развернулся к лестнице. - Предупрежу Рика. Утром соединим его с домом. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Когда шаги на втором этаже стихли, Рутгерта ещё долго стояла в коридоре размышляя о том, в какую очередную историю она влипла благодаря собственным же стараниям. Как она объяснится с Марком? "Дерек теперь живёт у меня" - звучит по меньше мере странно. Почему? Зачем? Хотя, может, это побудит его забрать назад своё предложение руки и сердца? Кстати, о сердце - колдунья приложила руку к груди. Она даже не думала, что все эти годы скучала по Дереку. Старательно вытравливая из памяти его образ, она заперла все свои чувства, забыла о том, как она в маяке по вечерам ждала, появится ли он сегодня? И она не ожидала, что будет так приятно и радостно увидеть его вновь.
"Конечно, это не любовь", - утешала сама себя Рутгерта. От столь давнего чувства не должно было остаться и следа. - "Просто ностальгия, воспоминания о молодости. Когда всё было хорошо и беззаботно, когда я очень мало знала".
Но к чему тогда было украдкой подсматривать, как Дерек возится с весами и тайно радоваться, что Лара ему не интересна и лишь раздражает?
В любом случае лучше пойти поспать. Правду ведь говорят, что утро вечера мудренее. На свежую голову будет лучше думаться. Ведь Дерек здесь всего второй день, а уже совсем спутал её мысли.
Рутгерта в задумчивости рассматривала несколько булыжников, лежащих на столе. Если сложить их вместе, то можно было бы прочитать полустёршуюся надпись "Скажи друг и войди". Буквы были выбиты в старинном стиле, как было модно больше ста лет назад.
- А кто же теперь смотрит за маяком? - спросила она у камней.
- Думаю, никто, - недовольным тоном отозвался Рик. - Или армейские поставили своих людей.
- Армейские?
- Война, - не отрываясь от завтрака ответил Дерек. - Все малые княжества аж до гряды сейчас выясняют отношения.
Неужели и Кри тоже? Как там её родители, как брат? Он, возможно, уже стал королём. Мальчишки, с которыми она дружила в детстве, когда жила в лесничестве, сейчас воюют. Живы ли они?
- А ты?
- А что я?
- Ну... Я помню, ты вроде был дружен с королём Лидии.
- И что? То, что я помогал ему пару раз, ещё ничего не значит.
Они замолчали.
- Не люблю убивать, - после небольшого размышления словно оправдываясь добавил Дерек. - В войнах нет ничего красивого или героического. А лишать других жизни ради того, чтобы прославиться, заработать денег или урвать кусок власти - это не по мне.
Рутгерта лишь молча кивнула - в этом вопросе их взгляды совпадали.
Неожиданно раздался стук в дверь. Колдунья с сожалением отложила вилку: она по-прежнему никого не ждала, но вдруг это посетитель? Из-за раннего часа магазин всё ещё был закрыт, и если кому-то нужно было что-то срочное, то вполне ожидаемо, что человек будет стучаться в дверь не лавки, а жилой части дома. На пороге стояла Лара аж подпрыгивая от нетерпения.
- Рут, такие новости! Всё проспишь! - не дожидаясь приглашения она проскользнула в прихожую и ориентируясь по запахам отправилась на кухню. - Я только из префектуры, ты представляешь, к нам приехал колдун из Мелары! Из самой столицы!
Рутгерте ничего не оставалось как молча закрыть дверь и поспешить за подругой. Каждый раз когда Лара разносила заказы, она возвращалась с ворохом сплетен и новостей. Кажется, в префектуре заказывали нервущиеся непромокаемые мешки для корреспонденции. Хотя, впрочем, неважно.
- Привёз префекту какой-то артефакт. Говорят, красавец, интересно, в какой гостинице он останов.. - Лара замерла не закончив фразу. - Привет.
- Привет, - отозвался Дерек. Рик благоразумно промолчал не выдавая своего присутствия.
- Эмм, знакомьтесь. Лара, это Дерек. Дерек - Лара, - подала голос Рутгерта. - Это мой старый друг. Мы...
- Вместе учились, - перебил её колдун с улыбкой. Ну да. Выглядели они на один возраст. Неважно, что Рутгерта читала о нём в старых книгах, и уже тогда он был Даррахом. - Очень приятно познакомиться.
- Приятно познакомиться, - Лара почему-то покраснела. - У вас с Рут похожий акцент, вы тоже северянин?
Дерек с Рутгертой переглянулись. Сложно было представить, что сероглазая и русоволосая Рутгерта из тех же краёв, что и черноглазый черноволосый Дерек.
- Да. На севере живёт много народов.
- Как интересно! - Лара села за стол не дожидаясь приглашения. Она не сводила глаз с колдуна, будто бы он её приворожил. - А вы к нам надолго? Или в столице ждут дела?
Дерек бросил быстрый взгляд на Рутгерту:
- Посмотрим по обстоятельствам.
- А чем вы планируете заниматься? Вы остановитесь на всё время у Рут?
- Эмм... - колдун, казалось, опешил от такого напора. - Мы ещё не обс...
- Да, он поживёт у меня, - в этот раз Рут перебила Дерека. - Мне как раз нужна была помощь с некоторыми порошками.
- Ооо, - Лара, казалось, расцвела.
Дальше посыпались разные вопросы про то, как там в столице, что за удивительный артефакт он привёз префекту, каково это - путешествовать на кораблях, что уважаемый колдун любит есть, и так дальше без конца и края. Рутгерта дозавтракала и отправилась открывать магазинчик, а Лара всё никак не отставала от Дерека. Следовало подготовиться к тому, что она теперь целые дни будет проводить у неё - поближе к столичному колдуну. Пока тот не уедет. С одной стороны колдунья радовалась: это повышало вероятность того, что Лара в итоге перейдёт работать к ней. С другой стороны было немного обидно. Или что это, ревность? Спустя столько лет? Рутгерта фыркнула собственным мыслям. Лучше заняться новой партией влагоотталкивающего порошка, старый почти весь закончился.
#
За день в магазинчик под разными предлогами наведались все окрестные кумушки, чтобы посмотреть на Дерека, с важным видом отмеривающего порошки на медицинских весах. К закрытию у Рут закончились все консерванты для закаток, освежители воздуха, капли для сладких снов и крысиный яд. На исходе были мешочки, избавляющие от влаги и запаха в обуви, ароматические соли для ванн и укрепитель для волос. День определённо удался: столько ей не удавалось продать даже перед праздниками.
- Бойко у тебя идёт дело, - выпрямившись и массируя плечо заметил Дерек. Его тоже впечатлил наплыв посетителей. Особенно тем, что добрую половину заказов ему пришлось делать прямо при покупателях. Даже на обед времени толком не хватило.
- Только благодаря тебе, - устало засмеялась Рутгерта. - Лара по всей округе растрезвонила, что у меня в лавке можно посмотреть на столичную шишку.
- Интересный ход. Можно время от времени кого-нибудь приглашать, чтобы стимулировать приток клиентов, - Дерек устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза. - Жаль, что на тебя не приходили посмотреть в маяк. Хотя настоящую принцессу не каждый день увидишь. Кстати. Почему ты тогда убежала?
Рутгерта ждала этого вопроса весь день, но всё равно замолчала не зная, что сказать.
- Испугалась, - наконец, призналась она. И отчего-то стало легче. - Мне было шестнадцать, а тебе... Кстати, сколько тебе лет?
- Сто восемь, - нехотя ответил Дерек. Рутгерта, конечно, ожидала чего-то подобного, но не настолько. С трудом справившись с изумлением, она продолжила:
- В общем, юная принцесса и древний злобный колдун - не та пара, с которыми в историях случается счастливый конец.
- И поэтому ты сбежала.
- Лучше так, чем преследовать тебя по всему миру, - недовольно буркнула Рут. - Откуда мне было знать, как ты ко мне относишься. Напомнить тебе, как ты тогда себя вёл? Слонялся целыми днями демоны знает где, да и вообще...
- Но ты ведь сняла проклятие, а это значило...
- Ничего это не значило, - перебила его Рутгерта. - Ты же сам сказал, что оно подумало, что мы друг друга любим, а не...
- Я пошутил! Ты же знаешь, что проклятья не умеют думать!
- Шутки у тебя дурацкие! Это теперь я знаю. А тогда я была глупая дурочка, которая верит всему что...
Звякнул дверной колокольчик, прерывая их разговор.
- Добро пожаловать! - начала Рутгерта, но осеклась, наткнувшись на хмурый взгляд Марка. Он не говорил, что зайдёт, но его визита можно было ожидать: слухи по городу разносятся быстро, и если рассказ о Дереке попал к нему через третьи руки, то оставалось только догадываться, что ему там наплели. - Привет. Как день?
- Привет, - он оценивающе посмотрел на Дерека и явно играя на единственного зрителя чмокнул Рутгерту в щёку. - Нормально. А как ты?
- Прекрасно! Ты не представляешь, сколько сегодня было покупателей!
- Хорошо... Можно тебя на минуту? - ещё один взгляд в сторону Дерека.
- Пойду займусь ужином, - мгновение, и Дерек аккуратно прикрыл за собой дверь, ведущую в жилую часть дома.
- Кто это? - поинтересовался Марк, когда шаги колдуна стихли. Хозяйские нотки в его голосе неприятно кольнули слух.
- Мой старый друг, - сама того не замечая Рут напряглась. - А что?
- Ты мне о нём не рассказывала.
"Я много о чём тебе не рассказывала", - хотела ответить колдунья, но вовремя прикусила язык и вместо этого сказала:
- Не может такого быть. Мы вместе работали в Лидии, может, ты просто имя не запомнил.
Конечно же, враньё. Она Марку об этом времени вообще ничего не говорила. Но вдруг прокатит? Марк ведь всегда начинал клевать носом, когда она в разговорах углублялась в подробности своих колдунских дел. Может, потому, что она специально старалась рассказывать о них максимально занудным способом? И желательно ерунду. Меньше знаешь - лучше спишь. И действительно, Марк недоверчиво сощурил глаза, но промолчал, боясь показать, что многое пропускает мимо ушей в "трескотне" своей девушки-почти-жены.
- Ладно. Он здесь надолго?
Рутгерта не знала. Может, Дерек сам уедет завтра, хотя он этого не говорил. А может, останется здесь пока она его не прогонит. Или пока сама не сбежит. Но Марку об этом знать было необязательно.
- Надеюсь, как минимум пока нужна его помощь с магазином, у меня нет достаточных запасов готовых зелий, сейчас я не справляюсь с таким количеством заказов. Но его в любой момент могут вызвать в столицу, так что он может уехать и завтра.
Всё это звучало правдоподобно и оправдывало любое дальнейшее развитие событий, останься Дерек в городе или отправься дальше по своим неизвестным делам.
- Тогда пусть поживёт у меня.
- Зачем? - опешила Рутгерта от такого предложения.
- Ну сама подумай как это выглядит! Мужчина один на один в доме с незамужней женщиной! Пусть лучше живёт у меня.
Она в немом изумлении воззрилась на Марка.
- Ты что обо мне вообще думаешь?
- Если ты не заметила, я о тебе забочусь!
- Спасибо, но не нужно. Я сама могу о себе позаботиться.
Марк поджал губы, подбирая слова. Ответ должен был прозвучать убедительно, но не обидно. Рутгерта ведь ещё младше, чем эта пустоголовая Лара, даром что умудрилась открыть собственный магазинчик. На порошках от моли и перхоти ведь далеко не уедешь, то ли дело пекарни. Но как это втолковать этой юной мечтательнице? Звякнул дверной колокольчик.
- Рут, вы уже закрылись? - конечно же Лара пришла ещё раз посмотреть на колдуна. Нравоучения пришлось отложить. - Привет, Марк.
- Привет, Лара, - Марк надеялся, что его недовольный тон намекнёт колдунье-швее, что ей здесь сейчас не рады, но она проявила понятливость чурбана:
- Какие у вас планы на ужин?
- Дерек обещал что-нибудь приготовить.
- Он ещё и готовит! - восторженно воскликнула Лара. Рутгерта вспомнила кулинарные "шедевры" Робина и внутренне содрогнулась.
- Возможно, ему может понадобиться помощь.
Колдунья-швея улыбнулась в предвкушении и не дожидаясь приглашения заторопилась в жилую часть дома. Когда дверь за ней закрылась, Марк и Рутгерта посмотрели друг на друга. Но не успели они возобновить разговор, как из кухни донёсся визг и что-то загрохотало.
#
Рутгерта критически осмотрела то, во что превратилась её кухня. Мука тонким слоем покрывала всё, включая Дерека и Лару. На полу валялись осколки жбана, в котором она хранилась. Стол был залит чем-то, отдалённо напоминающим тесто для блинов.
- Что случилось? - сурово спросила она.
- Он запустил в меня горшком с мукой! -взвизгнула Лара. На её глазах выступили слёзы: колдунья-швея была готова расплакаться в любой момент.
Дерек возмущённо молчал. Рутгерта ещё раз посмотрела на жбан. Раньше он стоял на полке слева от двери. И если провести линию от стола к этой полке, будто бы кое-кто левитировал его туда и обратно вместо того, чтобы просто подойти и зачерпнуть столько муки, сколько нужно, то всё становится ясно: Дерек левитировал жбан, зашла Лара, ей привиделось не пойми демоны что (и неудивительно, если ей раньше не попадались магически передвигаемые предметы) и она завизжала. Дерек от неожиданности уронил жбан, и теперь кухню придётся убирать. Но это не значит, что над Дереком нельзя немного подшутить.
- В следующий раз будешь громко топать и стучать, - назидательно заявила Рутгерта. Главное теперь не засмеяться. - Если бы на тебя совершили столько покушений, ты не только горшками с мукой будешь в неожиданных гостей швыряться.
Дерек изумлённо уставился на колдунью, открыл рот, намереваясь возразить, но подумав, закрыл.
- Покушений? - Лара вмиг забыла о начинающейся истерике. Рутгерта почувствовала как Марк нахмурился за её плечом. С таким "опасным" и "беспокойным" соседом он теперь вряд ли захочет связываться и больше не будет предлагать колдуну жить у него. По крайней мере она так надеялась.
- Не будем об этом. Похоже, вашими стараниями придётся идти ужинать в ресторан.
Дерек заметно оживился, похоже, он не очень любил собственную стряпню. Лара тоже была рада - несмотря на случившееся, она всё ещё хотела быть поближе к столичному колдуну, узнать побольше нового и интересного, а если повезёт, то и уехать вместе с ним, когда он будет возвращаться в столицу.
- Переоденьтесь только в чистое, - Рутгерта очень надеялась, что у Дерека есть ещё один запасной костюм: уж слишком маленьким был его саквояж, чтобы в него вместилось так много вещей. - Лара, пойдём, подберём тебе что-нибудь из моей одежды. В таком виде тебя ещё за призрака примут.
Кухню она решила почистить позже, вечером. Не хотелось бы, чтобы Лара и Марк видели каким именно образом она поддерживает чистоту в доме.
#
Наконец, Марка и Лару удалось отправить домой. Рутгерта облегчённо вздохнула закрывая за собой дверь. Может, Марк и прав, что очень неприлично то, что Дерек остановился у неё. Но он настолько возмущался этим фактом, так сильно пытался этому помешать, что даже если бы колдунья собиралась отправить Дерека куда-нибудь ещё, теперь она бы оставила его у себя из принципа.
Дерек обессилено опустился на лавочку с обувью. Этот вечер ему дался особенно тяжело: казалось, Лара выпила из него все соки. Что не позволило ему превратить её в жабу Рут до сих пор не понимала. То ли желание не расстраивать Рутгерту, то ли воспитанность... Хотя, может, просто что-то было не так с его колдовской силой.
Раздевшись, Рутгерта в первую очередь отправилась на кухню: одно заклинание, и по полу деловито зашуршала самозаметающая метла. Такая штука стоила как хорошая дойная корова. В магазине у колдуньи стояло ещё две такие метлы, но насчёт того, чтобы их продать в ближайшие год или два, она особых иллюзий не питала - хоть многие хозяйки и облизывались на них, но за такие деньги самозаметающая метла оставалась для них лишь несбыточной мечтой. А ставить цену меньше Рут не собиралась: некоторые бытовые заклинания с их всевозможными ограничителями, системами подчинения и ориентации в пространстве были намного сложнее, чем могло показаться. Со второго заклинания к делу приступил самочист: два полотенца, щётка и тазик, объединённые в единый магический организм. Самочист Рутгерта даже не пыталась делать для продажи - она и свой экземпляр создала не с первой попытки, а уж сколько времени и труда на это ушло... Наверное, было бы проще каждый раз убирать всё самой, но творить заклятия всегда было интереснее, чем драять посуду или оттирать светильники. К утру кухня будет вновь сверкать.
- Дерек? - позвала она.
- Да? - отозвался колдун. Он всё ещё сидел в прихожей не в силах разуться и разглядывал стену.
- А почему Рик не предупредил тебя о Ларе?
- Если бы это был его дом, он был бы в курсе всего происходящего. А так он даже с готовкой помочь мне не может.
Если сделать этот дом домом Рика, то всё будет намного веселее: и завтрак утром готовить не нужно, и так, по мелочам... Интересно, насколько это трудоёмкая процедура, и что для неё нужно?
- А что для этого нужно?
- Вмуровать камни над дверью. И специальное заклинание, - Дерек, наконец, смог снять ботинки и теперь тоже присоединился к Рут в разглядывании заколдованных предметов, снующих по кухне.
- Это должна быть входная дверь?
- Нет, любой дверной проём, - Дерек нахмурился. - Почему ты спрашиваешь?
- Ну... Может, сделать этот дом Риковым?
Колдун недоумённо посмотрел на Рутгерту. Нахмурился ещё сильнее:
- Рик без меня здесь жить не согласится. А заселять его сюда на пару дней нет смысла - слишком энергоёмкое заклятие.
- Ну, значит, поживёте не пару дней, - Рутгерта надеялась, что её голос звучит беззаботно.
- Ты хочешь сказать...
- Сколько вы уже скитаетесь без дома?
- Четыре с половиной года, - ответ Дерека был быстр, будто бы он всё время думает об этом.
- Не думаю, что Рику это идёт на пользу.
Дерек промолчал. Рутгерта опять отвернулась к кухне. Всё-таки глупо было предлагать. Теперь они оба в неудобном положении. На что она надеялась? После стольких лет вряд ли у него остались какие-либо чувства к ней. Да и смешно надеяться, что за шестнадцать лет после того, как она сбежала, он изменился. Для неё это был огромный срок - половина её жизни. А для него? Каких-то шестнадцать лет.
- Хорошо, - Дерек развернулся к лестнице. - Предупрежу Рика. Утром соединим его с домом. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Когда шаги на втором этаже стихли, Рутгерта ещё долго стояла в коридоре размышляя о том, в какую очередную историю она влипла благодаря собственным же стараниям. Как она объяснится с Марком? "Дерек теперь живёт у меня" - звучит по меньше мере странно. Почему? Зачем? Хотя, может, это побудит его забрать назад своё предложение руки и сердца? Кстати, о сердце - колдунья приложила руку к груди. Она даже не думала, что все эти годы скучала по Дереку. Старательно вытравливая из памяти его образ, она заперла все свои чувства, забыла о том, как она в маяке по вечерам ждала, появится ли он сегодня? И она не ожидала, что будет так приятно и радостно увидеть его вновь.
"Конечно, это не любовь", - утешала сама себя Рутгерта. От столь давнего чувства не должно было остаться и следа. - "Просто ностальгия, воспоминания о молодости. Когда всё было хорошо и беззаботно, когда я очень мало знала".
Но к чему тогда было украдкой подсматривать, как Дерек возится с весами и тайно радоваться, что Лара ему не интересна и лишь раздражает?
В любом случае лучше пойти поспать. Правду ведь говорят, что утро вечера мудренее. На свежую голову будет лучше думаться. Ведь Дерек здесь всего второй день, а уже совсем спутал её мысли.
@темы: дом-на-скале
Гин
Глава 8
"Порошки и зелья. Королевское качество" гласила вывеска над дверью. Рутгерта ещё раз осмотрела результат работы краснодеревщика и удовлетворённо кивнула. Пять лет тяжёлого труда и вот, её собственная лавочка магических товаров на одной из узких улочек Раты. Она влюбилась в этот город с первого взгляда. Шесть лет назад, будучи просто странствующей колдуньей, она случайно приехала сюда. И в тот же момент поняла, что это место - то, где хочется остаться. И куда хочется возвращаться. Конечно, двухэтажный домик с мастерской и магазином на первом этаже - это не мировое господство, но за прошедшие годы Рут поумнела и давно для себя решила, что от таких штук лучше держаться подальше.
- Тётя Рут! Тётя Рут! - дети бежали к ней, размахивая шапками. - Сверчки!
- Да, да, я помню, идёмте, - улыбаясь, она помахала им в ответ и открыла двери лавочки.
Рутгерта давно выбрала путь скрытности. Для большинства горожан она была милой колдуньей с небольшими странностями (а кто из колдунов без странностей?), торгующей детскими игрушками и разной хозяйственной мелочью, типа порошка от тараканов или настойки для мытья котлов. А те, кому нужно, знали как найти её и без дополнительных указаний. Чем меньше о тебе знают, тем лучше спишь. Тем более не хотелось привлекать к себе внимание в таком милом городке, как Рата. Жаль, что до неё это дошло лишь с опытом, ведь удачный пример довольно долго был у неё прямо перед глазами: сначала в книгах, а потом и в жизни, в Доме-на-Скале. Ведь замаскироваться так, чтобы о твоей маскировке начали писать даже не подозревая, что это маскировка, - нужно быть настоящим мастером.
Волшебные детские игрушки были её особой гордостью. Настолько особой, что каждые несколько месяцев Рутгерта садилась и делала что-нибудь новое. Было интересно использовать давно известные заклятия каким-нибудь необычным образом. Например, её последняя выдумка, "сверчок", была замечательной: небольшой полый глиняный шар, такой, чтобы поместился в детских ладонях; с небольшими дырочками и отверстием, через которое можно вставить свечу. Если внутри "сверчка" зажечь огонь, то свет, пробивающийся через дырочки, будет походить на звёзды, а глина, разогревшись, начнёт издавать звуки, будто бы поют насекомые - она записала звуки в своём садике одной летней ночью. Зажечь такой шар зимним вечером, полюбоваться летним небом на потолке своей гостиной и послушать стрекот цикад - даже взрослым такое будет приятно. Мало кто мог догадаться, что в основе такой простой с виду игрушки лежат сложные заклятия, используемые в основном шпионами высшего уровня: услуги колдуна, который мог заставить предметы запоминать, а потом воспроизводить звуки, стоили дорого. Намного проще было подумать, что на шары наложено обычное звуковое заклятие, настроенное на определённый звук, ведь их было множество, и сотворить их было намного проще. И только сведущий человек, услышав такой шар, мог понять что к чему: ни одно звуковое заклятие не могло воспроизвести такую гамму звуков.
Сегодня был первый день, когда открылась собственная лавка Рутгерты, и именно к её открытию она подготовила новую игрушку. Окрестные мальчишки и девчонки с нетерпением ждали, когда смогут заполучить сверчка, чтобы хвастаться друг перед другом и запускать его по ночам.
Ах, это приятное чувство, когда стоишь за собственным прилавком, а не арендуешь маленький лоток на шумном базаре, или сдаёшь зелья для реализации. Визги и крики первых клиентов, галдящей своры мальчишек, наконец, растворились в дальнем конце улицы. Рутгерта улыбнулась своим мыслям, ещё раз окинула магазинчик хозяйственным взглядом и, достав книжку, села на стул за прилавком. Кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем к ней заглянет следующий покупатель.
Звякнул колокольчик на двери, и на пороге появилась Лара. На ней были пояс с нитками и иголками и нарукавники. Похоже, она оставила своё рабочее место, чтобы пойти проведать подругу.
- Привет! Ну как, были уже первые клиенты? - она торопливо закрыла за собой дверь, будто бы хозяйка могла не знать, куда сбежала её работница. Швея-колдунья была старой подругой Рутгерты и часто заглядывала на огонёк. Они очень колоритно смотрелись вместе: смуглая, кареокая и темноволосая, как все южане, Лара и светлокожая (не смотря на загар) сероглазая Рут. Под жарким южным солнцем её волосы выгорели и из русых превратились в почти белые, какие бывали только у народов такого далёкого севера, что, говаривали, у них там полгода день и полгода ночь.
- Пока только дети.
Не дожидаясь приглашения Лара забралась за прилавок и принялась обтачивать лоскуток, который принесла с собой: работы у швеи-колдуньи было много, и пусть она не любила шить где должно, то есть, в магазинчике "У бабушки", за скорость и аккуратность, с которой она выполняла работу, хозяйка терпела её маленькие причуды.
- Марк обещал зайти после обеда, - многозначительно заметила Лара.
Марк и Рутгерта встречались уже третий год. Владелец хлебопекарни и загородных водяных мельниц, почётный горожанин, он был завидным женихом. Они познакомились давно, когда Рут ещё только приехала в город и основой её заработка были средства от тараканов, мышей и мучных червей. Лара собиралась стать дружкой на свадьбе, и судя по её прозрачным намёкам, уже даже приготовила праздничные венки. Марк, похоже, тоже не был против, но Рутгерта пребывала в сомнениях. Каждый раз решение о свадьбе откладывалось то из-за поездок (а Рут по делам приходилось путешествовать много и часто), то из-за авралов на работе, то из-за времени года (кто же играет свадьбы зимой?).
- Я помню.
Рут в очередной раз начала мечтать о том, как хорошо было бы переманить Лару к себе. Вещи, в которые магия вплеталась во время их создания, а не постфактум, когда они уже закончены, были лучше. Жаль только, что сама Рут не умела нормально шить, да и нужными заклинаниями не владела: всё же это было совершенно другое колдовство, которое она ни разу не встречала на севере. Возможно, когда лавка докажет свою окупаемость, Лара переберётся к ней, потому что с качеством вещей, созданных швеей-колдуньей, Рут просто не могла соревноваться.
Посидев у подруги ещё час, колдунья-швея вернулась к себе. После обеда, как и обещал, зашёл Марк с поздравлениями и приглашением в ресторан: отпраздновать вечером удачное открытие. Ещё несколько старых клиентов заглянули отметиться. К закрытию кроме сверчков удалось продать всего несколько настоек, но Рутгерта была довольна как никогда.
На улице начало смеркаться, и хотя на юге темнота приходила рано, Рут решила, что для первого дня хватит и можно закрываться: нужно было закончить с обустройством склада-подсобки (несколько ящиков с ингредиентами всё ещё стояли неразобранными) и подготовиться к романтическому ужину.
#
Марк заказал столик на террасе, с видом на залив. Это место давало приятное чувство уединения, да и вид на порт открывался замечательный: сейчас, когда солнце уже село, можно было полюбоваться как сияющие корабли лавируют в тёмной гавани, окружённой кольцом береговых огней.
- За твой магазин, - торжественно произнёс Марк, и тонко зазвенели бокалы с вином. Пекарни были семейным делом Марка: его дед начинал с маленькой булочной. Постепенно, зёрнышко к зёрнышку, крынка к крынке один магазинчик превратился в нечто намного большее. И хотя чтобы управлять всем этим хозяйством нужны деловая хватка, умение и определённая толика везения, Марку было сложно представить, что значит начинать новое дело с нуля.
На первое был густой рыбный суп, на второе - гратен с гребешками. На десерт принесли восхитительные тарталетки с лесными ягодами. Вино было выше всяких похвал. Рутгерта неторопливо наслаждалась вечером. Всё, что можно только пожелать. Так, как можно только мечтать. Тёплый морской ветер лениво шевелил занавески, на небольшой сцене в глубине зала музыкальное трио играло лёгкие мелодии. Марк немного волновался и всё время то теребил салфетку, то начинал крутить в руках вилку, но колдунья решила, что это связано с какими-то проблемами на работе. Как оказалось зря. Когда принесли кофе, он, наконец, собрался с духом, чтобы начать разговор.
- Рут, - Марк вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду. - Я много думал и хочу прояснить некоторые вопросы. Между нами.
Рутгерта внутренне подобралась. Кажется, началось.
- Я вижу, что твои дела идут хорошо, и, возможно, настало время остепениться? Пустить корни, так сказать. Я тут подумал... - Марк наткнулся на пристальный взгляд своей собеседницы и поспешно добавил: - Я не жду от тебя ответа сию же секунду, но... но если ты... - от нервов он окончательно запутался и умолк.
Рутгерта молчала, выжидая. Она не хотела помогать Марку выразить его мысль. Она вообще не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Она всегда считала, что их отношения - это что-то недолговечное, что бы ни говорили остальные. Ведь Марк - видный горожанин, как не уставали повторять все знакомцы колдуньи. Для него, такого же тёмноволосого и смуглого, как Лара, Рутгерта была лишь экзотическим увлечением: северянка, без родственников и с необычной внешностью. Его родичи никогда не дали бы добро на такой неравный и странный брак.
Он достал из кармана небольшую коробочку и протянул Рутгерте:
- Возьми.
Конечно, внутри на бархатке лежало кольцо. Изящное, будто сплетённое из золотых нитей. Наверное, стоило кучу денег. Рутгерта взяла коробочку и заставила себя улыбнуться. Вечер, да и весь день были безнадёжно испорчены.
- Спасибо.
Ветер с моря усилился, неся запах приближающейся грозы. Звёзды мерцали то и дело прячась за бегущими облаками. Любая девушка будет рада такому предложению. Завидный жених. Да и давно замуж пора, что-то она засиделась в девках. Так думают все её подруги и знакомые. И сам Марк, возможно, тоже так же думает.
Ничем не выдать своего настоящего настроения. Улыбаться, изображать радость и поддерживать беседу. Разрешить провести себя до дома. Поцеловаться на крыльце с пожеланиями спокойной ночи, но не пригласить к себе.
Она позволила себе расслабиться только когда звякнул дверной колокольчик, сообщая, что теперь она внутри, и кроме неё в доме никого нет.
#
Сон всё не шёл. Рутгерта сидела в темноте на кровати и наблюдала как прямоугольник лунного света, пробивающегося сквозь не до конца зашторенное окно, ползёт по комнате. Рик когда-то правду сказал: лучше всего ей удаётся решать проблемы с помощью бегства. Прошло много лет, но ничего не изменилось. Сколько раз она проклинала себя за то, что сбежала тогда от Дерека. Сколько сил и времени ей пришлось потратить, чтобы самой узнать то, чему колдун учил её практически даром. Неоднократно она чувствовала его поисковые заклятия, но после случая с Мандергольдом Дерек сам научил её прятаться от таких заклинаний. А Рутгерта всегда считала себя хорошей ученицей.
Сейчас убегать было особенно жаль. Рата - её город-любовь, оставить её было бы слишком больно. Да и магазинчик... Она потратила столько сил, чтобы он появился. Ведь это так просто, сказать "нет". Рутгерта всё прокручивала возможные диалоги в голове, и кляла себя последними словами, что не смогла отказать сразу, ещё в ресторане.
"Колдуны живут не в пример дольше обычных людей", - бормотала она себе под нос. Картина Марка, стареющего у неё на глазах, вызывала уныние. Или отдать свою молодость ради жизни с пекарем? Нет уж, увольте. Не ради этого она в своё время сбежала из дома. Но такая постановка сильно обидит Марка. Да и далеко не все колдуны могли и умели продлевать свои жизнь и молодость. Даже Лара не догадывалась, что Рут на самом деле почти на десять лет старше её. Ведь по её мнению такой могущественной колдунье совершенно нечего было делать в таком захолустье, как Рата. А Рутгерта не хотела её разубеждать.
"Я ещё не готова на такой серьёзный шаг", - пробовала Рутгерта по-другому. Но это тоже неправда. Тогда, много лет назад в маяке, она ведь готова была остаться. Пойти на такой серьёзный шаг. Если бы Дерек не был таким холодным, таким резким и грубым. Таким непредсказуемым. Хотя именно таинственностью, принадлежностью к некоей тёмной, испорченной стороне в своё время он и привлёк Рутгерту. Нет, даже не думать об этом. Сколько воды с тех пор утекло - даже не посчитать. Она давно не чувствовала поисковых заклятий. Кто бы её ни искал, Дерек, Мандергольд или кто-то ещё, он давно уже бросил это занятие.
Лунный прямоугольник постепенно потускнел и исчез: тучи затянули всё небо и вскоре по крышам и мостовым зашуршал дождь. Что же делать? Вдалеке загремел гром, и дождь в одно мгновение перерос в ливень. Крутые улочки превратились в бурлящие потоки. Не хотелось бы ей оказаться сейчас на улице.
"Ты просто не тот человек", - такой вариант звучал и вовсе ужасно. Что же, выходит, она столько времени водила его за нос?
Вздрогнув, Рутгерта проснулась. Несколько секунд она всё никак не могла понять, когда же она заснула, сколько прошло времени и что же её разбудило. На улице продолжала бушевать непогода, постепенно переросшая в шторм. А ведь днём ничего не предвещало такой буйной ночи. Что же это было? Гром? Тут звук повторился вновь. Кто-то колотил в дверь. Кого это могло принести в такое время? И в такую погоду? Рут никого не ждала. Но вдруг это что-то срочное? Наконец, она заставила себя вылезти из кровати. После непродолжительных поисков удалось найти лампу и халат. В дверь постучали в третий раз, когда она уже спускалась по лестнице.
- Кто там? - спросила она дверь.
- Друг, - ответил знакомый хрипловатый голос. Рик?! Не может быть! Она определённо обозналась: ведь Рик - дух, привязанный к дому, как он мог бы здесь оказаться? Да и за столько лет она уже забыла его голос. Просто почудилось что-то схожее. Но не успела Рутгерта додумать эту мысль, как руки уже сами отперли замок. Сверкнувшая молния высветила на пороге фигуру, закутанную в плащ с ног до головы. Вода ручьями стекала по чёрной ткани. В её руках был внушительных размеров саквояж. Гром оглушающе зарокотал почти одновременно с молнией - шторм бушевал над самым городом. В такую погоду на улице даже врагу не пожелаешь оказаться.
- Входи, - Рутгерта посторонилась, позволяя пришельцу войти. Друг или не друг - они разберутся позже, в более сухом и менее ветреном месте. Например, на кухне. О своей безопасности колдунья не беспокоилась: в Рате не было никого, кто мог бы представлять для неё реальную угрозу. Незнакомец замер в коридоре, ожидая, пока Рутгерта запрёт дверь и покажет, куда идти дальше. У его ног сразу же натекла огромная лужа.
- Оставь плащ здесь, - колдунья указала на вешалку. Нечего разносить грязь. Пришелец опустил саквояж на пол. В нём что-то хрустнуло и раздался ворчливый голос:
- Эй, поаккуратнее, не булыжники несёшь.
Определённо, это был голос Рика. Никакой ошибки. Не веря своим глазам Рутгерта наблюдала как Дерек расстёгивает пуговицы - замёрзшие пальцы слушались с трудом, - снимает плащ и вешает у дверей. Картина была столь обыденной и привычной, будто бы и не прошло с их последней встречи всех этих лет и сотен километров.
- Тапочки вон там, - она указала на лавочку, под которой хранила обувь, и отправилась на кухню. Нужно было вскипятить воды. Есть ли у неё одежда подходящего размера? Если она не хотела, чтобы Дерек заболел, нужно было переодеть его в сухое. Но мужской одежды в доме не было вообще никакой. Может, на первое время подойдёт плед? У неё был замечательный стёганый плед с подогревающим заклятием - работа Лары, подарок на день рождения. Да, это хорошая идея.
Пока Рутгерта разогревала плиту и гремела чашками, Дерек, забавно шаркая разношенными гостевыми тапками, сел за стол, пристроив рядом свой неизменный старый саквояж.
- А неплохой у тебя тут домик, - заявил Рик, как будто бы мог видеть сквозь его кожаные стенки.
- Мы просто в гостях, - напомнил ему Дерек. Это прозвучало как часть какого-то старого спора.
Рут заварила цветочный чай. Какое-то время она наблюдала, как колдун греет руки о чашку и осторожно пьёт с наслаждением вдыхая пар перед каждым глотком. На кухне стояла тишина, нарушаемая лишь шумом шторма и раскатами грома.
- Как ты меня нашёл? - наконец задала она гложущий её вопрос.
- На одном из кораблей, на котором я ехал, паруса были обработаны твоим порошком, - Дерек улыбнулся в чашку. - Я просто спросил у капитана где он его купил.
- Не знала, что по порошку можно определить его изготовителя, - поражённо пробормотала Рут.
- Нельзя, - согласился Дерек. - Просто это я его придумал. Уже когда скрывался. И единственный человек, который знает его рецепт кроме меня, это ты. Если ты не успела взять себе кого-нибудь в ученики, конечно.
- Нет, ещё даже не думала.
Они опять замолчали. Воздух гудел от незаданных вопросов и невысказанных мыслей.
- Я постелю тебе в гостевой комнате, - вместо этого сказала Рут. - У меня есть отличный плед с обогревающим эффектом. Он поможет тебе победить холод.
- Спасибо.
Если уж Дерек здесь, то завтра у них будет куча времени, чтобы обо всём поговорить. А может, и не только завтра.
- Надеюсь, у тебя есть с собой сухая одежда. У меня нет ничего подходящего размера.
"Порошки и зелья. Королевское качество" гласила вывеска над дверью. Рутгерта ещё раз осмотрела результат работы краснодеревщика и удовлетворённо кивнула. Пять лет тяжёлого труда и вот, её собственная лавочка магических товаров на одной из узких улочек Раты. Она влюбилась в этот город с первого взгляда. Шесть лет назад, будучи просто странствующей колдуньей, она случайно приехала сюда. И в тот же момент поняла, что это место - то, где хочется остаться. И куда хочется возвращаться. Конечно, двухэтажный домик с мастерской и магазином на первом этаже - это не мировое господство, но за прошедшие годы Рут поумнела и давно для себя решила, что от таких штук лучше держаться подальше.
- Тётя Рут! Тётя Рут! - дети бежали к ней, размахивая шапками. - Сверчки!
- Да, да, я помню, идёмте, - улыбаясь, она помахала им в ответ и открыла двери лавочки.
Рутгерта давно выбрала путь скрытности. Для большинства горожан она была милой колдуньей с небольшими странностями (а кто из колдунов без странностей?), торгующей детскими игрушками и разной хозяйственной мелочью, типа порошка от тараканов или настойки для мытья котлов. А те, кому нужно, знали как найти её и без дополнительных указаний. Чем меньше о тебе знают, тем лучше спишь. Тем более не хотелось привлекать к себе внимание в таком милом городке, как Рата. Жаль, что до неё это дошло лишь с опытом, ведь удачный пример довольно долго был у неё прямо перед глазами: сначала в книгах, а потом и в жизни, в Доме-на-Скале. Ведь замаскироваться так, чтобы о твоей маскировке начали писать даже не подозревая, что это маскировка, - нужно быть настоящим мастером.
Волшебные детские игрушки были её особой гордостью. Настолько особой, что каждые несколько месяцев Рутгерта садилась и делала что-нибудь новое. Было интересно использовать давно известные заклятия каким-нибудь необычным образом. Например, её последняя выдумка, "сверчок", была замечательной: небольшой полый глиняный шар, такой, чтобы поместился в детских ладонях; с небольшими дырочками и отверстием, через которое можно вставить свечу. Если внутри "сверчка" зажечь огонь, то свет, пробивающийся через дырочки, будет походить на звёзды, а глина, разогревшись, начнёт издавать звуки, будто бы поют насекомые - она записала звуки в своём садике одной летней ночью. Зажечь такой шар зимним вечером, полюбоваться летним небом на потолке своей гостиной и послушать стрекот цикад - даже взрослым такое будет приятно. Мало кто мог догадаться, что в основе такой простой с виду игрушки лежат сложные заклятия, используемые в основном шпионами высшего уровня: услуги колдуна, который мог заставить предметы запоминать, а потом воспроизводить звуки, стоили дорого. Намного проще было подумать, что на шары наложено обычное звуковое заклятие, настроенное на определённый звук, ведь их было множество, и сотворить их было намного проще. И только сведущий человек, услышав такой шар, мог понять что к чему: ни одно звуковое заклятие не могло воспроизвести такую гамму звуков.
Сегодня был первый день, когда открылась собственная лавка Рутгерты, и именно к её открытию она подготовила новую игрушку. Окрестные мальчишки и девчонки с нетерпением ждали, когда смогут заполучить сверчка, чтобы хвастаться друг перед другом и запускать его по ночам.
Ах, это приятное чувство, когда стоишь за собственным прилавком, а не арендуешь маленький лоток на шумном базаре, или сдаёшь зелья для реализации. Визги и крики первых клиентов, галдящей своры мальчишек, наконец, растворились в дальнем конце улицы. Рутгерта улыбнулась своим мыслям, ещё раз окинула магазинчик хозяйственным взглядом и, достав книжку, села на стул за прилавком. Кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем к ней заглянет следующий покупатель.
Звякнул колокольчик на двери, и на пороге появилась Лара. На ней были пояс с нитками и иголками и нарукавники. Похоже, она оставила своё рабочее место, чтобы пойти проведать подругу.
- Привет! Ну как, были уже первые клиенты? - она торопливо закрыла за собой дверь, будто бы хозяйка могла не знать, куда сбежала её работница. Швея-колдунья была старой подругой Рутгерты и часто заглядывала на огонёк. Они очень колоритно смотрелись вместе: смуглая, кареокая и темноволосая, как все южане, Лара и светлокожая (не смотря на загар) сероглазая Рут. Под жарким южным солнцем её волосы выгорели и из русых превратились в почти белые, какие бывали только у народов такого далёкого севера, что, говаривали, у них там полгода день и полгода ночь.
- Пока только дети.
Не дожидаясь приглашения Лара забралась за прилавок и принялась обтачивать лоскуток, который принесла с собой: работы у швеи-колдуньи было много, и пусть она не любила шить где должно, то есть, в магазинчике "У бабушки", за скорость и аккуратность, с которой она выполняла работу, хозяйка терпела её маленькие причуды.
- Марк обещал зайти после обеда, - многозначительно заметила Лара.
Марк и Рутгерта встречались уже третий год. Владелец хлебопекарни и загородных водяных мельниц, почётный горожанин, он был завидным женихом. Они познакомились давно, когда Рут ещё только приехала в город и основой её заработка были средства от тараканов, мышей и мучных червей. Лара собиралась стать дружкой на свадьбе, и судя по её прозрачным намёкам, уже даже приготовила праздничные венки. Марк, похоже, тоже не был против, но Рутгерта пребывала в сомнениях. Каждый раз решение о свадьбе откладывалось то из-за поездок (а Рут по делам приходилось путешествовать много и часто), то из-за авралов на работе, то из-за времени года (кто же играет свадьбы зимой?).
- Я помню.
Рут в очередной раз начала мечтать о том, как хорошо было бы переманить Лару к себе. Вещи, в которые магия вплеталась во время их создания, а не постфактум, когда они уже закончены, были лучше. Жаль только, что сама Рут не умела нормально шить, да и нужными заклинаниями не владела: всё же это было совершенно другое колдовство, которое она ни разу не встречала на севере. Возможно, когда лавка докажет свою окупаемость, Лара переберётся к ней, потому что с качеством вещей, созданных швеей-колдуньей, Рут просто не могла соревноваться.
Посидев у подруги ещё час, колдунья-швея вернулась к себе. После обеда, как и обещал, зашёл Марк с поздравлениями и приглашением в ресторан: отпраздновать вечером удачное открытие. Ещё несколько старых клиентов заглянули отметиться. К закрытию кроме сверчков удалось продать всего несколько настоек, но Рутгерта была довольна как никогда.
На улице начало смеркаться, и хотя на юге темнота приходила рано, Рут решила, что для первого дня хватит и можно закрываться: нужно было закончить с обустройством склада-подсобки (несколько ящиков с ингредиентами всё ещё стояли неразобранными) и подготовиться к романтическому ужину.
#
Марк заказал столик на террасе, с видом на залив. Это место давало приятное чувство уединения, да и вид на порт открывался замечательный: сейчас, когда солнце уже село, можно было полюбоваться как сияющие корабли лавируют в тёмной гавани, окружённой кольцом береговых огней.
- За твой магазин, - торжественно произнёс Марк, и тонко зазвенели бокалы с вином. Пекарни были семейным делом Марка: его дед начинал с маленькой булочной. Постепенно, зёрнышко к зёрнышку, крынка к крынке один магазинчик превратился в нечто намного большее. И хотя чтобы управлять всем этим хозяйством нужны деловая хватка, умение и определённая толика везения, Марку было сложно представить, что значит начинать новое дело с нуля.
На первое был густой рыбный суп, на второе - гратен с гребешками. На десерт принесли восхитительные тарталетки с лесными ягодами. Вино было выше всяких похвал. Рутгерта неторопливо наслаждалась вечером. Всё, что можно только пожелать. Так, как можно только мечтать. Тёплый морской ветер лениво шевелил занавески, на небольшой сцене в глубине зала музыкальное трио играло лёгкие мелодии. Марк немного волновался и всё время то теребил салфетку, то начинал крутить в руках вилку, но колдунья решила, что это связано с какими-то проблемами на работе. Как оказалось зря. Когда принесли кофе, он, наконец, собрался с духом, чтобы начать разговор.
- Рут, - Марк вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду. - Я много думал и хочу прояснить некоторые вопросы. Между нами.
Рутгерта внутренне подобралась. Кажется, началось.
- Я вижу, что твои дела идут хорошо, и, возможно, настало время остепениться? Пустить корни, так сказать. Я тут подумал... - Марк наткнулся на пристальный взгляд своей собеседницы и поспешно добавил: - Я не жду от тебя ответа сию же секунду, но... но если ты... - от нервов он окончательно запутался и умолк.
Рутгерта молчала, выжидая. Она не хотела помогать Марку выразить его мысль. Она вообще не хотела, чтобы этот разговор состоялся. Она всегда считала, что их отношения - это что-то недолговечное, что бы ни говорили остальные. Ведь Марк - видный горожанин, как не уставали повторять все знакомцы колдуньи. Для него, такого же тёмноволосого и смуглого, как Лара, Рутгерта была лишь экзотическим увлечением: северянка, без родственников и с необычной внешностью. Его родичи никогда не дали бы добро на такой неравный и странный брак.
Он достал из кармана небольшую коробочку и протянул Рутгерте:
- Возьми.
Конечно, внутри на бархатке лежало кольцо. Изящное, будто сплетённое из золотых нитей. Наверное, стоило кучу денег. Рутгерта взяла коробочку и заставила себя улыбнуться. Вечер, да и весь день были безнадёжно испорчены.
- Спасибо.
Ветер с моря усилился, неся запах приближающейся грозы. Звёзды мерцали то и дело прячась за бегущими облаками. Любая девушка будет рада такому предложению. Завидный жених. Да и давно замуж пора, что-то она засиделась в девках. Так думают все её подруги и знакомые. И сам Марк, возможно, тоже так же думает.
Ничем не выдать своего настоящего настроения. Улыбаться, изображать радость и поддерживать беседу. Разрешить провести себя до дома. Поцеловаться на крыльце с пожеланиями спокойной ночи, но не пригласить к себе.
Она позволила себе расслабиться только когда звякнул дверной колокольчик, сообщая, что теперь она внутри, и кроме неё в доме никого нет.
#
Сон всё не шёл. Рутгерта сидела в темноте на кровати и наблюдала как прямоугольник лунного света, пробивающегося сквозь не до конца зашторенное окно, ползёт по комнате. Рик когда-то правду сказал: лучше всего ей удаётся решать проблемы с помощью бегства. Прошло много лет, но ничего не изменилось. Сколько раз она проклинала себя за то, что сбежала тогда от Дерека. Сколько сил и времени ей пришлось потратить, чтобы самой узнать то, чему колдун учил её практически даром. Неоднократно она чувствовала его поисковые заклятия, но после случая с Мандергольдом Дерек сам научил её прятаться от таких заклинаний. А Рутгерта всегда считала себя хорошей ученицей.
Сейчас убегать было особенно жаль. Рата - её город-любовь, оставить её было бы слишком больно. Да и магазинчик... Она потратила столько сил, чтобы он появился. Ведь это так просто, сказать "нет". Рутгерта всё прокручивала возможные диалоги в голове, и кляла себя последними словами, что не смогла отказать сразу, ещё в ресторане.
"Колдуны живут не в пример дольше обычных людей", - бормотала она себе под нос. Картина Марка, стареющего у неё на глазах, вызывала уныние. Или отдать свою молодость ради жизни с пекарем? Нет уж, увольте. Не ради этого она в своё время сбежала из дома. Но такая постановка сильно обидит Марка. Да и далеко не все колдуны могли и умели продлевать свои жизнь и молодость. Даже Лара не догадывалась, что Рут на самом деле почти на десять лет старше её. Ведь по её мнению такой могущественной колдунье совершенно нечего было делать в таком захолустье, как Рата. А Рутгерта не хотела её разубеждать.
"Я ещё не готова на такой серьёзный шаг", - пробовала Рутгерта по-другому. Но это тоже неправда. Тогда, много лет назад в маяке, она ведь готова была остаться. Пойти на такой серьёзный шаг. Если бы Дерек не был таким холодным, таким резким и грубым. Таким непредсказуемым. Хотя именно таинственностью, принадлежностью к некоей тёмной, испорченной стороне в своё время он и привлёк Рутгерту. Нет, даже не думать об этом. Сколько воды с тех пор утекло - даже не посчитать. Она давно не чувствовала поисковых заклятий. Кто бы её ни искал, Дерек, Мандергольд или кто-то ещё, он давно уже бросил это занятие.
Лунный прямоугольник постепенно потускнел и исчез: тучи затянули всё небо и вскоре по крышам и мостовым зашуршал дождь. Что же делать? Вдалеке загремел гром, и дождь в одно мгновение перерос в ливень. Крутые улочки превратились в бурлящие потоки. Не хотелось бы ей оказаться сейчас на улице.
"Ты просто не тот человек", - такой вариант звучал и вовсе ужасно. Что же, выходит, она столько времени водила его за нос?
Вздрогнув, Рутгерта проснулась. Несколько секунд она всё никак не могла понять, когда же она заснула, сколько прошло времени и что же её разбудило. На улице продолжала бушевать непогода, постепенно переросшая в шторм. А ведь днём ничего не предвещало такой буйной ночи. Что же это было? Гром? Тут звук повторился вновь. Кто-то колотил в дверь. Кого это могло принести в такое время? И в такую погоду? Рут никого не ждала. Но вдруг это что-то срочное? Наконец, она заставила себя вылезти из кровати. После непродолжительных поисков удалось найти лампу и халат. В дверь постучали в третий раз, когда она уже спускалась по лестнице.
- Кто там? - спросила она дверь.
- Друг, - ответил знакомый хрипловатый голос. Рик?! Не может быть! Она определённо обозналась: ведь Рик - дух, привязанный к дому, как он мог бы здесь оказаться? Да и за столько лет она уже забыла его голос. Просто почудилось что-то схожее. Но не успела Рутгерта додумать эту мысль, как руки уже сами отперли замок. Сверкнувшая молния высветила на пороге фигуру, закутанную в плащ с ног до головы. Вода ручьями стекала по чёрной ткани. В её руках был внушительных размеров саквояж. Гром оглушающе зарокотал почти одновременно с молнией - шторм бушевал над самым городом. В такую погоду на улице даже врагу не пожелаешь оказаться.
- Входи, - Рутгерта посторонилась, позволяя пришельцу войти. Друг или не друг - они разберутся позже, в более сухом и менее ветреном месте. Например, на кухне. О своей безопасности колдунья не беспокоилась: в Рате не было никого, кто мог бы представлять для неё реальную угрозу. Незнакомец замер в коридоре, ожидая, пока Рутгерта запрёт дверь и покажет, куда идти дальше. У его ног сразу же натекла огромная лужа.
- Оставь плащ здесь, - колдунья указала на вешалку. Нечего разносить грязь. Пришелец опустил саквояж на пол. В нём что-то хрустнуло и раздался ворчливый голос:
- Эй, поаккуратнее, не булыжники несёшь.
Определённо, это был голос Рика. Никакой ошибки. Не веря своим глазам Рутгерта наблюдала как Дерек расстёгивает пуговицы - замёрзшие пальцы слушались с трудом, - снимает плащ и вешает у дверей. Картина была столь обыденной и привычной, будто бы и не прошло с их последней встречи всех этих лет и сотен километров.
- Тапочки вон там, - она указала на лавочку, под которой хранила обувь, и отправилась на кухню. Нужно было вскипятить воды. Есть ли у неё одежда подходящего размера? Если она не хотела, чтобы Дерек заболел, нужно было переодеть его в сухое. Но мужской одежды в доме не было вообще никакой. Может, на первое время подойдёт плед? У неё был замечательный стёганый плед с подогревающим заклятием - работа Лары, подарок на день рождения. Да, это хорошая идея.
Пока Рутгерта разогревала плиту и гремела чашками, Дерек, забавно шаркая разношенными гостевыми тапками, сел за стол, пристроив рядом свой неизменный старый саквояж.
- А неплохой у тебя тут домик, - заявил Рик, как будто бы мог видеть сквозь его кожаные стенки.
- Мы просто в гостях, - напомнил ему Дерек. Это прозвучало как часть какого-то старого спора.
Рут заварила цветочный чай. Какое-то время она наблюдала, как колдун греет руки о чашку и осторожно пьёт с наслаждением вдыхая пар перед каждым глотком. На кухне стояла тишина, нарушаемая лишь шумом шторма и раскатами грома.
- Как ты меня нашёл? - наконец задала она гложущий её вопрос.
- На одном из кораблей, на котором я ехал, паруса были обработаны твоим порошком, - Дерек улыбнулся в чашку. - Я просто спросил у капитана где он его купил.
- Не знала, что по порошку можно определить его изготовителя, - поражённо пробормотала Рут.
- Нельзя, - согласился Дерек. - Просто это я его придумал. Уже когда скрывался. И единственный человек, который знает его рецепт кроме меня, это ты. Если ты не успела взять себе кого-нибудь в ученики, конечно.
- Нет, ещё даже не думала.
Они опять замолчали. Воздух гудел от незаданных вопросов и невысказанных мыслей.
- Я постелю тебе в гостевой комнате, - вместо этого сказала Рут. - У меня есть отличный плед с обогревающим эффектом. Он поможет тебе победить холод.
- Спасибо.
Если уж Дерек здесь, то завтра у них будет куча времени, чтобы обо всём поговорить. А может, и не только завтра.
- Надеюсь, у тебя есть с собой сухая одежда. У меня нет ничего подходящего размера.
@темы: дом-на-скале